Заботу прочь! Пускай таковъ

Девизъ твой будетъ средь пировъ.

Онъ также милъ душѣ моей,

Когда въ чаду хмельныхъ ночей

Сыны отчаянья хотятъ

Баюкать сердце и твердятъ:

"Гони заботу прочь отъ насъ!"

Но утромъ, въ размышленья часъ,

Когда ни въ чемъ отрады нѣтъ,

Когда любви померкнулъ свѣтъ

И все смѣется надъ тоской

Того, чья мысль... Но что со мной?!

Довольно!.. Я не тотъ, что былъ!

Коль хочешь ты, чтобъ сохранилъ

Я въ сердцѣ мѣсто для тебя,

То я молю тѣмъ, что любя

Ты называешь дорогимъ,

Блаженствомъ будущимъ твоимъ,

Бесѣдуй обо всемъ со мной,

Но лишь не о любви былой!

Что говорить?! Зачѣмъ внимать

Тому, кто гордъ, чтобъ проливать

Напрасно слезы... да притомъ

И плакать есть ли тутъ о чемъ.

Однако жъ,-- хоть философъ, самъ

Все жъ предавался я слезамъ,

Увидя, какъ назвалъ другой

Мою избранницу женой.

Я видѣлъ, какъ она шутя

Ласкала, тѣшила дитя,

Напоминавшее своей

Улыбкой насъ въ расцвѣтѣ дней.

Я видѣлъ глазъ холодный свѣтъ,

Во мнѣ искавшихъ грусти слѣдъ,

Но удалось мнѣ роль сыграть:

Лицо заставивъ сердцу лгать,

Я гордо бросилъ ей въ упоръ

Такой же леденящій взоръ,

Хоть сознавалъ всѣмъ существомъ,

Что буду вѣкъ ея рабомъ.

Къ себѣ ребенка я привлекъ

(Вѣдь онъ моимъ быть сыномъ могъ!)

И убѣдился въ томъ, что страсть

Надъ сердцемъ сохранила власть.

Но прочь печаль! Не стану я

Стремиться въ дальніе края...

Теперь милѣй мнѣ шумный свѣтъ.

Но если черезъ много лѣтъ,

Когда "завянетъ свѣтлый май",

Тебѣ разскажутъ невзначай,

Что чьихъ-то преступленій рядъ

Вернулъ временъ давнишнихъ адъ,

Когда услышишь ты о томъ,

Кому все въ мірѣ нипочемъ --

Любовь, молва, извѣстность, стыдъ,

Кого и кровь не устрашитъ,

Кто внесъ себя рукой своей

Въ число злодѣевъ нашихъ дней,

Ты догадаешься -- кто онъ...

Но пусть не будетъ заклейменъ

Онъ осужденіемъ твоимъ!

Ты знаешь, какъ онъ сталъ такимъ!

Помѣта: "Ньюстедъ, 11 октября 1811".