26 ноября показалась земля. Это были Сандвичевы острова, но въ этотъ разъ суда наткнулись не на мелкіе сѣверо-западные, а на большіе юго-восточные острова этой цѣпи, которая простирается въ океанѣ на многія сотни верстъ. Самый большой былъ островъ Оваихи или Гаваи. Кукъ объѣхалъ его кругомъ, на что потребовалось 7 недѣль, и вошелъ въ заливъ Каракакуа, залегающій въ западной части острова. Высокія горы острова произвели на мореплавателей очень сильное впечатлѣніе, тѣмъ болѣе что пологія вершины ихъ были одѣты вѣчнымъ снѣгомъ, и это здѣсь въ тропическомъ морѣ! Къ тому же эти слабо выпуклыя громады оказались дѣйствующими вулканами. Наибольшей высоты достигали три горы: Муна Кеа (Мауна Кеа), Муна Роа (Мауна Лоа) и Кирауеа (Килауеа). Кукъ считалъ массы. Глыбы застывшей, но темнокраснонакаленной лавы, точно громадныя льдины, лежатъ или колеблются на поверхности кипящей массы, и края кратера и сама гора содрогаются отъ подземныхъ ударовъ, которые сопровождаетъ глухой грохотъ и гулъ. Иногда лава медленно подымается выше, выше и изливается черезъ высшую изъ нихъ Муна Роа не ниже 17.000 ф. На вершинѣ Кирауеа открывается громадный плоскій кратеръ, дно котораго залито кипящей лавой, образующей настоящее огненное озеро. Тамъ и сямъ лава кипитъ и волнуется, изъ клокочущей массы подымаются столбы паровъ, освѣщенные краснымъ заревомъ огненной низкіе склоны кратера. Огненная рѣка ея медленно течетъ тогда по склону горы, испуская клубы паровъ, точно гигантская змѣя, сверкающая ярко-красной чешуей. Древніе потоки застывшей лавы слагаютъ всю южную часть острова. Дикая неровная поверхность такихъ лавовыхъ полей представляетъ ужасное зрѣлище, хотя кое гдѣ кусты и деревья успѣли заткать черную почву зеленымъ ковромъ. Сѣверная половина острова была покрыта лѣсомъ, а живописные берега казались опоясанными многочисленными селеніями туземцевъ. Множество челновъ собралось вокругъ медленно двигавшихся судовъ, и можно было догадаться, что сюда уже дошла вѣсть съ далекихъ острововъ о прибытіи странныхъ пришельцевъ. Туземцы радостно вопили въ своихъ челнахъ, и эти крики и жесты ихъ показывали, что они исполнены глубокаго почтенія и довѣрія къ невиданнымъ существамъ. 17 января суда бросили якорь въ заливѣ Каракакуа у большого селенія Коврова. За толпами простыхъ туземцевъ появились скоро знатные, которые живо согнали тѣхъ съ палубы. И слѣдовало, потому что туземцевъ набралось столько, что "Дисковери" сильно накренилась на бокъ. Эти знатные или вожди пользовались такимъ почтеніемъ, что достаточно было одного слова, даже взгляда ихъ, чтобы "чернь" поспѣшно исполняла ихъ приказаніе. Одинъ туземецъ спрятался въ какомъ то закоулкѣ на "Резолюшенѣ". Статный и красивый вождь по имени Канена безъ церемоніи схватилъ его за шиворотъ и швырнулъ черезъ бортъ прямо въ море. Вмѣстѣ съ вождями явились жрецы. Старѣйшій изъ нихъ по имени Коа почтительно привѣтствовалъ Кука. Онъ произнесъ на палубѣ передъ капитаномъ цѣлую рѣчь, и уже тутъ англичанамъ показалось, что въ лицѣ Кукатжрецъ привѣтствовалъ какое то божество. Когда Кукъ отправился на берегъ, этотъ жрецъ держался все время возлѣ него. Тамъ его встрѣтили 4 туземца съ жезлами; они пошли впереди его и все время громкими голосами выкликали одно какое то непонятное изреченіе. Народъ почтительно разступался передъ ними и скрывался поспѣшно въ хижины, а кто не успѣвалъ сдѣлать это, падалъ ницъ на землю. Коа повелъ Кука по тропинкѣ въ гору къ большому мораи, окруженному деревянной оградой, на шестахъ которой торчали черепа принесенныхъ въ жертву богамъ людей. Въ мораи стояло много деревянныхъ идоловъ съ ужасными дикоискаженными лицами. Нѣкоторыя изъ этихъ божествъ, вѣроятно наиболѣе почитаемыя, были накрыты кусками красной ткани. Передъ однимъ идоломъ валялись на столѣ полуразложившіяся останки свиньи, покоившіяся на стебляхъ сахарнаго тростника, бананахъ и другихъ плодахъ. Кромѣ идоловъ въ мораи стоялъ еще высокій деревянный помостъ. Жрецъ Коа знаками попросилъ Кука взобраться туда. Едва Кукъ очутился наверху, какъ въ мораи вошла процессія туземцевъ, которые принесли въ жертву новому богу свинью и кусокъ красной ткани. Коа обернулъ ею Кука и распростерся передъ нимъ ницъ, произнося молитвы, а остальные жрецы пѣли какое то славословіе. Когда Кукъ спустился съ помоста, Коа взялъ его за руку и привелъ къ двумъ идоламъ, между которыми посадилъ его. Немедленно появилась новая процессія туземцевъ, принесшая Куку въ жертву вторую свинью, плодъ хлѣбнаго дерева и кокосовые орѣхи и все это съ пѣніемъ молитвъ, въ которыхъ постоянно повторялось одно и тоже слово: Ороно. Послѣ этой церемоніи глашатаи съ жезлами отвели его на берегъ, и опять всѣ встрѣчные переклонялись предъ нимъ до земли.
Съ этихъ поръ туземцы стали называть Кука "Ороно", изъ чего англичане заключили, что Ороно есть какое то ихъ божество. Впослѣдствіи другіе европейцы, посѣтившіе острова Гаваи, узнали въ чемъ заключалось дѣло. Оказалось, что у туземцевъ существовало преданіе о богѣ Ороно или О-Роно, который въ незапамятныя времена покинулъ островъ и обѣщалъ вернуться назадъ. Вотъ за этого бога туземцы и приняли Кука. Всякій разъ, какъ Кукъ появлялся на берегу, его сопровождалъ жрецъ, который возглашалъ: "Ороно явился!" и приказывалъ всѣмъ падать предъ нимъ ницъ. Такой же жрецъ сопровождалъ его на лодкѣ въ морѣ и предупреждалъ туземцевъ въ челнахъ о приближеніи Ороно. Тѣ сейчасъ же бросали весла и ложились въ челнахъ на брюхо. Вожди одинъ за другимъ являлись къ Куку съ дарами и подносили ему ихъ благоговѣйно и почтительно при пѣніи псалмовъ. Жрецы ежедневно доставляли англичанамъ на корабли свиней и плоды, точно это было обязательное приношеніе. Между тѣмъ мореплаватели разбили на берегу возлѣ мораи палатку и разставили тамъ свои астрономическіе инструменты. Жрецы каждый день ходили мимо нихъ въ кокосовую рощу, гдѣ отправляли богослуженіе, а затѣмъ являлись къ нимъ и оказывали имъ всевозможныя услуги. А чтобы чернь не безпокоила дорогихъ гостей въ ихъ занятіяхъ, жрецы объявили это мѣсто "табу", т. е. священнымъ, такимъ, куда никто изъ туземцевъ не смѣлъ ступить ногой.
Въ одинъ прекрасный день жрецы объявили "табу" весь берегъ. Оживленный до того берегъ опустѣлъ, и всѣ туземцы боязливо попрятались въ свои хижины. Казалось, ждали какое-то очень важное лицо. Дѣйствительно, скоро разнесся слухъ, что сюда прибудетъ могучій властитель Оваихи по имени Тереобу. Англичане увидѣли съ кораблей, какъ отъ берега отчалили три туземныхъ лодки, направившихся къ судамъ. Въ первой лодкѣ сидѣлъ самъ царь -- старый худощавый туземецъ, окруженный блестящей свитой. Всѣ придворные были разодѣты въ пухъ и прахъ, такъ что разноцвѣтные шлемы и плащи ихъ виднѣлись издали. Во второй лодкѣ сидѣлъ верховный жрецъ съ другими жрецами. Они везли громадныя изображенія боговъ. Эти боги были сплетены изъ прутьевъ и были искусно утыканы яркими перьями. Безобразныя головы ихъ были украшены парой громадныхъ глазъ изъ перламутра, въ серединѣ которыхъ пара черныхъ орѣховъ изображала зрачки. Разверстыя пасти ихъ открывали взору два ряда бѣлыхъ собачьихъ зубовъ, что придавало лицамъ кумировъ ужасное и отталкивающее выраженіе. Третья лодка была доверху нагружена отборными припасами. Съ торжественнымъ пѣньемъ приблизились лодки къ судамъ, медленно объѣхали ихъ и вернулись къ берегу. Тогда Кукъ спустился въ шлюпку и послѣдовалъ за ними на берегъ, гдѣ привѣтствовалъ царя. Царь повѣсилъ ему на плечи свою царскую мантію, нахлобучилъ на голову цѣнный пуховый шлемъ и вручилъ ему свой вѣеръ изъ пальмовыхъ листьевъ. Кромѣ этого онъ подарилъ Куку еще нѣсколько драгоцѣнныхъ красныхъ мантій и весь грузъ третьей лодки. Кукъ отвезъ царя со всей его свитой къ себѣ на судно, гдѣ принялъ его съ царскими почестями. Онъ подарилъ царю тонкую, бѣлую рубаху и опоясалъ его своей собственной шпагой.
Съ этихъ поръ между англичанами и туземцами установились самыя дружескія отношенія. Офицеры и матросы безъ всякой опаски вмѣшивались въ толпу туземцевъ, гуляли по острову даже по одиночкѣ, а когда совершали экскурсію подальше отъ берега въ чащу лѣсовъ или въ горы, туземцы заботливо доставляли имъ туда припасы. Въ знакъ дружбы многіе туземцы мѣнялись съ англичанами именемъ. Когда на суднѣ скончался одинъ солдатъ, то Тереобу предложилъ похоронить его въ мораи. Жрецы благоговѣйно присутствовали при церемоніи похоронъ, а когда гробъ стали засыпать землей, они почтительно приблизились и бросили туда же заколотую свинью, кокосовые орѣхи и бананы -- даръ духу умершаго.
Туземцы этой большой группы острововъ хорошо сложены и обладаютъ пріятными лицами. Впрочемъ, многихъ портилъ обычай выбивать себѣ одинъ или два переднихъ зуба, которые приносили въ жертву духамъ при болѣзни и другихъ случаяхъ. Однако, гавайцы не такъ красивы, какъ_таитяне, и уступаютъ въ силѣ туземцамъ острововъ Дружбы. Знатные, т. е. вожди и ихъ семьи отличались отъ черни ростомъ, силой и чертами лица, вѣрнѣе выраженіемъ его, такъ сильно, что ихъ можно было принять за особое племя. Особенную ловкость и силу туземцы обнаруживали на водѣ: они бросались въ море съ высокихъ скалъ, ныряли на большую глубину. Женщины съ грудными младенцами на рукахъ, не задумываясь, кидались въ прибой. Когда однажды опрокинулся челнокъ, въ которомъ въ числѣ другихъ пассажировъ находился четырехлѣтній мальчуганъ, то онъ плавалъ кругомъ лодки, кричалъ и визжалъ отъ удовольствія, такъ что его едва удалось втащить назадъ.
Любимой забавой островитянъ служитъ игра съ прибоемъ. Въ сильное волненіе они отплываютъ далеко отъ берега съ доской въ рукахъ, ныряя сквозь опрокидывающіяся волны, а затѣмъ ложатся на доску и стрѣлой возвращаются къ берегу на хребтѣ какого-нибудь гигантскаго вала, который выбрасываетъ ихъ на берегъ вмѣстѣ съ пѣной и брызгами. Большое вниманіе англичанъ привлекало къ себѣ праздничное одѣяніе знатныхъ туземцевъ. Оно состояло изъ мантіи, крытой яркими перьями одной, рѣдко встрѣчающейся на островахъ птицы такъ искусно, что мантіи казались бархатными. Онѣ были разныхъ цвѣтовъ и длины, смотря по чину. Главные вожди носили плащи такой длины, что подолъ ихъ волочился далеко, далеко позади. На красномъ, яркозеленомъ или небесноголубомъ полѣ виднѣлись золотистаго цвѣта узоры въ видѣ звѣздъ, полумѣсяцевъ, круговъ и трехугольниковъ. На голову они надѣвали шлемы, сдѣланные изъ такихъ же перьевъ, и шлемы эти своей формой очень напоминали древнегреческіе. "Въ этомъ нарядѣ, -- говорилъ Кукъ, они были такъ великолѣпны, какъ, пожалуй, никакой другой народъ въ мірѣ!" Мужчины и женщины носили на ожерельи грудное украшеніе въ видѣ человѣческой фигуры, обмахивались вѣерами, сдѣланными изъ кокосовыхъ волоконъ или перьевъ, и если ручка вѣера была сдѣлана изъ кости пораженнаго въ битвѣ врага, то такой вѣеръ представлялъ семейную драгоцѣнность.
Въ разныхъ работахъ и подѣлкахъ, напр., въ плетеніи циновокъ гавайцы проявляли столько искусства, что далеко превосходили всѣхъ другихъ островитянъ Тихаго океана. Ихъ рыболовные крючки изъ раковинъ по тонкости отдѣлки и крѣпости превосходили европейскіе. Изъ дерева, изъ тыквъ они приготовляли прекрасную разнообразную посуду, напр., чашки для кавы были такъ изящны, что европейскій токарь не сдѣлалъ бы лучше.
Они любили пляски и съ увлеченіемъ предавались играмъ вродѣ нашихъ, напр., въ кегли, причемъ входили въ такой азартъ, что при проигрышѣ выли, рвали на себѣ волосы, терзали грудь. Семейная жизнь ихъ была лучше, чѣмъ на Таити, потому что они не убивали новорожденныхъ, а наоборотъ, проявляли много заботливости и любви къ дѣтямъ. Въ случаѣ смерти кого-либо изъ членовъ семьи, его горько оплакивали и хоронили съ почестями. На могилѣ знатныхъ приносились, однако, человѣческія жертвы, а при смерти царя на погребальной церемоніи по немъ обязательно теряли жизнь 10 туземцевъ изъ черни, которыхъ удушали для того, чтобы духъ царя имѣлъ довольно прислуги на томъ свѣтѣ. Мораи ихъ были украшены множествомъ череповъ такихъ жертвъ, тѣмъ болѣе, что подобныя жертвоприношенія происходили передъ походомъ и битвой съ врагами. Оружіе островитянъ -- лукъ со стрѣлами, палицы, пращи, копья съ длинными зазубренными наконечниками и пахуа -- длинные кинжалы изъ твердаго чернаго дерева, не лежало праздно дома, такъ какъ обитатели разныхъ острововъ вели между собой нескончаемыя кровавыя войны.