О подробнейшем комментарии к Гете уважаемый автор молчит; о статьях, приложенных к GNS гласит он невнятно в 112 примечании к тексту -- на задворках толстого томика {РоГ. 498.}, примечание автора выдает; я позднее коснусь его. Все упомянутое и есть собственно "Мировоззрение Гете"; книга д-ра Штейнера, породившая весь толстый томик, -- литературное резюме кропотливой научной работы: аргументация же при Гетевом тексте; аргументация раза в три превышает объемом литературное резюме; и о ней умолчание есть грех пред читателем.
Еще более важно освоиться с книгою д-ра Штейнерa "Grundlinien einer Erkenntnie theorie der Goetheschen Weltanschauung". В ней сказанное in concretos статьях-предисловиях и в комментариях к тексту сведено к теоретическому единству и -- предшествует по времени "Мировоззрению Гете"; "Мировоззрение Гете" лишь продолжение означенной книги и по времени и по затронутым темам; указание на исчерпанность книги на рынке автора не спасает: пишучи свою книгу в Москве, он имел возможность всегда ознакомиться с ее содержанием.
Но о ней он молчит.
Оттого-то вот: все утверждения автора -- редчайший в истории критики документ, коллекция грустных курьезов.
Приведу лишь примеры здесь; разберу же их ниже.
Д-р Штейнер -- автор продуманной гносеологии, о которой он пишет; Наша теория знания критична воистину" {GEGW. 53.}. Автор же разбора воззрений вопрошает наивно: "Может быть, Штейнер не признает гносеологии" {РоГ. 434.}.
Всюду значение Платона отмечено д-ром Штейнером; Платон -- первый выразитель объективного идеализма; объективный идеализм -- позиция д-ра Штейнера в его анализе Гете; Платон предшественник этой позиции -- воздвигает великое строение мысли; Гете близок к Платону: уважение его к Платону понятно. Д-р Штейнер решительно отделяет Платона от всех позднейших истолкований Платоновой философии; и отмечает: свое несогласие в иных пунктах с Платоном.
Уважаемый автор обвиняет д-ра Штейнера в умалении Платона и всей его линии: обвинение это -- одна из тем книги.
Д-р Штейнер отмечает Коперника: Коперник есть эра; коперниканство есть момент в духовном развитии человечества.
По автору: д-р Штейнер Коперника ненавидит.
Д-р Штейнер отмечает значение Канта: Кант -- великий философ, опровергнувший догматизм; Кант -- создатель теории познавания и принципов общей эстетики; философия совершила в нем -- шаг вперед; он -- творец "критицизма", возводящий значимость человеческой мысли в научное убеждение; Гете -- не мыслим без Канта, Шеллинга, Гегеля и т. д.
А по автору: д-р Штейнер есть "кантофоб", ненавидящий Канта.
Если бы уважаемый автор пробежал ряд пропущенных абзацев у автора критикуемых им воззрений, никогда бы он не решился на свое утверждение -- математика-де у д-ра Штейнера эмпирична, потому что: суть математики по д-ру Штейнеру идеальна. Д-р Штейнер проводит повсюду идею методики: в своей системе наук и в отдельных науках --
в математике,
в механике,
в общей физике,
в оптике,
в минералогии и кристаллографии,
в биологии,
в физиологии, в теории знания,
в психологии --
-- и так далее: уважаемый автор же д-ра Штейнера упрекает в неотчетливом проведении мысли.
Д-р Штейнер отчетливо проводит различие между красками Ньютона и Гете. Уважаемый автор д-ра Штейнера упрекает в смешении красок -- Ньютона и Гете.
Ведает хорошо д-р Штейнер, что свет не видим для глаза; эту истину он и подтверждает не раз; грамотность д-ра Штейнера заподозрена автором.
Изложение теории света в своей книге о Гете д-р Штейнер сопровождает конкретным анализом взглядов у современных нам физиков, характеризует краску, характеризует краски: Ньютона, Гете и их предшественников; тончайшая градация красок проходит пред нами в многообразии характеристик; проходит здесь краска: у Аристотеля, Лукреция, Порты, Аквилония, Марци, Афанасия Кирхера, Нюгэ, Гримальди и пр. Далее он разбирает взгляды на оптику: Мушенбрука, Мальбранша, Мариотта, Георга Кристофа Лихтенберга, Рунге, Шерфера, Франклина, Бюффона, Гершеля, Менгса, Марата, Гюйгенса, Блэра,
Эйлера, Беккереля, Араго и пр.; пространно он толкует о краске, как -- соединении, смешении, анализе, синтезе; касается: диоптрической, призматической, паронтической красок. Но по поводу "краски" у д-ра Штейнера с развязностью усмехается уважаемый автор, а по адресу не усвоенной, не прочитанной этой -- тончайшей! -- градации отпускает сквозь зубы свой косой кривотолк -- за текстом книги: в сто двенадцатом примечании к тексту.
Довольно примеров: одно перечисление их приняло бы размеры брошюры.
Уважаемый автор разбора переходит границы, разрешенные критике: на умолчании разъяснений строит он косой вывод свой; над косым своим выводом начинает в сторону читателя усмехаться; и -- предвзятость воззрений на д-ра Штейнера насильственно впихивает он в читателя -- ценой умолчания и кривых своих толков.
Приняв во внимание стремление автора распространяться ad infinitum13 по поводу любой плохо понятой фразы и над ней конструировать свой собственный взгляд, -- умолчание о громаднейшем материале воззрений д-ра Штейнера -- необъяснимо, неизвинительно. По адресу статей-предисловий и комментария нас встречает: --
-- гробовое молчание.
По адресу "Grundlioien einer Erkenntniatheorie der Goetheschen Weltanschauung" встречает: --
-- гробовое молчание. По адресу же "Мировоззрения Гете", то есть книги, не мыслимой без упомянутых научных трудов, нас встречает --
-- громовое взывание.
-- Гробовое молчание и громовое взывание здесь встречаются в одном существенном пункте: в несправедливой предвзятости.