Письмо лорда Дэвисъ графинѣ Ивковой.
Если бы вы знали, дорогой другъ, какъ меня порадовала Ваша первая вѣсточка. Я трепеталъ за васъ, и долгое молчаніе усиливало мою тревогу. Ваши приключенія казались бы и мнѣ интересными если бы не угрожали Вашему здоровью. До сихъ поръ не могу разобраться въ происшедшемъ. Кто этотъ донъ Педро, Вашъ похититель? Какую цѣль онъ преслѣдуетъ? Прошло уже полъ года. Нѣтъ, только полъ года! И надо ждать еще два съ половиной, чтобы тайна стала понятной. Не скрою, я былъ пораженъ, когда узналъ о Вашемъ исчезновеніи и рѣшимости довѣриться первому встрѣчному. Несмотря на то, что всѣ слѣды были имъ искусно заметены, я бы сумѣлъ васъ разыскать и вырвать изъ рукъ авантюриста, но моя воля была парализована Вашимъ желаніемъ. Противъ Васъ я не посмѣлъ пойти. Вы исчезли, и я вскорѣ покинулъ Ниццу. Засидѣлся я тамъ. Теперь путешествую. Я такъ люблю смѣну впечатлѣній. Только это и можетъ разсѣять одинокаго. Пишу изъ Стокгольма, гдѣ пробуду еще нѣсколько дней. Увлекаюсь холодной, ясной осенью сѣвера и... спортомъ. Въ Швеціи онъ на высотѣ. Отсюда ѣду пароходомъ въ Японію. Пишите хоть изрѣдка на мой Ниццекій адресъ, не оставляйте меня въ невѣдѣніи. Хотѣлъ бы я, чтобы Вы не ошиблись въ своихъ надеждахъ! Я не знаю дона Педро, но чувствую къ нему неодолимую антипатію. Маленькая Женя съ Вами,-- это меня успокаиваетъ. Какъ Вамъ удалось покорить ея разумную головку фантазіями дона Педро? Передайте ей мой почтительный привѣть и мою благодарность. Лечитесь и выздоравливайте, порадуйте своего преданнаго друга
Сиднея Дэвисъ.
P.S. Посылаю Вамъ мою фотографію. Вы вѣдь этого хотите.
-----
Анна Павловна нѣсколько разъ перечла короткій отвѣтъ лорда Дэвисъ, а дрожавшіе пальцы все еще тянулись къ исписаннымъ листкамъ.
За эти вторые три мѣсяца она оправилась больше, чѣмъ за первые. Она уже не лежала, а полусидѣла на своей кровати, обложенная подушками. Боли уменьшились, опали опухоли, движенія стали свободнѣе. Крѣпче сталъ сонъ, пробудился аппетитъ. Новые огоньки -- огоньки надежды озаряли глубину ея глазъ. А сейчасъ въ радостномъ волненіи слегка порозовѣли ея щеки. Писать отвѣтъ! Скорѣе! Мысли цѣплялись... Хотѣлось повѣдать другу всѣ детали жизни своей и леченія. Но нѣтъ! Теперь, когда она вѣрить въ свое исцѣленіе, лучше многое скрыть, чтобы при свиданіи поразить лорда Дэвисъ.
Анна Павловна закрыла глаза, отдаваясь радостному трепету сердца. Едва она покинула Ниццу, и лордъ Дэвисъ вдругъ почувствовалъ "жажду новыхъ впечатлѣній". Элленъ Дроусь не сумѣла его удержать. А если и она съ нимъ? Если это ихъ свадебная поѣздка? Нѣтъ! Лордъ Дэвисъ написалъ бы своему другу. Почту? Онъ, покровитель больной, но не долженъ же онъ посвящать ее въ свою интимную жизнь. Только черезъ два съ половиной года узнаетъ она правду! Какъ много надо терпѣнія.
-----
Письмо графини Ивковой лорду Дэвисъ.
Спасибо, тысячу разъ спасибо, дорогой другъ. Правда, ваша фотографія лишь тѣнь оригинала, но въ памяти моей вы стали еще ярче. Не сердитесь, что пишу такъ мало. Слишкомъ ужъ однообразна моя жизнь, посвященная леченію, и далека обѣщанная мнѣ награда. Донъ Педро не авантюристъ, о, нѣтъ! Онъ уменъ и образованъ. Въ его добротѣ такъ много спокойствія и увѣренности, и это гипнотизируетъ. Во всякомъ случаѣ, я живу и даже стала немного бодрѣе, хотя все еще лежу. Кромѣ своей комнаты и ванны я еще ничего здѣсь не видала. Но Женя разсказываетъ чудеса. Домъ, говорить она, это дворецъ индійскаго раджи. Садъ -- мечта. Паркъ -- дремучій сказочный лѣсъ. Окрестности величественны. Она благоговѣетъ передъ дономъ Педро, ждетъ отъ него чуда, считаетъ его индійскимъ раджей и бѣлымъ магомъ. Она такъ трогательно заботится обо мнѣ, ея любовь неизсякаема. А Вы, дорогой другъ, изъ Швеціи перенеслись въ Японію... а оттуда? Пишите чаще. Впрочемъ, увѣрена, что получу Ваше письмо не ранѣе, какъ черезъ полъ-года. Изъ Австраліи или изъ Америки? Ваши письма -- огоньки въ пустынѣ моей жизни, первыя ласточки весны!
Всегда душою съ Вами
Графиня Анна Ивкова.
-----
Послѣ вечерняго сеанса больная съ аппетитомъ поужинала свекольнымъ пюре, протертыми абрикосами и миндальнымъ молокомъ. Женя оправила ея постель и бережно ее прикрыла.
-- Спокойной ночи.
Она набожно перекрестила изголовье графики и затемнила фонарь.
-- Лордъ Дэвисъ шлетъ вамъ привѣтъ, Женя,-- засыпая, вдругъ вспомнила Анна Павловна.
-- Благодарю,-- тихо отвѣтила Женя.
Еще нѣсколько минуть она прислушивалась къ ровному дыханію больной и осторожно вышла изъ комнаты.
Внизу, въ столовой, ждалъ ее ужинъ въ обычномъ теперь одиночествѣ.
Послѣдніе мѣсяцы донъ Педро ужиналъ въ своихъ комнатахъ на другой половинѣ дворца. Онъ весь погрузился въ таинственную свою работу и только изрѣдка по утрамъ навѣщалъ больную. Ободрялъ ее, разспрашивалъ, направлялъ леченіе и вновь надолго исчезалъ на своей половинѣ.
Послѣ ужина, набросивъ теплый плащъ, Женя спустилась въ садъ.
Холодна октябрьская ночь въ горахъ. Деревья осыпались золотыми листьями осени, жалобно благоухали послѣдніе цвѣты.
Въ полукругѣ хвойныхъ деревьевъ притаилась широкая скамья. Это -- любимый интимный уголокъ Жени. Кутаясь въ плащъ, она откинулась на спинку скамьи и глубоко задумалась. Но не тонули ея мысли въ черномъ прошломъ, какъ бывало, нѣтъ, пытливо разбирались онѣ въ настоящемъ.
Онъ не простой смертный, донъ Педро Альгуэцъ! Что творить онъ въ своемъ уединеніи и день и ночь? Да, и ночь, потому что часто, когда думы мѣшаютъ ей спать, и она блуждаетъ по саду, она видитъ огонь въ окнахъ дона Педро. По утрамъ, у постели больной онъ -- свѣжъ и бодръ послѣ ночи труда, только въ черной глубинѣ его глазъ свѣтится какой то таинственный отблескъ.
-- Мечтаете, Жэніа?
Такъ неожиданно и такъ близко раздался голосъ того, о комъ она думала, и стройная фигура дона Педро въ живописныхъ складкахъ сѣраго плаща выросла передъ нею.
-- Мечтаю,-- тихо призналась она, и голосъ ея дрогнулъ страннымъ волненіемъ.
Онъ опустился на скамью рядомъ съ нею. Отблескъ фонаря съ веранды падаетъ на его лицо и оно кажется блѣднымъ, и ярко горитъ таинственный огонь въ глубинѣ черныхъ глазъ.
-- Давно мы не бесѣдовали о нашей больной. На чемъ стоить леченіе, и нѣтъ ли новыхъ перемѣнъ въ ея здоровья?
-- Дыханіе 60, очень прочно во всѣхъ варіаціяхъ,-- оживляясь, дѣловито докладывала молодая дѣвушка.-- Память глазъ и концентрація мысли на глубокомъ дыханіи развиваются. Формулы крѣпко стоять на дыханіи. Большая формула еще разбита на колѣна. Продолжаю растираніе и пассивное сгибаніе рукъ и ногъ. Разъ въ недѣлю чередуются ванны іодо-соленыя съ суховоздушными. "Другъ желудка" -- два раза въ недѣлю на ночь. Режимъ тотъ же. Внѣшній видъ графини мало измѣнился, но здоровье улучшилось. Крѣпче сонъ, свободнѣе движенія, боли не такъ остры, желудокъ работаетъ, аппетитъ хорошій.
-- Картина ясна. Передъ нами еще пять шестыхъ леченія, Графиня тяжело больна, но изъ когтей смерти мы ее уже вырвали. Расширимъ теченіе. Дыханіе еще на полъ-года безъ измѣненій: 60 въ варіаціяхъ. Питаніе надо усилить горячимъ молокомъ, вскипяченнымъ съ одною десятою воды по объему. Три раза въ день по стакану. Растираніе остается, но сгибаніе рукъ и ногъ уже не пассивное, а съ сопротивленіемъ. Большую формулу измѣнить:
"Съ каждымъ днемъ весь мой организмъ очищается, растворяются въ немъ болѣзнетворные соки, ненужныя соли и кислоты, побѣждаются вредныя бациллы. Организмъ выбрасываетъ растворенное и укрѣпляется, омолаживается. Очищается кровь и улучшается въ своемъ составѣ. Кровеносные сосуды становятся эластичными. Очищается, укрѣпляется и омолаживается вся моя нервная система. Обновляется и укрѣпляется весь мой сердечный аппаратъ. Работа сердца ровная, спокойная и увѣренная. Обновляются, очищаются и омолаживаются всѣ слизистыя оболочки, всѣ мои внутренніе органы: легкія, печень, селезенка, почки, мочевой пузырь. Желудокъ работаетъ правильно, улучшается желудочный сокъ. Кишечникъ обновляется. Омолаживаются половые органы. Укрѣпляется солнечное сплетеніе. Постепенно исчезаютъ всѣ опухоли. Голова освѣжается, исчезаетъ шумъ, мозги легко работаютъ. Мысль создаетъ. Воздухъ свободно проникаетъ черезъ ноздри въ среднее ухо, въ носоглотку, въ легкія. Обмѣнивается и обновляется мой слуховой аппаратъ, улучшается слухъ. Крѣпнетъ и молодѣетъ зрѣніе. Обновляется и сокращается кожа, становится эластичной и гладкой. Исчезаютъ боли, возрождается энергія и жажда жизни. Я здорова, я сильна, я молодѣю." На этой второй большой формулѣ больная останется до весны. Я уже могу ее довѣрить вашему опыту.
-- А вы?-- почти со страхомъ спросила сестра милосердія.-- Вы уѣзжаете?
-- Непредвидѣнныя обстоятельства,-- коротко отвѣтилъ онъ.-- Я ѣду сегодня ночью и вернусь въ апрѣлѣ. Сейчасъ я не нуженъ больной. Только въ апрѣлѣ мы можемъ измѣнить и добавить леченіе. Всего лучшаго, Жэніа. Будьте хозяйкой въ этомъ дворцѣ. Слуги предупреждены, что все вамъ поручается.
Онъ низко склонилъ голову въ знакъ прощальнаго привѣта, и исчезъ въ темнотѣ ночи.
Женя во власти страннаго чувства. Не то это страхъ, не то сожалѣніе. Притаилась на скамьѣ и зорко слѣдить за окнами дона Педро. Тамъ зажглись огни, мелькаютъ тѣни.
Къ верандѣ подъѣхалъ автомобиль. И стало вдругъ темно въ окнахъ дона Педро.
Шаги и голоса совсѣмъ близко. На верандѣ появились силуэты слугъ. Вотъ и донъ Педро въ дорожномъ костюмѣ. Еще нѣсколько мгновеній и автомобиль уносить его въ темный паркъ,за бѣлыя стѣны... на долгіе зимніе мѣсяцы.