ГЛАВА I
Мчится по зигзагамъ шоссе автомобиль. Все выше и выше, туда, гдѣ голубая даль сливается съ вершинами горъ. Все рѣже одинокія строенія. Въ природѣ грустное однообразіе. Жалкимъ лѣсочкомъ мелькаютъ оливковыя деревья. Колючіе листья кактусовъ цѣпляются другъ за друга, и, сожженная солнцемъ, трава желтѣетъ подъ слоемъ пыли. За то воздухъ съ каждымъ поворотомъ все прозрачнѣе я легче, и крѣпнетъ вѣтерокъ, навѣвая прохладу.
Внутри автомобиля почти темно. Тамъ неясно вырисовываются силуэты сидящихъ и очертаніе головы на бѣлыхъ подушкахъ. Но вотъ, на крутомъ поворотѣ, автомобиль рѣзко покачнулся, и послышался жалобный стонъ. Чья-то рука торопливо приподняла штору, и, съ прохладной струей воздуха, солнце весело заглянуло въ окно автомобиля. Больная графиня Анна Павловна, лежа на подушкахъ, вздрагивала всѣмъ тѣломъ, судорога пробѣгала по ея лицу, крупныя слезы дрожали въ широко открытыхъ глазахъ.
-- Что дѣлать?-- съ отчаяніемъ спросила сестра милосердія.-- У насъ нѣтъ ни брома, ни валеріановыхъ капель.
-- И не надо,-- спокойно возразилъ донъ Педро Альгуэцъ.-- Сонъ -- лучшее лекарство.
Въ рукѣ дона Педро сверкнулъ серебряный флакончикъ. Онъ поднесъ его къ полуоткрытымъ губамъ графини. Прозрачныя, какъ воды горнаго ручья, падали капли, и больная невольно ихъ глотала.
-- Десять,-- сосчиталъ Донъ Педро,-- Достаточно. Она уснетъ.-- Его черные властные глаза не отрывались отъ лица больной, и оно становилось все спокойнѣе. Голубыя вѣки тяжело сомкнулись, глубокое дыханіе медленно вздымало грудь.
-- Спятъ.-- И донъ Педро снова опустилъ штору, и снова воцарилась таинственная тишина.
-----
Быстро поглощаетъ автомобиль пыльную ленту шоссе. Пролетаютъ часы за часами и путь кажется безконечнымъ. Полуденный зной смѣнился вечерней прохладой. Въ послѣдній разъ слабо сверкнуло солнце и скрылось за горизонтомъ. Еще около получаса на западѣ небо щеголяло золотою полосой. Блѣднѣя, она померкла, и померкъ свѣтъ солнца надъ землей. Во тьмѣ милліардами ясныхъ очей сверкнули звѣзды, и выглянула луна, сначала робкая. Но вотъ залила она волшебнымъ свѣтомъ уснувшую землю. Не спалъ лишь вѣтерокъ -- свѣжій и крѣпкій,-- какъ молодость. И смѣло будилъ онъ склоненные листья, напѣвалъ имъ дивныя сказки, и смѣялся надъ соннымъ ихъ шопотомъ.
У высокой, бѣлѣвшей въ лунномъ сіяніи, стѣны автомобиль остановился. Ночные сторожа сразу его замѣтили, и за бѣлыми стѣнами раздался рѣзкій, продолжительный звонокъ, и блеснулъ яркій свѣтъ фонарей. Голоса, торопливые шаги... Распахнулись огромныя ворота. Автомобиль въѣхалъ въ густой паркъ, молніей пронесся по широкимъ аллеямъ. За паркомъ развернулся роскошный садъ, напоенный ароматомъ цвѣтовъ. Въ лунномъ сіяніи бѣлѣютъ статуи и нѣжно искрятся струйки воды. Видѣніемъ кажется дворецъ въ индійскомъ стилѣ и призраками слуги въ странныхъ одѣяніяхъ. Почтительно, но молча, привѣтствуютъ они своего господина и ждутъ его приказаній. Одинъ распахнулъ дверь автомобиля, другіе помогаютъ дону Педро сойти, почти несутъ его по мраморнымъ ступенямъ на террассу. Донъ Педро что то приказываетъ на гортанномъ, тягучемъ, какъ пѣсня, нарѣчіи, и слуги быстро переносятъ, уже заранѣе приготовленныя носилки къ автомобилю, бережно укладываютъ на нихъ все еще крѣпко спящую графиню и по террассѣ несутъ во дворецъ.
-- Mademoiselle,-- вернулся донъ Педро къ автомобилю,-- вашу руку.
Сестра милосердія, забившаяся въ уголокъ, какъ испуганная птичка, робко выглянула. Донъ Педро ее, легкую, какъ пушинка, поставилъ на землю.
-- Я проведу васъ въ вашу комнату, mademoiselle.
Дивный сонъ! Онъ и плѣняетъ и страшитъ молодую дѣвушку. Робко и покорно слѣдуетъ она за повелителемъ по мраморной лѣстницѣ во второй этажъ. Ярко освѣщаютъ фонари покои дворца, гдѣ волшебная сказка Индіи сплетается съ утонченнымъ комфортомъ Европы.
Изящная рѣзная дверь распахнулась, и бронзовая женщина въ красочной одеждѣ, обвитая, какъ черными змѣями, прядями волосъ, блестя и гремя украшеніями, склонилась передъ дономъ Педро и своей новой госпожей.
-- Зэана говоритъ по-французски, она все вамъ покажетъ и въ точности исполнитъ всѣ ваши приказанія, Прошу, mademoiselle...
Но сестра милосердія не двигалась; испуганнымъ взоромъ она вопрошала дона Педро. Слабая улыбка мелькнула по его лицу. И первые видѣла сестра милосердія улыбку дона Педро. Какъ лучъ солнца освѣтила она спокойныя красивыя черты.
-- Не тревожьтесь. Графиня все еще спитъ. Освѣжитесь послѣ утомительнаго пути. Зэана меня позоветъ.
Бронзовая женщина поняла и улыбнулась. Слоновой костью блеснули ея здоровые зубы. Сестра милосердія покорно вошла въ "свою" комнату и невольно остановилась, восхищенная. Рѣзныя стѣны съ позолотой. Яркія ткани, расшитыя золотомъ и шелками...
Зэана ловко ее раздѣла, проворно отдернула занавѣсъ въ глубинѣ комнаты, и сестра милосердія увидѣла бассейнъ и распростертую надъ нимъ мраморную нимфу.
-- Вода теплая, госпожа,-- коверкая слова, гортаннымъ, словно птичьимъ голосомъ, доложила Зэана. Сильными руками она легко подняла молодую дѣвушку и бережно опустила въ теплую душистую воду.
Съ веранды верхняго этажа сказочнымъ кажется садъ, залитый луннымъ свѣтомъ. Всѣмъ своимъ миніатюрнымъ тѣломъ прижалась сестра милосердія къ мраморной колоннѣ и не шелохнется; только грудь высоко вздымается, наслаждаясь чистымъ, прозрачнымъ воздухомъ. Что это съ нею? Что происходить? Или снится ей волшебный сонъ? Или она во власти гипноза? Вѣдь самая ея смѣлая мечта блѣднѣла передъ дѣйствительностью.
Безконечный таинственный путь... За неприступною бѣлою стѣною, густой и темный, какъ дремучій лѣсъ, паркъ, а за нимъ, на ложѣ цвѣтовъ, дворецъ изъ сказокъ "тысячи и одной ночи".
Бронзовые люди въ красочныхъ одѣяніяхъ куда-то уносятъ спящую графиню. И эта терраса... И "ея" комната,-- словно покой индійской принцессы.
Смѣющаяся бронзовая прислужница, какъ ребенка, купающая ее въ душистомъ бассейнѣ. Легкое шелковое одѣяніе, блѣдно-розовое, расшитое золотыми птицами и змѣями. Его набросила на ея плечи Зэана... и распахнула дверь веранды.
И вотъ она одна, вся во власти таинственной ночи и волшебныхъ видѣній.
Черное прошлое гдѣ-то далеко. Смутный страхъ сплетается въ ея душѣ съ непонятной надеждой.
-- Не помѣшаю, mademoiselle?
Спокойный ласковый голосъ не нарушилъ волшебной тишины,-- онъ съ нею слился.
Молодая дѣвушка невольно обернулась. Передъ нею стоялъ донъ Педро,-- не тотъ, котораго она знала, а иной, преобразившійся. Бѣлая одежда, что-то вродѣ библейскаго хитона, опоясанная толстымъ снуромъ, эффектной рамкой выдѣляла его южную, смягченную спокойствіемъ, красоту. Черные глаза зорко глядѣли въ поблѣднѣвшее лицо молодой дѣвушки.
-- Все ново и непонятно. Все васъ удивляетъ, mademoiselle? Думаю, что вы скоро полюбите этотъ скромный уголокъ. Онъ лечитъ старыя раны. Онъ даритъ новыя мысли и новыя желанія. Здѣсь все, что нужно для моего опыта -- оздоровленія графини Ивковой. Сейчасъ она крѣпко спитъ, и вы спокойно отдохнете. А завтра за работу. Вы будете моей помощницей, а это отвѣтственная обязанность. Случай графини тяжелый, и нужна исключительная осторожность, чтобы всесильная смерть не вырвала изъ нашихъ рукъ больную. Бѣдняжка уже наполовину въ ея власти.
Такъ много думъ и вопросовъ въ ея юной головкѣ, но робость сковала уста, и она молча слушаетъ дона Педро.
-- Скажите мнѣ ваше имя. "Mademoiselle" слишкомъ офиціально и длинно.
-- Женя,-- тихо проронила она послѣ минутнаго колебанія.
-- Жэніа,-- повторилъ онъ.-- Вашу руку, Жэніа. Не откажите раздѣлить мой скромный ужинъ.
-----
Сонъ на яву продолжается.
Въ ярко освѣщенной комнатѣ; гдѣ оранжевые цвѣта красиво сочетались съ малиновыми, длинный столъ, казалось, гнулся подъ тяжестью хрустальныхъ вазъ, наполненныхъ фруктами и цвѣтами. Бронзовые люди, въ національныхъ своихъ костюмахъ, молча и ловко подавали блюда -- разнообразныя и легкія. Не было только мяса и рыбы. Кокосовое молоко и фруктовая вода замѣняли вино и ликеры.
Сейчасъ же послѣ ужина донъ Педро проводилъ молодую дѣвушку до дверей ея комнаты.
-- Доброй ночи, Жэніа.
Опять она очутилась во власти Зэаны.
И вотъ, наконецъ, ея миніатюрное тѣло, облаченное въ тонкій и длинный ночной балахонъ, утопаетъ въ огромной мягкой постели. Ея волосы тщательно расчесаны и сплетены. Зэана, какъ дитя, восхищалась ихъ свѣтлыми длинными волнами и бѣлизною кожи своей новой госпожи.
Заботливо уложила она Женю, прикрыла тонкимъ, легкимъ, какъ паутина, шелковымъ одѣяломъ и, отступивъ къ двери, погасила фонарь.
-- Доброй ночи, Жэніа,-- послышался ея гортанный голосъ... и вскорѣ затихъ шелестъ ея шаговъ.
Въ раскрытыя окна смѣло проникаетъ лунный свѣтъ. Жутко въ тишинѣ. Пораженная мысль Жени еще не разсуждаетъ, не анализируетъ, она только дивится и тревожно восторгается. А утомленное тѣло отдается покою. Его подстерегаетъ сонъ... и сковываетъ въ крѣпкихъ своихъ объятіяхъ.
-----
Женя проснулась. Первое утро не развѣяло волшебства первой ночи. Богатство и мягкость красокъ, индійскій стиль, европейскій комфортъ -- рельефнѣе, живѣе, прекраснѣе они въ нѣжныхъ лучахъ утренняго солнца. Жуткій страхъ разсѣялся въ сладкомъ снѣ безъ пробужденій, и любопытствомъ горитъ освѣженная мысль.
Осторожно ступая, скользнула Женя въ пріотворенную дономъ Педро дверь. Комната и мебель -- все бѣлое, только полъ устланъ свѣтло-зеленымъ ковромъ, и зеленыя шелковыя занавѣсы смягчаютъ свѣтъ солнца,
-- Женя, милая, наконецъ-то!-- съ широкой постели радостно тянутся къ сестрѣ милосердія слабыя исхудалыя руки графини.
-- Кокъ я долго спала, Женя. Очнулась утромъ и ничего еще не понимаю... Можетъ быть, это продолженіе сна? Кажется, здѣсь хорошо, Легче дышетея. Только тѣло все болитъ по прежнему... и кружится голова... и слабость. Покорно отдалась я во власть новой силы, но не вѣрю въ свое возрожденіе.
-- Нужна только покорность,-- ласково вмѣшался донъ Педро,-- а вѣра придетъ послѣ перваго улучшенія. Не теряя времени, начнемъ наше явленіе. Вы должны слѣпо подчиняться. Начнемъ.
Затихли обѣ: и больная и сестра милосердія. Жадно ловили онѣ каждое слово учителя.
-- Лежите ровно и спокойно. Опустите руки идолъ тѣла. Прижмите ладони къ бедрамъ. Закройте ротъ. Медленно, не напрягаясь, вдыхайте носомъ воздухъ, пока я считаю "три". Теперь на "три" моего счета задержите дыханіе. Я зажимаю ваши ноздри. Откройте ротъ и выпускайте воздухъ на "три" моего счета. Отдохните на "три" моего счета и начнемъ сначала. Это упражненіе мы повторимъ пятнадцать разъ.
-- Достаточно. Вы не утомлены? Такъ перейдемъ ко второму упражненію.
Донъ Педро взялъ со стола небольшой бѣлый кубикъ.
-- Возьмите кубикъ въ руки. Осмотрите его внимательно, стараясь запомнить. Закройте глаза и представьте себѣ кубикъ. Удалось? Повторимъ десять разъ.
-- Дальше. Внимательно смотрите на кубикъ, одновременно берите дыханіе на мой счетъ "три". Какъ въ первый разъ. Когда на мой второй счетъ "три" задержите дыханіе, закройте глаза и мысленно рисуйте себѣ кубикъ. На третій мой счетъ "три" просто, безъ мысли отдавайте дыханіе. И это повторимъ десять разъ. На сегодня довольно. Благодарю. Не смотрите на меня такъ удивленно. Маленькая песчинка -- залогъ большого будущаго. Вы слишкомъ слабы, и мы начихаемъ постепенно. Надо укрѣпить ваше сердце, подготовить его къ грядущей борьбѣ. За часъ до обѣда вы повторите упражненія. И третій разъ вечеромъ.
Донъ Педро позвонилъ. Въ дверяхъ, словно выросла еще одна бронзовая женщина.
-- Литара, останьтесь съ госпожой. А васъ, Жэніа, попрошу въ мой кабинетъ.
-----
Въ кабинетѣ дона Педро царила простота. Стеклянные шкапы, полные книгъ и рукописей. Огромный письменный столь и два кресла.
Когда донъ Педро опустился въ одно, а въ другое усадилъ Женю, лицо его стало серіознымъ, почти строгимъ.
-- Наша первая задача -- постепенно, не насилуя больную, развить глубокое "іогское дыханіе" и концентрацію мысли на этомъ дыханіи. За полъчаса до сеанса будете открывать всѣ окна, такъ какъ чистый воздухъ необходимъ, и закроете ихъ только по окончаніи упражненій. Вы не забудете?
-- Пока задача не сложная. Конечно, не забуду.
-- Наше ученіе,-- медленно продолжалъ донъ Педро,-- не отрицаетъ медицины, напротивъ, считаетъ ее своимъ вѣрнымъ помощникомъ. Только хорошій врачъ можетъ поставить вѣрный діагнозъ. И, конечно, врачъ лучше сумѣетъ наблюдать за больнымъ и варьировать нашу систему. Но въ лекарствамъ мы относимся осторожно и обращаемся къ нимъ лишь въ крайнихъ случаяхъ. У насъ свои средства. Когда тяжело больной слишкомъ медленно овладѣваетъ дыханіемъ и концентраціей мысли, или же не въ силахъ приступить къ упражненіямъ, мы прибѣгаемъ къ искусству Chiropractor'а. Эта полезная система мало знакома Европѣ. За то въ Америкѣ она существуетъ около тридцати лѣтъ и тамъ цѣлая тридцатитысячная армія Chiropractor'овъ. Небольшое ихъ количество проникло въ Мидію и Тибетъ и лишь отдѣльныя единицы -- въ Англію и Францію. Это система воздѣйствія на нервы больныхъ органовъ и всего тѣла путемъ особаго массированія и надавливанія на позвоночники. Я изучилъ эту систему и часто ею пользовался при леченіи тяжело больныхъ, конечно, въ связи съ Новою Силою. Графинѣ Chiropractor необходимъ и сегодня же я приступлю къ первому сеансу. Вамъ придется слѣдить за желудкомъ графини. Я далъ ей порошокъ -- смѣсь четырехъ травъ. Я назвалъ его "другъ желудка". Каждое утро заваривайте чайную ложку "друга желудка" въ чашкѣ кипящей воды. Кипятите двѣ минуты. Вечеромъ сольете настой и дадите его выпить графинѣ на ночь. Ежедневно. Питать мы ее будемъ четыре раза въ день, понемногу. Только вареные и протертые овощи и плоды. Питье -- кокосовое и миндальное молоко. Запишете мои предписанія. Три раза въ день упражненія по полу-часу. Всегда до ѣды. Четыре раза въ день указанное питаніе, начиная съ восьми утра, каждые три часа. Точность должна быть абсолютная. Чашка "друга желудка" черезъ три часа послѣ послѣдней ѣды. Утромъ и вечеромъ легкое растираніе тѣла по кровообращенію. Черезъ день теплыя ванны изъ травъ по четверти часа. Пока все. Вы меня поняли, Женіа?
-- И все уже записала. Но я бы хотѣла...
Она умолкла, вся розовая отъ опущенія.
-- Спрашивайте, Жэніа, это ваше право.
-- Я бы хотѣла знать, въ чемъ суть вашего ученія.
-- Главная суть -- привлеченіе Силы, таящейся въ атмосферѣ, Силы, еще незнакомой человѣчеству, самой благодѣтельной для нашей плоти. Чѣмъ чище атмосфера, тѣмъ больше въ ней Силы, тѣмъ легче привлечь ее къ человѣку. Ея вліяніе поразительно. Подъ властью Силы, при постоянномъ обмѣнѣ нашихъ тканей, новыя клѣточки въ молодомъ организмѣ сохраняютъ свою крѣпость, а въ старомъ и больномъ постепенно очищаются, укрѣпляются и омолаживаются. Чѣмъ старше человѣкъ, тѣмъ больше нужно времени, чтобы очистить, укрѣпить и омолодить его тѣло. Тотъ, кто съ юныхъ лѣтъ слѣдуетъ нашему ученію, надолго сохраняетъ свою силу и молодость. Только одна остается угроза человѣку -- смертm. Съ нею мы еще не научились бороться. И пока безсильны передъ болѣзнями, налетающими, какъ вихри, передъ чумой, холерой, общимъ зараженіемъ крови... Прежде, чѣмъ Сила излечитъ, Смерть унесетъ. Но тотъ, кто съ юныхъ лѣтъ слѣдуетъ нашему ученію, крѣпокъ и живучъ. Его организмъ не поддается микробамъ и побѣдитъ ихъ прежде, чѣмъ они проявятъ свою разрушительную силу. Вступимъ же въ борьбу со Смертью, уже простирающей къ нашей больной свои безжалостные когти. Пока я только надѣюсь, а черезъ мѣсяцъ буду увѣренъ. Концентрація мысля, сила воображенія, опирающіяся на глубокое іогское дыханіе -- это провода, соединяющіе человѣка съ Силой, таящейся въ атмосферѣ. Курсъ леченія графини пройдетъ передъ вами со всею послѣдовательностью. Не забѣгая впередъ, начнемъ съ малаго, чтобы постепенно придти къ великой цѣли. Передъ нами три года упорной работы и борьбы.
Первая таблица глубокаго дыханія на ритмичномъ счетѣ.
Цифры
I
II
III
I
II
III
2
3
2
8
5
8
3
3
3
9
5
9
4
3
4
10
5
10
5
3
5
10
6
10
5
4
5
10
7
10
5
5
5
10
8
10
6
5
6
10
9
10
7
5
7
10
10
10
Первая цифра указываетъ, какимъ количествомъ секундъ брать дыханіе. Вторая -- сколько секундъ его удерживать. Третья сколько секундъ выдыхать.
Секунды прибавляются постепенно, когда это дается совсѣмъ легко, безъ напряженія.
Пользуясь тою же таблицею, брать воздухъ лѣвой ноздрей, держать, выдыхать правой. И обратно: брать правой, держать, выдыхать лѣвой.