Альпійская долина. Водопадъ. Входитъ Манфредъ.
Манфредъ.
Еще не полдень; яркими цвѣтами;
Надъ водопадомъ радуга сіяетъ;
Съ отвѣсныхъ скалъ, бушующій потокъ.
Стремится внизъ, кругомъ бросая брызги,
И мечется, покрытый бѣлой пѣной,
Какъ хвостъ того гигантскаго коня,
Что носитъ смерть, въ видѣньи Іоанна.
Я здѣсь одинъ; волшебнымъ этимъ видомъ
Одинъ я упиваюсь; съ феей горъ
Хочу я раздѣлить уединенье....
Я вызову ее.
(Манфредъ беретъ въ руку нѣсколько капель воды и бросая ихъ къ верху произноситъ заклинанье. Фея Альпъ выходить и становится' подъ сводомъ радуги).
Прелестный духъ,
Твоихъ кудрей роскошная волна
Одѣта свѣтомъ; чудный взоръ твой блещетъ
Сіяньемъ неземнымъ; твоя краса --
Земной красы волшебный первообразъ,--
Доступна лишь красавицамъ земнымъ
За гранью жизни; цвѣтъ твоихъ ланитъ
Съ румянцемъ схожъ, что на лицѣ младенца,
Заснувшаго у матери въ объятьяхъ
Подъ звукъ ея трепещущаго сердца;
Такъ нѣженъ онъ, что съ нимъ сравниться можетъ
Румяный отблескъ, что закатъ бросаетъ
На льдины снѣжныхъ горъ, когда земля
Цѣлуется стыдливо съ небесами.
Подъ радугой стоишь ты, но ее
Твоя краса собою затмѣваетъ.
Твое чело спокойно и свѣтло;
На немъ видна безсмертія печать....
Въ твоемъ лицѣ читаю я прощенье
За то, что я, ничтожный сынъ земли,
Имѣющій общеніе съ духами,
Осмѣлился нарушить твой покой,
Чтобъ на тебя взглянуть.
Фея.
Тебя я знаю
И тѣхъ, которымъ властью ты обязанъ....
Ты человѣкъ великихъ силъ и мыслей,
Добру и злу незнающій границъ,
Что рокомъ осужденъ томиться вѣчно;
Я знала, что меня ты призовешь....
Что хочешь ты?
Манфредъ.
Лишь созерцать тебя;
Земная жизнь мнѣ разумъ помутила;
Чтобъ отъ нея спастись я обратился
Къ владыкамъ тайныхъ силъ, что правятъ міромъ.
Къ ихъ помощи прибѣгнулъ я напрасно:
Что я просилъ, они мнѣ дать не могутъ,
И больше ничего я не ищу.
Фея.
Ужели есть желаніе такое,
Что духъ всесильный можетъ не исполнить?...
Манфредъ.
Разсказъ о томъ и тягостенъ, и тщетенъ.
Фея.
Но я причины мукъ твоихъ не знаю....
Откройся мнѣ.
Манфредъ.
Хоть это будетъ пыткой,
Но скорбь свою я вылью предъ тобою....
Съ людьми я не сходился съ раннихъ лѣтъ....
Глазами ихъ не могъ глядѣть на міръ....
Ихъ честолюбье было не мое
И наши цѣли въ жизни были розны....
Мои страданья, радости и страсти
Меня всегда съ людьми разъединяли;
Хоть образомъ я имъ подобенъ былъ,
Но никогда душа къ нимъ не лежала --
И лишь одно земное существо....
Но разскажу тебѣ объ этомъ послѣ.
Съ людьми я не поддерживалъ общенья....
Я радость въ одиночествѣ искалъ....
Любилъ всходить на снѣжныя вершины,
Гдѣ птицы гнѣздъ себѣ свивать не смѣютъ,
Гдѣ даже не видать на голомъ камнѣ
Крылатыхъ мотыльковъ; любилъ порой
Бросаться въ море иль въ потокъ ревущій,
Испытывая силы молодыя
Въ борьбѣ съ волнами. Я любилъ слѣдить
Въ сіяньи лунной ночи за теченьемъ
Мерцающихъ свѣтилъ; любуясь бурей,
Любилъ глядѣть на блескъ зловѣщій молній
Иль осенью прислушиваться къ вѣтру,
Когда реветъ и злится непогода,
Разбрасывая блеклые листы.
Я время проводилъ въ уединеньи;
Когда порой встрѣчался я съ Людьми
На нихъ глядѣлъ съ презрѣньемъ, негодуя
Что я одинъ изъ нихъ, въ жилище смерти,
Блуждая одиноко по землѣ,
Спускался я порой, ища причины
Въ ихъ слѣдствіяхъ. Я разрывалъ могилы,
И кости ихъ мнѣ поводомъ служили
Къ преступнымъ заключеньямъ. Дни и ночи
Я посвящалъ наукамъ запрещеннымъ,
Что знали только въ древности глубокой.
Трудился я такъ долго и такъ много,
Что съ помощью великихъ испытаній
И грозныхъ чаръ, что сами власть даютъ
Надъ силами земли и надъ духами,
Живущими въ пространствахъ безпредѣльныхъ,
Постигъ я тайну вѣчности, какъ маги,
Какъ чародѣй, что вызывалъ въ Гадарѣ
Безплотныхъ Антер о са и Эроса
Изъ глубины подводныхъ ихъ жилищъ,
Какъ вызвалъ я тебя (чѣмъ больше зналъ я,
Тѣмъ больше знать хотѣлъ и власть моя
Росла и укрѣплялась. Вдругъ насталъ
Ужасный часъ....
Фея.
О, продолжай!
Манфредъ.
Нарочно
Я расточалъ напрасныя слова,
Чтобъ отдалить тяжелое мгновенье,
Когда я потревожу сердца раны....
Ни одного земнаго существа,
Родителей, любовницы иль друга,
Тебѣ не назвалъ я, съ кѣмъ цѣпью жизни
Я связанъ былъ. Когда такіе были,
Ихъ власти я не помню надъ собой....
Но лишь одна
Фея.
Къ себѣ будь безпощаденъ
И продолжай.
Манфредъ.
Черты ея лица,
Цвѣтъ локоновъ, глаза и даже голосъ
Съ моими были схожи; но красою
Смягчалось это сходство. Тѣ же думы
Насъ волновали; та же жажда знанья,
Любовь къ уединенью и трудамъ
Съ умомъ способнымъ міръ собой обнять
Соединяли насъ; но вмѣстѣ съ этимъ
Она имѣла чуждыя мнѣ свойства....
Участье къ ближнимъ, слезы и улыбки,
Въ которыхъ мнѣ природа отказала;
Ту нѣжность -- что я къ ней одной питалъ,
Покорность -- что совсѣмъ не вѣдалъ я....
Ея проступки были и моими,
Но качества лишь ей принадлежали....
Ее любя, я погубивъ ее....
Фея.
Своей рукой?
Манфредъ.
Нѣтъ не рукой, а сердцемъ,
Которое ея разбило сердце....
Оно въ мое взглянуло и увяло;
Чужую кровь я пролилъ -- не ея;
Но кровь ея безвинно пролилась
И я остановить ее не могъ....
Фея.
Стыдись, тебя гнетутъ земныя страсти:
Ты позабылъ свое презрѣнье къ смертнымъ
И хочешь пренебречь глубокимъ знаньемъ
И властью, что тебя равняетъ съ нами,
Чтобъ дань платить ничтожеству земному.
Манфредъ.
Дочь воздуха! съ тѣхъ поръ я чашу мукъ
Испилъ до дна. Но что слова -- лишь звуки!
Ты подойди ко мнѣ, когда я сплю
Или со мною побудь, когда скитаюсь,
Не зная сна; толпа зловѣщихъ фурій
Преслѣдуетъ меня въ уединеньи....
Я скрежещу зубами въ мракѣ ночи,--
И день кляну съ зари и до зари....
Безумія, какъ дара, я молилъ,
Мнѣ даже въ немъ отказано судьбою; --
Я смерть искалъ; и что жъ -- въ борьбѣ стихій
Со страхомъ отъ меня неслися волны....
Безвредными отравы становились;
Я часто былъ на волоскѣ отъ смерти,
Но этотъ волосокъ какой-то демонъ
Удерживалъ безжалостной рукой,
Чтобъ онъ не могъ порваться. Я старался
Проникнуть въ тайники своей души,
Когда-то бывшей Крезомъ по богатству
Фантазіи и силы, и стремленій,
Но никуда отъ думъ неотразимыхъ
Уйдти не могъ.... забвенья я искалъ
Вездѣ, во всемъ; но не нашелъ его.
Не помогли мнѣ знанія и власть:
Остался я съ отчаяньемъ своимъ
И жизнь свою влачить я буду вѣчно.
Фея.
Быть можетъ, я могу тебѣ помочь.
Манфредъ.
Для этого должна ты мертвыхъ вызвать
Иль уложить меня въ могилу съ ними.
Дай помощь мнѣ! все вынести готовъ я,
Перенести какую хочешь муку,
Но только чтобъ она была послѣдней.
Фея.
Безвластна я; но если поклянешься
Повиноваться мнѣ -- твое желанье
Исполню я.
Манфредъ.
Мнѣ клятву принести
Въ повиновеньи тѣмъ, что мнѣ подвластны,
И стать рабомъ у тѣхъ, что служатъ мнѣ!
О никогда!
Фея.
Не торопись отвѣтомъ....
Быть можетъ, пожалѣешь объ отказѣ.
Манфредъ.
Отвѣтилъ я.
Фея.
Такъ мнѣ исчезнуть?
Манфредъ.
Да!
(Фея исчезаетъ)
Манфредъ одинъ.
Мы всѣ игрушки времени и страха.
За днями дни текутъ, а мы живемъ
И проклиная жизнь, боимся смерти....
То давитъ насъ зловѣщая тоска
То рвется грудь отъ скорби и страданья;
Порой улыбка счастья промелькнетъ,
Блеснетъ и скроется, лишь оставляя
Душѣ изнеможеніе и муку.
Какъ мало дней, какъ болѣе чѣмъ мало
Отрадныхъ дней въ прошедшемъ и грядущемъ,
(А въ жизни настоящаго и нѣтъ),
Когда душа о смерти не тоскуетъ,
Хоть страшно намъ коснуться до нея,
Какъ въ рѣку ледяную окунуться
Хотя бъ на мигъ. Еще одно мнѣ средство
Осталось; я могу усопшихъ вызвать
И распознать отъ нихъ какія тайны
Отъ насъ могилой скрыты. Получу ль
Отъ нихъ отвѣтъ? Пророчицѣ Эндорской
Отвѣтилъ духъ пророка. Византійка
Пришла на зовъ Спартанскаго царя,
Онъ ту убилъ, которую любилъ,
Хотя не зналъ, что милую онъ губитъ,
И умеръ непрощеннымъ, хоть Зевеса
На помощь звалъ и всѣхъ жрецовъ Аркадскихъ,
Чтобъ усмирить разгнѣванную тѣнь,
Прося ее назначить мщенья часъ....
И темное пророчество свершилось....
Когда бы не жилъ я -- еще до нынѣ
Жила бы та, что я люблю безумно-
Когда бы не любилъ ея, она
Сіяла бы волшебною красою
И, счастлива, другихъ бы надѣляла
И ласками, и счастьемъ. Гдѣ она
И что она теперь? Подумать страшно!
Быть можетъ скорбный духъ, что за меня
Томится и страдаетъ -- иль ничто.
Съ вопросомъ обращусь я ненапрасно,
Но страхъ меня беретъ. Я никогда
Ни злыхъ духовъ, ни добрыхъ не боялся,
Теперь же я дрожу -- и странный холодъ
Мнѣ сердце леденитъ -- но превозмочь
Я долженъ страхъ. До ночи ждать не долго.
(Уходитъ).