Явленіе I
Буровъ входитъ.
Буровъ (утомленно).
Сейчасъ вернулся изъ конторы,
Самъ все провѣрилъ, что лишь могъ;
Напрасны, значитъ, разговоры,
Что есть какой-то тамъ подлогъ.
Боюсь ужасно я банкротства:
Оно нежданно, будто воръ;
На нихъ нѣтъ правилъ, руководства,
За нихъ небрежности просторъ.
Но все въ порядкѣ, нѣтъ намека,
Чтобъ было что изъ ряда вонъ.
Враги болтаютъ, какъ сорока,
Изъ ничего подымутъ звонъ.
Ухъ! я усталъ невѣроятно,
День проработавъ головой.
Теперь мнѣ ясно и понятно,
Что хлѣбъ служащихъ трудовой (тяжело садится).
Такъ испугался я напрасно:
Все оказалось болтовней.
Теперь по крайней мѣрѣ ясно,
Что нѣтъ сѣкиры надо мной.
Ложится зависть на богатыхъ:
Къ намъ бѣдняки всегда строги,
Изъ всѣхъ людей четыре пятыхъ
Но меньшей мѣрѣ намъ враги.
А все за что? За нашу щедрость,
За то, что мы вездѣ даемъ,
Питаемъ вѣчно злую бѣдность,
Какъ глубь рѣчную водоемъ.
Дай одному, здѣсь дай другому,
Тамъ на голодныхъ подпиши...
Придетъ къ тому, что хоть изъ дому
Вонъ носа вовсе не кажи.
"Какъ вамъ не дать? Вы такъ богаты
И денегъ куры не клюютъ".
Поютъ вамъ дамы, дѣвы, фаты,
Какъ подписной листъ подаютъ.
Считать чужіе милліоны
Привыкли люди на Руси,
Къ вамъ подползутъ какъ скорпіоны...
Явленіе II.
Тѣ же и Григорій.
Григорій.
Иванъ Кузмичъ Носковъ.
Буровъ.
Проси.
(Григорій отворяетъ дверь и самъ уходитъ).
Явленіе III.
Тѣ же и Носковъ, хотѣвшій броситься въ объятья, но Буровъ холодно подаетъ руку.
Буровъ.
Иванъ Кузмичъ! Вы здѣсь давно-ли?
Спасибо, завернули къ намъ
Носковъ.
Въ столицѣ я три дня -- не болѣ,
И то пріѣхалъ по дѣламъ.
Буровъ.
Садитесь, дайте васъ послушать,
Чтобъ вспомянулась старина.
Но... не хотите-ли покушать,
Иль выпить водки иль вина?
Носковъ.
Нѣтъ, не хочу -- нѣтъ аппетита,
Да мнѣ теперь не до ѣды,
Какъ сердце горестью разбито...
Буровъ.
Ужъ не случилось-ли бѣды?
Носковъ.
Охъ! правъ ты, да -- бѣда со мною:
Я въ полномъ смыслѣ нищимъ сталъ,
Чего, передъ тобой не скрою,
Я никогда не ожидалъ.
Когда жъ богатый ожидаетъ
Вдругъ стать несчастнымъ бѣднякомъ?
Онъ бѣдность кой-какъ представляетъ,
Но съ нею близко незнакомъ.
Такъ потерялъ я ныньче лѣтомъ
Штукъ триста разнаго скота;
Мой домъ, съ дворомъ, сгорѣлъ при этомъ,
Нѣтъ ни кнута, ни хомута.
Судьба меня сперва свалила,
Роль разыграла палача,
А напослѣдокъ раздавила,
Какъ всходы съѣла саранча.
Теперь мнѣ не съ чѣмъ и подняться,
Я безъ жилья, сплю въ конурѣ;
За дѣло все же надо взяться:
Весна почти -- что на дворѣ.
Я долго думалъ съ напряженьемъ,
Къ кому бъ я обратиться могъ;
Вдругъ освѣтилъ меня рѣшеньемъ
Должно быть за несчастья Богъ.
Пойду, сказалъ себѣ, къ Сергѣю,
Ужель меня онъ оттолкнетъ?
Не можетъ быть! И думать смѣю,
Что найденъ мной теперь исходъ.
Согласенъ съ мыслью ты моею?
Буровъ.
Пусть раззорился бъ цѣлый свѣтъ!,
Такъ всѣ за помощью къ Бурову?
Hocковъ (раскрываетъ ротъ и съ удивленіемъ смотритъ на Бурова).
Какой весь свѣтъ? Далеко нѣтъ!
Я тотъ, кто далъ тебѣ основу,
Поилъ-кормилъ пятнадцать лѣтъ,
Кто надѣвалъ тебѣ штанишки,
Кто носъ твой грязный утиралъ,
Читалъ тебѣ вслухъ годы книжки
И одѣвалъ и обувалъ,
Лелѣялъ, холилъ что куртинку
Любимыхъ въ садикѣ цвѣтовъ... (Осматривая его).
Вотъ ты походишь на картинку,
Но былъ-ли прежде ты таковъ?...
Буровъ.
Зачѣмъ ворочаться намъ къ дѣтству?
Смѣтнаго, правда, много въ немъ.
Но какъ у склонныхъ къ домосѣдству
Заботъ ненужныхъ цѣлый домъ,
Такъ съ вами было повторенье...,
Носковъ.
Заботъ ненужныхъ! смѣхъ сказать!
Заботы то-жъ, что удобренье,
Безъ нихъ плодовъ неможно ждать.
Буровъ.
Отъ дѣтства я ушелъ далеко,
Что общаго межъ нимъ и мной?
Зачѣмъ же начинать съ востока,
Когда на югъ лежитъ, путь мой?
Носковъ.
Положимъ, жизни колесница
Съ тобой промчалась полпути;
Но я-то въ ней такая спица,
Безъ коей ей-бы не уйти.
Родства межъ нами нѣту связи,
Я другомъ былъ твово отца
И вытащилъ тебя изъ грязи
Во имя только мертвеца.
Буровъ.
Такъ сдѣлали не безъ разсчета
Навѣрно, смѣю полагать;
А то какая же охота
Чужаго сына воспитать?
Съ отцемъ вы что-нибудь имѣли --
Долги вамъ, можетъ, прощены...
Буровъ (вынимая изъ бумажника пачку денегъ, подаетъ ему).
Пока возьмите эту пачку,
Вамъ я помочь всегда готовъ...
Носковъ (разсматривая бумажки).
&n bsp; Тутъ сто рублей! принять подачку
Не можетъ отъ тебя Носковъ.
Носковъ (еще больше раскрываетъ ротъ отъ удивленія и неожиданности).
Да ты, мой другъ, въ своемъ умѣ-ли?
Ужъ не объѣлся-ль бѣлены?
Нѣтъ, обязательствъ, обѣщанья
Отцу твому я не давалъ,
Но лишь изъ чувства состраданья
Тебя на воспитанье взялъ.
Я сокращалъ свои расходы
И самъ обкрадывалъ себя
Не день, не мѣсяцъ,-- цѣлы годы,--
Чтобъ въ люди вывести тебя.
Я оттягалъ тебѣ наслѣдство
И сдѣлалъ крупнымъ богачемъ;
Мои ты зналъ и знаешь средства,:
Ужель все это не почемъ?
Клянусь землей и небесами,
Сюда не ступитъ впредь нога (беретъ шляпу).
Буровъ.
Но вы меня учили сами:
"Въ нуждѣ копѣйка дорога";
А сто рублей побольше много,
Ихъ на полу мы не найдемъ.
Носковъ.
Не мучь меня ты ради Бога,
Не рѣжь словами какъ ножомъ.
Я буду боленъ двѣ недѣли.
Буровъ.
Но сколько нужно вамъ всего?
Носковъ.
Пять тысячъ хватитъ еле-еле
Для поправленья моего.
Безъ этой суммы не подняться,
Не мыслимо, я знаю самъ...
Буровъ.
Чтобъ по другимъ вамъ не толкаться,
Я тысячу, пожалуй, дамъ.
Носковъ.
Подъ вексель, что-ль, Сергѣй?
Буровъ.
Понятно.
Носковъ.
Но безъ учета?
Буровъ.
Какъ же нѣтъ?
Весть дѣло надо аккуратно.
Носковъ.
Нѣтъ, сталъ другимъ ты, бѣдный свѣтъ!
Ушелъ въ гроши. Охъ! путь опасенъ.
Буровъ
И такъ на сколько?
Носковъ.
На пять лѣтъ.
Буровъ.
Вотъ вамъ пятьсотъ рублей.
Носковъ.
Согласенъ.
Давай бумагу.
Буровъ (вынимаетъ изъ кармана деньги, отсчитываетъ пять сотъ рублей (разъ, два и т. д.), подаетъ ему вмѣстѣ съ вексельной бумагой. Носковъ начинаетъ писать вексель; вдругъ схватывается обѣими руками, за голову и начинаетъ плакать навзрыдъ какъ ребенокъ. Затѣмъ вскакиваетъ, рветъ вексель и бумажки и бросаетъ ихъ въ огонь).
Носковъ.
Проклятье вамъ, плуты, злодѣи!
На мѣсто сердца въ васъ гроши.
Честнѣй ростовщики-евреи,
Въ нихъ больше истинной души.
Грабители высокой пробы,
Мошенники и палачи!
Нѣтъ, мнѣ не выразить всей злобы... (Задыхаясь).
Моихъ проклятій трепещи.
Какъ вѣтромъ будешь сдунутъ крахомъ
И обратишься снова въ нуль,--
Пойдетъ твое богатство прахомъ,
Слетишь съ величія ходуль.
Вонъ сердце выскочитъ изъ груди,
Мозгъ хочетъ выползть какъ червякъ
Отъ мысли, что такъ подлы люди,
Что вмѣсто сердца въ нихъ пятакъ.
Какъ язва, тифъ или холера
Разносятъ всюду смерть въ себѣ,
Такъ низость легкостью примѣра
Ничтожной нравится толпѣ.
Но міръ не пьетъ еще чернила
На мѣсто ключевой воды.
Есть люди сердца, есть свѣтила,
Ихъ не изчерпать доброты.
Такихъ свѣтилъ вамъ не похѣрить
Всей вашей подлости цѣной,
Меня не могъ ты разувѣрить 1
Своимъ кощунствомъ надо мной.
Вотъ благодарность и награда
За ласки, хлѣбъ и соль мою,
Я пріютилъ такого гада,
Вскормилъ и выростилъ змѣю.
Чума, холерная зараза!
Буровъ.
Что-съ?!
Носковъ.
Ты шакалъ, хамелеонь.
Бездушный червь!
Буровъ.
Еще-съ!..
Носковъ.
Проказа! (уходя).
Паукъ, тарантулъ, скорпіонъ!!...
Явленіе IV.
Буровъ одинъ.
Какую тьму мнѣ далъ названій!
Варить все надо одному,
За то, что я безъ колебаній
Хотѣлъ помочь, чѣмъ могъ, ему.
Не липнетъ -- нечего бояться,
Брань не виситъ на вороту,
Но надо-бъ честности паяца
Привлечь къ суду за прямоту.
Богъ съ нимъ! прощу ему обиду,
Чего другимъ-бы не простилъ,
Изъ обвиненій чистымъ выду,
Что я добро его забылъ.
Пусть будетъ небо мнѣ свидѣтель
Иль самъ великій сатана,
Что въ первый разъ такъ добродѣтель
Въ моемъ лицѣ оскорблена.
Вотъ дѣлай доброе для свѣта,
Желай по силамъ помагать... (Звонитъ).
Тебя же станутъ клясть за это...
Явленіе V.
Тѣ же и Григорій.
Буровъ.
Мужчинъ ко мнѣ не принимать.
Григорій.
Слушаю-съ... (уходитъ).
Явленіе VI.
Буровъ одинъ.
Двѣ жертвы въ данное мгновенье
Въ моемъ трепещутся силкѣ:
Одну люблю до объяденья,
Съ другой любовь на волоскѣ.
Такая-жъ разница межъ ними,
Какъ между солнцемъ и луной.
Наташа вздохами своими
Убила навсегда пылъ мой.
Она способна улыбаться,
Любить и плакать, и вздыхать,
Порой неопытно ласкаться,
Желать, надѣяться, шептать.
Все существо ея наивно,
На всемъ незрѣлости печать,
Она мнѣ сдѣлалась противна,
Я даже не люблю въ ней мать.
Другая женщина Синькова --
Она созрѣвшій сочный плодъ;
Чуть прикоснись -- сейчасъ готова
Вся цѣликомъ упасть вамъ въ ротъ (показ. пальцами).
Она не любитъ -- пожираетъ,
Не вздохи шлетъ, но -- вся кипитъ,
Она не плачетъ, но -- рыдаетъ,
Не улыбается -- дрожитъ.
Какъ въ тридцать лѣтъ любовь бурлива,
Ея оттѣнкамъ нѣтъ конца,
Такъ молодая страсть сонлива:
Въ семнадцать лѣтъ пусты сердца.
Увы! сокрылись Дездемоны
И Маргариты... гдѣ онѣ?
Любовь жила въ нихъ въ годы оны,
Теперь не снится имъ во снѣ.
Явленіе VII.
Тѣ же и Синькова.
Синькова.
Теперь я изъ другаго храма
Твоей любви, доволенъ ты?
Буровъ (цѣлуя ее).
О, да!
Синькова.
Зачѣмъ я неупряма?
Во мнѣ такъ много доброты.
Что ты еще Наташу любишь,
Я обозлилась въ прошлый разъ,
Но все-жъ пришла для этихъ глазъ, (показ. на его глаза)
Въ надеждѣ, можетъ, приголубишь...
Что я права, мой ловеласъ?
Буровъ (обнимая ее лѣвой рукой)
; Какъ не ласкать тебя, голубку?
Нѣтъ больше: чудо соловья? (беря за подбородокъ правой рукой).
Дай разцѣлую эту губку,
Вдохну въ тебя еще огня (цѣлуя ее).
За то тебя я и люблю-то,
Что ты -- мой ангелъ доброты,
Что не шутя въ тебѣ, Танюша,
Образчикъ рѣдкой красоты.
Ты такъ пряма и откровенна,
Когда бъ всегда такой была (цѣлуетъ ее).
Ты, право, необыкновенно
Сегодня какъ-то весела.
Синькова (садясь съ нимъ на диванъ и ластясь).
Тебѣ пріятно это, милый?
Такой я буду и впередъ.
Буровъ.
Зачѣмъ казенный видъ унылый?
Противенъ мнѣ такой народъ.
Вотъ это также слабость Тали:
На ладонъ цѣлый вѣкъ дышать.
Синьнова.
Чье сердце сдѣлано изъ стали?
Иной разъ чувствъ нельзя сдержать.
Ахъ! Таля, кажется, убита
Болѣзнью сына своего,
Но грусть-то бѣлой ниткой шита...
Буровъ.
Тсс!.. не говори объ ней того.!
Что сына любитъ -- несомнѣнно:
Я часто былъ свидѣтель самъ.
Къ нему нѣжна и неизмѣнна,
Сидитъ по цѣлымъ съ нимъ часамъ.
Въ немъ центръ ея существованья,
Ея надежды и мечты,
Какой-то видъ очарованья,
Слащавости до... тошноты
Какъ мнѣ все это надоѣло:
Упреки, ласки и дитя!
Во мнѣ все сердце изболѣло,
Клянусь тебѣ я не шутя.
Я всѣмъ желаю въ жизни счастья,
Но... еслибъ Богъ дитя прибралъ!...
Ко всѣмъ я чувствую участье,
Ребенку жъ... смерти бъ я желалъ:
Онъ но рукамъ меня связалъ!
Мои всѣ мысли перебиты
Съ тѣхъ поръ какъ "сынъ мой" свѣтъ узрѣлъ;
Я какъ-то вышелъ изъ орбиты
Текущихъ важныхъ въ, банкѣ дѣдъ.
Какъ будто казни ожидаю.
Иль къ каторгѣ приговоренъ: .....
Не сплю -- боюсь, хоть глупо -- знало,
Но въ страхѣ этомъ неволенъ...
Лежитъ какое-то проклятье
На этой бѣдной головѣ (показывая на голову)
&n bsp; Что былъ-бы въ силахъ предпринять я,
Какъ мечъ виситъ, наготовѣ --
Ему лишь стоитъ опуститься...
Синькова.
Съ ней разойдись -- одинъ исходъ.
Ты не обязавъ же жениться?
Такъ кончи съ нею безъ хлопотъ --
Вотъ тутъ и все, чего страшиться?
Буровъ.
Боюсь, жемчужина, что нѣтъ,
Вотъ въ чемъ сглупилъ я колоссально:
На ней жениться далъ обѣтъ!
Хоть это глупо, ненормально,
Но въ часъ разнузданныхъ страстей
Разсудокъ дѣйствуетъ слабѣй,
Чѣмъ нужно-бъ было въ это время;
А тамъ... неси покорно бремя.
Ты знаешь, Таля страхъ пылка,
Готова все принять на вѣру...
А что какъ нервная рука
Отмстить захочетъ для примѣру?
Какъ месть такая ни жалка,
Но мнѣ была бы неудобна.
Скандала нужно избѣжать.
На то Наташа, вѣрь, способна:
Отъ ней всего возможно ждать.
Синькова.
Ахъ, вздоръ! такихъ страстей не будетъ.
Умретъ дитя, пройдутъ года,
Наташа, вѣрь мнѣ, позабудетъ
Его, тебя, весь міръ тогда.
Всѣ безпокойства здѣсь напрасны.
Чего въ сердцахъ не говорятъ?
Угрозы женщинъ неужасны,
Когда онѣ любя грозятъ.
Тебѣ знать женщинъ нужно-бъ болѣ:
Онѣ наскажутъ пудъ угрозъ,
Но, не исполнивъ сотой доли,
Себя-же доведутъ до слезъ. (Молчаніе. Синькова смотритъ кругомъ).
Сергѣй! ты помнишь нашу ссору
Въ послѣдній мой къ тебѣ визитъ?
Ты виноватъ по договору,
Такъ какъ портретъ ея виситъ (показывая рукой).
Иль нѣтъ довольно силы воли
Разстаться съ милымъ существомъ?
Ее лишить не хочешь доли
Ты въ сердцѣ вѣтряномъ своемъ?
О, ты прекрасно держишь слово!
Вотъ знакъ любви ко мнѣ, злодѣй!
Чтожъ? Постоянство есть основа
Глубокихъ чувствами людей...
Я повторю условья мира
Разъ навсегда: она иль я!
И такъ, сними свово куміра...
Буровъ (съ притворной досадой).
& nbsp; О, отъ тебя мнѣ нѣтъ житья!
Есть у меня на то причины;
Не надо слишкомъ строгой быть...
Синькова.
Ахъ, всѣ предатели мужчины
И не умѣютъ насъ любить!
Буровъ.
Чтобъ съ нами въ жизни ни бывало,
Я слово далъ портретъ хранить,
Но... въ руки ты меня забрала --
Придется слову измѣнить. (Вставая).
Пока не любимъ, такъ смѣемся
Надъ тѣмъ, кто любитъ, чуть дыша;
А какъ полюбимъ, сами гнемся
Гораздо ниже камыша.
(Снимаетъ портретъ со стѣны, подаетъ его Синѣковой и садится съ ней рядомъ, спиной къ дверямъ. Въ это время тихо входитъ въ боковую дверь Наташа и останавливается вся блѣдная, увидя ихъ обоихъ вмѣстѣ).
Буровъ.
Теперь довольна ты, Татьяна?
Довольна? да? такъ и скажи. "
Синькова.
Нѣтъ, не совсѣмъ. Что безъ обмана
Меня ты любишь, докажи.
Буровъ.
Ты, Таня, страшное творенье
И настоящая чума,
Я знаю, прежде замиренья
Меня сведешь совсѣмъ съума.
Я доказалъ, ужели мало?
Ея портретъ въ твоихъ рукахъ.
Ты хочешь разыграть капрала,
Чтобъ рекрута повергнуть въ страхъ-
Я не трусливаго десятка,
Тебя съумѣю наказать,
За то, что ты цѣлуешь сладко... (Цѣлуетъ ее).
Синькова.
Съ того тебѣ бы и начать...
Буровъ.
На память перваго свиданья,
Вотъ отъ нея еще цвѣтокъ. (Вынимаетъ изъ кармана портмонэ и достаетъ цвѣтокъ).
Мнѣ грустно было бы сознанье,
Что, можетъ быть, я къ ней жестокъ,
Но... постоянны лишь печали,
Безстрастно жизнь идетъ впередъ:
Что мы священнымъ признавали,
Священнымъ быть перестаетъ.
Любовь -- видъ нервнаго недуга:
Болѣзнь-то есть, но центра нѣтъ.
Возьми цвѣтокъ. Въ часы досуга
Тебя займетъ такой предметъ.
Синькова.
Прости мнѣ это испытанье:
Теперь совсѣмъ спокойна я,
Мои изчезли колебанья,--
Располагай мной -- я твоя!
(Оба обнимаются и крѣпко цѣлуются. Наташа подступаетъ).
Явленіе VIII,
Тѣ же и Наташа.
Наташа.
Цѣлуйтесь больше, крѣпче, вѣчно,
(Буровъ и Синькова вскакиваютъ въ смущеніи).
Давайте пищи вы устамъ,
Любитесь страстно и сердечно,
Впивая сладостный бальзамъ.
Хоть мнѣ то горько повторенье,
Но поцѣлуйтеся еще,
Тогда припомню на мгновенье --
И я любила горячо.
Мнѣ поцѣлуи тѣ знакомы,
Въ нихъ сладкій есть какой-то ядъ:
Насъ отравляетъ, но еще мы
Идемъ все дальше, въ самый адъ,
Забывши совѣсть, честь и мѣру,
Отца и мать, людей и стыдъ...
Тотъ ядъ въ крови у насъ разлитъ --
Мы перешли сознанья мѣру...
Затѣмъ... затѣмъ начнемъ играть
Въ отца примѣрнаго и мать... ( Останавливается).
На мѣсто сладкихъ словъ; лобзаній,
Обѣтовъ разныхъ, клятвъ и грезъ,
Идутъ мильоны мукъ, терзаній
И рѣки горькихъ, горькихъ слезъ.
На мѣсто страстнаго объятья,
Медовыхъ устъ, рѣчей, очей,
Придутъ раскаянье, проклятья,
Рядъ сквозь проплаканныхъ ночей
Все за одну ошибку злую. (Обращаясь къ Бурову).
Ты тоже чувствовалъ, Сергѣй?
Повѣдай правду роковую!..
Не унывай, будь веселѣй:
Сынъ отошелъ въ страну иную,
Подальше отъ любви твоей... (Рѣдко).
&nbs p; Роднымъ-отцомъ-дитя-убито,:
А съ нимъ и я, дитяти мать...
Довольно пожилъ, волокита!
Пришелъ и мой чередъ карать --
Вотъ тутъ за все... (Вынимаетъ пистолетъ и стрѣляетъ въ него два раза, онъ увертывается. На выстрѣлъ прибѣгаетъ лакей и хватаетъ ее сзади. Буровъ въ это время выскакиваетъ вонъ, крича: на помощь! на помощь!)
Наташа.
Кто тамъ схватилъ? пусти сейчасъ!
Мѣшаютъ кончить все заразъ.
Синькова (стоявшая въ какомъ-то оцѣпенѣніи съ отчаяніемъ).
Здѣсь покушенье, преступленье...
Наташа.
Боишься смерти, егоза?
Такъ и тебя ждетъ тоже мщенье...
Постой, блудливая коза!
(Входятъ двое полицейскихъ. Одинъ беретъ у Наташи револьверъ и говоритъ: " Сейчасъ прибудутъ власти и будетъ составленъ протоколъ".)
(Занавѣсъ падаетъ).
Конецъ четвертаго дѣйствія.