Флоренція, стыдись! какъ Сципіонъ
На берегу, который оскорбленье
Нанесъ ему, спитъ Данте въ отдаленьѣ.
(Строфа LVII).
Данте родился во Флоренціи, 1261 г. Онъ участвовалъ въ двухъ сраженіяхъ, четырнадцать разъ былъ посланникомъ и одинъ разъ стоялъ во главѣ республики. Въ то время, когда партія Карла Анжуйскаго восторжествовала надъ "бѣлыми", онъ находился въ отсутствіи, въ посольствѣ у папы Бонифація VIII, и былъ приговоренъ къ двухлѣтнему изгнанію и къ штрафу въ 8000 лиръ, неуплата котораго повлекла къ конфискаціи всего его имущества. Но республика и этимъ не удовольствовалась: въ 1772 г. въ флорентинскихъ архивахъ отыскался приговоръ, гдѣ имя Данте стоитъ одиннадцатымъ въ спискѣ пятнадцати лицъ, осужденныхъ въ 1302 г. на сожженіе: "Talis perveniens igne comburatur sic quod moriatur".-- Поводомъ къ этому приговору послужило обвиненіе въ незаконной торговлѣ, вымогательствахъ и взяточничествѣ, "baracteriarum iniquarum extorsionum et illicitorum lucrorum" {Storia della Lett. Ital., Venez. 1795, t. V, p. 418. Три декрета противъ Данте изданы въ 1302, 1314 и 1316 гг.}. Въ видѣ подобнаго обвиненія неудивительно, что Данте постоянно доказывалъ свою невиновность и жаловался на несправедливость своихъ согражданъ. Его протестъ, обращенный къ Флоренціи, сопровождался другимъ протестомъ, адресованнымъ императору Генриху; и смерть этого государя въ 1313 г. послужила сигналомъ къ осужденію Данте на вѣчное изгнаніе. Сначала онъ жилъ вблизи отъ Тосканы, въ надеждѣ, что его призовутъ во Флоренцію, а затѣмъ путешествовалъ по сѣверной Италіи, причемъ довольно долго прожилъ въ Веронѣ, и, наконецъ, поселился въ Равеннѣ, гдѣ и жилъ обыкновенно. хотя и не постоянно, до самой смерти. Причиною его смерти, происшедшей въ 132L г., былъ. какъ говорятъ, отказъ венеціанцевъ въ просьбѣ его покровителя, Гвидо Новеллы изъ Поленты, дать ему публичную аудіенцію. Онъ былъ погребемъ ("in sacra minorum aede") въ Равевнѣ, въ красивой гробницѣ, воздвигнутой Гвидо, которая была возстановлена въ 1483 г. Бернардомъ Бембо, преторомъ той самой венеціанской республики, которая отказалась выслушать поэта, снова возстановлена въ 1692 г. кардиналомъ Корси и замѣнена еще болѣе великолѣпной гробницей, сооруженной въ 1780 г на счетъ кардинала Луиджи Валенти Гонзаги. Причина пережитыхъ Данте оскорбленіи и несчастій заключалась въ его привязанности къ побѣжденной партіи, а также, по словамъ наименѣе расположенныхъ къ нему біографовъ, въ слишкомъ большой свободѣ рѣчи и въ надменности обращенія. Но ближайшія столѣтія воздали изгнаннику чуть не божескія почести. Флорентинцы нѣсколько разъ тщетно пытались перенести къ себѣ его останки; они увѣнчали его статую въ церкви {Такъ говоритъ Фичино; но другіе думаютъ, что вѣнчаніе было только аллегорическое. См. Storia, etc., p. 453.}, а его портретъ служитъ однимъ изъ украшеній ихъ каѳедральнаго собора. Они выбивали въ честь его медали, воздвигали ему статуи. Итальянскіе города, не имѣя возможности спорить между собою о томъ, въ которомъ изъ нихъ онъ родился, оспаривали другъ у друга честь быть мѣстомъ созданія его великой поэмы; флорентинцы считали для себя почетнымъ доказывать, что онъ окончилъ седьмую пѣснь прежде, чѣмъ они успѣли изгнать его. Черезъ пятьдесятъ одинъ годъ послѣ его смерти они учредили спеціальную профессуру для объясненія его стиховъ, и на эту патріотическую каѳедру былъ назначенъ Боккаччіо. Этому примѣру послѣдовали Болонья и Пиза; если эти комментаторы оказали литературѣ лишь незначительныя услуги, то, во всякомъ случаѣ, они увеличили уваженіе къ священнымъ или нравственнымъ аллегоріямъ его мистической музы.
Было сдѣлано открытіе, что онъ уже при самомъ своемъ рожденіи и въ дѣтствѣ отличался отъ обыкновенныхъ смертныхъ: первый его біографъ, авторъ Декамерона, разсказываетъ, что предъ его рожденіемъ мать его видѣла вѣщій сонъ: другіе писатели сообщили, что онъ уже въ десятилѣтнемъ возрастѣ обнаружилъ страсть къ той богословской мудрости, которая, подъ именемъ Беатриче, ошибочно принята была за дѣйствительно существовавшее лицо. Когда Божественная Комедія признана была произведеніемъ болѣе смертнымъ и когда, по истеченіи двухъ вѣковъ, сужденія итальянцевъ были уже умѣрены критикой и сравненіемъ, Данте все еще серьезно ставили выше Гомера {Варки, въ своемъ "Геркуланумѣ". Споръ тянулся съ 1570 по 1616 г. См. Storia, etc., римское изд. 1785, VII, 187.}; и хотя такое предпочтеніе казалось нѣкоторымъ казуистамъ "еретическимъ богохульствомъ, достойнымъ пламени", однако споръ объ этомъ предметѣ велся энергично въ теченіе цѣлыхъ пятидесяти лѣтъ. Въ позднѣйшее время возбужденъ былъ вопросъ о томъ, кто именно изъ веронскихъ владѣтелей долженъ быть признанъ его покровителемъ {Gio Jacopo Dionici. Canonico di Verona, Serie di aneddoti, No 2. Storia, венец. изд. 1795, V, 24, прим.}, а ревнивый скептицизмъ одного писателя вызвалъ споры о томъ имѣетъ ли Равенна неоспоримое право владѣть прахомъ Данте. Даже такой критическій умъ, какъ Тирабоски, склоненъ былъ вѣрить, что поэтъ предвидѣлъ и предсказалъ одно изъ открытій Галилея. Подобно великимъ людямъ другихъ національностей, Данте не всегда пользовался одинаковою популярностью. Послѣднее столѣтіе какъ будто склоняется къ болѣе низкой оцѣнкѣ его какъ образца и предмета для изученія: Беттинелли однажды сдѣлалъ своему ученику Монти выговоръ за слишкомъ усердное изученіе грубыхъ и устарѣлыхъ выраженій Божественной Комедіи. Настоящее поколѣніе, избавившись отъ галломаніи Чегаротти, возвратилось къ прежнему почитанію Данте,-- и danteggiare сѣверныхъ итальянцевъ считается болѣе умѣренными тосканцами даже черезчуръ нескромнымъ.
Остается еще много любопытныхъ извѣстій касательно жизни и сочиненій великаго поэта, не собранныхъ даже итальянцами; но знаменитый Уго Фосколо намѣревается пополнить этотъ пробѣлъ, и, конечно, можно только порадоваться тому, что этотъ національный подвигъ будетъ совершенъ человѣкомъ, столь преданнымъ своей родинѣ и дѣлу истины.
XIX.