1.
Бобъ Соути, ты поэтъ, вѣнкомъ лавровымъ
Увѣнчанный и межъ поэтовъ тузъ,
Хоть измѣнилъ и дѣломъ ты и словомъ
Своимъ друзьямъ, ставъ торіемъ. Дивлюсь,
Съ какимъ искусствомъ ты съ порядкомъ новымъ
Миришься. Заключилъ ли ты союзъ
Съ лекистами при мѣстѣ иль безъ мѣста,
Гнѣздомъ дроздовъ, что запеченныхъ въ тѣсто,
2.
Предъ королемъ поставили? Пирогъ
Разрѣзали, и птицы всѣ запѣли".
Какъ этой старой пѣсни смыслъ глубокъ!...
Когда льстецы успѣха не имѣли?
Запѣлъ и Кольриджъ съ ними, но не могъ
Намъ разъяснить своей завѣтной цѣли:
Его такъ объясненіе темно,
Что безъ ключа немыслимо оно.
3.
Ты, Бобъ, смѣлѣй! Напрасныя усилья
Не хочешь дѣлать ты, чтобъ пѣть одинъ
Въ завидномъ пирогѣ. Обрѣзать крылья
Другимъ дроздамъ, конечно, нѣтъ причинъ;
И вотъ, желая скрыть свое безсилье,
Ты до такихъ возносишься вершинъ,
Что падаешь стремглавъ съ отвѣсной кручи,
Блеснувъ мгновенье рыбкою летучей.
4.
Вордсвортъ огромный томъ, страницъ въ пятьсотъ,
Недавно издалъ, съ новою системой,
Что мудреца и то съ ума сведетъ.
Хоть назвалъ онъ свой жалкій трудъ поэмой,
Поэзіи никто въ немъ не найдетъ;
Понять его не легкая проблема;
Тотъ можетъ, для кого понятенъ онъ,
Докончить столпъ, что строилъ Вавилонъ.
5.
Вниманія на свѣтъ не обращая,
Вы въ Кексвикѣ составили кружокъ,
Гдѣ, лишь себя съ любовью восхваляя,
Рѣшили, что лавровый свой вѣнокъ
Для васъ однихъ поэзія святая
Готовитъ. Какъ отъ истины далекъ
Подобный взглядъ! Вамъ не найти оплота:
За океанъ вы приняли болото!
6.
Стремленья ваши жалки и смѣшны...
Ихъ участь -- возбуждать одно злорадство!
Пускай мѣста вамъ теплыя даны,
И вамъ достались слава и богатство,
Въ продажныхъ мнѣньяхъ все-же нѣтъ цѣны,
Позорнымъ я считаю ваше братство,--
Вамъ чужды убѣжденія и честь,
Но все же въ васъ таланта искра есть.
7.
Вы скрыли подъ лавровыми вѣнками
И наглость вашихъ лбовъ, и тайный стыдъ;
Я зависти къ вамъ не питаю; съ вами
Тотъ не пойдетъ, кто честь и совѣсть чтитъ.
Вы гонитесь за славой и хвалами,
Но славы храмъ и для другихъ открытъ.
Скоттъ, Роджерсъ, Кэмпбель, Муръ и Краббъ велики:
Не заглушатъ ихъ голосъ ваши крики.
8.
Я не могу нестись за вами вслѣдъ:
Я пѣшъ, а вашъ Пегасъ имѣетъ крылья;
Желаю вамъ успѣховъ и побѣдъ,
Пусть ваши увѣнчаются усилья,
Но знайте: срама нѣтъ, когда поэтъ
Другихъ заслуги хвалитъ. Знакъ безсилья --
Встрѣчать все современное хулой;
Къ безсмертію приводитъ путь иной.
9.
Какъ ни старайтесь вы -- все нѣтъ причины,
Чтобъ вамъ вѣнецъ безсмертія былъ данъ;
Предъ славою вы тщетно гнете спины,
Потомства не введете вы въ обманъ.
Случается, что изъ морской пучины
Великій мужъ всплываетъ, какъ титанъ,
Но большинство безслѣдно исчезаетъ;
Куда?-- одинъ лишь Богъ про это знаетъ.
10.
Когда, сраженный гнусной клеветой,
Къ суду потомства Мильтонъ обратился,--
Его призналъ великимъ судъ людской,
И предъ его величьемъ міръ склонился;
Но Мильтонъ не умѣлъ кривить душой
И съ ложью полноправной не мирился;
Чтобъ сыну льстить, онъ. не клеймилъ отца
И былъ врагомъ тирановъ до конца.
11.
Когда-бъ старикъ слѣпой, суля тиранамъ
Погибель и позоръ, воспрянуть могъ,
Какъ Самуилъ, карающимъ титаномъ;
Будь онъ какъ прежде бѣденъ и убогъ,--
Все не упалъ бы ницъ передъ султаномъ,
Карая зло, преслѣдуя порокъ,
И предъ скопцомъ духовнымъ, чуждымъ чести,
Не сталъ бы расточать-позорной лести!
12.
О, Кэстельри! предатель и злодѣй!
Ты обагрилъ кровавыми ручьями
Ирландію и родины своей
Сталъ палачомъ. Преступными дѣлами
Ты тираніи служишь и людей
Держать ты хочешь, связанныхъ цѣпями;
Но кандалы не скованы тобой:
Ты сыплешь ядъ, но это ядъ чужой.
13.
Ты власти рабъ и злѣйшій бичъ свободы
Льстецы и тѣ твоихъ пустыхъ рѣчей
Хвалить не въ состояньи. Всѣ народы
Твои враги. Насмѣшкою своей
Они язвятъ тебя. Трудяся годы,
Ты не достигъ почтенья у людей.
Съ тобою Иксіона жерновъ сходенъ:
Твой вѣчный трудъ безцѣленъ и безплоденъ.
14.
Конгрессы ты сзываешь, чтобъ кумиръ
Воздвигнуть рабству! Нравственный калѣка,
Лишь палачамъ устраиваешь пиръ;
Преслѣдуя и мысли человѣка,
Ты былъ бы радъ поработить весь міръ
И чинишь кандалы иного вѣка.
Гнетутъ тебя, поборника цѣпей,
И Божій гнѣвъ, и ненависть людей.
15.
Ты -- жалкій рабъ и хочешь, чтобъ рабами
Другіе стали. Доблесть, умъ и честь
Невѣдомы тебѣ. Передъ царями
Ты, какъ Евтропій, расточаешь лесть,
Руководимый алчными мечтами.
Ты, правда, смѣлъ; но развѣ въ льдинѣ есть
Хоть легкій слѣдъ душевнаго волненья?
Въ тебѣ и храбрость -- зло и преступленье.
16.
Куда бѣжать? Кругомъ царитъ обманъ.
Когда отъ тираніи насъ избавятъ?
Италіи былъ мигъ свободы данъ,
Но и ее теперь оковы давятъ;
Пусть цѣпь ея и кровь ирландскихъ ранъ
Сильнѣе словъ преступника безславятъ!
Оковы рабства тяжко давятъ свѣтъ,
И что же? Соути -- жалкій ихъ поэтъ.
17.
Тебѣ, продажный бардъ, свое творенье
Я посвящаю. Честь -- мой идеалъ;
Мнѣ святы дней минувшихъ убѣжденья;
Я ихъ любилъ и имъ не измѣнялъ;
Такая твердость -- рѣдкое явленье,
Когда поэтъ и тотъ продажнымъ сталъ;
Не такъ-ли, Юліанъ Отступникъ новый,
Что тори сталъ, чтобъ воспѣвать оковы?