Возстаніе Махди.
Слухи о стеченіи богомольцевъ на островъ Абба, о тайныхъ проискахъ и намѣреніяхъ Мохамедъ-Ахмета достигли вскорѣ до египетскаго губернатора Реуфъ-паши въ Хартумѣ. Онъ, конечно, понялъ, что можетъ произойти изъ того, и рѣшилъ такъ или иначе захватить отшельника и сдѣлать его безвреднымъ. Не желая волновать народъ, онъ послалъ на островъ Абба одного своего чиновника съ пароходомъ, поручивъ ему уговорить Мохамедъ Ахмета пріѣхать добровольно въ Хартумъ. Явившись къ отшельнику, этотъ чиновникъ повелъ рѣчь издалека, сталъ говорить о толкахъ и волненіяхъ въ народѣ и въ заключеніе пригласилъ Мохамедъ Ахмета отправиться съ нимъ на пароходъ и затѣмъ въ Хартумъ, чтобы оправдаться передъ пашой. Не успѣлъ чиновникъ окончить свою рѣчь, какъ Мохамедъ Ахметъ въ дикой ярости вскочилъ съ земли и, ударивъ себя въ грудь рукой, гордо и властно вскричалъ:
"По милости Бога и пророка я господинъ этой земли! Никогда нога моя не будетъ въ Хартумѣ, и никакія силы не заставятъ меня дать отвѣтъ кому-либо на землѣ! Передай это своему пашѣ"!
Испуганный чиновникъ пытался вкрадчивыми рѣчами успокоить новаго пророка, но тщетно. Махди былъ уже оповѣщенъ тайными друзьями о намѣреніяхъ наши и теперь, подготовивъ все и уговорившись со своими послѣдователями, открыто поднялъ мятежъ. Едва чиновникъ уѣхалъ какъ Махди разослалъ во всѣ концы пословъ съ грамотами, въ которыхъ просилъ своихъ тайныхъ приверженцевъ быть готовыми начать "джихадъ" -- войну за вѣру, и тотчасъ вооружилъ своихъ приближенныхъ.
Черезъ нѣсколько дней пароходъ "Измаилія" высадилъ на островъ Абба отрядъ египетскихъ солдатъ, которому было приказано схватить бунтовщика силой. Темною ночью солдаты, раздѣлившись на два отряда, двинулись по топкой болотистой почвѣ острова, покрытой камышомъ и высокой травой, къ селенію Махди. Но предупрежденный вновь своими друзьями, онъ уже заранѣе покинулъ со своими учениками и послѣдователями соломенныя хижины и ожидалъ врага, притаившись за стѣною густой растительности. Наканунѣ онъ разсказалъ своимъ послѣдователямъ, что ему было видѣніе: самъ пророкъ спустился къ нему съ неба, приказалъ ему взяться за оружіе въ защиту вѣры и предсказалъ вѣрный успѣхъ, а тѣхъ, кто падетъ въ бою, обѣщалъ на крыльяхъ ангеловъ унести въ рай. Этими разсказами Махди до такой степени разжегъ въ своихъ послѣдователяхъ религіозный фанатизмъ, что они, какъ тигры, едва сдерживали себя, ожидая сигнала кинуться на врага.
Между тѣмъ солдаты, проплутавъ нѣкоторое время по незнанію дороги, наконецъ, добрались до селенія и, полагая, что враги, не подозрѣвая ничего, мирно спятъ подъ соломенными кровлями, открыли огонь, но, не видя ничего въ темнотѣ, поражали своихъ же, подкравшихся съ другой стороны. Воспользовавшись этимъ смятеніемъ, воины Махди выскочили изъ засады, съ дикимъ ревомъ кинулись на смущенныхъ солдатъ, и черезъ нѣсколько мгновеній безчеловѣчной рѣзни солдаты кинулись въ разсыпную, преслѣдуемые по пятамъ разъяренными махдистами. Лишь немногіе изъ нихъ спаслись на пароходъ, капитанъ котораго, до смерти испуганный этой катастрофой, немедленно отплылъ прочь
Ликуя собрались побѣдители вокругъ своего вождя. Почти никто изъ нихъ не палъ въ свалкѣ, лишь самъ Махди получилъ легкую рану, которую ему сейчасъ же перевязалъ ни на шагъ не отстававшій отъ него Абдуллахи, дабы послѣдователи, которые считали своего пророка неуязвимымъ, не замѣтили ея.
Несмотря на этотъ успѣхъ, люди колебались пристать къ пророку, опасаясь наказанія. Оставаться на островѣ было небезопасно, и потому Махди съ толпой своихъ послѣдователей двинулся вглубь Кордофана.
На пути къ нему приставали новые приверженцы, но вліятельные купцы и шейхи продолжали колебаться. Между тѣмъ по небрежности правителей, отряды войскъ, посылаемые въ догонку за уходящей толпой мятежниковъ, терпѣли пораженіе за пораженіемъ. Эти удачи позволяли приверженцамъ пророка распространять невѣроятные разсказы о чудесахъ толпы ангеловъ, спускаясь съ неба, прогоняли враговъ, вражескія пули безъ вреда падали у ногъ махдистовъ или возвращались назадъ, поражая преслѣдователей, святые и самъ пророкъ являлись и бесѣдовали въ тиши ночей съ Махди, подавая ему совѣтъ и помощь. Удалившись въ неприступныя горы, Махди разсылалъ во всѣ стороны гонцовъ, волнуя народъ и призывая его къ священной войнѣ. Зная жадность и религіозный фанатизмъ арабовъ, онъ сулилъ однимъ четыре пятыхъ будущей добычи, другимъ -- мученическій вѣнецъ и вѣчныя радости рая. Но положеніе его было очень опасное. Люди его были плохо вооружены и, уходя съ женами, съ дѣтьми, со всѣмъ скарбомъ отъ непріятеля, они терпѣли голодъ и лишенія.
Правда, къ нему приносили подарки и разныя приношенія, но онъ продолжалъ раздавать ихъ тѣмъ бѣднякамъ, которые отовсюду стекались къ нему въ надеждѣ на помощь. Между тѣмъ на его изнуренный, изголодавшійся отрядъ двигалась шеститысячная армія египтянъ. Армія эта, заранѣе увѣренная въ побѣдѣ, шла не соблюдая никакихъ предосторожностей, и вотъ въ одну ночь, когда солдаты залегли спать, даже не укрѣпивъ своего лагеря, полунагіе, изнуренные болѣзнями, но доведенные проповѣдями пророка до бѣшенства махдисты ворвались въ него.
Трудно изобразить картину дикой сумятицы и рѣзни, продолжавшейся до утра. Паша, начальникъ отряда и другіе офицеры были полуодѣтые заколоты на порогѣ палатки. Кругомъ валялись трупы, пронзенные копьями, кровь, дымясь, струилась по землѣ, въ чащѣ лѣса кругомъ раздавались вопли настигаемыхъ жертвъ, и съ одного конца лагеря до другого перекатывались побѣдные крики махдистовъ, съ торжествомъ грабившихъ и тащившихъ во всѣ стороны добычу.
Всѣ дикіе и полудикіе народы приписываютъ удачу помощи сверхъественной силы. Что же подумали полуцивилизованныя племена Судана, когда разнеслась вѣсть, что безвѣстный нищій, отшельникъ, съ горстью голодныхъ оборванныхъ приверженцевъ одерживалъ одну побѣду за другой? И такъ, стало быть, онъ въ самомъ дѣлѣ пророкъ, ожидаемый Махди эль Монтесеръ, и говорилъ истину, внушенную свыше, когда призывалъ правовѣрныхъ къ возстанію.
Шесть тысячъ скорострѣльныхъ ружей, пушки, запасы зарядовъ, лошади и верблюды, даже деньги -- все было у него теперь въ рукахъ, и какъ одинъ человѣкъ поднялся весь Кордофанъ. Щедро раздавая направо и налѣво подарки шейхамъ разныхъ племенъ, Махди привлекалъ ихъ къ себѣ и чрезъ нихъ распространялъ пламя возстанія все дальше и дальше. Одно племя за другимъ съ женами и дѣтьми приходили къ нему. Шайки его приверженцевъ, подкрѣпленные мѣстными жителями, всюду избивали египетскіе гарнизоны, забирали скопленные въ складахъ оружіе и запасы и избивали всѣхъ, кто еще оставался вѣренъ правительству. Кочевыя племена арабовъ, заслышавъ о войнѣ и грабежѣ, приходили издалека и сливались съ высоко поднявшейся волной мятежа. Прежніе работорговцы, преступники, всякіе разорившіеся люди толпились въ станѣ Махди, стараясь извлечь какую-нибудь выгоду изъ этихъ событій; и всѣ эти люди заодно съ полоумными фанатиками и ближайшими друзьями Махди изо всѣхъ силъ раздували религіозныя чувства толпы, которую только съ помощью этой силы можно было воодушевить на дальнѣйшую борьбу. А борьба была еще не кончена.
Теперь, когда весь Суданъ былъ объятъ возстаніемъ, египетское правительство поняло всю опасность этого движенія. Но даже опасеніе потерять весь Суданъ не заставило правителей дѣйствовать обдуманно. Наскоро была собрана армія въ 10.000 человѣкъ, во главѣ которой былъ поставленъ англичанинъ Гиксъ-паша съ кучкой европейскихъ офицеровъ. Къ арміи былъ присоединенъ обозъ изъ 6000 верблюдовъ съ запасами боевыхъ снарядовъ и съѣстныхъ припасовъ, такъ какъ предстояло идти по разоренной странѣ. На свое несчастье Гиксъ-паша выбралъ дорогу, которая шла по лѣсистой мѣстности, гдѣ было мало воды и армія его не могла какъ слѣдуетъ развернуться. Утромъ 4 ноября 1883 г. Гиксъ-паша покинулъ лагерь, гдѣ солдаты его провели ночь, страдая отъ жажды. Войско его выстроилось четвероугольникомъ, помѣстивъ въ средину весь обозъ и больныхъ, но не прошло оно по густому лѣсу и мили, какъ было окружено 100.000 арміей махдистовъ, которые прорвали ряды солдатъ, вторглись въ средину колонны и, приведя всѣхъ и все въ смятеніе, произвели настоящую бойню. Лишь немногіе европейскіе офицеры и часть турецкой конницы, столпившись вокругъ ствола гигантскаго баобаба, храбро защищались отъ напиравшихъ со всѣхъ сторонъ враговъ. Но что могла сдѣлать эта кучка! Опьяненные побѣдой, разъяренные видомъ крови, махдисты или дервиши, словно звѣри кидались впередъ, и градъ тонкихъ копій съ широкимъ лезвіемъ вносилъ страшное опустошеніе въ ряды сопротивлявшихся, пока не палъ послѣдній воинъ. Тамъ и сямъ среди порохового дыма виднѣлись кучки солдатъ, которые, сгрудившись, дорогой цѣной продавали свою жизнь. Коварные враги предлагали имъ пощаду, но едва лишь они складывали оружіе, какъ жаждавшіе новыхъ убійствъ и новой крови дервиши съ остервенѣніемъ кидались на безоружныхъ и рубили этихъ "невѣрныхъ собакъ" безъ пощады. Головы офицеровъ, отдѣленныя отъ туловищъ, были поднесены въ окровавленныхъ фартукахъ самому Махди. Мало кто спасся изъ этой рѣзни.
Трудно описать то дикое великолѣпіе, съ которымъ Махди и его побѣдоносныя полчища совершили свой тріумфальный въѣздъ въ Эль-Обеидъ, столицу Кордофана. Всюду, гдѣ онъ проходилъ, люди падали передъ нимъ ницъ, какъ предъ божествомъ. Отъ береговъ Краснаго моря и до границъ Вадаи все подчинилось ему, и всѣ удивлялись человѣку, совершившему столько чудесъ.
Послѣднимъ крупнымъ успѣхомъ возстанія Махди было взятіе города Хартума, столицы всѣхъ египетскихъ областей Судана. Этотъ городъ стоитъ при сліяніи Бѣлаго и Голубого Нила и, благодаря такому выгодному положенію, служитъ главнымъ складомъ для товаровъ, привозимыхъ сюда изъ Даръ-Фора, Кордофана, Сеннара, Бахръ-Газала и Экваторіальной провинціи. Потому то въ немъ много жителей, значительная часть которыхъ купцы, ведущіе торговлю съ Египтомъ. Здѣсь же мѣстопребываніе губернатора и его чиновниковъ, стоятъ войска, и живутъ консулы европейскихъ державъ, обязанныхъ вступаться за интересы европейскихъ служащихъ, путешественниковъ и купцовъ. Словомъ, Хартумъ самый большой и важный городъ на Нилѣ внѣ Египта.
Когда возстаніе Махди приняло обширные размѣры, египетское правительство, не зная, что предпринять, рѣшило вызвать изъ Англіи и назначить главнымъ правителемъ областей Судана Гордона-пашу, англійскаго генерала, который нѣсколько лѣтъ до того занималъ эту должность и сумѣлъ своею храбростью, прямотою и защитой бѣдной части населенія отъ притѣсненія чиновниковъ заслужить любовь жителей Судана. Прибытіе Гордона-паши внушило всѣмъ надежду на лучшее будущее и вдохнуло въ гарнизонъ мужество, которое уже начало колебаться въ виду разныхъ разсказовъ о дервишахъ и ихъ вождѣ. Городъ былъ плохо укрѣпленъ, солдатъ и запасовъ было собрано мало, и единственное спасеніе заключалось въ своевременномъ прибытіи подкрѣпленій. Въ надеждѣ на нихъ многіе жители, и въ томъ числѣ консулы европейскихъ державъ, остались въ городѣ, рѣшивъ выдержать осаду. Вскорѣ вдали показались первые ряды дервишей; толпы ихъ прибывали съ каждымъ днемъ, пока плотное кольцо вражескаго войска не облегло со всѣхъ сторонъ городъ. Гарнизонъ ободряемый Гордономъ-пашей, успѣшно отбилъ нѣсколько яростныхъ приступовъ, но дни проходили за днями, припасы подходили къ концу, а помощь не приходила. Въ тщетной надеждѣ толпились жители несчастнаго города ежедневно на берегу Бѣлаго Нила, ожидая, что вотъ вотъ мелькнетъ вдали дымокъ приближающихся пароходовъ, раздадутся свистки и запестрѣютъ на палубѣ красные мундиры англійскихъ солдатъ. Вскорѣ наступилъ голодъ. со всѣми его ужасными послѣдствіями, надежды защитниковъ таяли, а вмѣстѣ съ этимъ падало мужество гарнизона. Словамъ Гордона уже не вѣрили, въ мрачномъ отчаяніи люди ожидали неизбѣжную участь и опустили руки. Голодная стража по ночамъ плохо держала караулъ, изнуренные солдаты не чинили поврежденій, причиняемыхъ непріятельскими снарядами, среди нихъ уже начинала подымать голову измѣна. Наступила зловѣщая ночь съ 25 на 26 января.
Городъ лежалъ при рѣкѣ, и стѣны его подходили къ самому берегу. Въ мѣсяцы, когда воды Нила вздымались высоко надъ обычнымъ уровнемъ, мѣсто это было неприступно. Но въ это время года уровень рѣки падалъ, берега обнажались, и въ городъ было нетрудно проникнуть, обойдя по колѣно въ водѣ городскія укрѣпленія. Къ несчастью защитники города почему-то никакъ не ожидали нападенія съ этой стороны, но враги послѣ нѣсколькихъ тщетныхъ попытокъ взять городъ, взобравшись на его стѣны, вскорѣ замѣтили это слабое мѣсто и рѣшили воспользоваться ошибкой гарнизона.
Во мракѣ наступающаго утра сильный отрядъ дервишей безъ шума подошелъ къ берегу, вошелъ въ рѣку и, обогнувъ стѣны ворвался въ городъ, въ то время какъ остальная часть нападающихъ кинулась на стѣны съ цѣлью привлечь на себя вниманіе гарнизона. Эта уловка вполнѣ достигла цѣли. Увидѣвъ врага въ тылу, солдаты въ паническомъ страхѣ толпами устремились прочь, открывъ дорогу врагу; другіе бросали оружіе и сдавались, умоляя о пощадѣ. Отборная часть дервишей кинулась во дворецъ, гдѣ жилъ Гордонъ-паша, и гдѣ по распространившимся среди нихъ слухамъ, будто бы были сложены несмѣтныя сокровища.
Во мгновеніе ока слуги, спавшіе въ переднихъ комнатахъ, были перебиты, и кучка нападавшихъ ворвалась въ покой Гордона-паши. Здѣсь наверху крутой лѣстницы ихъ встрѣтилъ Гордонъ и его вѣрный слуга. Говорятъ, что онъ отчаянно сопротивлялся и лишь послѣ того, какъ отъ руки его пали передніе ряды убійцъ, и вся лѣстница была залита потоками крови и покрыта трупами, ожесточеннымъ врагамъ удалось мѣткими ударами копій поразить обоихъ защищавшихся смѣльчаковъ на смерть. Съ яростнымъ воемъ повлекли они трупъ ненавистнаго англичанина внизъ, и здѣсь острымъ ножомъ отдѣлили голову отъ туловища, которую понесли показать Махди и его халифамъ. Обезглавленный трупъ былъ отданъ на растерзаніе фанатиковъ, и цѣлыя толпы ихъ вонзали въ него свои копья и мечи, пока тѣло героя не превратилось въ безформенную массу.
Звѣрства, учиненныя въ городѣ побѣдителями, не поддаются никакому описанію. Они давали пощаду лишь рабамъ, которыхъ разсчитывали продать. Всѣ остальные жители были перерѣзаны, а если кому удалось сохранить жизнь, то лишь благодаря какому-нибудь особо счастливому случаю. Рабы, присоединившись къ врагамъ, указывали имъ, гдѣ скрыты сокровища ихъ господъ и заодно изобрѣтали мучительныя пытки и казни съ цѣлью выпытать, гдѣ хранятся деньги. Каждый домъ представлялъ арену ужасныхъ сценъ насилія и звѣрства. Греческій консулъ Леонтиди сдался на честное слово кучкѣ враговъ, приведенныхъ его должниками, но едва онъ положилъ оружіе, какъ былъ изрубленъ въ куски. Австрійскій консулъ былъ заколотъ собственнымъ слугой, трупъ его вытащили на улицу и при кликахъ собравшейся толпы облили спиртомъ и, посыпавъ табакомъ, зажгли. Но участь избѣжавшихъ рѣзни была, пожалуй, печальнѣе судьбы убитыхъ. Едва дервиши овладѣли домами горожанъ, какъ они принялись шарить въ нихъ въ поискахъ за спрятанными сокровищами. Сколько несчастныхъ погибло отъ ужасныхъ пытокъ и истязаній, которыми надѣялись выжать изъ нихъ тайну! Съ особенной яростью охотились дервиши на свѣтлокожихъ египтянъ и европейцевъ. Ихъ избивали на улицахъ даже въ послѣдующіе дни, когда глашатаи Махди уже прокричали на площадяхъ пощаду и миръ несчастному городу.
Ужаснѣе всего было то, что два дня спустя послѣ взятія Хартума на рѣкѣ загремѣли залпы пушекъ: это были два парохода съ англійскимъ отрядомъ, спѣшившимъ на помощь Гордону. Но было поздно, и имъ не оставалось ничего иного, какъ удалиться, оставивъ городъ, а съ нимъ и весь Суданъ во власти Махди. Впрочемъ Махди вскорѣ умеръ, и санъ его подъ титуломъ халифа занялъ тотъ самый нищій арабъ Абдуллахи, который много лѣтъ тому назадъ пришелъ къ нему изъ Даръ-Фора на островъ Аббу.
Когда пламя возстанія, поднятое Махди, охватило весь Суданъ, въ немъ жило не мало европейцевъ. Одни изъ нихъ успѣли во-время ускользнуть въ Египетъ, но нѣсколько человѣкъ, путь которымъ оказался отрѣзанъ, попались въ когти фанатиковъ. Нѣкоторые изъ нихъ для спасенія жизни принуждены были принять магометанство и съ разными унизительными обрядами признать Махди. Австрійскій офицеръ Златинъ, управлявшій съ титуломъ наши Даръ-Форомъ, послѣ храбраго сопротивленія долженъ былъ положить оружіе и сдаться на милость побѣдителей. Въ одеждѣ дервиша, строго выполняя обряды новой вѣры и тщательно отстраняя отъ себя всякое подозрѣніе въ сношеніяхъ съ врагами пророка, онъ былъ зачисленъ въ гвардію халифа и проводилъ цѣлые дни у воротъ его дворца или бѣжалъ за конемъ деспота во время его торжественныхъ выѣздовъ. Нерѣдко халифъ бесѣдовалъ съ нимъ наединѣ, разсказывая превратности своей жизни, но случалось, что этотъ коварный и подозрительный тиранъ по навѣту недруговъ ссылалъ его закованнымъ въ темницу, объ ужасахъ которой мы узнаемъ отъ другого узника ея. Такъ прошло семь долгихъ лѣтъ, пока счастливое бѣгство не избавило Златина отъ власти тирана. Многимъ другимъ европейцамъ также удалось бѣжать, какъ ни тщательно стерегли ихъ слуги халифа, но немало ихъ умерло въ цѣпяхъ или отъ тоски и лишеній. Самое удивительное это то, что нашлись люди, которые изъ корысти или изъ любопытства, въ надеждѣ на свою счастливую звѣзду, сами отдали себя въ руки враговъ, о лютой враждѣ которыхъ имъ было хорошо извѣстно.
Одинъ изъ европейцевъ, проживавшихъ въ Египтѣ, нѣкто Карлъ Нейфельдъ, жестоко поплатился за легкомысленную неосторожность, которая увлекла его въ страну дервишей. Онъ заплатилъ за нее долгими годами заключенія въ смрадной темницѣ среди нечеловѣческихъ лишеній и самыхъ позорныхъ униженій. Онъ не могъ бѣжать, такъ что оковы пали съ него не ранѣе, какъ египетское войско, разбивъ полчища дервишей, овладѣло Омъ-Дерманомъ, гдѣ Нейфельдъ двѣнадцать лѣтъ протомился въ тяжкомъ заключеніи.
Случилось это слѣдующимъ образомъ: