Заботу прочь! Пускай таковъ
Девизъ твой будетъ средь пировъ.
Онъ также милъ душѣ моей,
Когда въ чаду хмельныхъ ночей
Сыны отчаянья хотятъ
Баюкать сердце и твердятъ:
"Гони заботу прочь отъ насъ!"
Но утромъ, въ размышленья часъ,
Когда ни въ чемъ отрады нѣтъ,
Когда любви померкнулъ свѣтъ
И все смѣется надъ тоской
Того, чья мысль... Но что со мной?!
Довольно!.. Я не тотъ, что былъ!
Коль хочешь ты, чтобъ сохранилъ
Я въ сердцѣ мѣсто для тебя,
То я молю тѣмъ, что любя
Ты называешь дорогимъ,
Блаженствомъ будущимъ твоимъ,
Бесѣдуй обо всемъ со мной,
Но лишь не о любви былой!
Что говорить?! Зачѣмъ внимать
Тому, кто гордъ, чтобъ проливать
Напрасно слезы... да притомъ
И плакать есть ли тутъ о чемъ.
Однако жъ,-- хоть философъ, самъ
Все жъ предавался я слезамъ,
Увидя, какъ назвалъ другой
Мою избранницу женой.
Я видѣлъ, какъ она шутя
Ласкала, тѣшила дитя,
Напоминавшее своей
Улыбкой насъ въ расцвѣтѣ дней.
Я видѣлъ глазъ холодный свѣтъ,
Во мнѣ искавшихъ грусти слѣдъ,
Но удалось мнѣ роль сыграть:
Лицо заставивъ сердцу лгать,
Я гордо бросилъ ей въ упоръ
Такой же леденящій взоръ,
Хоть сознавалъ всѣмъ существомъ,
Что буду вѣкъ ея рабомъ.
Къ себѣ ребенка я привлекъ
(Вѣдь онъ моимъ быть сыномъ могъ!)
И убѣдился въ томъ, что страсть
Надъ сердцемъ сохранила власть.
Но прочь печаль! Не стану я
Стремиться въ дальніе края...
Теперь милѣй мнѣ шумный свѣтъ.
Но если черезъ много лѣтъ,
Когда "завянетъ свѣтлый май",
Тебѣ разскажутъ невзначай,
Что чьихъ-то преступленій рядъ
Вернулъ временъ давнишнихъ адъ,
Когда услышишь ты о томъ,
Кому все въ мірѣ нипочемъ --
Любовь, молва, извѣстность, стыдъ,
Кого и кровь не устрашитъ,
Кто внесъ себя рукой своей
Въ число злодѣевъ нашихъ дней,
Ты догадаешься -- кто онъ...
Но пусть не будетъ заклейменъ
Онъ осужденіемъ твоимъ!
Ты знаешь, какъ онъ сталъ такимъ!
Помѣта: "Ньюстедъ, 11 октября 1811".