<После 5 февраля 1905. Москва.>
Многоуважаемая и близкая мне Александра Андреевна,
Позвольте мне выразить чувство глубокой признательности за то гостеприимство, которое я встретил в Вашем доме.
Вернувшись в Москву, я далеко не всех людей мог узнать. Очень многие -- увы -- превратились в животных и почему-то преимущественно в жвачных, непарнокопытных. Неужели Петербург содействовал такому превращению? Выясняется одно: нельзя жить в городах, нужно бежать, бежать, бежать. Скоро Потоп. Пора строить Ноев Ковчег. Зеленеющие поля нужно превратить в поля Елисейские, в городе же цветущая зелень отсутствует -- разве только вот плоды в гастрономическом магазине... Елисеевых, да цветы братьев Ноевых на Петровке1.
Скоро весна.
В сердце радость. Боже, если бы больше легкости! Скользить на волнах тающего снега -- многопенным потоком смыть снега с онемевшей земли, встать белоснежным облачком на золотом горизонте, тихо истаять, бездумно, безвольно, улыбнуться в последний раз бессильной улыбкой блаженства... и осесть тысячами бриллиантов, росяной прохладой на махровые шапочки левкоя.
Александра Андреевна, верьте мне -- будет радость, есть счастье, и легкость придет ко всем, ко всем. Если Вам будет скучно и грустно, взгляните на закат, и тысячи золотых стрекоз -- заревых отблесков -- заползают всюду, веселя. И сорвутся. И полетят. И воздух сгустится от счастья -- тучей золотой саранчи.
Остаюсь глубокоуважающий Вас и любящий
Борис Бугаев.
-----
Подразумеваются московский магазин гастрономических товаров братьев Елисеевых на Тверской ул. и садоводческий магазин братьев Ноевых (Петровка, дом Городского Кредитного общества).