Густая его шевелюра
Засеребрилась давно.
Дрожал перед ней Петлюра
И хмурил брови Махно.
Слащев на всех перекрестках
Назначил цену бойцу,
Решив, что такой прическе
Пеньковый галстук к лицу.
И тот, и другой, и третий
С крапленных шли козырей.
Проставили все на свете,
И были биты в игре.
А он по студеным росам
Летал со своим полком.
Пошел на войну матросом,
Вернулся большевиком.
Куда его ни бросали?
Каких он ни делал дел?
Водил табуны на Сале.
В правлениях трестов сидел.
Снимал корабли с причала.
Солил за Вяткой грибы.
Везде его выручала
Большая правда борьбы.
Ему опускать глаза ли
Под взглядом большого дня?
Куда ни посмотришь — в зале
Сидит боевая родня.
Партийцы сталинской складки.
Строители и вожаки.
От Ладоги до Камчатки
Сбились его земляки.
Под гулким куполом сводов,
В мельканьи блуз и петлиц
Скрестился ветер заводов
С колючим ветром границ.
Ему ли не волноваться,
Не чувствовать в сердце дрожь,
Когда в ураган оваций
Уверенно входит вождь,
Когда в потрясенном зале
Знакомой походке вслед
Гремит «Да здравствует Сталин,
Великий мастер побед!»
Ведь там, в полях, на толоках,
Колхозы в бой выводя,
Он локтем чувствовал локоть
Товарища и вождя.
Сжигая сон на привале,
В степной предутренней мгле,
Он сердцем чуял, что Сталин
Вот так же не спит в Кремле.
И ноги ступали твердо,
И речь лилась горячей,
И прыгали фары «форда»
Сквозь чад посевных ночей.
В дремоте мутной и зыбкой
Спеша на шум голосов,
Он шел за этой улыбкой,
Пробившейся из-под усов.
Он шел за этой походкой
По теплой и влажной земле,
Чтоб радость его и гордость
Отметилась там, в Кремле.
Чтоб радость его и гордость
Строителя и вожака
Вошла надежно и твердо
В победный отчет ЦК.
Ну, как же не волноваться,
Не чувствовать в сердце дрожь,
Когда над морем оваций
Стоит на трибуне вождь?