<Середина августа 1905. Серебряный Колодезь>1
Глубокоуважаемая и близкая мне
Александра Андреевна,
сегодня проснулся, и определенно захотелось Вам писать. Вы не сердитесь на мое предшествующее письмо2? Ведь я же хотел так искренно написать. И написал.
Осень.
Слетают листья. И уносят, опять уносят безвозвратное. Когда-то я удивлялся повторениям, а теперь удивляюсь неповторимости всего. Вообще, я ничего не знаю, кроме счастья участвовать в мировой жизни. Много занимался3. Под конец привел себя <в> такое состояние, что ясно почувствовал, что весь мир -- громадный стол, за которым сидят прилежно изучающие логику ученики и решают логические задачи. И мне было так сладко от сознания. О, если б было побольше сознания в людях, не "знания", ибо знания слишком много, а именно сознания. Ничто так не окрыляет, как мысль о том, что никакой психологии не существует, что все бытие есть лишь форма экзистенциальных суждений, т. е. бытие есть вид категорического суждения, ибо суждение творит долженствование, а только в долженствовании истина, а не в бытии. Смеюсь я над здравым смыслом, озаренный светом гносеологического сознания. Истина есть то, что должно быть, а должно быть ценное. Ценность же творю я, Вы, все мы. Итак мы творим действительность. И чем дерзновеннее размах творчества, чем больше опрокидывает он всяческое бытие и психологию, тем ценнее сотворенный долг. Он и есть истина. Что воистину, то не в бытии. "Нет никакой психологии", -- хочется мне кричать и ликовать. Бездушные и бездумные лица японских рисунков суть должные и сознательные лица, а напряженность экспрессии у европейских художников -- жалкий потуг к высям, и вместо парения жалкое "плюханье в психологическом болоте"...
Да здравствует сознание и да погибнет бытие!
Не смею поздравлять Вас с "жалкой" конституцией, но... все же два дня после манифеста я дышал как будто свободней4. Да будет с Вами мир и тишина.
Остаюсь глубокоуважающий Вас
Борис Бугаев
P. S. Очень польщен тем, что Вы поняли меня со стороны гражданственности. Никто во мне гражданина не признает, и я предаюсь гражданским эмоциям сам с собой.
Позвольте Вам посвятить это стихотворение.
БЕГЛЫЙ
По c в. Л. Л. Кублицкой-Пиоттух
В лесу он простился с конвоем,
Кровавую месть утоля.
Он крался над вечным покоем,
Железною цепью гремя.
Он крался, безжизненный посох
Сжимая холодной рукой.
Он стал на приволжских утесах.
Поник над свинцовой рекой.
На камень упал бел-горючий.
Закутался в серый халат.
Глядел на косматые тучи.
Глядел на потухший закат.
Застыла и странно зияла
Улыбка мертвеющих уст.
Но буря над ним распластала
Дрожащий, безлиственный куст.
Над Волгою тканью летучей
Повис сиротливый дымок.
Ласкал он и камень горючий
И ржавые обручи ног*.
Но пальцы его ледяные
Тянулись, тянулись в туман.
Но глыбы у ног земляные**
Осыпались мягко в бурьян.
Порывисто знаменьем крестным
Широкий*** свой лоб осенил.
Промчался по кручам отвесным.
Свинцовые воды вспенил.
"Навек распрощаюсь с Сибирью.
Прости ты, родимый острог,
Где годы над водною ширью
В железных цепях изнемог".
Теперь над волной молчаливо****
Он белым качался лицом.
Плаксивые чайки лениво
Его задевали крылом.
И вспыхнули звезды -- и долго
Мигали с далеких плотов.
Сурово их темная Волга
Дробила на гребнях валов.5
* Было: а Звенели, о камень горючий
Ударившись, обручи ног
б Бряцали о камень горючий
Жемчужные обручи ног
** Было: Вдруг глыбы у ног земляные
*** Было начато: Горячий
**** Было: Теперь над водой молчаливо
-----
1 Датируется по связи с ответным письмом (п. 18).
2 Имеется в виду п. 16.
3 Подразумеваются прежде всего теоретико-философские штудии, которым Белый посвятил значительную часть лета 1905 г.; ср. его позднейшую характеристику этого периода: "...с головой ухожу в гносеологические проблемы; читаю "Логику" Зигварта, Маха, перечитываю Риккерта, начинаю пристально изучать "Критику способности суждения" Канта" (Андрей Белый. Ракурс к Дневнику // РГАЛИ. Ф. 53. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 29 об.).
4 6 августа 1905 г. Император Николай II утвердил "Учреждение Государственной думы" и "Положение о выборах в Государственную думу" -- законы, определявшие законосовещательный характер будущей (так называемый "булыгинской") Думы; при выборах устанавливалась система распределения избирателей по сословным и имущественным признакам, с предуказанными нормами представительства от каждой курии.
5 Стихотворение опубликовано в переработанном виде (как вторая часть цикла "Горемыки") с посвящением А. А. Кублицкой-Пиоттух в "Золотом Руне" (1906. No 1. С. 50--51); под заглавием "Каторжник", в переработанной и значительно расширенной редакции, с датировкой "<19>06--08. Серебряный Колодезь" и с новым посвящением (H. H. Русову) вошло в книгу Белого "Пепел" (СПб., 1909. С. 32--35).