Явленіе I.
Маша (прибирая комнату),
Къ ребенку доктора послали
Лѣчить отъ боли горловой.
Охъ, сколько матери, печали
За поцѣлуй одинъ -- другой...
Мы отдаемся сразу сдуру,
Глаза закрывши, въ яму бухъ!
А тамъ, свою попортивъ шкуру,
Лбомъ проломить хотимъ обухъ.
Посмотришь-сердце замираетъ,
Какъ наша барышня больна.
Ахъ! Тяжко, бѣдная, страдаетъ,
Проводитъ ночи всѣ безъ сна,
Какъ будто что припоминаетъ.
Не сумасшедшая она,
А бьется головой объ стѣну.
Еще бы нѣтъ! Вѣдь не жена:
Поди другая есть на смѣну.
Не понутру мнѣ самъ Буровъ,
Не знаю, что-то въ немъ фальшиво.
Не скажетъ пары путныхъ словъ,
Когда придешь; отпуститъ живо,
А самъ ушелъ и былъ таковъ,
Какъ будто бъ онъ чего боялся!
Или къ себѣ прихода ждалъ.
Боюсь, онъ барышней игралъ,
Въ любви же только притворялся.
Всѣ надуваютъ такъ насъ, дуръ;
Не говоря худаго слова.
Кажись, играетъ съ нимъ въ амуръ
Подруга барышни Синькова.
Мужчинѣ мало вишь одной,
Въ подспорье свяжется съ другой.
Вотъ хоть Савося мой Григорій,
На что простякъ и вѣренъ мнѣ?
А пропасть маленькихъ исторій
Онъ натворилъ на сторонѣ.
Но ничего -- все любишь сдуру,
Хоть знаешь, онъ неисправимъ.
Не такъ-ли люди пьютъ микстуру,
Коли недугъ неизлѣчимъ?
А развѣ съ барышней не тоже?
Одна, по моему, статья:
Умри дитя,-- великій Боже!
Что будетъ съ ней, не знаю я.
Она рехнется безъ сомнѣнья,
На отсѣченье палецъ дамъ,
Огня подложитъ подъ строенье,
Тушить придется вѣрно намъ.
Охъ! что-то барышня услышитъ
Отъ доктора на счетъ птенца?
Она теперь на ладонъ дышетъ,
Боится однаго словца,
Что "умеръ!"- (Звонятъ). Отопру пойду.
Явленіе II.
Тѣ же и Синькова.
Синькова.
Что дома?..
Маша.
Нѣтъ-съ.
Синькова.
Я подожду..
Она вернется вѣрно скоро.
Маша.
Да скоро, надо полагать.
Дитя у нихъ, вишь, очень хворо,
Такъ и поѣхали узнать
На мѣстѣ правду самолично.
Синькова.
Буровъ поѣхалъ тоже съ ней?
Маша.
Не знаю, барыня.:
Синькова (въ сторону ).
Отлично.
Къ обѣду ждетъ меня, злодѣй. (Громко).
Какъ то печальное извѣстье
Наташа приняла впервой?
Маша.
Я думала, клянуся честью,
Что не останется живой:
Вскочила такъ, какъ что уколетъ,
Объ шкафъ хватилась головой...
Синькова.
А кто ее къ тому неволитъ?
Умретъ дитя -- свободенъ умъ,
Живи безъ горя и безъ думъ.
Явленіе III.
Тѣ же и Наташа.
Наташа (къ Машѣ).
Сходи теперь къ ребенку, Маша!
Маша.
Сейчасъ, сударыня, пойду (уходитъ).
Синькова.
А я къ тебѣ пришла, Наташа!
Наташа (въ сторону).
Ужели гостья на бѣду?
Синькова.
Уже давненько поджидаю.
Наташа.
Ребенокъ очень боленъ.
Синькова.
Знаю,
Но я надѣюсь, неопасно.
Наташа.
Напротивъ я боюсь, что да.
Должна я ждать здѣсь ежечасно,
Что онъ умретъ. О, что тогда?
Синькова.
Умретъ, не велика бѣда:
Другой со временемъ родится...
Наташа.
Тебѣ не лишне постыдиться
Оставить шутки въ сторонѣ.
Пора понять, какъ тошно мнѣ.
Синькова.
Его легко ты позабудешь,
Забвенье -- счастіе само,
А главное -- свободна будешь
И сбросишь лишнее клеймо.
Ребенокъ всѣмъ развяжетъ руки...
Наташа.
О, нужно знать всѣ сердца муки,
Чтобы судить. Не знаешь ты
Чувствъ сокровенныхъ полноты,
Когда дитя вскричитъ впервые ( хват. за сердце)
Охъ, что-то здѣсь опять болитъ... (продолжаетъ)
Въ томъ крикѣ звуки есть родные.
Какой-то жизненный магнитъ.
Съ такими жъ чувствами творенья
Свои обозрѣвалъ Творецъ;
Но мало какъ-то умиленья
Къ ребенку выказалъ отецъ.
Съ тѣхъ поръ онъ холоднѣй чѣмъ прежде,
Формальнѣе себя ведетъ.
Молчала долго я въ надеждѣ,
Что эта холодность пройдетъ --
Вѣдь подъ весенними лучами,
Трухлѣетъ, дрябнетъ крѣпкій ледъ.
Такъ обольщалась я мечтами,
Что онъ опять ко мнѣ придетъ
Такимъ, какимъ онъ былъ сначала:
Любезенъ, ласковъ, нѣженъ, милъ...
Синькова.
Но онъ тебя не позабылъ.
Наташа.
Еще того бъ недоставало,
Чтобъ довершить печаль мою!
Онъ посѣщалъ меня бывало
Разъ нѣсколько подрядъ на дню,
Мнѣ клялся часто и немало,
Что любитъ лишь меня одну,
Горѣлъ и упивался лаской...
Какая разница теперь!
Придетъ подъ холодности маской,
Угрюмо смотритъ будто звѣрь,
Ни ласки прежней, ни привѣта,
Молчанье адское у насъ.
Дастъ на прощанье два совѣта,
Затѣмъ... ко мнѣ не кажетъ глазъ.
Другую любитъ онъ безспорно,
Коль пересталъ меня любить.
Синькова.
Да, это, Таля, можетъ быть.
Наташа.
Скажи мнѣ, Таля, непритворно,
Ты, можетъ, знаешь какъ-нибудь,
Кто эта милая особа?
Со мною откровенной будь,
Меня обяжешь тѣмъ до гроба.
Разъ я кому предпочтена,
Я адски нравственно страдаю,
До дна души оскорблена.
Мнѣ будетъ легче, какъ узнаю,
Счастливицу, и кто она.
Синькова.
Что мнѣ случайно и извѣстно,
Я не могу передавать,
И было бъ глупо, неумѣстно,
Что слышала, о томъ болтать. (Смотритъ на часы и встаетъ).
Я долго такъ съ тобой болтала...
Прощай, поправится сынъ твой.
Наташа ( цѣлуясь ).
Куда же ты спѣшишь?
Синькова.
Домой.
Я засидѣлась, опоздала (уходитъ).
Явленіе IV.
Наташа одна, смотря долго ей вслѣдъ -- вдругъ.
Наташа.
Ужъ не къ нему-ли побѣжала? (Молчаніе).
Меня мысль эта поразила;
Невѣроятнаго нѣтъ въ ней:
Что намъ и дорого и мило,
То несвященно для друзей.
Кто знаетъ точно, что она,
Какъ я, въ него не влюблена?
Она красива, не серьезна,
Умѣетъ подобрать нарядъ,
Мила, довольно граціозна,
Страсть обѣщаетъ сразу взглядъ.
Чтобы понравиться мужчинѣ,
Не всѣ-ль здѣсь данныя къ тому?
Что больше надобно ему?--
Съ Адама вкусъ одинъ понынѣ:
Нахальный взглядъ и бровь дугой,.
Двусмысленность при первой встрѣчѣ,
Мужчинамъ нравятся порой
Гораздо больше сердца рѣчи
И страсти мощной и живой.
Не можетъ быть, чтобы Татьяна
Со мной сыграла эту роль.
Чье сердце впрочемъ безъ изъяна?
Слабъ рабъ, слабъ также и король... (Молчаніе)
Не стала-ль я съ тѣхъ поръ ужасна,
Какъ Счастье рушилось мое?
А что какъ я со всѣмъ напрасно
Виню въ такихъ вещахъ ее?
Какъ будто это фактъ безспорный
И ужъ доказанъ былъ мнѣ такъ...
О, длинный нашъ языкъ позорный,
Разсудку ты презлѣйшій врагъ! ( задумывается ).
Явленіе V.
Тѣ же и Степанъ Ильичъ, прилично одѣтый, смотритъ въ дверь,
Наташа.
Степанъ Ильичъ! скорѣй войдите,
Вамъ рада очень. Сколько зимъ!
Раздѣньтесь, шляпу положите...
Вы стали страшный не-людимъ.
Степанъ Ильичъ (пожимая руку).
Боялся безпокоить какъ-то...
Наташа.
А потому и не зашли?
Вотъ замѣчательный чудакъ-то!
Такъ вы забыли Natalie
И въ общемъ измѣнились мало?
Степанъ Ильичъ.
Охъ, некогда мѣняться намъ!
День проживешь какъ ни попало,
А ночью дашь покой бокамъ,
На слѣдующій день все то же --
Вертишься съ жизни колесомъ,
Не зная, что тебѣ дороже --
Здоровый столъ иль ночь со сномъ.
Вотъ вы такъ измѣнились сильно.
Наташа.
Еще-бъ не измѣнилась я?
Моя жизнь счастьемъ необильна,
На насъ кладетъ печать семья,
Какъ съ каждымъ днемъ растутъ заботы,
Насъ грузомъ сверху внизъ гнетя.
Лишая насъ и жить охоты...
Степанъ Ильичъ.
Печальны вы?
Наташа.
Больно дитя!
Степанъ Ильичъ.
Поправится, Богъ дастъ, конечно,
Съ терпѣньемъ надо ожидать,
И васъ по прежнему безпечно
Улыбкой будетъ утѣшать...
Наташа.
Какъ ждемъ пріятнаго въ природѣ,
Надежда, очень хороша;
Но если видимъ смерть въ исходѣ,
Куда какъ ноетъ въ насъ душа!,
Сознанье это тяжко, больно,
На части сердце наше рветъ;
Тогда отчаянье невольно
Змѣею въ душу къ намъ вползетъ.
Мы чувствамъ болѣе подвластны,
Но не способности другой;
Вотъ почему тогда несчастны,
Не властны сами надъ собой.
Надѣюсь, вы со мной согласны?
Степанъ Ильичъ.
Согласенъ я, что это такъ,
Все-жъ надо быть сильнѣе горя:
Самъ по себѣ и слабъ морякъ,
А побѣждаетъ волны моря.
Мамашу видѣли на дняхъ?
Наташа.
Она недавно заходила,
Въ волненьи страшномъ и слезахъ --
Меня вернуться все просила.
Степанъ Ильичъ.
Куда вернуться?
Наташа.
Къ, ней, домой.
Да, признаюсь, она смутила
Меня отчаянной мольбой.
Я, право, не предполагала,
Чтобъ мать любила такъ меня.
Всего какихъ-нибудь два дня,
Какъ я ее вполнѣ узнала.
Степанъ Ильинъ.
И, не смотря на всю любовь,
Вы не рѣшили къ ней вернуться?
Наташа.
Боюсь, что стычки будутъ вновь,
Какъ прежде, мама станетъ дуться...
При томъ обязанности есть
Къ ребенку, тоже и къ Сергѣю.
Степанъ Ильичъ.
Хулить рѣшенья я не смѣю:
Сознанье долга -- наша честь...
Но что за долгъ у васъ къ Сергѣю.
Наташа.
Что вы хотите тѣмъ сказать?
Степанъ Ильичъ.
Что вы свободны, разумѣю
И постараюсь доказать.
Онъ васъ увлекъ, поссоримъ съ свѣтомъ,
Не давъ вамъ имени жены,
Жизнь сдѣлалъ пыткою при этомъ,
А вы въ него все влюблены...
Наташа.
Степанъ Ильичъ, не нападайте!
Мнѣ что возможно далъ Сергѣй.
Степанъ Ильичъ.
Нѣтъ, вы его не защищайте:
Онъ отнялъ много вашихъ дней.
Наташа.
Вините въ томъ меня одну-же,
Что полюбила я его.
Степанъ Ильичъ.
Наталья Марковна! тѣмъ хуже:
Вы дали все, онъ ничего.
Онъ въ васъ купилъ себѣ игрушку
За сотню лишнюю рублей,
За жертву вашу на полушку
Онъ не далъ вамъ любви своей,
Лишь опозорилъ имя ваше,
Сгубилъ прекрасные года...
Вѣдь въ гробъ кладутъ, повѣрьте, краше --
Онъ сдѣлалъ много вамъ вреда...
Чтобъ съ вами говорить о дѣлѣ,
Сюда пришелъ сегодня я.:
Въ рукахъ у васъ судьба моя --
Вы мной давно ужъ овладѣли.
Я знаю васъ съ лѣтъ вотъ какихъ (показываетъ руками на полъ).
Вы на рукахъ росли моихъ!
И на глазахъ все хорошѣли.
Вы были дивное дитя;
И много въ будущемъ судили,
Затѣмъ десятокъ лѣтъ спустя,
Вы разцвѣли и... полюбили,
Бурова п о -сердцу найдя.
Исходъ обоимъ намъ извѣстенъ.
За васъ болитъ моя душа:
Буровъ не только что не честенъ
Но ниже мѣднаго гроша.
И я прошу васъ, какъ мамаша,
Разстаться съ этимъ существомъ.
Наталья Марковна! Наташа!
Вернитесь снова въ отчій домъ.
Затѣмъ узнаете по-малу
Загорскаго поближе вы;--
Онъ не подходитъ къ идеалу,
Но не лишенъ же головы;
По чувствамъ онъ не холоднѣе,
Хотя нѣтъ страсти въ немъ слѣпой.
Привычка свяжетъ насъ плотнѣе,
Соединитъ въ союзъ святой... (Молчаніе)
Молчите вы и нѣтъ отвѣта.
Я некрасивъ, что за бѣда?
За душу любитъ насъ полсвѣта,
За красоту лишь иногда.
Для васъ одной я измѣнился:
Былъ бѣденъ, вѣчно пустъ карманъ;
Работъ въ журналахъ я добился --
И въ ходъ пошелъ затѣмъ Степанъ.
Я былъ всегда какъ стелька пьянъ,
Вотъ годъ вина не видѣлъ іоты,
Надѣюсь, вытрезвѣлъ сполна.
Теперь мнѣ скучно безъ работы,
Какъ было скучно безъ вина.
Чтобъ человѣкомъ стать солиднымъ,
Боролся долго я съ собой
И къ результатамъ, право, виднымъ
Пришелъ упорною борьбой.
Семьѣ отдамъ свои я силы,
Себя одной вамъ посвящу
И дамъ я вытянуть всѣ жилы,
Коль васъ работать допущу.
Чтобъ только васъ беречь, лелѣять,
Я буду негромъ и воломъ,
Я стану миръ вамъ нужный сѣять
И въ вашу душу и въ вашъ домъ.
Лелѣять васъ -- мнѣ утѣшенье,
Забвенье отъ прошедшихъ бѣдъ,
Отъ давней грусти облегченье...
Я дамъ себѣ тогда обѣтъ...
Наташа.
Степанъ Ильичъ! нотъ мой отвѣтъ.
Мнѣ рѣчь такая симпатична:
Она ласкаетъ правдой слухъ,
Но было бъ низко, эксцентрично
Вводить въ обманъ вашъ честный духъ.
Какъ ни была бы рѣчь согрѣта
Душевной вашей теплотой,
Но пѣснь моя уже допѣта.
Страдаетъ счастье сипотой.
Что пѣть безъ звуковъ, надрываться?
Кто можетъ хрипъ за пѣснь принять?
Напрасно осенью стараться
Въ опавшихъ листьяхъ жизнь искать.
Я въ даль смотрю безъ колебанья,
Такъ какъ судьбой обречена
На массу пытокъ и страданья.
Я -- незаконная жена --
Нѣтъ у людей мнѣ оправданья!
За то не самка я, но мать,
Мнѣ чувства матери извѣстны.
Я не могу въ любовь играть --
Бравурства были-бъ неумѣстны...
Пусть стану вашей я женой,
Ребенокъ будетъ жить со мной.
Тогда никто не обезпеченъ
Отъ недовольствъ и разныхъ ссоръ;,
Миръ промежъ насъ не будетъ вѣченъ --
Вы бросить можете укоръ...
Степанъ Ильичъ.
Нѣтъ, никогда!
Наташа.
Что отрицать,
Чего впередъ не можемъ знать?
Положимъ, вы хоть ненарочно --
Упрекъ мнѣ бросите такой,
Что прошлое мое порочно,
Иль въ тягость сталъ ребенокъ мой,
Тогда мнѣ будетъ тяжелѣе,
Чѣмъ было даже до-сихъ поръ...
Умру, повѣрьте, я скорѣе
Чѣмъ проглотить такой укоръ.
Вы женщины другой достойны
За вашу честность, прямоту;
Живите съ ней вашъ вѣкъ спокойно,
Спасибо вамъ за доброту;
Ея по гробъ я не забуду.
Богъ въ васъ мнѣ друга дать хотѣлъ,
Но крестъ нести какъ прежде буду --
Таковъ мнѣ свыше данъ удѣлъ. (Звонокъ).
Явленіе VI.
Тѣ же и Анна Андревна цѣлуется съ Наташей и, подаетъ руку Степану Ильичу, затѣмъ тяжело садится.
Анна Андреевна.
Ну, здравствуй, Таля! охъ устала!
Всю разломило наизломъ;
Старѣться видно, дочка, стала --
Ужъ и хожу съ большимъ трудомъ...
А ты, Ильичъ, какъ можешь нынѣ?
Степанъ Ильичъ.
Какъ видите, здоровъ и живъ.
Анна Андреевна.
Не служишь больше паутинѣ?
Степанъ Ильичъ.
Оставилъ я давно архивъ.
Анна Андреевна.
Давно пора. И такъ, сначала
Зашла къ ребенку: онъ, мать, плохъ.
Къ врачу дорогой забѣжала.
"Никто", сказалъ онъ мнѣ: "какъ Богъ!"
Тамъ кстати забрела къ Бурову...
Наташа.
Надѣюсь, что нашли его.
Анна Андреевна (выразительно).
Нашла и, если хочешь къ слову,
Нашла его не одного.
Наташа.
Ужель съ другой онъ? говорите...
Степанъ Ильичъ.
Ужасный, наглый паразитъ!
Анна Андреевна.
Постойте, дѣти, подождите, (къ дочери)
Въ послѣдній мой къ тебѣ визитъ,
Я очень ясно намекала,
Что онъ передъ тобой юлитъ,
Какъ малоросъ, увидя сало.
Степанъ Ильичъ (въ сторону).
Какъ не сказать: позоръ и стыдъ!
Анна Андреевна (продолжая).
Что онъ тебя, дитя, обходитъ,
А сердце-то съ другой отводитъ.
Какъ онъ вертѣлся промежъ насъ!
Но ты, казалось, сомнѣвалась
Въ моихъ словахъ въ послѣдній разъ;
Предъ нимъ я все сказать боялась,
За то не пощажу сейчасъ.
Палачъ, какихъ на свѣтѣ мало,
Тобой излюбленный Сергѣй.
Какъ ни звонила, ни стучала --
Не отпираютъ мнѣ дверей.
Тьфу, пропасть! въ домѣ освѣщенье,
Отвѣта жъ нѣтъ, нѣтъ ни души.
Пошла чрезъ кухню безъ стѣсненья,
Все настежъ (хамы хороши)!
Въ гостинной дверь полуоткрыла...
О, Таля! нѣтъ довольно словъ...
Меня такъ къ мѣсту пригвоздило:
Сидѣлъ обнявшись твой Буровъ
Съ...
Наташа.
Съ кѣмъ, мама?
Анна Андреевна.
Нужно.ль знать? Едвали.
Окажи, что есть тебѣ разсчетъ,
Знать имя этой милой крали?
Напрасно лишь съ ума сведемъ,
Прибавитъ горя и печали.
Фактъ несомнѣнный на лицо:
Буровъ ничтожность и дрянцо,
Но дальше не скажу ни слова...
Наташа.
О, знаю, то была Синькова.
Степанъ Ильичъ.
Подруга ваша нечестна!
Наташа.
Предчувствіе не обмануло,
Хоть вѣрить я и несклонна,
Но давеча меня кольнуло,
Какъ у меня была она.
"Ужъ не къ нему-ли, я сказала:
Она пошла?" Такъ сорвалось...
Анна Андреевна.
Права ты, дочка, угадала:
Твое предчувствіе сбылось.
(Наташа закрываетъ лицо руками и садится).
Явленіе VII.
Тѣ же и докторъ.
Наташа (вскакивая и живо).
Ну, что? съ какою вѣстью къ намъ?...
Докторъ (авторитетно).
Сударыня, не въ нашей волѣ
Вернуть назадъ ребенка вамъ.
Коль вѣрите, молитесь болѣ,
Совѣтъ единственный я дамъ.
Я знаю, что большая мука
Дитя любимое терять,
Но медицина есть наука,
Которая не можетъ лгать.
Хоть есть довольно въ ней рутины,
Но скажетъ вамъ она впередъ,
Конечно выставивъ причины,
Что этотъ или тотъ умретъ.
Другія отрасли всѣхъ знаній
Не могутъ смерти предсказать,
А медицина безъ кривляній
День даже можетъ указать.
Наташа.
Какое, докторъ, утѣшенье!
Анна Андреевна.
Но намъ-то легче-ль оттого?
Докторъ.
О, да! знать смерти приближенье
Должно дороже быть всего.
Тогда, откинувъ колебанья,
Оберется съ силами больной,
Подпишетъ твердо завѣщанье
И въ міръ отправится другой.
Степанъ Ильичъ (въ сторону).
Такая чушь, что вянутъ уши!
Языкъ ему нельзя-ль пришить?
Докторъ (авторитетно).
Другой вопросъ, гдѣ будутъ души?
Не можемъ мы того рѣшить.
Есть, впрочемъ, много объясненій
На счетъ души у знатоковъ;
Зависитъ все отъ наблюденій
И фактовъ пройденныхъ вѣковъ...
Степанъ Ильичъ.
Ахъ! не хвалите медицину:
Мы знаемъ цѣну ей давно;
Все подъ латинскую рутину
Съ искусствомъ въ ней подведено.
Двухъ вылѣчить, а сто отправить
Съ апломбомъ въ дальніе края,
Что бъ вашу мудрость въ адѣ славить...
Нѣтъ, не согласенъ съ вами я.
Докторъ.
Какъ странны эти возраженья,
Въ виду прогресса новыхъ лѣтъ!
Всѣ наши крайнія стремленья --
Неясному дать новый свѣтъ,
По силамъ разъяснять явленья,
Анализъ въ мелочи ввести,
Исправить предковъ заблужденья,
Что бъ ближе къ правдѣ подойти.
Степанъ Ильичъ.
Тринадцать, кажется, вѣковъ,
Съ временъ далекихъ Гиппократа,
Ища основы всѣхъ основъ,
Вы не достигли результата,
Желаннаго для знатоковъ,
Коль не считать при томъ возможность
Насъ какъ придется убивать.
Докторъ.
Но въ доводахъ какая ложность!
Нельзя ее поколебать-.
Какую долю населенья
Всей -- вообще возьмемъ -- земли
Отъ эпидемій, разслабленья
Мы нашимъ знаніемъ спасли?
Степанъ Ильичъ.
А сколько вы долей убили?
Докторъ.
Не знаю, сколько: не считалъ.
Мы служимъ честно и служили...
Степанъ Ильичъ.
Тѣмъ у кого есть капиталъ?
Но человѣчество безъ денегъ
Стоитъ внѣ вашихъ всѣхъ заботъ:,
Не досчитается ступенекъ,
Кто къ вамъ безъ этого (щелкаетъ тремя пальцами) придетъ.
Вотъ какъ мы истину калѣчимъ
Для соблазнительной молвы.
Анна Андреевна.
Чахотку лѣчите?
Докторъ.
Да, лѣчимъ...
Степанъ Ильичъ
А сколько вылѣчили вы?
А астму, ревматизмъ, одышку,
Хроническія боли?
Докторъ.
Да.
Степанъ Ильичъ.
Давая паціентамъ книжку
На право полнаго креста?
Узаконенные убійцы,
Рабы вы подленькихъ всѣхъ благъ
И христіане -- кровопійцы!
Вашъ бѣлый хлѣбъ смоченъ въ слезахъ.
Явленіе VIII.
Тѣ же и Маша вбѣгаетъ запыхавшись.
Маша.
Сударыня!...
Бѣгомъ бѣжала всю дорогу,
Чтобъ вамъ извѣстье сообщить:
Ребенокъ душу отдалъ Богу
И приказалъ вамъ долго жить...
Наташа (вскакивая).
Оставь, пожалуйста, шутить!
Ишь какъ меня ты напугала...
Маша.
Нѣтъ не шучу, ей -- Богу, да.
Послали вы меня туда,
Но я ужъ мертваго застала...
Докторъ.
Я это зналъ давно впередъ,
Что онъ сегодня же умретъ.
Наташа.
Лишь вотъ чего недоставало!
Несчастное дитя судьбы!
Зачѣмъ ты мать осиротило?
Не помогли мои мольбы...
Ты смертью жизнь мою убило. (Плачетъ и рветъ на себѣ волосы).
Анна Андреевна.
Не плачь же, Таля дорогая! (подойдя къ ней)
Мирись теперь съ судьбою, дочь!
Степанъ Ильичъ (подходитъ).
Несите крестъ, моя родная!
Слезами горю не помочь.
Наташа.
О, я несчастная такая!
Оставьте вы теперь меня,--
Одна съ собой побуду я. (къ матери)
Туда, мама, сейчасъ подите,
Что нужно сдѣлать, прикажите,
А я... останусь здѣсь одна
И буду чашу пить до дна. (Всѣ уходятъ).
Явленіе IX.
Наташа одна долго сидитъ безъ движенія, наконецъ говоритъ сидя.
Наташа (очень медленно).
Ты умерло, дитя мое позора,
На вѣкъ разсталося со мной.
Твоихъ очей не встрѣчу больше взора,
Ласкать не буду лобикъ твой.
Прощай, сокровище! спи сномъ невиннымъ,
Покойся въ матери-землѣ,
Но по ночамъ томительнымъ и длиннымъ
Утѣшь меня: слетай ко мнѣ.
Твой лепетъ дѣтскій будетъ сладкимъ пѣньемъ
И дастъ мнѣ временный покой.
Тогда горѣть я буду адскимъ мщеньемъ
Къ тому, кто загубилъ вѣкъ твой... (Встаетъ).
О, да! тотъ извергъ не уйдетъ отъ смерти
За смерть твою и мой позоръ.
Пусть небо, адъ кромѣшный, сами черти
Надъ нимъ подпишутъ приговоръ.
Пойду къ нему... (Уходитъ).
(Занавѣсъ падаетъ).
Конецъ третьяго дѣйствія.