Арендатора Ретшера въ Богендорфѣ посѣтилъ другъ его юности, купецъ Буркъ, изъ ближняго города. Послѣ завтрака повелъ онъ друга въ свой прекрасный садъ, и тамъ въ бесѣдкѣ увидѣли они обѣихъ дочерей Ретшера. Тринадцатилѣтняя Клара сидѣла на дерновой скамьѣ и держала книгу въ рукѣ; шестилѣтняя Берта стояла передъ ной на колѣняхъ и читала подъ надзоромъ сестры.
-- Прекрасная картина, сказалъ г. Буркъ.-- Въ этой величественной природѣ дѣти кажутся мнѣ столь прелестными и внимательными, какъ едва ли бываетъ это въ школѣ.
-- Ты знаешь мое правило, любезный Буркъ, отвѣчалъ Ретшеръ.-- Человѣкъ долженъ учиться всему изъ любви къ дѣлу, а не принужденію.
-- Поди ты съ твоими правилами, сказалъ г. Буркъ.-- Еслибы слѣдовать имъ, то мало нашлось бы людей, которые чему бы нибудь выучились. Однако въ эти два года, какъ я не былъ у васъ, дочери твои довольно выросли.-- Добраго утра, дѣти!
Дѣвушки встали и привѣтливо поклонились другу ихъ отца.
-- Ну, продолжайте ваши занятія, дѣти, мы не станемъ вамъ мѣшать, сказалъ Ретшеръ и взявъ своего друга подъ руку, пошелъ съ нимъ далѣе.
-- Но скажи мнѣ, Ретшеръ, неужели ты хочешь, чтобъ дочери твои были швеи? спросилъ со смѣхомъ г. Буркъ,
-- Теперь нѣтъ,-- но можетъ придти время, когда подобныя познанія пригодятся.
-- Какъ? Дочерямъ такого богатаго арендатора?
-- Я не богатъ, другъ мой, и не желаю быть богатымъ. Что приноситъ мнѣ мое имѣніе, то я истрачиваю ежегодно, но если посѣтятъ меня какія нибудь несчастія....
-- Напримѣръ, если обрушится небо.
-- Ахъ, ты все такъ же легкомысленъ, какъ и прежде!
-- Нѣтъ, напротивъ, братецъ,-- скорѣе ты легкомысленъ! Знаю, что ты ежегодно истрачиваешь всѣ свои доходы, и не столько для себя и для своихъ, сколько по большой части для другихъ людей, которые едва ли остаются тебѣ за это благодарны.
-- Такъ что же? Если я помогаю кому, то я думаю объ его нуждѣ, а не объ томъ, чтобъ получить отъ него благодарность.
-- Но ты долженъ думать о будущемъ!
-- Къ нему? Пока я живу еще на свѣтѣ, то могу находить средства.
-- Но что будутъ дѣлать дѣти твои, когда ты умрешь?
-- Для этого-то я и хоту ихъ чему нибудь научить -- и они учатся съ большою охотою. Поэтому имъ не трудно будетъ, если придется самимъ доставать для себя кусокъ хлѣба.
-- Ты во всѣхъ вещахъ хочешь разыгрывать изъ себя какого-то чудака. Напротивъ того, я поступаю какъ люди благоразумные, и стараюсь наживать какъ можно больше.
-- Но для кого? У тебя нѣтъ ни дѣтей, ни родственниковъ?
-- На старость дней моихъ и для дочерей моего друга, который не заботится объ ихъ будущности, сказалъ со смѣхомъ Буркъ.
-- Такъ видишь ли, братецъ, сказалъ г. Ретшеръ, положивъ руку на плечо своего друга.-- Если ты заботишься о будущности моихъ дочерей, то я стану что дѣлать? Теперь пойдемъ со мною на лугъ, я покажу тебѣ моихъ коровъ.
Между тѣмъ обѣ дѣвушки не долго оставались въ бесѣдкѣ. Онѣ поспѣшили домой и осмотрѣли назначенную для гостя комнату. Клара подняла шторы, смела пыль съ мебели и каждый предметъ поставила на свое мѣсто, а Берту послала въ садъ нарвать лучшихъ цвѣтовъ для вазъ въ комнатѣ гостя, которая подъ ея рукою сдѣлалась маленькимъ раемъ,
Жена Ретшера умерла вскорѣ послѣ рожденія Берты, и мадамъ Бейеръ, бѣдная, по опытная и доброй нравственности женщина управляла хозяйствомъ въ его домѣ. Когда подросла Клара, то сдѣлалась самою прилежного ея помощницею. Теперь она убрала столъ съ такимъ же вкусомъ, какъ и комнату, и пошла съ Бертою позвать отца и гостя, которые не заставили долго себя ждать. Оба возвратились въ веселомъ расположенія духа, похвалили
Клару за ея распоряженіе и сѣли съ дѣтьми за столъ..
Обѣдъ былъ превосходный и друзья стали говорить объ своихъ дѣлахъ.
-- Мнѣ кажется, что ты все еще пускаешься въ большія дѣла какъ и тогда, когда жилъ у тебя Фельдманъ.
-- Разумѣется! отвѣчалъ Буркъ.-- Кто ни на что не отваживается, тотъ ничего не выигрываетъ
-- Ну, я оправдываю Фельдмана, что ему это не понравилось и что онъ отошелъ отъ тебя.
-- Нѣтъ, братъ, Фельдманъ добрый человѣкъ, но не настоящій купецъ. Истинный купецъ долженъ рисковать. Я часто все свое имѣніе употребляю на одно какое нибудь дѣло; Одно что нибудь: или проиграть, или выиграть
-- Но всегда ли ты выигрываешь?
-- Нѣтъ; я часто также и теряю, сказалъ Буркъ, наморщивъ лобъ,-- но это мнѣ возвращается, прибавилъ онъ въ заключеніе, выпивъ со смѣхомъ спой стаканъ.
Друзья весело встали изъ-за стола, Клара приготовила имъ превосходный кофе, и между тѣмъ какъ они пили его, Клара сѣла возлѣ нихъ съ работою.
-- Ты очень мучишь себя работою, дитя мое! сказалъ Буркъ.
-- Напротивъ, г-нъ Бурнъ, я работою съ большимъ удовольствіемъ.
-- И это со временемъ можетъ тебѣ пригодиться, Клара, сказалъ отецъ.
-- Оставь ты наконецъ свою мораль, смѣялся ему Буркъ. Твои дочери получатъ нѣкогда твое прекрасное помѣстье, мой прекрасный домъ и оба наши имѣнія. Вотъ это принесетъ имъ пользу, а не шитье.
-- Человѣкъ предполагаетъ, а Богъ располагаетъ! Почему знать, что случится черезъ два года съ моимъ помѣстьемъ, съ твоимъ домомъ и нашимъ имѣніемъ!
-- Останутся на томъ же мѣстѣ, братъ.
Не прошло почти двухъ лѣтъ, какъ Буркъ опять пріѣхалъ въ помѣстье Ретшера на парѣ отличныхъ лошадей и въ прекрасномъ экипажѣ. Но его веселое лицо было серьезно и разстроено, и когда Клара и Берта встрѣтили его, двѣ крупныя слезы выпали у нихъ изъ глазъ.
-- Папенька дома? спросилъ онъ дрожащимъ голосомъ.
-- Онъ въ саду, отвѣчала Клара.
-- Мнѣ нужно переговорить съ нимъ наединѣ, сказалъ онъ и поспѣшно пошелъ въ садъ.
Ретшеръ сидѣлъ въ той же бесѣдкѣ и спокойно пилъ кофе.
-- Здравствуй, Буркъ! закричалъ онъ ему.-- Слава Богу, имѣніе мое все еще на томъ же мѣстѣ.
-- Но мой домъ уже не на томъ, сказалъ Буркъ, подходя къ нему уже съ поникшею головою.-- Мои дѣла очень плохи, любезный другъ.
-- Боже мой!-- что съ тобою сдѣлалось?
-- Сегодня протестуютъ мои векселя!
Ретшеръ съ минуту не могъ выговорятъ ни слова, наконецъ, собравшись съ силами, спросилъ:
-- И ты не можешь найти никакихъ средствъ, чтобъ поправить дѣла?
-- Нѣтъ, братъ. Суммы слишкомъ велики. Я хочу продать мой домъ и все, что имѣю, по этого не достанетъ. Прощай, я ѣду въ городъ!
-- И я, братъ, поѣду съ тобою. Я не оставлю тебя въ такомъ положеніи.
Оба поѣхали въ городъ. Дорогою они говорили мало.
Пріѣхавъ въ городъ, Буркъ пошелъ въ контору, а Ретшеръ къ г-ну Фельдману.
-- Любезный Фельдманъ, сказалъ онъ ему,-- что собственно за дѣла такія у Бурка?
-- Сегодня протестовано на его векселей на 50,000 талеровъ,-- и я увѣренъ, что поступятъ еще другіе.
-- Хотя это большая сумма, г-нъ Фельдманъ, однако можетъ, быть найдется какое нибудь средство помочь ему. Можете ли вы доставить мнѣ 50,000 талеровъ подъ мое имѣніе?
-- Какъ, г-нъ, вы хотите? сказалъ г-нъ Фельдманъ какъ бы въ испугѣ.-- Подумайте, что вы дѣлаете? Я почнгаю Бурка пропавшимъ человѣкомъ! Не повергайте и вы себя въ несчастіе.
-- Бурнъ всегда былъ честнымъ человѣкомъ и моимъ истиннымъ другомъ, и онъ долженъ остаться тѣмъ и другимъ, пока еще я могу что нибудь для него сдѣлать! Хотите ли вы доставить мнѣ денегъ?
-- Г-нъ Ретшеръ, еще разъ прошу васъ, не будьте слишкомъ поспѣшны!
-- Въ подобныхъ дѣлахъ вредитъ одно только замедленіе, г-нъ Фельдманъ. Хотите или нѣтъ? Я уже два часа тому назадъ, какъ рѣшился на это!
Фельдманъ замолчалъ и оба вмѣстѣ вдѣлали, что было нужно, заплатили по протестованнымъ векселямъ, и Ретшеръ съ веселымъ лицомъ принесъ уплаченные векселя своему другу.
-- Что ты сдѣлалъ, Ретшеръ? вскричалъ онъ.-- Ты разорилъ себя въ конецъ! Черезъ нѣсколько дней поступитъ на меня еще больше векселей, по которымъ я также не могу уплатить!
-- Между тѣмъ ты найдешь средство, продать свой домъ, если это будетъ нужно, по крайней мѣрѣ ты останешься честнымъ человѣкомъ.
-- А ты, Ретшеръ?
-- Ну, Богъ поможетъ и мнѣ!-- При хорошей жатвѣ я заплачу часть моего долга, а въ самомъ несчастномъ случаѣ все-таки вамъ будетъ не хуже того, когда тридцать лѣтъ тому назадъ мы оба ничего не имѣли.
-- Но, братъ, мы теперь ужъ старики.
-- Однако все-таки не такъ стары, чтобъ не могли работать!
-- У тебя дѣти!
-- Объ нихъ не безпокойся, ты знаешь: дочери мои тоже умѣютъ работать. Успокойся только самъ и прощай! Мнѣ нужно воротиться съ Богендорфъ.
Буркъ судорожно прижалъ его къ груди, слова благодарности замерли на языкѣ его и старые друзья разстались, оба глубокорастроганные.
Когда Геттеръ возвратился домой, къ нему поспѣшила навстрѣчу Клара блѣдная и разстроенная. Привыкнувъ говорить дѣтямъ всю правду безъ утайки, онъ разсказалъ ей о случившемся.-- Теперь мы должны ограничить наши расходы, милая Клара, прибавилъ онъ,-- потому что только величайшею бережливостью можно поправить эту неожиданную потерю.-- Богъ далъ, Богъ и взялъ, да будетъ благословенно имя Его!
Клара бросилась отцу своему на шею и поцѣловала его со всею сердечною искренностью.-- Мнѣ теперь уже пятнадцать лѣтъ, милый мой папенька, и я одна могу управлять хозяйствомъ. Мадамъ Бейеръ можетъ отправиться къ своему сыну,-- чрезъ это мы сбережемъ что нибудь!
-- О доброе дитя мое, сказалъ Ретшеръ,-- ты мое единственное утѣшеніе при этомъ Божескомъ испытаніи.-- И я также одинъ стану управлять моимъ имѣніемъ.-- Нашъ управляющій человѣкъ очень дѣльный и легко найдетъ себѣ мѣсто.
Черезъ недѣлю Буркъ пришелъ пѣшкомъ въ Богендорфъ. Волоса его посѣдѣли въ короткое время. Крѣпко и не говоря ни слова обнялъ онъ своего друга.
-- Мой домъ и мои мебели, мои экипажи и мои лошади -- все продано, сказалъ онъ послѣ нѣкотораго молчанія. Благодарю Бога, что никто ничего черезъ меня не потерялъ! Но дѣла навсегда покончились; довѣріе никогда ко мнѣ не возвратится; всѣмъ извѣстно, что я обязанъ твоему великодушію, и большая часть имѣвшихъ со мною дѣла по торговлѣ обратились къ Фельдману. Теперь я не имѣю никакой надежды, любезный Ретшеръ, когда нибудь заплатить тебѣ,
-- Не говори мнѣ объ этомъ, братъ. Угодно будетъ Богу, то я понравлюсь, если жатва выйдетъ хороша.
Но и эта надежда не оправдалась, какъ это часто бываетъ, что Богъ насылаетъ тяжкія испытанія на избранныхъ Имъ. Двѣ жатвы сряду не удались, Ретшеръ увидѣлъ себя даже не въ состояніи уплачивать проценты за занятыя деньги, и спокойно рѣшился предоставить Богендорфское имѣніе своимъ кредиторамъ.
Съ самымъ малымъ остаткомъ отъ бывшаго имущества онъ отправился въ городъ съ дочерью и съ старымъ, сгорбившимся Буркомъ, который также нанялъ квартиру, и одинъ производилъ небольшія дѣла, едва доставлявшія ему пропитаніе.
Ретшеръ былъ непоколебимъ и сохранилъ бодрость духа, а также и его добрая, благочестивая дочь. Кларѣ было семнадцать лѣтъ и она была такъ благоразумна и разсудительна, какъ опытная женщина. Она занялась шитьемъ нарядовъ, и съ помощію десятилѣтней Берты шила такія прекрасныя шляпки и платья, что вскорѣ, но причинѣ множества заказовъ, не могла одна исполнять ихъ и принуждена была къ себѣ брать одну швею за другою. Вскорѣ заведеніе ея стало на такую ногу, что она могла откладывать значительныя суммы.
По совѣту Ретшера Буркъ поступилъ бухгалтеромъ къ Фельдману. Его огромное знакомство много способствовало успѣху коммерческихъ дѣлъ Фельдмана, которыя вскорѣ очень расширились. Фельдманъ обращался съ нимъ не какъ съ подчиненнымъ, по какъ съ отцомъ. Превосходныя качества Клары произвели глубокое впечатлѣніе на Фельдмана, и потому ничего не было удивительнаго, когда онъ однажды сталъ просить Клару, чтобъ она оставила свое заведеніе и переселилась съ ними въ качествѣ его законной супруги въ домъ Бурка, который онъ недавно купилъ.
-- Говори, Клара, да! вскричалъ старый Буркъ, у котораго полились изъ глазъ слезы. Съ тобой я охотно перейду въ мой старый донъ, который я берегъ было для тебя. Да, человѣкъ предполагаетъ, а Богъ располагаетъ.
-- Охотно, охотно, сказала Клара, въ восторгѣ подавая обоимъ руки. Теперь папенька навѣрно согласится на мой планъ.
-- Какой такой планъ, про который мы ничего не знаемъ? спросили Фельдманъ и Буркъ.
-- Онъ недавно только еще придуманъ, друзья, сказалъ растроганный Ретшеръ. Кларѣ предлагали сегодня большую сумму за ея заведеніе,-- и такъ она хочетъ передать его, я на сумму, полученную за него, а также и на сбереженныя ею деньги, выкупить для стараго отца любимый Богендорфъ.
-- Браво, браво! съ восторгомъ вскричалъ Буркъ.-- Тогда у меня, стараго грѣшника, не останется болѣе жала въ сердцѣ, которое безпрестанно кололо меня при мысли о томъ, что я выгналъ тебя изъ твоего любимаго жилища!
-- И я отправлюсь съ моимъ папенькой въ Богендорфъ, и займусь тамъ хозяйствомъ, какъ прежде занималась имъ моя милая Клара. Мнѣ уже пятнадцать лѣтъ и я понимаю его, не правда ли, Клара?
-- Да, милая сестрица, сказала Клара, я знаю, ты будешь заботиться объ папенькѣ такъ хорошо, какъ можетъ быть и сама я не могла бы этого сдѣлать.
-- И мы будемъ посѣщать васъ каждую субботу вечерокъ и гостить у васъ до понедѣльника! Не правда ли, Буркъ? спросилъ Фельдманъ.
-- О, само собой разумѣется, отвѣчалъ г. Буркъ,-- а когда я еще больше постарѣю и не въ состояніи буду приносить вамъ ни какой пользы, тогда Ретшеръ возьметъ меня, легкомысленнаго старика къ себѣ, и мы будемъ опять осматривать вмѣстѣ коровъ, овецъ и лошадей.
-- А я каждый день украшать вашу комнату и обѣденный столъ, какъ украсила ихъ Клара, когда вы были въ нашемъ домѣ въ первый разъ, какъ мнѣ помнится, и кофе пить въ той же бесѣдкѣ, въ которой я читала тогда на колѣняхъ Клары, когда увидѣла васъ въ первый разъ. Разумѣется, только не зимою.
-- Но я боюсь только, что радость эта будетъ не продолжительна, милая моя Берта, сказалъ г-нъ Буркъ.-- Также и для тебя вскорѣ представится Фельдманъ, и мы старики останемся одни. На такъ ли, Ретшеръ?
-- Какъ Богу угодно, сказалъ послѣдній, сложивъ руки и съ радостными слезами глядя т обѣихъ дочерей. Дѣти есть даръ Божій, какъ и все на свѣтѣ, и про нихъ также можно сказать, какъ и про все прочее: Господь далъ, Господь взялъ, да будетъ имя Господа благословенво!
КОНЕЦЪ.