Декорація та же, что въ первомъ, т. е. небольшая, небогатая, но чистенько меблированная квартира Стрѣлковыхъ. По стѣнамъ нѣсколько олеографическихъ картинъ, одинъ портретъ умершаго Стрѣлкова. Большое зеркало. Съ одной стороны кушетка, съ другой -- диванъ со столомъ и нѣсколько мягкихъ стульевъ. У входной двери маленькій столикъ.
Явленіе I.
Маша (обмахивая пыль, останавливается).
Намъ несчастливится въ столицѣ:
Вотъ барышня ужъ годъ въ тюрьмѣ,
За то Буровъ вольнѣе птицы
И, чай, другая на умѣ.
Зачѣмъ встрѣчаться нужно было?
Кто думалъ, вѣдалъ, да гадалъ?
Онъ измѣнилъ, она сглупила...
Знай -- гдѣ упасть, соломки-бъ стлалъ...
Всю индо въ дрожь бросаетъ право,
Какъ наши ломки существа:
Бѣда нагрянетъ, что облава --
Скакнулъ впередъ, прыжокъ -- разъ, два,
Готовъ, испекся, прямо въ сѣти!
А биться сталъ -- тошнѣй того!
Охъ, тьма охотниковъ на свѣтѣ
На шкуру ближняго свово!
Наталья Марковна всѣ муки
Прошла -- довольно ей страдать:
Ее желаетъ на поруки
Теперь старуха-мать принять.
Какъ не принять? Чай плоть отъ плоти,
Свое дитя милѣе всѣхъ.
Свихнулась малость, да въ болотѣ
И провалиться-то не грѣхъ,
А особливо, коль трясина,
Куда ни глянь, со всѣхъ сторонъ:
Оттуда этакій (показывая рукой) дѣтина
Не вдругъ-то цѣлымъ выйдетъ вонъ;
А намъ-то, маленькимъ, подавно... ( Спохватившись).
Ахъ, глупый, длинный ты, языкъ!
Болтаешь, дѣло-жъ неисправно;
Къ отвѣту надо -- всталъ втупикъ. (Начинаетъ обмакивать вѣничкомъ мебель).
Явленіе II.
Тѣ же и Григорій впопыхахъ.
Григорій.
Ахъ, Марья Климовна, несчастье:
Буровъ то вылетѣлъ въ трубу!
Маша.
И ты-бъ съ нимъ вмѣстѣ изъ -- участья
Вдвоемъ клясть стали бы судьбу...
Григорій.
Вамъ все смѣшки, да зубоскальство,
А мнѣ, ей-ей, не до того:
Къ намъ вдругъ наѣхало начальство,
Все описало у него.
Ну, знай я раньше, въ чемъ все дѣло,
Вѣдь смѣло-бъ поживиться могъ:
Тамъ много цѣннаго висѣло,
И серебра большой итогъ...
Вотъ такъ дуракъ непроходимый!
Само вѣдь счастье мнѣ везло.
Какой зѣвокъ далъ непростимый,
Разсудку всякому на зло!
Маша.
Жалѣть, что не попался въ воры!
Ты говоришь безъ хвастовства?
Григорій.
А не захватятъ кредиторы?
Тутъ я не вижу воровства[вздыхаетъ)
Да жаль- на старость этакъ кушикъ
Чудесно было-бы прибрать:
Свой домикъ, чай и въ волю сушекъ,
Веселье -- жить да поживать.,
А Марья Климовна хозяйка,
Моя законная съ жена,
На сторожѣ, что сѣрый зайка,
Въ хозяйство вся-съ погружена!
Въ хлѣвѣ захрюкалъ поросенокъ,
Здѣсь горло самъ деретъ пѣтухъ,
Въ избѣ-жъ двуногенькій зайченокъ...
Ухъ! занимаетъ даже духъ...
Маша.
Ну, полно, будетъ, пустомеля!
Ишь слюньки даже распустилъ...
А ты-бъ не отходилъ отъ хмѣля
И все-бъ, что было, прокутилъ?
Туда-же мѣтитъ пристяжная,
Гдѣ не подъ силу коренной:
Порода самая дрянная,
Что блюдолизъ, что половой.
Болтать охотники безъ толку:
Языкъ, молъ, благо нашъ широкъ,
Иди тихонько по проселку,
Такъ наживешь и свой домокъ.
Чужое взять оно нетрудно,
Да счастье будетъ ли за то?
Изчезнетъ такъ-же безразсудно,
Какъ безразсудно и взято.
Однако некогда мнѣ право...
Ступай, откудова пришелъ,
Да разсуди объ этомъ здраво...
Иль лучше подмети ка подъ (даетъ ему щетку).
Григорій. j
Ахъ, вы, какая озарница! (Мететъ).
Я думалъ, лучше стали, чай...
Да здѣсь не полъ, а половнида --
Вотъ и готовъ.
Маша (беря щетку).
Теперь прощай.
Григорій.
Проѣдайте, насъ не забывайте;
Идти придется по пути,
Не обходите, навѣщайте --
Грѣшно-съ къ Григорью незайти (подаетъ руку, смотритъ сладенько, трясетъ Машину и уходитъ ).
Маша.
Ну, ну!...
Явленіе III.
Маша одна.
Вотъ и Буровъ покончилъ живо,
Богатство лопнуло его;
Такъ порохъ страшенъ лишь до взрыва,
Взорвался -- нѣту ничего.
Одни останутся обломки,
Да кучи пеплу и золы.
Раскаты грома-то и громки
А результаты-то малы (начинаетъ обтирать мебель)
Явленіе IV
Тѣ же и Анна Андреевна.
Анна Андреевна.
Ты здѣсь? благодарю покорно!
Подместь конурку -- важный трудъ...
Ты право, Маша, непроворна --
А что какъ Талю привезутъ? (начинаетъ переходитъ съ мѣста на мѣсто и безпокойно трогать и перестанавливать вещи).
Маша.
Меня, чай, кормите недаромъ --
Вѣдь я за дѣломъ не дремлю.
Небось, горѣть все будетъ жаромъ:
Порядокъ тоже я люблю. (Про себя).
Неугомонная старуха,
Но золотая въ рѣдкость мать. и
Да, у меня не стало бъ духу
Объ ней другое что сказать.
Анна Андреевна.
Я, Маша, не люблю ворчанья
И подъ-носъ всякой бормотни.
Коль недовольна, безъ ломанья
Меня въ лицо скорѣй ругни.
Люблю, что бъ было все открыто,
Такой характеръ Богъ мнѣ далъ;
Изъ рѣшета не выйдетъ сито,
А изъ рябининокъ кораллъ,
Мои несчастья были жутки,
Давили вѣкъ со всѣхъ сторонъ,
А все остались промежутки,
Въ характерѣ...
Маша.
Характеръ, барыня, не ленъ:
Лишь вычесалъ кострику щеткой,
Все мягко, гладко и -- конецъ.
Нѣтъ, говорилъ, стегая плеткой
Меня, покойникъ мой отецъ:
Характеръ чисть во время роста,
Какъ грязь ложится на него;
А кто пришелъ къ дверямъ погоста,
Съ тѣмъ не подѣлать ничего.
Сама я тоже откровенна
И говорю вамъ не въ хульбу --
На насъ не смотрите надменно,
У васъ и сердце-то на лбу...
Анна Андреевна.
Ты вздоръ несешь, моя родная!
Маша.
Не вздоръ -- я не люблю молоть;
Пусть я неумная какая,
А правды есть во мнѣ щепоть.
Вы часто вспыльчивы напрасно,
Вся ваша жизнь-то суета;
Со стороны смотрѣть -- ужасно,
А въ сердцѣ только доброта
(Анна Андреевна смотритъ на нее пристально).
Не вѣрите? я не въ угоду
Всю правду высказала вамъ.
Я навидалася народу,
Шатавшись жизнь всю по мѣстамъ.
Ина собака громко лаетъ,
Да не укуситъ невпопадъ;
Другая ласково виляетъ
И цапнетъ сзади акуратъ.
И ваша дочь вся въ васъ до слова,
Чудесно знаю я ее:
Она, кажись, сто разъ готова
Себя обидѣть самоё,
А не другихъ -- избави Боже!
Добра, пряма, а людямъ что?
Анна Андреевна (плача).
Ахъ, Маша, какъ она похожа!
Вотъ и страдай теперь за то!..
Скажи мнѣ кстати, что чужіе
О дѣлѣ Тали говорятъ?
Маша.
Ахъ! толки, барыня, большіе;
Болтаютъ всѣ на разный ладъ...
Охота слушать разговоры:--
Русь широка и велика;
О всемъ идутъ безъ толку споры:
На рты нельзя надѣть платка.
Что говорятъ, о, Царь Небесный!
Живаго смысла даже нѣтъ.
Анна Андреевна.
Вотъ это-то и интересно,
Какъ матери, послушать мнѣ,
Что говорятъ на сторонѣ,
Чтобъ знать впередъ, что скажетъ свѣтъ.
Маша.
Винятъ судей за оправданье
Натальи Марковны и судъ...
Анна Андреевна.
Ужъ не закона-ль попиранье
Находятъ умницы всѣ тутъ?
Маша.
Что-де виновница стремилась
Корыстно за-мужъ поскорѣй;
А обманувшись притворилась
Безумною...
Анна Андреевна.
Вотъ судъ людей!
Ахъ, фарисеи и кретины!
Во рту у нихъ вѣдь не языкъ,
А жала острыя, змѣины,--
Насквозь проводятъ точно штыкъ!
Нѣтъ никому у нихъ пощады:
И нездоровымъ и больнымъ;
Тѣхъ поглотить, какъ щуки, рады,
Кто на пути попался имъ.
Нѣтъ! за себя мы постоимъ:
Скорѣй какая развѣ львица
Въ обиду дастъ своихъ дѣтей,
Чѣмъ я, беззубая волчица,
Склонюсь предъ мнѣніемъ людей
И соглашусь, что дочь виновна, .
Преступна, какъ кричатъ всѣ въ хоръ;
Скорѣй какъ трость согнутся бревна,
Чѣмъ я приму такой позоръ.
Наташа пала, я не спорю,
За то какъ платится она!
Нашъ долгъ къ ея больному горю
Подлить елея и вина.
А люди льютъ одну перцовку,
Чтобъ раны пуще растравлять;
Въ злословьи превзойдутъ золовку,
Не превзойти-жъ въ любви имъ мать!
Маша.
Вотъ и шаги...
Анна Андреевна.
Степанъ Ильичъ должно быть съ нею
Домой вернулся наконецъ.
Увижусь съ доченькой моею...
Охъ, на душѣ моей свинецъ!
(Идетъ къ двери, въ которой показывается Буровъ. Она отступаетъ и смотритъ съ удивленіемъ и негодованіемъ).
Явленіе V.
Тѣ же и Буровъ.
Буровъ.
Теперь я парія простая,
Не прежній недругъ вашъ Буровъ;
Свою виновность сознавая,
Пришелъ сказать вамъ пару словъ.
Давить успѣете презрѣньемъ
И, какъ змѣю, меня пятой.
Пусть ваша грудь пылаетъ мщеньемъ,
Но я окончу искусъ свой.
Анна Андреевна.
Что, сударь, вамъ теперь угодно:
Вы роль сюда пришли играть?
Такъ поступать неблагородно;
Имѣйте жалость: я вѣдь мать.
Буровъ.
Игралъ, сударыня, довольно;
Теперь же начинаю жить;
Широко поле и раздольно,
Чтобъ фальшь полжизни искупить.
(Маша уходитъ).
Анна Андреевна.
Какой-нибудь иною ложью,
Чтобъ въ благородство поиграть?
Я призываю кару Божью,
Чтобъ васъ за низость наказать.
Будь проклятъ всякій соблазнитель
Невинной жертвы на землѣ,
И пусть его невинныхъ Мститель
Какъ гада прикуетъ къ скалѣ,
Лишитъ какъ сна, такъ и покоя,
Заставитъ совѣсть сторожить,
Читать на ней свое былое,
Чтобъ не порвать съ прошедшимъ нить...
Буровъ.
Душа приходитъ въ содроганье...
О, не кляните -- всѣмъ святымъ!
Анна Андреевна.
На мѣсто пищи пусть страданья,
Другимъ содѣланныя имъ,
Пройдутъ живою вереницей,
Чтобъ память грызть, какъ грызуны,
Представить подлости всѣ въ лицахъ
На радость друга сатаны!...
Буровъ.
Нѣтъ! я не въ силахъ былъ бы дважды,
Прослушать вновь языкъ такой...
Анна Андреевна.
Чтобъ слезы жертвъ во время жажды
Предъ нимъ катилися рѣкой;
А шумъ ихъ пусть напомнитъ стоны
Позоръ, отчаянье и плачъ;
А подлѣ пусть лежатъ мильоны,
Твои сокровища, богачъ!
Буровъ.
Увы! теперь я только нищій,
И бѣдность, мой одинъ доходъ,
Меня проводитъ на кладбище...
Я раззорился, я -- банкротъ!
Чего боялся, то случилось:
Теперь безпомощенъ сталъ я:,
Рѣка большая превратилась
Въ ничтожность мелкаго ручья.
И тѣ, что жадно влагу пили,
Мнѣ не дадутъ теперь воды:
Мое обиліе забыли,
Но не забудутъ мелкоты.
Какъ бѣдность жалкая на смѣну
Пришла богатству моему,
Узналъ друзьямъ своимъ я цѣну,
Узналъ и цѣну самому.
Богатый, въ дикомъ ослѣпленьи,
Я покупать людей привыкъ
Цѣной ломанья и глумленья,
Пока... мнѣ не предсталъ старикъ,
Одинъ мой вѣрный охранитель
Отъ жадной хищниковъ толпы,
Мой благодѣтель и спаситель,
Чьи долженъ я-бъ лобзать стопы,
Пришелъ ко мнѣ безъ униженья
За помощью безъ фразъ пустыхъ;
Я это счелъ за оскорбленье
Своихъ достоинствъ напускныхъ.
Тогда, въ припадкѣ самомнѣнья,
Своей любуясь пустотой,
Послалъ въ отвѣтъ ему -- глумленье,
Чуть не съ площадной остротой... (Горько смѣется).
Ха, ха, ха, ха!...
Ну-съ, мнѣ, нахалу, въ поученье
Онъ далъ спасительный урокъ:
Его слова, какъ стрѣлы мщенья,
Вошли мнѣ въ голову и бокъ. (Показывая на голову и сердце).
Теперь отдать всѣ въ мірѣ банки
Съ готовностью я былъ бы радъ,
Сокровища, друзей Фаланги,
Чтобъ этотъ часъ вернуть назадъ",--
Но... мысли добрыя такъ поздно:
Приходятъ намъ всегда на умъ,
Какъ нашу жизнь уже серьезно
Подшибли вихри и самумъ.
Анна Андреевна (спокойнѣе).
Но я не вижу отношенья
Къ приходу вашему сюда.
Буровъ.
Не кончилъ я, и продолженье
Себѣ позволю я тогда.
Я вашу дочь на смерть обидѣлъ,
Мнѣ не простится та вина:
Ее за то возненавидѣлъ,
Что стала матерью она!
Безумецъ! позабылъ законы;
Природы общей взять въ разсчетъ,--
Которымъ слѣдуютъ мильоны!
Гдѣ страсти есть, тамъ есть и плодъ.:
Какъ мать, и васъ я опозорилъ,
Лишилъ отрады на всегда,
Бездушно вашу жизнь ускорилъ,
Укравши многіе года.
Я недостоинъ оправданья
За ложь мою и вашъ весь срамъ;
Прошу у васъ, какъ подаянья,
Простить мнѣ зло, что сдѣлалъ вамъ..
Какъ человѣка лишь жалѣя,
Простите мнѣ мою вину;
Богъ далъ примѣръ, простивъ злодѣя
За фразу теплую одну.
Анна Андреевна (мягко и надломленно).
Что дѣлать? не воротишь счастья:
Знать былъ его такой запасъ,
Изъ состраданья и участья
Я за себя прощаю васъ,
За дочь же не имѣю права:
Коль домъ ея, ея чердакъ...
Простите мнѣ, я точно пава
Въ началѣ расходилась такъ. (Рѣдко).
Страдала, батюшка, я долго
И выплакала столько слезъ,
Что даже стала-бъ глубже Волга,
Какъ послѣ вешнихъ теплыхъ грозъ.
Явленіе VI.
Тѣ же и Загорскій вводитъ Наташу.
Анна Андреевна.
Ну, слава Богу, дочь моя --
Пойти скорѣй на встрѣчу ей. (Бѣжитъ).
Наташа (странно останавливаясь и дико).
Невинна я! невинна я!
Степанъ Ильичъ (увидя Бурова).
А! этотъ здѣсь опять злодѣй...
Наташа.
О, сжальтесь, судьи, надо мною:
Я потеряла все: и мать,
И сердце, и дитя родное,--
Мнѣ больше нечего терять...
Смѣетесь вы? зачѣмъ? не надо:
Гдѣ горе есть, тамъ боленъ смѣхъ,
Вашъ Богъ -- законъ, душа -- пощада
И милость, а смѣяться -- грѣхъ... (Вдругъ останавливается и осматривается кругомъ).
Анна Андреевна.
Опомнись, Таленька: ты дома,
У матери, не-на судѣ.
Поди усни -- пройдетъ истома...
Наташа.
Я быть хочу теперь вездѣ:
Сперва на небѣ, у малютки,
Теперь онъ вмѣстѣ съ Правдой тамъ...
Потомъ... (останавливаясь) ахъ, да! какія шутки!
Безъ крыльевъ не подняться намъ...
Я Справедливость обвиняю,
Что обдѣлила насъ она...
Буровъ.
О, уведите, умоляю,
Ее скорѣй: она больна!
Не продолжайте больше пытки,
Не прибавляйте горя мнѣ...
Преступникъ я...
Наташа.
Я тѣнь улитки:
Мнѣ сладко быть наединѣ...
Анна Андреевна.
Пойдемъ въ убѣжище постели. (Уводитъ)
Степанъ Ильичъ (провожая).
Пошлите Машу за врачемъ.
Анна Андреевна (къ дочери).
Ты не спала, поди, недѣли (въ дверяхъ)
Вотъ отдохнешь, скорѣй пойдемъ. (Уходятъ).
Буровъ.
Одинъ лишь я ея убійца,
На вѣкъ живую загубилъ,
Преступникъ я и кровопійца!
Ее мнѣ видѣть выше силъ.
Она безумна, беззаботна; ".
Я ей завидовать готовъ,
Съ ней помѣнялся бы охотно
Своей судьбою я, Буровъ.
Несчастнымъ быть, но безсознанья --
Не больше какъ полустрадать;
Страдая жъ жить безъ состраданья --
Тантала пытку повторять.
Сознанье рѣжетъ, что ножами,
Вольную душу на куски,
Утѣшить боль мы въ силахъ сами
Поднятьемъ на себя руки-
Но помирить себя съ собою,
Какъ есть на днѣ души разладъ,
Желанье самое пустое,
Какъ безъ нужды забить въ набатъ...
Степанъ Ильичъ (входя снова).
Ну-съ, видѣли свое творенье,
И безъ ума, и безъ лица?
Что больше нужно вамъ -- презрѣнье
Иль удивленье безъ конца?
Буровъ.
На жалость мнѣ надежды мало,
Какъ самъ безжалостенъ былъ я.
Не тамъ-ли надо ждать обвала,
Куда прорылся токъ ручья?
Да, видѣлъ:, знаю, что виновенъ.
Что дѣлать? зла не воротить...
Степанъ Ильичъ.
Я бъ васъ велѣлъ межъ пары бревенъ
Какъ гада-чудо раздавить!...
Буровъ.
Правъ никакихъ на снисхожденье:
Давите всѣ меня пятой.
Затѣмъ пришелъ, чтобъ очищенье
Купить подобною цѣной.
Коль у людей нѣтъ оправданья,
Его я въ совѣсти найду:
Всю тяжесть зла, безъ колебанья,
Сложу на пошлую среду.
Степанъ Ильичъ.
Среда совсѣмъ невиновата,
Коль мы сознательно дурны,
И строимъ на обломкахъ брата
Величье собственной вины.
Буровъ.
Я не таковъ былъ до богатства:
Умѣлъ любить и уважать;,
Когда жъ узналъ людей злорадство.
Лакейство, низости печать,
Во мнѣ въ другихъ качнулась вѣра,
Какъ можно все купить на вѣсъ.
"Любовь къ высокому -- химера",
Шептали люди мнѣ и бѣсъ:
"Въ одномъ себѣ источникъ счастья,
"Какое дѣло до другихъ?
"Ни въ чемъ какъ въ деньгахъ полновластье,--
"Скажи -- и міръ у ногъ твоихъ!"
Мнѣ люди слѣпо помогали
За правду рѣчи ихъ принять
Какъ въ дѣдомъ, такъ равно въ детали --
Я сталъ ихъ просто презирать...
Всѣхъ, никого не разбирая,
Я къ знаменателю подвелъ:
Людская дружба -- шутка злая,
Любовь къ другимъ одно изъ золъ,
Признательность людей -- сатира,
А благодарность лишь сарказмъ,
Ихъ сердце и языкъ -- вампира,
Дыханье -- язва, ложь, міазмъ...
Такъ думалъ я до первой встрѣчи
Со старикомъ почтенныхъ лѣтъ;
Онъ былъ прообразомъ предтечи,
Что влилъ мнѣ въ душу новый свѣтѣ.
Теперь я знаю исключенья,
Но мнѣ не легче отъ того:
Исправить поздно увлеченья
Всего безумства моего.
Степанъ Ильичъ.
Я въ васъ жалѣю человѣка:
Мнѣ ясно, что несчастны вы;
Душой, и чувствами калѣка,
А годовой (показывая на голову ) -- не таковы...
Явленіе VII.
Тѣ же и Анна Андреевна.
Анна Андреевна.
Степанъ Ильичъ! (наклоняясь къ нему на плечо)
Вѣдь не узнала
Она меня до этихъ поръ!
Рехнулась, бѣдная, пропала-
Все въ безпорядкѣ: мысли, взоръ...
Живъ человѣкъ, а не во власти
Дать мыслямъ должный ходъ и строй.
За что мнѣ выпали напасти
При дочери стать сиротой?
Степану Ильичъ.
О, успокойтесь! Постепенно
Она въ себя въ концѣ придетъ,
Любить васъ будетъ неизмѣнно
И утѣшенье принесетъ.
Пройдутъ и горе, и заботы,
Воскреснетъ прежній вашъ покой
Я жъ буду снова анекдоты
Разсказывать вамъ день деньской.
Анна Андреевна
Я-бъ вѣрить, батюшка, хотѣла,
Да вѣры нѣтъ: прошла она.
За это время ослабѣла
Я тѣломъ и умомъ безъ сна.
Зачѣмъ безсонницы съ привѣтомъ
Приходятъ въ гости все ко мнѣ?
Заря встрѣчается со свѣтомъ,
Не находя меня во снѣ.,
Кто можетъ сдѣлать представленье,
Какъ ночь въ безсонницу длинна?
Какъ тяжко тѣла утомленье?
Насъ сердитъ шумъ и тишина
Тьма ночи, тѣнь, луна.
Когда ночь только наступаетъ,
Я холодна, какъ будто ледъ,
Отъ нетерпѣнья выступаетъ
На лбу густой, холодный потъ.
Но больше всѣхъ мои мученья,
Когда ночь близится къ концу:
Лежу въ постели будто тѣнь я,
Какъ точно слита изъ свинцу.
Конца нѣтъ искоркамъ красивымъ,
Играютъ радуги въ глазахъ,
Все въ цвѣтъ окрашено съ отливомъ...
Счетъ потеряла я въ часахъ.
Забудусь утромъ на мгновенье,
Сейчасъ мнѣ кажется: лечу...
Во всей какое-то давленье;
Собраться съ мыслями хочу --
Напрасно... глубже опускаюсь
Въ колодезь, въ бездну безо дна...
Но тутъ я съ крикомъ пробуждаюсь,
Вольна, разбита, холодна.
Опять свинцомъ налиты вѣки,
Удары страшные въ вискахъ,
Опять мученія калѣки
И голова въ стальныхъ тискахъ...
А что теперь, какъ дочь больную.
Ко мнѣ, больной-то, привезли?
Побьюсь недѣльку такъ другую,
А тамъ дадутъ клочекъ земли...
Буровъ.
Опять она!
Явленіе VIII.
Наташа (въ бѣломъ пеньюарѣ, съ лентами въ рукахъ, идетъ и тихо поетъ).
"Въ жесткой постелькѣ,
"Въ черной земелькѣ,
"Плотно покрытъ,
"Птенчикъ мой спитъ.
"Въ землю зарытый,
"Всѣми забытый,
"Тихъ, что мечта,
"Спитъ безъ креста.
"Вѣтки черёмы,
"Сладкія дрёмы
"Шепчутъ ему
"Въ ямку-тюрьму".
Буровъ.
Когда-бъ меня четвертовали,
Мнѣ больно не было-бы такъ!
Степанъ Ильичъ.
Гдѣ горечь истинной печали,
Тамъ слово не условный знакъ.
Наташа (медленно идя, продолжаетъ).
"Въ жесткой постелькѣ,
"Въ черной земелькѣ
"Плотно покрытъ,
"Птенчикъ мой спитъ".
(Останавливается, потомъ, будто что-то вспомнивъ).
&nb sp; Забылась я и слышу шумъ,
Какъ будто съ кѣмъ-то объясненье:,
Но занятъ слишкомъ былъ мой умъ,
Какъ мнѣ приснилося видѣнье.
Мнѣ снились, помню, берега --
Я надъ рѣкой стою глубокой,--
Кругомъ зеленые луга,
Въ туманѣ горизонтъ далекій.
Я рву цвѣты, плету вѣнокъ... (Думаетъ).
Да, да, плету вѣнокъ мой брачный.
Вдругъ вижу я: плыветъ челнокъ
Вверхъ по рѣкѣ, въ дали прозрачной,
Я жду, что выйдетъ изъ всего...
Въ немъ двое витязей сидѣло...
Челнокъ причалилъ... изъ него
Одинъ... вдругъ небо потемнѣло...
(Останавливается. Анна Андреевна хочетъ подойти, Загорскій останавливаетъ).
Рѣка шумитъ, растетъ волна,
Раздался звонъ изъ церкви дальней...
Тутъ вышелъ витязь изъ челна
И подошелъ ко мнѣ, печальной
Взялъ тихо за руки меня
И посмотрѣлъ глубоко въ очи,
Молчанье адское храня.
Въ глазахъ моихъ темнѣй полночи --
И стала я луны блѣднѣй,
Мрачнѣй самой громовой тучи:,
Узнала я: то былъ Сергѣй (Буровъ вскакиваетъ и закрываетъ лицо руками).
И взглядъ его суровый, жгучій,
По жиламъ льются страхъ и трепетъ,
Дышать мнѣ силъ не достаетъ.
Я начинаю тихій лепетъ,
Но мнѣ онъ что-то подаетъ.
Беру и что-жъ мое дитя!
Вся въ жилахъ кровь моя застыла...,
Вѣтръ зашумѣлъ, въ лицо свистя,
Рѣка сильнѣе забурлила...
Я слова молвить не могу:
Языкъ къ гортани что пришитый.
"Прощай! Я больше не въ долгу:
"Мы на всегда съ тобою квиты",
Сказалъ Сергѣй и вдругъ изчезъ...
Вокругъ поднялся адскій хохотъ,
Гудитъ и стонетъ старый лѣсъ...
Дитя пропало; въ небѣ грохотъ...
Опять осталась я одна...
Анна Андреевна (подходя)
Спала ты, дочь?
Наташа.
Сейчасъ отъ сна:
Была я въ вѣчности глубокой
И осмотрѣла вѣчный храмъ,
Весь пробѣжала міръ широкій...
Теперь я здѣсь, а мысли тамъ...
Да, помню, Правду вопрошала,
Что есть любовь? Она молчала...
Анна Андреевна.
Ахъ, дочь моя! отдохновенье
Необходимо такъ тебѣ...
Наташа (продолжая).
Проклятье иль благословенье
Она приносятъ намъ въ себѣ!
Засядетъ въ сердце, чувство гложетъ;
Умъ неспособенъ на отчетъ,
Разсудокъ трезвымъ быть не можетъ
Отъ страсти, что подъ нимъ течетъ.
Да, страсть катится дальше, шире,
Чѣмъ дальше -- глубже что рѣка,
Глотаетъ тѣхъ въ стихійномъ пирѣ,
Кто роль играетъ рыбака;
А ихъ безпомощные челны
Дотоль ныряютъ тамъ и тутъ,
Пока изъ состраданья волны
Ихъ пустоты не захлеснутъ.
Анна Андреевна.
Прилягъ скорѣй, оставь пустое:
Тамъ разъяснится все потомъ...
Наташа.
Такъ что-жъ любовь? То и другое?
Не можетъ быть, клянусь умомъ... (Садясь на софу).
; О, вы, божественныя силы,
На мигъ одинъ мнѣ дайте нить::
Мы, люди -- мошки, слабы, хилы;
Что стоитъ вамъ въ насъ свѣта влить?
Помочь боитесь изъ разсчета,
Что мы умножимъ васъ число?
Нѣтъ! мысли не связать полета:
Мы знаемъ что добро и зло.
Я знаю, что сегодня міру
Я это въ правду докажу,
Что съ Тайны я сорву порфиру
И слово мощное скажу...-
Тсс... Смотрѣть сюда безъ содроганья:
Во мнѣ есть Истины кроха...
Поймите вы: Любовь сгоранье
Души и тѣла... (дико) ха, ха, ха! (падаетъ безсознательно на софу).
Степанъ Ильичъ.
О, Богъ мой! что же за мученье
Смотрѣть, какъ гаснетъ человѣкъ!
Когда бъ мнѣ дали позволенье,
Я жизнь такую бы пресѣкъ...
Схожу за докторомъ (выходитъ).
Буровъ.
Чѣмъ, дальше слышу, тѣмъ дороже
Наташа дѣлается мнѣ.
Скажи мнѣ, Господи, за что же
Ты наказалъ меня вдвойнѣ? (становится у ея изголовья).
Анна Андреевна (у ея ногъ, съ горечью и печалью).
Глядѣть нѣтъ силушки и духу:
Какой нерадостный конецъ!
Исходъ одинъ, какъ мать -- старуху
Учить задумаетъ птенецъ.
Тебя желанье ослѣпило
Имѣть заранѣ опытъ свой...
Отрады много-ли купила (показывая на нее)
Такой ужасною цѣной?
Должно быть за грѣхи какіе
Богъ покарать насъ захотѣлъ:
Страдай сама, страдай другіе,
А мукамъ видится-ль предѣлъ?...
За что вы, дѣтки, къ намъ жестоки?
Жизнь ваша нашей жизни нить:
Зачѣмъ-же тяжкіе уроки
Намъ съ вами дважды проходить? (плачетъ, положивъ голову на софу).
Буровъ (вкрадчиво и сердечно).
Приди въ себя, Наташа, снова,
Пройдутъ прошедшаго слѣды,
И лишь отъ опыта сѣдова
На жизни будутъ борозды.
Ошибки молодости страстны,
Ея раскаянье страстнѣй;
Чувствъ первыхъ взрывы и опасны,.
За то ихъ отзвукъ холоднѣй,
И дѣлаетъ возможнымъ счастье
Знакомствомъ душъ знакомыхъ тѣлъ;
Возстановляется согласье
И -- сладокъ душъ такихъ удѣлъ! (Останавливается, затѣмъ продолжаетъ):
Вторая дружба послѣ ссоры
Всегда и глубже и тѣснѣй;
Такъ и любви воскресшей взоры
Блестятъ довѣрчивѣй, нѣжнѣй.
Кто несъ за грѣхъ свой искупленье,
Къ земному счастью ближе тотъ:
Нашъ рай -- пройденное мученье,
Нашъ адъ,-- которое придетъ...
Наташа (вскакиваетъ и вперяетъ глаза въ портретъ)
Надежды шепчетъ мнѣ лукавый,
Когда насмѣшка дольше жить;
Вливаетъ медъ въ питье отравы,
Чтобъ запахъ смерти устранить.
"Не думай лишь о томъ, что было,
"Тогда жить -- станется легко";
Нѣтъ, если жизнь насъ разъ разбила,
Осколки въ тѣлѣ глубоко;
Тасканье ихъ намъ боль умножитъ;
Оставить ихъ -- страдать года;
Лишь Смерть, хирургъ великій, можетъ.
Прервать страданья на всегда...(Останавливаясь).
Тогда куда изчезнутъ думы,
Что долго жили такъ во мнѣ? (Вдругъ къ портрету).
Ты что, старикъ сѣдой, угрюмый
Гримасы строишь въ вышинѣ?
Слѣдишь за мной глазами строго
И сжалъ беззубый, страшный ротъ?..
Не першагну, клянусь, порога,
Моя и тѣнь не забредетъ.
Въ твой домъ не занесу я срама.
Не будь суровымъ такъ ко мнѣ. (Въ ужасѣ).
Что это? зашаталась рама!..
Отецъ виситъ мой на стѣнѣ!..(Вдругъ падаетъ на колѣни).
Прости мое непостоянство:
Я постояннѣй буду тамъ (Показываетъ на небо).
Прости еще -- иду въ пространство,
Мой вѣчный и.широкій храмъ!...
(Вскакиваетъ и съ неожиданной быстротой направляется къ окну и бросается въ него).
Анна Андреевна (бросаясь къ окну).
Ахъ, батюшки мои! убилась!:
Навѣрно въ дребезгахъ она! ( Бѣжитъ вонъ).
Буровъ.
Когда убилась -- Божья милость,
А нѣтъ -- на что обречена? (Уходитъ).
Явленіе IX.
(Чрезъ нѣсколько минутъ Наташу вносятъ Буровъ и Загорскій, а Маша и посторонній вводятъ Анну Андревну и сажаютъ на стулъ; она глядитъ, ничего не понимая).
Загорскій (цѣлуя руки у Наташи плачетъ).
Моя надежда сгибла рано,
Погасло солнце навсегда,
Была отрада у Степана,
Ее похитила бѣда.
Одна печаль мнѣ будетъ нынѣ
Поддержкой до послѣднихъ дней.
Молиться буду, что святынѣ,
Я чистой памяти твоей...
Явленіе X.
Тѣ же и докторъ.
Степанъ Ильичъ.
Спасите, докторъ, человѣка!
Докторъ ( подходитъ, щупаетъ пульсъ, осматриваетъ голову, важно).
Ужель неясно, что мертва?
Прибавить мы не въ силахъ вѣка,
Когда разбита голова...
Анна Андреевна (дико).
Мертва?!
Степанъ Ильичъ (отстраняя доктора).
Ступайте прочь, невѣжда!
Кто здѣсь страдалъ, тотъ тамъ живетъ:
Нѣтъ смерти тамъ, гдѣ есть Надежда
И къ вѣчной Правдѣ переходъ!.. (опускается передъ тѣломъ на колѣни).
(Занавѣсъ тихо падаетъ).
Конецъ пятаго дѣйствія.
Виндзоръ,
1882.