<Середина февраля 1905. Петербург>
Милый Боря, я Вас ужасно люблю, часто думаю о Вас со слезами и очень хочу что-нибудь сделать. Но нечего... Впрочем -- вот что: все больше люблю Любу, все больше ей удивляюсь, а она с Вашего пребывания у нас тоже стала и любить меня больше и вообще милостивее стала. Согласитесь, что это с Вашей стороны уже прямо поступок и при том очень важный и очень великолепный. Мы втроем много о Вас говорим и постоянно очень Вас любим1. Люба всегда называет Вас Борей, т. е. Боря. По Вашим письмам Вы все радостны, но мне кажется, что есть уже опять и грусть. Панченко спросил у Саши, кто Вы -- поэт, писатель, музыкант или кто. -- Саша сказал, что Вы -- Боря2.
Напишите, много ли Вы ведете умных разговоров, очень ли Вам трудно их вести, и как вообще с протопопом и с кирпичом3. И нет ли новых стихов, и не родились ли семинарист и поповна4.
Если Вы мне напишете, будет очень хорошо.
Сидящая при дороге с алавастровым сосудом5.
-----
1 Ср. дневниковую запись М. А. Бекетовой от 8 февраля 1905 г.: "Боря Бугаев уехал. Люба парит на крыльях. Ее совсем признали царственно-святой, несмотря на злобу. Алю он любит и понимает, но я не верю в его слова" (ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 608).
2 Об отношениях Блока с композитором С. В. Панченко см.: Письма С. В. Панченко к Блоку / Публикация З. Минц и А. Лаврова. Предисловие и комментарии А. Лаврова // Блоковский сборник XIV. Тарту, 1998. С. 208--274. Белый, познакомившийся с Панченко у Блоков во время пребывания в Петербурге, отнесся к нему с неприязнью: "Этот Панченко мне показался фальшивым; сквозь напускной легкомысленный скепсис французского остроумия он пытался пустить пыль в глаза, озадачить особенным пониманием жизни. Я раз только встретился с ним, он меня оттолкнул" (О Блоке. С. 161).
3 Видимо, намек на одну из тем устного общения с Белым.
4 Подразумевается замысел стихотворения, рукопись которого Белый выслал Кублицкой-Пиоттух в п. 11.
5 Евангельский образ самарянки, беседующей с Иисусом (Ин. IV, 7--42).