Л. Байрона.
Послѣдній вздохъ, исторгнутый утратой,
Любви моей -- послѣднее прости,--
И одинокъ, какимъ я былъ когда-то,
Пойду я вновь по трудному пути.
Пускай борьбы извѣдаю я сладость
И горечь всю я осушу до дна;
Когда навѣкъ исчезла въ жизни радость --
Печали тѣнь въ грядущемъ не страшна.
Вокругъ меня -- безумный чадъ похмелья,
Быть одному -- нѣтъ мужества и силъ,
Я буду тѣмъ, кто раздѣлялъ веселье
И кто ни съ кѣмъ печали не дѣлилъ.
Ты не такимъ меня когда-то знала
Въ дни свѣтлые блаженства моего,
Но съ той поры, когда тебя не стало,
Какъ ты мертва -- и все кругомъ мертво.
На легкій ладъ я тщетно лиру строю,
Улыбкою не скрыть незримыхъ слезъ,
Какъ насыпи могильной не прикрою
Я ворохомъ полуразцвѣтшихъ розъ.
На пиршествѣ, даря на мигъ забвенье,
Пускай кипитъ и пѣнится струя,
Я жадно пью изъ чаши наслажденья,
Но одинокъ, какъ прежде, сердцемъ я.
Любуяся просторомъ, озареннымъ
Сіяніемъ серебряныхъ лучей,
Ихъ отблескъ дивный вижу отраженнымъ
Я въ глубинѣ задумчивыхъ очей.
Я созерцалъ полночное свѣтило,
И блескъ его въ волнахъ Эгейскихъ гасъ;
Увы! оно лишь надъ твоей могилой,
Не для тебя мерцало въ этотъ часы *
Когда, безъ сна простертаго на ложѣ,
Томилъ меня мучительный недугъ --
Я говорилъ:-- какое счастье, Боже!
Что взоръ ея не видитъ этихъ мукъ!--
И какъ порой возвращена свобода
Безсильному и дряхлому рабу --
Такъ жизнь мою вернула мнѣ природа,
Межъ тѣмъ какъ ты покоишься въ гробу!
У времени нѣтъ надъ любовью власти,
Утратою душа просвѣтлена:
Что значитъ пылъ земной, ничтожной страсти
Тамъ, гдѣ любовь безсмертная властна!
О. Чюмина.
"Міръ Божій", No 4, 1897