Вотъ Тибръ сверкаетъ лентой предо мною
И омываетъ моря синій валъ
Брегъ Лаціума дальніи...
(Строфа CLXXIV).
Весь склонъ Альбанскаго холма полонъ несравненной красоты, а изъ монастыря, стоящаго на самой вершинѣ, на мѣстѣ нѣкогда бывшаго тамъ храма Юпитера Латинскаго, открывается видъ на всѣ мѣстности, упоминаемыя въ этой строфѣ: отсюда видно и Средиземное море, и вся сцена второй половины Энеиды, и беретъ отъ устья Тибра до Цирцея и мыса Террачины.
Вилла Цицерона находилась, вѣроятно, или у Grotta Ferrata, или на мѣстѣ "Тускулума" принца Люсьена Бонапарта.
Нѣсколько лѣтъ тому назадъ преобладало первое мнѣніе, какъ можно видѣть изъ "жизни Цицерона" Миддльтона. Въ настоящее время эта увѣренность нѣсколько пошатнулась. Въ указанномъ мѣстѣ живетъ девять монаховъ греческаго ордена, а близъ лежащая вилла служитъ лѣтней резиденціей кардинала. Другая вилла, называемая Руффинеллой, находится на вершинѣ холма, выше Фраскати; здѣсь было найдено много богатыхъ остатковъ Тускулума, между прочимъ -- 72 статуи, различной цѣнности и степени сохранности, и семь бюстовъ.
Съ этой же возвышенности видны Сабинскіе холмы, среди которыхъ лежитъ длинная долина Рустики. Многія обстоятельства даютъ право отождествить эту долину съ гораціанской "Устикой"; очень возможно, что мозаичный полъ, отрытый крестьянами, копавшими землю подъ виноградникъ, принадлежалъ этой виллѣ. Вилла, или мозаика, находится въ виноградникѣ, на возвышеніи, поросшемъ каштановыми деревьями. По долинѣ протекаетъ рѣчка, въ путеводителяхъ невѣрно называемая Личенцой: это названіе принадлежитъ деревнѣ, расположенной на скалѣ надъ долиною и получившей имя, вѣроятно, отъ древней Дигенціи. Въ Личенцѣ 700 жителей. Выше нея лежитъ Чивителла, съ 300 жителей. На берегу Аніо, немного раньше поворота въ долину Рустики, влѣво, примѣрно, въ часовомъ разстояніи отъ виллы, находится городокъ Виковаро -- другое совпаденіе съ гораціевскою "Варіей". Dъ концѣ долины, по направленію къ Аніо, стоитъ голый холмъ и на немъ небольшая башня, называемая Бардела. У подошвы этого холма течетъ рѣчка изъ Личенцы, почти совершенно поглощаемая широкимъ песчанымъ ложемъ прежде, чѣмъ она впадаетъ въ Аніо. Все ото какъ нельзя болѣе удачно подходитъ къ стихамъ поэта,-- и въ переносномъ, и въ прямомъ смыслѣ:
Me quotiens reficit gelidas Digentia rivus,
Quem Mandela bibit rugosus frigore pagus.
Въ верхней части долины рѣчка чиста, но подходя къ холму Бардела, становится зеленовато-желтой, словно расплавленная сѣра.
Рокка Джіоване, разрушенная деревня на холмахъ, въ получасѣ ходьбы отъ того виноградинка, гдѣ показывается мозаика, повидимому, стоитъ на мѣстѣ храма Вакуны; найденная тамъ надпись гласитъ, что этотъ храмъ Сабинской побѣды былъ исправленъ Веспасіаномъ. При такихъ данныхъ и мѣстоположеніи, во всѣхъ подробностяхъ отвѣчающемъ тому, что самъ поэтъ говоритъ намъ о своемъ убѣжищѣ, мы можемъ чувствовать достаточную увѣренность относительно того, гдѣ мы находимся.
Холмъ, въ древности называвшійся Lucretilis, теперь носитъ названіе Campanile; идя вверхъ по рѣчкѣ къ предполагаемой Бандузіи, мы подходимъ къ подошвѣ болѣе высокой горы Дженнаро. Замѣчательно, что единственное распаханное мѣсто по всей долинѣ находится на возвышеніи, гдѣ беретъ начало Бандузія.
... tu frigus amabile
Fessis vomere tauris
Traeber, et pecori vago.
Крестьяне показываютъ еще другой ключъ, возлѣ мозаичнаго пола, который они называютъ "Орадина"; онъ стекаетъ съ холмовъ въ прудъ и оттуда струится, впадая въ Дигенцію.
Но мы не должны надѣяться "прослѣдить на музами до ихъ источника", изслѣдуя романическую долину въ поискахъ за ключомъ Бандузіи. Странно было бы, если бы кто-нибудь принялъ за Бандузію ручей Дигенціи: вѣдь Горацій не говоритъ объ этомъ ни слова. На самомъ дѣлѣ безсмертный источникъ оказался во владѣніи людей, которымъ въ Италіи принадлежитъ много хорошихъ вещей,-- во владѣніи монаховъ. онъ принадлежитъ церкви св. Гервасія и Протасія близъ Венузіи, гдѣ онъ и отысканъ. Намъ не удастся, подобно недавнему путешественнику, найти ту "случайную пинію", которая, будто бы, все еще осѣняетъ виллу поэта. Во всей долинѣ нѣтъ ни одной пиніи, а есть два кипариса, одинъ изъ которыхъ, очевидно, принятъ путешественникомъ за упомянутое въ одѣ дерево. Дѣло въ томъ, что пинія и въ наши дни, и во времена Виргилія, была и есть дерево садовое, и никогда не росла на крутыхъ откосахъ долины Рустики. У Горація, вѣроятно, было одно такое дерево въ саду, который находился непосредственно надъ его виллой, а не на утесистыхъ высотахъ вдали отъ нея.