"Cbe importa а me di certi pompi, di cerli
divertiraente, se in casa mia goddofa sere
pace, che il maggior pia cere di qvesto mondo.
Goldioni.
"Къ чему великолѣпіе и увеселенія, ежели въ
домѣ моемъ нахожу спокойствіе и тишину --
сіе истинное е наслажденіе въ здѣшнемъ мірѣ?
Гольдони.
Аглаевъ ѣхалъ день и ночь, нигдѣ не останавливался, и скоро открылся глазамъ его домъ, гдѣ заключалось все, что было для него" драгоцѣннаго въ мірѣ. Онъ обѣщалъ извощику на водку, и во весь опоръ скакалъ къ крыльцу. Жена, увидѣвъ издали коляску его, бросилась бѣжать на встрѣчу, но не успѣла дойдти далѣе крыльца. Со слезами радости устремилась она въ его объятія. Маленькую Соничку стали было поскорѣе одѣвать, чтобы также нести къ нему на встрѣчу, но и она, на рукахъ Софьи, встрѣтила его въ сѣняхъ, протягивала къ нему ручонки и кричала: Папа! Всѣ въ домѣ обрадовались его пріѣзду -- разумѣется, по разнымъ причинамъ: жена потому, что страстно любила его; Софья потому, что видѣла радость сестры; няня и кормилица маленькой Сонички, также и старая мама самаго Аглаева, отъ ожиданія, по обыкновенію, подарковъ отъ него изъ Москвы.
Тотчасъ послали къ старой Холмской, и она, съ Натальею, поспѣшила пріѣхать. Весь день провелъ Аглаевъ въ какомъ-то неизъяснимомъ удовольствіи. У дочери его вышли глазные зубы, во время его отсутствія; безъ него начала она понемногу ходить. Катерина нарочно не писала къ нему въ Москву объ этомъ, чтобы сдѣлать ему удовольствіе нечаянностью. Напившись чаю, и выкуривъ трубку табаку, Аглаевъ удивился, видя, что Софья сѣла за фортепіано, и заиграла Русскую, плясовую пѣсню, а жена его принесла Соничку, одѣтую въ сарафанъ, поставила посрединѣ комнаты, и Соничка начала, такъ называемую, пляску, т. е. кое-какъ переступала по полу, манила ручонками, и проч. Мать безпрестанно поддерживала ее, чтобы она не упала. Надобно быть отцомъ, и тогда можно въ полной мѣрѣ понять восхищеніе Аглаева. Со слезами схватилъ онъ дитя свое на руки, и цѣловалъ поперемѣнно, то его, то жену свою. Катерина сама была въ полной радости. Одни приготовленія къ сюрпризу: шитье сарафана, мысль, какъ удивится, и въ какомъ удовольствіи будетъ отецъ, увидѣвъ дочь, притомъ-же еще первую и единственную, въ такомъ нарядѣ, который -- разумѣется -- казался матери удивительно къ лицу ей -- все это уже дѣлало Катерину счастливою. Бабушка и Софья были также въ восторгѣ, и поперемѣнно цѣловали и брали Соничку съ рукъ на руки. Наталья всему этому удивлялась. "Что за радость, а думала она, "смотрѣть на выпускную куклу, которая ничего не понимаетъ, и кривляется на полу?" Однакожъ, и она нашла, что голубой сарафанъ, и красная лента на головѣ, ей точно къ лицу. Вѣроятно, нѣкоторые читатели будутъ одного мнѣнія съ Натальей), и обвинятъ насъ, что мы обременяемъ вниманіе ихъ такимъ вздоромъ; но мы смѣемъ надѣяться, что найдутся и такіе, которые отдадутъ намъ справедливость, и скажутъ, что мы описали собственныя ихъ ощущенія. Такимъ образомъ прошелъ незамѣтно весь день. Аглаевъ былъ совершенно счастливъ; доброе сердце его, способное къ мирнымъ, истинно достойнымъ человѣка наслажденіямъ, было полно радости.
Тяготила его мысль о послѣднихъ подвигахъ бъ Москвѣ, но за то, какъ благодарилъ онъ Радушина, за его совѣты.-- "Каково-бы мнѣ было теперь," думалъ онъ, "если-бы я не имѣлъ никакой надежды выйдти изъ бѣды, въ которую, по безразсудности и безхарактерности моей, самъ себя вовлекъ? Кончено: вѣкъ больше въ карты не играю! Отецъ семейства не принадлежитъ уже болѣе себѣ; онъ извергъ, ежели не употребитъ всѣхъ средствъ къ успокоенію и счастіго тѣхъ, судьба которыхъ такими неразрывными узами соединена съ его судьбою!" Въ семъ расположеніи, Аглаевъ принялъ рѣшительное намѣреніе слѣдовать совѣтамъ Софьи, отказывать себѣ во всемъ, перевесть своихъ собакъ, продать лошадей, не дѣлать болѣе долговъ, и все лишнее сбыть съ рукъ. Ему чрезвычайно совѣстно было, что онъ накупилъ въ Москвѣ множество совсѣмъ не нужныхъ бездѣлокъ, для подарковъ, и теперь выдумывалъ онъ, какъ-бы ему оправдаться въ этомъ. Поступокъ его противъ Памирскихъ также сильно тяготилъ его сердце; но въ утѣшеніе свое думалъ Аглаевъ, что они ничего не узнаютъ, и что къ сроку закладной можетъ быть дѣла его понравятся.
Когда Соничка ушла спать, обратился разговоръ на поѣздку въ Москву. Всѣ желали знать, какъ онъ былъ принятъ дядею. Онъ отвѣчалъ только, что нашелъ его отчаянно больнымъ, и, не распространяясь далѣе, разсказалъ о знакомствѣ своемъ и частомъ посѣщеніи Радушина, отъ котораго привезъ письма къ Холмской и Софьѣ. Всѣ были очень довольны, что онъ познакомился съ этимъ почтеннымъ человѣкомъ.
"Женихъ твой," продолжалъ Аглаевъ, обращаясь къ Софьѣ,"единственный и необыкновенный человѣкъ. Никогда не удавалось мнѣ встрѣтить старика, до такой степени, и во всѣхъ отношеніяхъ, привлекательнаго. По нѣскольку часовъ сряду сидѣлъ я съ нимъ, не замѣчая, какъ идетъ время, и никогда бывало не хочется ѣхать отъ него. Глубокія его познанія, необыкновенный умъ, опытность, и какое-то неизъяснимое простосердечіе и прелесть въ разговорахъ, точно убѣдили меня въ справедливости сказаннаго Вовенаргомъ, что истинное краснорѣчіе идетъ отъ сердца. Съ жадностію слушалъ я его, и, мнѣ кажется, даже надоѣлъ ему моими частыми и продолжительными посѣщеніями."
Но самъ Радушинъ писалъ большія похвалы Аглаеву, и благодарилъ его, что онъ не тяготился бесѣдою съ старикомъ, и часто посѣщалъ его. Софья знала способность Аглаева всѣмъ восхищаться; въ семъ случаѣ она отдавала однакожъ ему справедливость, и чрезвычайно была довольна сближеніемъ его съ такимъ почтеннымъ человѣкомъ, каковъ былъ Радушинъ. "Слѣдовательно," думала она, "Аглаевъ не промотался, не сдѣлалъ новыхъ долговъ, и не попалъ въ дурное общество въ Москвѣ?" -- Если-бы знала добрая Софья о всѣхъ его поступкахъ!...
На другой день Аглаевъ рѣшился раздать подарки, купленные имъ на выигрышныя деньги въ Косметическомъ Магазинѣ. Утромъ, за чаемъ, онъ вздумалъ приготовить всѣхъ къ этимъ подаркамъ.
"Какъ теперь стало все дешево въ Москвѣ" -- сказалъ онъ. "Нельзя повѣришь, и вы удивитесь, когда я вамъ покажу, что я купилъ, можно сказать, за безцѣнокъ на аукціонѣ, при продажѣ товаровъ одного обанкрутившагося купца. Жаль, что со мною было мало денегъ; можно-бъ было даже сдѣлать очень выгодную спекуляцію."
-- Покажи! покажи!-- вскричали женщины. Аглаевъ велѣлъ каммердинеру принесть покупки свои, и тотчасъ подарилъ разныя бездѣлки женѣ, сестрамъ, матери, старой своей мамѣ, также нянѣ и кормилицѣ Сонички. Вмѣстѣ съ тѣмъ разсказывалъ онъ, за какую дешевую цѣну все это куплено. Всѣ удивлялись дешевизнѣ; одна только Софья молчала, и по глазмъ ея замѣтно было, что она всѣмъ этимъ не очень довольна.-- "Капъ тебѣ нравится?" спросилъ Аглаевъ.-- Все очень хорошо, и чрезвычайно дешево -- отвѣчала она. "Но ты самъ скажи: на что все это надобно?" -- Какъ-же!-- возразилъ Аглаевъ, покраснѣвъ.-- Нельзя-же было не воспользоваться дешевизною: такой случай рѣдко встрѣчается.-- "Подумай самъ, и ты вѣрно согласится, что все то чрезвычайно дорого, что ни къ чему не нужно, или безъ чего обойдтиться можно. Повѣрь, любезный другъ, что многіе отъ дешевизны покупокъ совсѣмъ раззорились. Самое главное неудобство жизни въ Москвѣ есть то, что никакъ не удержится, чтобы не купить какого нибудь, совсѣмъ не нужнаго вздора; кажется, бездѣлица, и очень дешева, а какъ разсчитаешь, то этѣ дешевыя бездѣлицы, приходятъ въ дорогую цѣну. Я сама, по собственному опыту, знаю. Повидимому, куда мнѣ было тратить деньги въ Москвѣ, живши въ домѣ у тетушки, на всемъ готовомъ; но когда я сосчиталась, то увидѣла, что совсѣмъ незамѣтно издержала кучу денегъ, сама не понимаю куда!" Софья знала раздражительность самолюбія Аглаева; она нарочно перевернула разговоръ, и поставила въ примѣръ себя; потомъ продолжала разговоръ въ видѣ общаго сужденія, не касаясь лично до Аглаева. "Ежели въ самомъ дѣлѣ разобрать, то въ Москвѣ можно даже менѣе прожить, чѣмъ въ деревнѣ. Во множествѣ не замѣчаютъ, кто какъ живетъ; можно расположиться, какъ хочешь, а въ деревнѣ сдѣлать этого нельзя. Одни только несносныя посѣщенія, такъ называемыхъ -- пріятелей и пріятельницъ, которыми въ особенности здѣшняя сторона изобилуетъ -- кромѣ тягостной скуки, и обязанности сидѣть весь день, и говорить о какомъ-нибудь вздорѣ -- очень убыточны. Угощать гостей должно тѣмъ-же, чѣмъ и въ Москвѣ, съ тою разницею, что въ деревнѣ все это гораздо дороже, потому, что все надобно привезть изъ Москвы, и еще сверхъ того кормить людей и лошадей посѣтительскихъ, а это совсѣмъ не бездѣлка. Сундукова сказывала мнѣ, что они сѣютъ въ здѣшней своей деревнѣ слишкомъ двѣсти десятинъ овса, но никогда ни одного зерна не продаютъ, а все идетъ на гостиныхъ лошадей. Сосчитать только это одно, то вѣрно имъ было-бы гораздо дешевле жить въ Москвѣ, чѣмъ въ деревнѣ."
Такимъ образомъ, давъ нечувствительно весьма важный урокъ Аглаеву, Софья обратила разговоръ въ общее сужденіе, и не оскорбила самолюбія его; онъ это чувствовалъ, и былъ душевно благодаренъ, что она не унизила его при всѣхъ. Аглаевъ подтверждалъ слова Софьи, говорилъ, что онъ самъ это испыталъ надъ собою. "Впрочемъ" -- продолжалъ онъ -- "кромѣ купленныхъ мною подарковъ, которые попались такъ дешево, мнѣ точно нѣкуда было тратить денегъ. Я сшилъ, правда, себѣ новый фракъ, но не почитаю это за пустыя издержки: платье нужно и въ деревнѣ, а въ Москвѣ и дешевле и лучше сдѣлаютъ."
Послѣ обѣда старая Холмская отправилась, по обыкновенію, спать, а Катерина понесла Соничку въ дѣтскую. Аглаевъ остался наединѣ съ Софьею. Онъ сообщилъ ей, въ какомъ положеніи нашелъ дядю. "Слѣдовательно, дѣла твои нисколько не поправились?" сказала Софья.-- Увы! нисколько; напротивъ еще сдѣлались хуже. Добрая тетушка Лукавина поссорила меня въ дядею, прибрала все къ рукамъ своимъ, и теперь остается мнѣ только одна надежда на родовое его имѣніе, но и то еще не вѣрно. Можетъ быть, все уже принадлежитъ Лукавиной; однакожъ, я справлялся; кажется, она не успѣла всего захватить, и что нибудь, можетъ быть, и мнѣ достанется. Но между тѣмъ я принялъ рѣшительное намѣреніе перемѣнить свой образъ жизни, распродать все лишнее, готовъ на всякія пожертвованія, во всели" буду себѣ отказывать -- "Подкрѣпи тебя Богъ, въ таколіъ добромъ намѣреніи!" сказала Софья. "Повѣрь, ты будешь вознагражденъ тѣмъ, что кругомъ себя увидишь спокойствіе и счастіе. Женатый человѣкъ принадлежитъ уже не себѣ, а семейству своему. Болѣе всего, любезный другъ, береги жену; у нея слишкомъ чувствительное сердце, и малѣйшая перемѣна твоя можетъ убить ее. Въ бѣдности еще кое-какъ можно прожить, а сироты безъ матери, особенно дѣвочки, самыя несчастныя творенія. Впрочемъ, не унывай: не прибавляй только долговъ своихъ, и умѣрь издержки. Ты имѣешь еще множество способовъ устроить себя; кромѣ наслѣдства послѣ дядюшки, можно продать имѣніе жены, также и Елисаветы. Я настоятельно буду требовать, чтобы Князь выдалъ тебѣ непремѣнно купчую. Я сама уже говорила тебѣ, что готова пожертвовать всѣмъ, что имѣю, для успокоенія вашего; сверхъ того можешь надѣяться на пособіе брата Алексѣя, и тетушки Прасковьи Васильевны. Словомъ: только больше не мотай и не прибавляй долговъ -- ты можешь легко поправишься."
Со слезами на глазахъ, цѣлуя руки Софьи, Аглаевъ говорилъ, что онъ былъ-бы извергъ, если-бы совѣты ея, столь благонамѣренные, не произвели на него никакого дѣйствія; впрочемъ надѣялся онъ не имѣть нужды въ великодушномъ ея предложеніи. "Я долженъ," говорилъ онъ, "болѣе въ казну, и могу уплачивать постепенно изъ доходовъ; партикулярнаго долга не такъ много, и авось-либо, съ помощію Божіею, успѣю выпутаться."
На другой-же день, собакъ своихъ раздарилъ Аглаевъ сосѣдямъ, псарей и всѣхъ лишнихъ людей отпустилъ на оброкъ, лошадей послалъ продать на ярмарку, и принялъ рѣшительное намѣреніе заниматься неусыпно хозяйствомъ и жить умѣренно. Но, увы! безъ твердости характера, безъ настоятельнаго упорства, всѣ самыя лучшія предпріятія остаются безуспѣшны. Мы увидимъ это въ послѣдствіи.