Лондонъ. Передъ входомъ въ залу для чтѳній.
(Трэси и Инкель встрѣчаются).
ИНКЕЛЬ.
Ужъ поздно.
ТРЭСИ.
Что, кончили?
ИНКЕЛЬ.
Въ часъ не успѣютъ;
Но стулья, какъ яркій цвѣтникъ, ужъ пестрѣютъ.
Рѣшили вѣдь дамы, со страстью всѣхъ чувствъ,
Наукамъ предаться, взамѣну искусствъ,
А нѣжнымъ созданьямъ должны въ угожденье
Засѣсть и мужчины за строгое чтенье.
ТРЭСИ.
Охъ, знаю! Пришлось вѣдь и мнѣ угождать;
Засѣлъ я новѣйшія книги читать;
И Вампа, и Скампа прочелъ, и Вордсворта;
Чтобъ всѣмъ имъ...
ИНКЕЛЬ.
Тссъ, тише! изъ ихъ же вѣдь сорта
Вашъ слушатель!
ТРЭСИ.
Знаю: вы тоже поэтъ;
Въ издательскихъ лавкахъ извѣстенъ вашъ слѣдъ.
ИНКЕЛЬ.
Такъ можно ль представить, чтобъ сталъ я съ терпѣньемъ
Такимъ голословнымъ внимать обвиненьямъ
На музъ лучезарныхъ?
ТРЭСИ.
Не думалъ винить
Я девять сестеръ; но вѣдь музами быть
Отъ многихъ претензію смѣло я слышалъ.
Но, впрочемъ, довольно. -- Я только что вышелъ
Изъ книжной самъ лавки, изъ той, что стоитъ
Близъ лавки пирожника. Случай даритъ
Читателямъ, жаждущимъ новостей, средство
Двѣ пользы извлечь изъ такого сосѣдства:
Коль новостей нѣтъ въ заведеньи одномъ,
Навѣрное ихъ вы найдете въ другомъ.
Прелестною критикой тамъ я занялся;
Скажу вамъ, что авторъ насквозь пропитался
Весь греческой солью; вашъ другъ дорогой
Отдѣланъ имъ ловко -- извѣстно какой.
Въ статьѣ " осв ѣ жающихъ" много мѣстечекъ;
Вотъ мѣткое слово изъ новыхъ словечекъ!
ИНКЕЛЬ.
Да, это дѣйствительно надо признать;
Но слишкомъ ужъ стали имъ всѣ щеголять;
Найдете его вы ужъ даже въ газетахъ.
Такъ другъ мой въ освистанныхъ, значитъ, поэтахъ?
ТРЭСИ.
Совсѣмъ уничтоженъ; въ опалу попалъ
За все, что и прежде и нынче писалъ;
Все названо глупымъ, нестоющимъ вздоромъ
И націи цѣлой онъ признанъ позоромъ.
ИНКЕЛЬ.
Жаль очень: вѣдь дружба! -- легко намъ понять;
Хоть долженъ онъ, впрочемъ, былъ этого ждать.
Открыто на наглыхъ враговъ негодуя,
Статеекъ подобныхъ читать не люблю я;
Не съ вами ли, впрочемъ, въ карманѣ листокъ?
ТРЭСИ.
Нѣтъ, жаль, захватить я съ собою не могъ,
Въ рукахъ тамъ остался у цѣлой онъ клики
Писакъ и поэтовъ. Шумъ поднятъ великій...
Нельзя же: собратъ вѣдь попался въ просакъ;
Конца не дождутся статейки никакъ.
ИНКЕЛЬ.
Пойдемте туда же.
ТРЭСИ.
А лекція наша?
ИНКЕЛЬ.
Едва ль проберемся; не можетъ быть чаша
Полнѣе, чѣмъ зала; безплотная тѣнь
Не сыщетъ тамъ мѣста въ сегодняшній день.
А также сознаться въ томъ надо, что чтенье
Почтеннаго Скампа -- урокъ для терпѣнья.
ТРЭСИ.
Какъ можете знать вы, не слышавъ его?
ИНКЕЛЬ.
Чтобъ высказать мнѣнье, довольно того,
Что слышалъ я прежде, и вамъ по секрету
Скажу, что покинулъ я лекцію эту,
Сказавъ, что терпѣть не могу духоты;
По правдѣ жъ -- я чтенья не снесъ пустоты.
ТРЭСИ.
Такъ, значитъ, не слышать потери немного?
ИНКЕЛЬ.
Потери не слышать той дичи убогой?...
Мой Богъ! испугался бы менѣе я,
Узнавъ, что жена заразилась моя
Слюною взбѣсившейся, гадкой собаки,
Чѣмъ склонностью слушать подобныя враки.
Часами вѣдь этотъ глупѣйшій актеръ
Несетъ передъ вами напыщенный вздоръ.
Довольно, прошу васъ; меня не вводите
Въ грѣхъ тяжкій злословья.
ТРЭСИ.
Что жъ я тутъ, скажите?
ИНКЕЛЬ.
Что вы тутъ? я скромно и мирно молчалъ,
И правду, лишь встрѣтившись съ вами, сказалъ.
ТРЭСИ.
Я встрѣчей васъ, значитъ, навелъ на злословье?
ИНКЕЛЬ.
Чтобъ Скампа бранить, откликаюсь на зовъ я
Охотно, конечно; но слѣдую въ томъ
Примѣру другихъ лишь, а самъ ни при чемъ.
Онъ сплетникъ, обманщикъ и гаеръ...
ТРЭСИ.
Однако,
Мы видимъ, что публика ломится съ дракой
На чтенье; признали всѣ, значитъ, себя
Глупѣй, чѣмъ поэтъ вашъ. Ни вы и ни я
Туда не пойдемъ?
ИНКЕЛЬ.
Удалимтесь скорѣе.
ТРЭСИ.
Но все же...
ИНКЕЛЬ.
Приманка нужна тутъ сильнѣе,
Чѣмъ Скампа жидовская лира, чей звукъ
Никакъ ужъ наградой не можетъ быть мукъ,
Какія отъ жара мы вытерпимъ въ залѣ.
ТРЭСИ.
Вы правду, почтеннѣйшій другь мой, сказали.
Вотъ если бъ красотка...
ИНКЕЛЬ.
Дѣвица?
ТРЭСИ.
Ну, да!
Миссъ Лила...
ИНКЕЛЬ.
Чулкомъ была синимъ всегда;
Но, впрочемъ, богата.
ТРЭСИ.
И ангелъ съ тѣмъ вмѣстѣ.
ИНКЕЛЬ.
О, полноте, другъ мой; объ этой невѣстѣ
Вамъ нечего думать. Вѣдь демонъ она;
Навѣки васъ сгубитъ такая жена!
И химикъ она, и поэтъ, и ботаникъ.
ТРЭСИ.
И ангелъ.
ИНКЕЛЬ.
Подобной особы избранникъ
Не будетъ, повѣрьте, счастливъ никогда;
Домашняя сгубитъ обоихъ вражда;
Чулокъ она синій, синѣе зѳира.
ТРЭСИ.
Но гдѣ жъ тутъ причина, чтобъ не было мира?
ИНКЕЛЬ.
Примѣра ни разу не видано мной,
Чтобъ мужъ былъ счастливымъ съ ученой женой.
Весь день занимаясь одною наукой,
Вамъ жизнь отравитъ она вѣчною мукой,
И вы...
ТРЭСИ.
Что?
ИНКЕЛЬ.
Быть можетъ мнѣ лучше смолчать;
Но тысячи тоже должны вамъ сказать,
Что въ глупость вы лѣзете.
ТРЭСИ.
Вспомните, милый,
Что Креза богаче прелестная Лила.
ИНКЕЛЬ.
Такъ, значитъ, мамаши тугой кошелекъ
Не меньше красотки вамъ сердце привлекъ?
ТРЭСИ.
Сказать вамъ по правдѣ: и то, и другое.
ИНКЕЛЬ.
Намѣренье, значитъ, избрали благое
Вы ладить съ мамашей супруги своей?
Но только, смотрите: она здоровѣй,
Чѣмъ вы и чѣмъ я; ждать вамъ долго придется
Получки наслѣдства.
ТРЭСИ.
Пускай ей живется,
Пока пожелаетъ; рука мнѣ одна
Съ любовью красавицы дочки нужна.
ИНКЕЛЬ.
Въ чернильницѣ сердце ея поселилось,
А ручка съ перомъ цѣлый вѣкъ свой возилась.
ТРЭСИ.
Я, кстати, хотѣлъ васъ, мой милый, спросить:
Мнѣ пѣсенки двѣ или три сочинить.
ИНКЕЛЬ.
Зачѣмъ вамъ?
ТРЭСИ.
Мой другъ, вамъ, конечно, извѣстно,
Что въ прозѣ пишу я и бойко и честно;
Въ стихахъ же...
ИНКЕЛЬ.
Я знаю, что вы не поэтъ.
ТРЭСИ.
Вотъ то-то жъ! извѣстно, однако, что нѣтъ
И не было средства на свѣтѣ вѣрнѣе,
Чтобъ женское сердце сдалось намъ скорѣе,
Какъ впору прочесть мадригалъ иль стишокъ;
А такъ какъ въ поэзіи я недалёкъ,
То васъ я, какъ друга, прошу, помогите.
ИНКЕЛЬ.
Такъ выдать стихи за свои вы хотите?
ТРЭСИ.
Да, да, непремѣнно; спишу я ихъ самъ
И Лилѣ на раутѣ первомъ отдамъ.
ИНКЕЛЬ.
Но развѣ вы близки настолько ужъ съ нею?
ТРЭСИ.
А что же? иль думали вы, что не смѣю,
Напуганный строгостью синихъ чулокъ,
Прочесть ей стихами, что смѣло я могъ
Читать прежде прозой, не меньше прекрасной?
ИНКЕЛЬ.
Не меньше прекрасной? Такъ къ музѣ напрасно
Вамъ, кажется, было бъ моей прибѣгать.
ТРЭСИ.
Чулокъ я вѣдь синій хочу занимать.
ИНКЕЛЬ.
"Прекрасной"? Такъ лучше вы вашею прозой
Ее и займите; поэзіи жъ грезы
Вамъ лучше оставить. Покорнымъ слугой
Позвольте быть вашимъ. Прощайте!
ТРЭСИ.
Богъ мой!...
Что жъ вы разсердились? Прошу васъ, простите,
И пѣсенокъ пару мнѣ все жъ сочините.
ИНКЕЛЬ.
" Прекрасной"!
ТРЭСИ.
Обмолвился я невзначай.
ИНКЕЛЬ.
Хватили неловкостью вы черезъ край.
ТРЭСИ.
Я каюсь; смиритесь моимъ извиненьемъ!
Чего же вамъ больше?
ИНКЕЛЬ.
Вы съ злымъ умышленьемъ
Унизить задумали музу мою,
Чтобъ пользу извлечь изъ нея же свою.
ТРЭСИ.
Я, значитъ, ее уважаю примѣрно.
ИНКЕЛЬ.
Да, это, пожалуй, дѣйствительно вѣрно.
ТРЭСИ.
Я взвѣшивать точно умѣю слова,
А васъ вѣдь давно ужъ признала молва
Настолько жъ любезнымъ всегда человѣкомъ,
Насколько поэтомъ, увѣнчаннымъ вѣкомъ;
Такъ могъ ли умышленно дерзость сказать
Тому я, въ комъ друга привыкъ уважать
И генія вмѣстѣ?
ИНКЕЛЬ.
Конечно, должны вы
Считать, что дѣйствительно дружбой счастливы
Такого... но, впрочемъ, что тутъ толковать!
Позвольте вамъ руку сердечно пожать.
ТРЭСИ.
Вы знали и знаете, какъ аккуратно
Я все покупаю, что только печатно
Придетъ вамъ фантазія выпустить въ свѣтъ
ИНКЕЛЬ.
До книгь напечатанныхъ дѣла мнѣ нѣтъ.
Издателей дѣло возиться съ продажей.
Извѣстно давно вѣдь, что лучшія даже
Творенья въ продажѣ не скоро идутъ.
Примѣромъ вамъ можетъ быть публики судъ
Надъ Ботерби драмой; талантъ Ренегада
Не признанъ вѣдь также; то жъ самое надо
Сказать о романѣ послѣднемъ моемъ.
ТРЭСИ.
Былъ отзывъ недавно хвалебный о немъ
Въ журналѣ: "Дѣвицъ пожилыхъ обозрѣнье".
ИНКЕЛЬ.
Въ какомъ?
ТРЭСИ.
Тамъ свои помѣщаетъ творенья
Ханжей доморощенныхъ нашихъ кружокъ.
Извѣстенъ онъ вамъ?
ИНКЕЛЬ.
Нѣтъ, покамѣстъ не могъ
Заняться я имъ.
ТРЭСИ.
Такъ спѣшите заняться.
ИНКЕЛЬ.
А что?
ТРЭСИ.
Слухъ о немъ сталъ упорно держаться,
Что скоро испуститъ послѣдній онъ вздохъ.
ИНКЕЛЬ.
Такъ, значитъ, не вовсе еще онъ изсохъ?
ТРЭСИ.
Конечно. Вы нынче на раутъ идете
Къ графинѣ Фидлькомъ?
ИНКЕЛЬ.
Безъ сомнѣнья вы ждете,
Что буду я тамъ? Приглашеніе есть;
Но вечеръ обязанъ иначе провесть
Я нынче: далъ слово, что чуть вдохновенный
Нашъ Скампъ возвратится съ луны, гдѣ, блаженный,
Искалъ онъ запаса новѣйшихъ остротъ,
И чтеньемъ у лэди Блюботль всѣхъ займетъ.
То буду и я непремѣнно при этомъ,
Чтобъ слушать, а также холоднымъ котлетамъ
Отдать чтобъ на ужинѣ должную честь.
Вѣдь Скампа нерѣдко зовутъ, чтобъ провесть
Предлогъ былъ лишь время въ блестящемъ собраньи.
За чтенье жъ готовы ему въ воздаянье
И ужинъ холодный и ворохъ похвалъ.
На этихъ собраньяхъ я часто бывалъ
И даже безъ скуки. Пойдемте; миссъ Лила
Навѣрно тамъ будетъ.
ТРЭСИ.
Мгновенною силой
Меня вы влечете.
ИНКЕЛЬ.
А гдѣ тотъ магнитъ?
Въ карманѣ мамаши?
ТРЭСИ.
Какъ зло говоритъ
Порою языкъ вашъ! Любви одобренья
Отъ васъ ожидалъ я, а встрѣтилъ сомнѣнье.
Но время идти намъ; ужъ въ залѣ шумятъ
И значитъ...
ИНКЕЛЬ.
Вы правы; а то налетятъ
Толпою на насъ вѣдь всѣ барыни мигомъ
И имъ вы извольте отвѣтъ, какъ по книгамъ,
На всѣ ихъ вопросы не медля давать.
Извѣстно, что синимъ чулкамъ угождать
Умѣетъ не всякій!... Чу! вотъ вся ватага.
Ботерби я голосъ узналъ; онъ съ отвагой
Валторны сильнѣе гудитъ вѣдь всегда.
Вотъ, вотъ онъ! Ну, бѣдному Скампу бѣда!...
Пусть прячется живо; иначе поэта
Ждетъ горькая плата его же монетой.
ТРЭСИ.
Урокъ за урокъ въ этомъ будетъ.
ИНКЕЛЬ.
Пусть такъ.
Но Господа ради уйдемте, въ просакъ
Чтобъ съ нимъ не попасться.
& nbsp; (Уходитъ).
ТРЭСИ.
И я вслѣдъ за вами.
Бѣда надвигается прочно надъ нами.
А "sic me servavit Apollo " сказать
Намъ некому. Всю эту славную рать
Мы тотчасъ увидимъ: всѣхъ вдовушекъ, франтовъ,
Писакъ неумѣлыхъ, поэтовъ-педантовъ,
Пріемъ имъ и ужинъ съ мадерой готовъ
У лэди, первѣйшей изъ синихъ чулковъ.
( Уходитъ).