ГЛАВА I.
Новый пророкъ.
Почти въ самой серединѣ Африки лежитъ страна Дарфуръ или Дарфоръ. Лѣтъ двѣсти тому назадъ это была сильная держава туземнаго султана, которому принадлежали многіе окрестныя страны. Но правители сосѣдняго Египта, завоевавъ Нубію, присоединили въ 1874 г. къ Египту также и Дарфоръ и Экваторіальную провинцію. Эта провинція охватывала всѣ земли, лежащія по верховьямъ рѣки Нила до самаго озера Альбертъ-Ньянца. Хотя правители Египта не могли установить въ этой далекой и полудикой странѣ твердаго управленія, такъ что ихъ чиновники нерѣдко сильно обижали и разоряли народъ своими поборами, но все-таки страна эта понемногу становилась цивилизованной. Въ большихъ городахъ селились египетскіе и европейскіе купцы, а въ главномъ городѣ Хартумѣ жили даже консулы европейскихъ державъ, особые чиновники, служба которыхъ заключается въ томъ, чтобы оказывать всякое содѣйствіе и защиту людямъ своей страны. Такимъ образомъ европейскіе купцы и путешественники часто ѣздили по странѣ и въ случаѣ чего-либо всегда могли расчитывать на поддержку и покровительство. Вдоль многихъ дорогъ былъ даже проведенъ телеграфъ и ходила правильная почта. Арабскія мечети и христіанскія миссіонерскія церкви и школы при нихъ понемногу измѣняли дикіе и жестокіе обычаи жителей на лучшіе, и хотя разныя племена этой страны питали давнюю вражду другъ къ другу, однако египетское правительство все-таки успѣвало поддерживать порядокъ и спокойствіе. Такимъ образомъ казалось, что эта обширная и довольно многолюдная область съ плодородной землей и разными природными богатствами понемногу превратится въ такую, гдѣ люди будутъ жить лучше, чѣмъ они жили прежде, какъ почти внезапно фанатическое ученіе взволновало всю страну и на много лѣтъ ввергло ее въ жестокую борьбу и страданія.
Вотъ какъ это случилось:
На востокѣ среди мусульманъ всюду ходитъ легенда, что въ концѣ вѣковъ непремѣнно долженъ появиться изъ рода пророка Мохамеда человѣкъ, который поддержитъ мусульманскую вѣру и дастъ окончательную побѣду правдѣ. Онъ привлечетъ къ себѣ истинно вѣрующихъ, воцарится надъ всѣми мусульманскими странами и назовется Махди. Тогда передъ концомъ міра придетъ Деджаль или антихристъ и вступитъ въ борьбу съ Махди, но будетъ побѣжденъ и низверженъ въ преисподнюю. Въ священной книгѣ мусульманъ, въ Коранѣ, ничего не сказано о такомъ Махди. Эта сказка или легенда ходитъ изъ устъ въ уста, и когда людямъ становится почему-либо труднѣе жить, когда наступаетъ голодъ и заразныя болѣзни, какія-либо вредныя явленія природы, или несправедливость усиливается среди нихъ, они жадно начинаютъ желать перемѣны къ лучшему, и сказка эта оживаетъ среди суевѣрныхъ и невѣжественныхъ жителей мусульманскихъ странъ. Вѣру въ нее сильно подогрѣваетъ еще религіозный и племенной фанатизмъ. Полудикіе жители многихъ мусульманскихъ странъ, куда проникли европейцы, не любятъ ихъ. Съ одной стороны они видятъ, что европейцы превосходятъ ихъ своими знаніями и силами, которыя позволяютъ европейцамъ властвовать надъ ними и получать изъ этой власти выгоды, а съ другой стороны они хотятъ вѣрить, что ихъ вѣра самая лучшая, и что уже по одной этой причинѣ не европейцы, а они, "правовѣрные", должны быть господами на землѣ. Къ этому надо еще прибавить, что европейцы нерѣдко настолько презираютъ туземцовъ, что позволяютъ себѣ обращаться съ ними грубо, жестоко и всевозможными средствами извлекаютъ изъ нихъ выгоды. Такимъ образомъ не вѣра вызываетъ эту вражду, а притѣсненія и всякія несправедливости и жестокости. Въ вѣрѣ же угнетенные люди часто находятъ опору для своего негодованія и ненависти, и чѣмъ такіе люди невѣжественнѣе, тѣмъ болѣе ненависть ихъ неразборчива и слѣпа. Это и есть фанатизмъ. Такой фанатизмъ часто еще подогрѣвается племеннымъ различіемъ.
Все это случилось и въ восточномъ Суданѣ, Здѣсь въ 1881 вспыхнуло возстаніе, поднятое Мохамедомъ Ахмедъ ибнъ Аблуллахи. Этотъ Мохамедъ родился въ Донголѣ, въ бѣдной, почти безвѣстной семьѣ, члены которой, однако, утверждали, что они происходятъ по прямой линіи отъ самого пророка Мохамеда. Отецъ его вскорѣ умеръ, и мальчикъ, уже умѣвшій читать Коранъ и писать, продолжалъ поучаться мудрости своей религіи у одного извѣстнаго въ то время учителя. Возмужавъ, онъ поступилъ въ секту Саманіа, во главѣ которой стоялъ ученый Шейхъ Мохамедъ Шерифъ, и вскорѣ уже у послѣдняго не было вѣрнѣе и прилежнѣе ученика, какъ молодой Мохамедъ.
Оставаясь въ сношеніяхъ со своимъ учителемъ, Мохамедъ поселился на маленькомъ островѣ Абба среди Бѣлаго Нила. Здѣсь онъ выкопалъ себѣ въ крутомъ берегу рѣки пещеру и жилъ настоящимъ отшельникомъ, нерѣдко по нѣскольку дней не принимая пищи и не показываясь на свѣтъ. Приношенія сосѣдей и милостыня проѣзжавшихъ по рѣкѣ лодочниковъ и купцовъ доставляли средства къ жизни ему самому и ученикамъ, которые стали вскорѣ собираться вокругъ него. Вскорѣ одно ничтожное обстоятельство поссорило Мохамеда съ его учителемъ. Этотъ послѣдній, собираясь отпраздновать какой то семейный праздникъ, разрѣшилъ на этотъ случай пляски и пѣніе. Молодой отшельникъ возсталъ противъ этого и былъ, конечно, призванъ къ отвѣту разгнѣваннымъ старикомъ. Онъ явился и просилъ прощенія въ самыхъ униженныхъ выраженіяхъ, но учитель, желая предупредить дальнѣйшіе случаи непослушанія, прогналъ его и даже исключилъ изъ своей секты. Пораженный этой строгостью, отшельникъ ушелъ, но затѣмъ, надѣвъ себѣ на шею шебу, -- деревянную вилку, въ которой въ Суданѣ водятъ невольниковъ, и, посыпавъ себѣ главу пепломъ, въ одеждѣ кающагося вновь явился къ своему учителю, умоляя о прощеніи. Отвергнутый вновь, онъ въ состояніи полнаго отчаянія вернулся на свой островъ. Новая попытка къ примиренію тоже не имѣла успѣха:
"Прочь отъ меня, измѣнникъ, презрѣнный донголецъ!" -- крикнулъ ему Мохамедъ Шерифъ, "ты, не боящійся Бога и оскорбляющій его ставленниковъ; правду видно говоритъ пословица, что донголецъ -- чортъ, обтянутый кожей человѣка. Ступай, тебѣ нѣтъ прощенія во вѣки вѣковъ!"
Молча, со склоненной головой и на колѣняхъ выслушалъ отшельникъ Мохамедъ Ахметъ эту суровую рѣчь. Медленно поднялся онъ съ земли, глотая слезы обиды и гнѣва, и удалился. Вернувшись домой, онъ послалъ одного изъ своихъ учениковъ къ начальнику другой секты или ордена, прося принять его въ число членовъ и получилъ немедленное согласіе. Между этими мусульманскими монашескими орденами существовало извѣстное соперничество, и вотъ почему глава второго ордена такъ охотно принималъ къ себѣ отверженнаго Мохамедъ Ахмета. Прослышавъ объ этомъ, старый учитель, послалъ увѣдомить отшельника, чтобы тотъ явился къ нему для примиренія, но тутъ роли перемѣнились, и Мохамедъ Ахметъ гордо отвѣтилъ, что не чувствуетъ за собой никакой вины, прибавивъ въ насмѣшку, что присутствіе такого презрѣннаго донгольца, какимъ былъ онъ, могло бы омрачить свѣтлое собраніе, окружающее великаго ученаго.
Это ничтожное событіе имѣло громадныя по слѣдствія. Никогда еще не бывало, чтобы подчиненный ордену шейхъ осмѣлился отвергнуть прощеніе своего духовнаго отца и наставника. Слава объ отшельникѣ, который возсталъ на защиту чистоты вѣры и потерпѣлъ за это поруганіе, разнеслась по всему Судану. Хитрому Мохамедъ Ахмету это только и было нужно.
И вотъ на островъ Абба, на поклоненіе святому мужу, стали стекаться толпы народа. Приходили бѣдные, приходили и богатые; богатые являлись съ дарами, которые онъ тутъ же на ихъ глазахъ раздавалъ бѣднымъ. Это еще болѣе увеличило стеченіе народа, и такъ какъ ни одинъ бѣдный не уходилъ отъ него безъ подачки, то слава о его святости, безкорыстіи и любви къ бѣдному народу распространилась всюду. Вскорѣ этотъ ловкій человѣкъ предпринялъ путешествіе въ Кордофанъ съ цѣлью развѣдать, насколько велика слава и почтеніе къ нему среди народа. Здѣсь онъ вошелъ въ сношеніе съ разными лицами и вскорѣ сталъ распространять чрезъ нихъ грамоты, въ которыхъ убѣждалъ правовѣрныхъ ополчиться на защиту вѣры.
Въ это время къ нему присоединился нѣкто Абдуллахи, человѣкъ, котораго судьба вскорѣ вознесла изъ нищеты и униженія до высшей точки могущества и славы. Это былъ нищій безграмотный арабъ. Отецъ его со всей семьей отправился на богомолье въ Мекку, но добравшись до Нила, захворалъ и передъ смертью завѣщалъ сыну выполнить это намѣреніе, а въ случаѣ невозможности -- поступить въ какой-нибудь монашескій орденъ. Прослышавъ о святости отшельника съ острова Абба, Абдуллахи рѣшилъ отправиться къ нему и упросить принять его въ члены братіи. Много лѣтъ спустя этотъ Абдуллахи, теперь уже Абдуллахи ибнъ Сеидъ-Мохамедъ Халифетъ эль-Махди, всемогущій халифъ и намѣстникъ пророка на землѣ, развалясь на рѣзномъ ангаребѣ {Деревянный низкій диванъ, на которомъ въ Суданѣ сидятъ, скрестивъ ноги.}, покрытомъ пальмовой циновкой, разсказывалъ въ своемъ дворцѣ въ Онъ-Дерманѣ среди безмолвія ночи плѣнному Златану-пашѣ любопытную повѣсть своей юности:
"Ахъ, какое тяжелое это было для меня время. Я пустился въ путь, и все мое имущество состояло изъ одного осла, спина котораго была въ добавокъ ко всему поранена, такъ что я даже не могъ ѣхать на немъ верхомъ. Одежда моя состояла изъ одной бумажной рубахи. Наше племя пользовалось дурной славой, и потому, когда я спрашивалъ встрѣчныхъ, гдѣ мнѣ найти Махди, котораго тогда называли еще просто Мохамедъ Ахметомъ, то люди подозрительно осматривали меня и задавали мнѣ вопросъ, что мнѣ отъ него надо. Въ одной деревнѣ у меня едва не отняли осла. Блуждая часто безъ дороги, пропитываясь милостыней, я наконецъ добрался до Махди, и когда узрѣлъ его свѣтлое лицо, то забылъ всѣ свои страданія. Я видѣлъ только его, слышалъ только его и долженъ былъ собрать все свое мужество, прежде чѣмъ рѣшился сказать ему слово. Я разсказалъ ему о своей семьѣ, описалъ свое положеніе и во имя Бога и Его пророка умолялъ принять меня въ.число его учениковъ. Онъ снизошелъ до меня и подалъ мнѣ руку, которую я благоговѣйно поцѣловалъ и тутъ же принесъ ему клятву въ вѣрности. И я сдержалъ ее, пока смерть, которая ждетъ всѣхъ насъ, и къ которой правовѣрный долженъ быть всегда готовъ, не настигла дорогого учителя"!
"Послѣ этой клятвы, -- продолжалъ свой разсказъ всемогущій халифъ, -- Махди поручилъ меня своему ученику Али: -- "вы теперь братья, -- сказалъ онъ, -- помогайте другъ другу и уповайте на Бога. Ты же, Абдуллахи, слушайся брата".-- И вотъ мы жили вмѣстѣ въ тѣсной соломенной хижинѣ, гдѣ на ночь едва помѣщались оба; днемъ мы работали и творили постъ и молитву. Внезапно я тяжело захворалъ. Названный братъ заботился обо мнѣ. Онъ ходилъ каждый день на рѣку за водой и приносилъ мнѣ пищу. Однажды вечеромъ онъ не явился, и вскорѣ я узналъ отъ братіи, что на рѣкѣ его схватилъ крокодилъ и, хотя сбѣжавшіеся люди кинулись на чудовище, но успѣли вырвать изъ пасти его лишь изувѣченный трупъ -- Богъ да сжалится надъ нимъ и да проститъ ему его прегрѣшенія!"
"Этотъ случай обратилъ на меня, презрѣннаго, вниманіе Махди. Однажды вечеромъ онъ вошелъ въ мою убогую хижину. Я былъ такъ слабъ, что не могъ подняться. Онъ сѣлъ у моего изголовья и подалъ мнѣ чашу изъ тыквы съ прохладительнымъ питьемъ:-- "пей, -- сказалъ онъ, -- это тебя подкрѣпитъ, уповай на Бога." -- Вскорѣ посланные имъ ученики перенесли меня въ хижину по сосѣдству съ его соломенной кровлей. Съ тѣхъ поръ какъ я принялъ питье изъ его рукъ, я сталъ быстро поправляться. Съ этой поры я видѣлъ Махди ежедневно. Онъ былъ свѣтъ моихъ очей, миръ моей души.-- "Уповай на Бога!" -- говорилъ онъ мнѣ часто. Вскорѣ онъ сталъ навѣщать меня, бесѣдовалъ со мной и наконецъ открылъ мнѣ великую и таинственную истину: самъ Богъ назначилъ ему быть Махди и посвятилъ его въ этотъ санъ въ присутствіи пророка и святыхъ. Но и безъ его словъ я уже давно догадался, что онъ посланникъ Божій, ожидаемый учитель -- махди эль Монтесеръ!"
Такъ разсказывалъ плѣнному Златину-пашѣ халифъ Абдуллахи о томъ, какъ загорѣлась эта искра, отъ которой вскорѣ полъ-Африки запылало страшнымъ пожаромъ.
Всеобщее поклоненіе мало по малу пробудило въ душѣ честолюбиваго Мохамедъ Ахмета широкіе замыслы. Понемногу онъ сталъ открывать своимъ ученикамъ свое великое назначеніе возстановить попранное ученіе пророка и просилъ у нихъ содѣйствіе себѣ, рабу божьему, которому это предписано свыше. Такъ какъ Абдуллахи былъ родомъ изъ далекаго Дарфора, то Мохамедъ Ахметъ ловко разсчиталъ, что черезъ него ему открывается возможность получить помощь и поддержку изъ этой отдаленной области. Съ этой цѣлью онъ приблизилъ его къ себѣ и отличалъ среди другихъ учениковъ.
Обширныя связи и тайныя сношенія съ разными туземными шейхами, купцами и даже лицами, поставленными во главѣ разныхъ областей самимъ правительствомъ, позволили будущему пророку собрать точныя свѣдѣнія о настроеніи народа. Онъ хорошо зналъ, что простой бѣдный народъ сильно ожесточенъ противъ египетскихъ чиновниковъ, которые за большія взятки взваливали все бремя налоговъ съ богатыхъ на бѣдныхъ. Сверхъ того при сборѣ податей эти чиновники, обходя вмѣстѣ съ отрядами солдатъ селенія, взимали съ жителей гораздо болѣе, чѣмъ слѣдовало по закону. Этотъ избытокъ они дѣлили между собою и смотрѣли сквозь пальцы на грабежи и своевольство солдатъ. Бѣдному человѣку невозможно было найти правосудіе на нихъ, потому что чиновники не давали хода жалобамъ, или же кади, туземные судьи, бывшіе за одно съ ними, приговаривали жалобщиковъ къ суровымъ наказаніямъ. Кромѣ мѣстныхъ чиновниковъ на службѣ у правительства было не мало европейскихъ офицеровъ. Махди зналъ, что туземные солдаты были недовольны ими, роптали на суровую дисциплину и запрещенія обычныхъ поборовъ. Такъ какъ онъ выставлялъ себя защитникомъ бѣднаго народа противъ чиновниковъ и дружившихъ съ ними богатыхъ купцовъ и шейховъ, а безъ содѣйствія этихъ послѣднихъ онъ не могъ разсчитывать на успѣхъ своихъ замысловъ, то онъ съумѣлъ склонить ихъ на свою сторону, частью увѣщаніями, основанными на вѣрѣ, частью обѣщаніями поставить ихъ во главѣ разныхъ областей, гдѣ отцы и дѣды ихъ еще недавно были независимыми султанами. Сюда примѣшалось еще одно обстоятельство. Египетское правительство, во главѣ котораго стояли чиновники изъ европейцовъ, упразднило рабство. Между тѣмъ магометанская религія разрѣшаетъ его, и жители Нубіи, Сенаара, Дарфора и Кордофана, проживая по сосѣдству съ густонаселенными негритянскими областями по верхнему Нилу, съ давнихъ поръ привыкли получать оттуда толпы рабовъ, которые пасли скотъ и воздѣлывали поля. Арабскіе работорговцы извлекали изъ этой торговли большіе барыши. Поэтому запрещеніе такой торговли возбудило сильное неудовольствіе противъ египетскаго правительства не только среди торговцевъ рабами, но и среди разныхъ арабскихъ племенъ, жившихъ земледѣліемъ и скотоводствомъ.
Это неудовольствіе противъ правительства и ненависть къ чиновникамъ вызывали тамъ и сямъ мелкіе возстанія и безпорядки, которые всегда удавалось легко подавить, потому что все населеніе восточнаго Судана дѣлилось на многія арабскія племена. Эти племена находились всегда во враждѣ другъ съ другомъ: грабежи сосѣдей, уводъ скота, завладѣніе пашнями и урожаемъ не прекращались между ними никогда и, продолжаясь съ давнихъ поръ, вызывали вѣчную вражду. Можно ли было какъ-нибудь соединить эти племена и побудить ихъ, забывъ вражду и ссоры, единодушно возстать противъ притѣснителей? Можно было, и ловкій Мохамедъ Ахметъ нашелъ это средство.