В октябре 1919 года Куйбышева назначили членом Революционного Военного Совета армий Туркестанского фронта.
Командующий этим фронтом Фрунзе тогда находился в Самаре, возглавляя Реввоенсовет фронта и руководя боями против белоказачьих отрядов в Уральской области. Куйбышев же выехал в Ташкент для руководства военными операциями в самом Туркестане, в незнакомом ему крае, среди многонационального населения, языки и обычаи которого были ему неведомы. В Ташкенте был сформирован Реввоенсовет во главе с командующим Ф. Ф. Новицким и членом Реввоенсовета В. В. Куйбышевым. Этот Реввоенсовет работал на правах самостоятельного отдела Реввоенсовета фронта.
В отдаленном Туркестане советская власть еще не вполне окрепла. Здесь не все ее враги сложили оружие. Они продолжали борьбу, пытаясь нарушить мирную жизнь.
Местных врагов советской власти всячески подстрекали и поддерживали американо-английские империалисты. Они стремились захватить Советский Туркестан с его огромными богатствами, а на народы Средней Азии надеть ярмо колониального рабства.
Полное и окончательное освобождение Советского Туркестана от всех его внутренних и внешних врагов имело большое и политическое и экономическое значение. Туркестан тогда являлся единственным районом производства советского хлопка. Его запасы были жизненно необходимы для удовлетворения нужд и Красной Армии и всего советского населения. Здесь же находились богатые залежи топлива — эмбинская и красноводская нефть, а также уголь.
Но полная советизация Туркестана была еще более важна и необходима в политическом отношении. По своему географическому положению Туркестан являлся мостом, соединявшим Советскую Россию со странами Востока, стонавшими под игом империалистов-колонизаторов. Укрепление советской власти в Туркестане должно было оказывать революционизирующее влияние на народные массы угнетенного Востока. Советский Туркестан должен был стать ярким маяком, освещающим путь к раскрепощению всех народов Востока.
Между тем военно-политическая обстановка в многонациональном Туркестане была чрезвычайно сложной. Басмачество, кулацкие восстания, остатки белогвардейщины и интервенции превращали территорию Туркестана в сплошной фронт ожесточенной борьбы.
Получая оружие от американо-английских империалистов, банды басмачей нападали на отряды Красной Армии, грабили и убивали мирных жителей. Иногда возникали трения в туркестанской партийной организации между двумя группами — русской и местных национальных работников, причем и те и другие допускали грубые извращения ленинской национальной политики: русские коммунисты проявляли великодержавный шовинизм, а их противники — местный национализм.
Для устранения этих извращений и ошибок была послана в Туркестан Комиссия ВЦИК и Совнаркома по делам Туркестана. По указанию В. И. Ленина в состав этой Комиссии вошел и Куйбышев. Позже, в апреле 1920 года, было создано Туркестанское бюро ЦК РКП (б) во главе с В. В. Куйбышевым и М. В. Фрунзе.
В. И. Ленин возлагал большие надежды на Комиссию. В октябре 1919 года вождь партии обратился с особым письмом к «Товарищам коммунистам Туркестана»:
«…Установление правильных отношений с народами Туркестана имеет теперь для Российской Социалистической Федеративной Советской Республики значение, без преувеличения можно сказать, гигантское, всемирно-историческое.
Для всей Азии и для всех колоний мира, для тысяч миллионов людей будет иметь практическое значение отношение Советской рабоче-крестьянской республики к слабым, доныне угнетавшимся народам.
Я очень прошу вас обратить на этот вопрос сугубое внимание, — приложить все усилия к тому, чтобы на примере, делом, установить товарищеские отношения к народам Туркестана, — доказать им делами искренность нашего желания искоренить все следы империализма великорусского для борьбы беззаветной с империализмом всемирным и с британским во главе его, — с величайшим доверием отнестись к нашей Туркестанской комиссии и строго соблюсти ее директивы, преподанные ей, в свою очередь, от ВЦИК именно в этом духе»[19].
По дороге в Ташкент, в поезде, Валериан Владимирович внимательно перечитывал это ленинское письмо.
Проезжая по необъятным просторам среднеазиатских областей, Валериан Владимирович наблюдал из окна вагона, как мимо брели караваны бурых верблюдов. Это ехали семьи казахов, киргизов и узбеков, стронутых гражданской войной с родной земли, бежавших от грабежа и разбоя.
«Надо, обязательно надо обеспечить им спокойную жизнь! — думал Валериан Владимирович при виде народного горя. — Надо помочь трудовому народу освободиться от всех его врагов!»
В Ташкент Куйбышев приехал 4 ноября 1919 года и прежде всего принялся за оздоровление местной партийной организации. Он привлекал к ответственности тех, кто сознательно извращал политику партии, кто совершал произвол и преступления, кто не хотел осознать своих ошибок. Вместе с тем он терпеливо, по-товарищески разъяснял задачи партии тем, кто ошибался невольно, кто искренне хотел исправить свои ошибки и неуклонно проводить в жизнь единственно правильную, ленинскую национальную политику.
Много внимания уделял Валериан Владимирович и работе среди населения. Он ежедневно направлял своих, наиболее надежных агитаторов в массы. Сам часто выступал, проводил задушевные беседы с крестьянами, рабочими и красноармейцами, разъяснял им сущность ленинской национальной политики. Куйбышев убедительно доказывал, что вражда между народами выгодна лишь богачам, что она разъединяет и ослабляет трудящихся, отвлекая их от борьбы против баев-кулаков.
— Великий вождь народов Ленин, — говорил Куйбышев, — учит всех трудящихся жить в дружбе. Дружба народов — великая сила. Вот пять разных пальцев на руке. Каждый из них в отдельности легко согнуть и даже сломать. Но если их сжать в кулак, то будет большая крепость и сила… Знайте, что в Советской республике все народы равноправны — русские, узбеки, туркмены, казахи, киргизы, таджики. Советская власть одинаково хорошо относится к трудящимся всех национальностей, к тем, кто создает своими руками народные богатства. Иначе она относится к тем, кто сидит на шее трудящихся, грабит и угнетает их. Трудящимся — вся помощь и поддержка Красной Армии. Тунеядцам и насильникам — беспощадная борьба и расправа…
Валериан Владимирович сам лично подавал другим пример братского отношения к народам Туркестана. Он уважал их национальные обычаи и нравы.
В своих выступлениях Куйбышев говорил о действительных интересах трудового народа, разоблачал басмачество, призывал к непримиримой борьбе с ним. Валериан Владимирович умел говорить с массами на понятном для них языке, сумел проникнуть в тайники народной души, сумел потому, что богат был его жизненный опыт, потому что знал средства и пути проникновения в человеческие сердца.
Он решительно пресекал всякую попытку разжигания национальной вражды, привлекая к суровой ответственности за оскорбительное и враждебное отношение к народам Средней Азии.
Политическая работа, проводившаяся под руководством Куйбышева среди войск и населения, значительно повысила боеспособность частей Красной Армии и укрепила их тыл. Это позволило успешно вести вооруженную борьбу против врагов советской власти.
Наиболее важным участком гражданской войны в Туркестане в то время была Закаспийская железная дорога от Ашхабада до Красноводска. Здесь решался вопрос о красноводской нефти, так необходимой для советского народного хозяйства и армии. Здесь против советских войск действовало наиболее боеспособное вражеское соединение — Закаспийская дивизия белогвардейцев, выполнявшая задания английских интервентов и получавшая от них помощь. Эта дивизия под командованием генерала Литвинова угрожала продвижением в глубь Туркестана, где белогвардейцы могли объединяться с бандами басмачей. Нужно было немедленно отразить эту угрозу, разгромить и уничтожить белогвардейскую дивизию.
В начале декабря 1919 года советские войска перешли в наступление. Оно развивалось лишь вдоль линии железной дороги на Красноводск, так как и на север и на юг от железнодорожного полотна простирались безводные песчаные пустыни.
9 декабря Куйбышев прибыл на станцию Казанджик, отбитую у белых.
Узнав о том, что вскоре начнутся похороны героев, погибших в боях за Казанджик, Валериан Владимирович отправился к братской могиле. Здесь уже собрались командиры и бойцы. Они застыли в скорбном молчании. В их руках крепко, до боли, сжаты винтовки.
Взобравшись на насыпь у братской могилы, Куйбышев произнес прощальную речь. Он говорил о славном подвиге павших героев. Он призывал к мести за их гибель, к дальнейшей борьбе с лютыми врагами. Он заверял советских воинов в том, что их впереди ждут новые победы.
Траурные речи окончены. Грянул орудийный залп. Под печальные звуки похоронного марша братская могила заполнялась сыпучим песком…
После траурного митинга Куйбышев собрал командиров на совещание. Командование советских войск предполагало продолжить наступление лишь дней через десять: в упорных боях за Казанджик бойцы переутомились и нуждались в длительном отдыхе. К тому же требовалась тщательная подготовка к трудному походу.
Но с такой медлительностью не согласился Куйбышев:
— Нельзя терять времени, нельзя позволять врагу оправиться после поражения под Казанджиком! Приказываю готовиться к наступлению через четыре-пять дней.
Все стали выполнять приказ с воодушевлением. Сам Куйбышев почти не отдыхал, находился среди бойцов и железнодорожников, подбадривал и воодушевлял. Из Ашхабада подходили подкрепления.
Был составлен и утвержден план окружения основных сил белогвардейской дивизии, которые сосредоточились на станции Айдин. Особая колонна советских войск во главе с Куйбышевым должна была незаметно зайти в тыл станции, преодолев стокилометровый обходный путь по безводной пустыне, обогнуть горный хребет Малые Балханы с юга и внезапно напасть на врага. Одновременно с этим другие красноармейские полки должны повести фронтальное, лобовое наступление вдоль железной дороги и завершить окружение неприятеля.
Обходный маневр колонны был очень трудный и рискованный. Красноармейцы знали, что им предстоит одно из двух: победить или погибнуть в жутких, безводных песках Кара-Кумов; в случае неудачи на обратный путь не оставалось бы ни пищи, ни воды для людей, ни корма для лошадей и верблюдов. Но бойцы смело двинулись в трудный и опасный поход. Они знали, что вместе с ними был бесстрашный комиссар Куйбышев. И они верили, что впереди их ждет только победа.
Красноармейская колонна выступила в семь часов вечера 14 декабря. Шла четверо суток. Шла день и ночь, так как успех боевой операции зависел от быстроты и стремительности обхода.
Дул резкий, холодный, пронизывающий ветер. Песчаный буран слепил глаза, сковывал движение. Томила жажда: на каждого бойца воды полагалось лишь по три стакана в день.
И чем дальше, тем утомительнее становился поход. Кругом простирались песчаные холмы с торчащим на них жалким, мелким кустарником. Все реже слышались разговоры, все более растягивалась колонна, все сильнее чувствовалось всеобщее утомление.
Вместе с рядовыми бойцами Куйбышев разделял и мужественно переносил все лишения, все невзгоды долгого мучительного похода. И всякий раз, когда возникали особые трудности и опасность, Валериан Владимирович приходил на помощь, советовал, отдавал приказы.
На четвертые сутки ночью красноармейская колонна подошла к песчаной горе, за которой находилась станция Айдин. Оставалось обойти гору и выйти на линию железной дороги. Атаковать белогвардейцев на станции решили утром, на рассвете.
Колонна остановилась на короткий привал. Красноармейцы подкрепили свои силы остатками воды и пищи и только что начали собираться в последний переход, как вдруг увидели спускавшихся с горы белогвардейских разведчиков. Они ехали на конях открыто, не подозревая о близости неприятеля. Командованию колонны ничего не оставалось, как бросить навстречу им кавалерийскую разведку, которая перехватила бы их и не дала бы возможности противнику обнаружить красноармейский отряд.
Десять лихих всадников помчались наперерез неприятельской разведке. Куйбышев с напряженным вниманием наблюдал за ними в бинокль. Вдруг разведчики противника заметили погоню и быстро начали удаляться за гору. Лошади у них были свежие, и вражеская разведка скрылась.
Настроение колонны упало. Противник теперь предупрежден. Он может подтянуть силы и организовать отпор. А это означало гибель колонны. Тем не менее путь к отступлению был отрезан. Оставалось одно — продвигаться вперед. Надо было немедленно разрушить железную дорогу и прервать телеграфную связь с обеих сторон станции Айдин. Два отряда были брошены для выполнения этой задачи.
Куйбышев поехал с тем отрядом, который был направлен в тыл станции. Через три часа кавалеристы доскакали до линии железной дороги. Но неприятельская разведка, обнаружившая красноармейскую колонну, несомненно, могла достигнуть своего штаба значительно раньше. И тогда штаб обязательно выслал бы на железнодорожную линию охрану, но ее здесь не оказалось. И это было загадочно. Красноармейцы легко, без всякого сопротивления взорвали железнодорожный путь и прервали телеграфную связь Айдина с Красноводском.
Второй отряд, который должен был взорвать путь впереди станции Айдин, не смог выполнить этой задачи. Он наткнулся на крупный неприятельский отряд, охранявший железную дорогу. Таким образом, белогвардейский штаб сохранял связь с передовыми своими позициями.
Вскоре основные силы красноармейской колонны, перевалив через гору, сосредоточились на маленькой возвышенности близ станции. Было опять непонятно, почему противник не приготовился и здесь к обороне.
Белогвардейцы начали проявлять себя только после того, как открыла огонь советская артиллерия. В неприятельских рядах вспыхнула паника. Но потом противник стал приводить свои части в порядок, а когда он получил подкрепление — два бронепоезда и крупный отряд пехоты, то попытался даже перейти в контратаку. Однако красноармейский отряд неуклонно продвигался вперед. А в это время основная колонна красноармейцев подходила к станции, кольцом охватывая ее.
Во время боя Куйбышев находился в самых опасных местам. Кругом взрывались снаряды, свистели пули, падали сраженные бойцы.
Но вот в полдень стремительная атака красноармейцев сломила сопротивление белогвардейцев. На ровной пустыне появилась масса бегущих людей. Среди них был виден и небольшой конный отряд. Это бежал со всей свитой генерал Литвинов.
В этом бою советские войска захватили много пленных, штаб противника со «всеми документами и материалами, полевую типографию, несколько броневиков и большое количество оружия, продовольствия. Наконец-то красноармейцы могли поесть и попить вдоволь.
При разборе документов, захваченных в белогвардейском штабе, нашли донесение командира конной разведки о том, что он в четырех верстах от станции Айдин обнаружил красноармейцев. На этом рапорте выделялась резолюция командира белогвардейской дивизии: «Арестовать паникера. Чтобы в четырех верстах могли очутиться красные — это исключено. Генерал Литвинов».
Только теперь стало понятно, почему белогвардейцы допустили обход и не подготовились к атаке.
Невдалеке от станции Айдин, на перегоне между станциями Ахча-Куйма и Перевал, в сентябре 1918 года английские интервенты и их наемники — закаспийские эсеры — под покровом ночи совершили гнуснейшее преступление: зверски расстреляли двадцать шесть бакинских комиссаров — лучших сынов азербайджанского пролетариата и тайком зарыли их в песке.
Валериан Владимирович после освобождения Ай-дина в тот же день, не отдохнув от тяжелого похода и боя, отправился на перегон, чтобы поклониться праху героев.
Память о погибших героях была дорога Куйбышеву. Он не только не забывал о них, но и заботился об их семьях. Как-то ему сообщили, что семья А. А. Масленникова, расстрелянного колчаковцами, очень нуждается. Валериан Владимирович немедленно послал Самарскому губкому партии телеграмму:
«Сын расстрелянного белыми Масленникова болен, и мать не имеет возможности и средств лечить его и содержать. Не найдет ли возможным губком произвести сбор или отчисление на лечение сына погибшего героя-самарца? В счет этого сбора Реввоенсовет Туркфронта, начиная с июня месяца, будет выдавать по три тысячи рублей и одновременно пять тысяч. О результатах уведомите…»
Победа советских войск под Айдином предрешила окончательную гибель белогвардейцев, несмотря на их упорное сопротивление и на поддержку английских интервентов с Кавказа. Советские войска неудержимо продвигались к Красноводску. Чтобы приостановить их наступление, белогвардейцы разрушили железную дорогу на подступах к городу, открыли огонь с кораблей своей каспийской флотилии. Но ничто не могло их спасти. После ожесточенного боя красноармейские части вступили в Красноводск, о чем Куйбышев немедленно телеграфировал В. И. Ленину: «Красными войсками Туркфронта б февраля в 12 часов дня занят город Красноводск».
В тот же день советские войска заняли нефтепромышленный район Челекен с богатыми запасами нефти. А через несколько дней десант советских моряков с бою захватил Чикишляр — пункт на границе с Персией.
Теперь все Закаспие было очищено от белогвардейцев и интервентов, стало советским. Отвоеван богатый нефтью район, занята важная железнодорожная магистраль, на которую опирались советские войска, прикрывавшие государственную русско-персидскую границу. Выполнена ленинская директива: установлена связь трудящихся Туркестана с народами Кавказа. Через Каспийское море Куйбышев наладил снабжение оружием азербайджанских коммунистов, которые самоотверженно боролись за власть Советов.
Ликвидация белогвардейцев в районе Ашхабад — Красноводск значительно облегчила Красной Армии борьбу и на других участках гражданской войны в Туркестане.
В начале февраля 1920 года советские войска повели решительное наступление против банд хивинского хана Сеид-Абдуллы. 7 февраля был освобожден город Хива и свергнута монархия. Вскоре власть перешла к трудящимся бывшего хивинского ханства, провозгласившим Хорезмскую Народную Советскую Республику.
До конца февраля 1920 года Куйбышев непосредственно руководил борьбой за полное освобождение Туркестана. В обстановке хозяйственной разрухи и ожесточенной гражданской войны Валериан Владимирович не всегда мог связаться с Фрунзе даже по телеграфу. А между тем каждый день возникали острые вопросы, требовавшие срочного согласованного решения.
21 января 1920 года Куйбышеву удалось по прямому проводу вызвать Фрунзе из Самары.
— Наконец-то мы добились связи с вами, — начал обрадованный Валериан Владимирович, — сможем выслушать ваши упреки и уверены, что оправдаемся. Наиболее важный вопрос, который мы хотели поднять, — это присылка живой силы вместо учреждений и чиновников. Здесь их и без того достаточно. Вы приблизительно знаете политическую атмосферу Туркестана и наше здесь положение и потому поймете, что присылка одних учреждений, создающих пока квартирный и другие кризисы, вредно отражается на нашей работе. Переформирование Туркармии совершенно необходимо, смена гарнизона — все это задерживается благодаря отсутствию центральных войск…
И Куйбышев перечислил названия тех красноармейских частей, которые, по его мнению, необходимо срочно направить в Туркестан.
А в ответ на эту просьбу Фрунзе передавал из Самары:
— Здравствуйте, товарищи! Ругать вас не собираюсь, все равно не поможет. Относительно скорейшей подачи войск должные меры приняты…
О многом переговорили по телеграфным проводам два боевых друга. Много важных решений было принято. Многое становилось яснее. Но как бы хотелось Куйбышеву и Фрунзе опять быть вместе, рядом, плечом к плечу, и, склонившись над оперативной картой, обсуждать планы боевых операций!..
Заканчивая разговор, Куйбышев просил Михаила Васильевича:
— Торопитесь ехать, не задерживайтесь в пути. Есть масса политических, дипломатических и военных вопросов, крайне острых и спешных, которые мы бы хотели решить вместе с вами. До свидания!..
22 февраля 1920 года после долгой разлуки Куйбышев и Фрунзе встретились в Ташкенте. Валериан Владимирович подробно ознакомил командующего фронтом с обстановкой в Туркестане. Был выработан план работ по дальнейшему укреплению советской власти в этом крае.
Особое внимание было уделено реорганизации армии. На первых порах, до приезда сюда Куйбышева и Фрунзе, комплектование красноармейских частей в Туркестане, оторванном от центра, осуществлялось своеобразными, анархо-партизанскими методами. Войска дробились на отряды и группы, лишенные взаимной связи. Наряду с подлинной пролетарской революционной дисциплиной в войсках сохранялись еще остатки партизанщины. Так, один полк забрал более двухсот пулеметов, в то время как другие части не имели даже винтовок. Однако этот полк не желал делиться с другими, считая, что это «его» имущество, «его» собственность.
Реорганизация советских войск в Туркестане была начата Куйбышевым еще в конце 1918 года. Теперь, когда в Ташкент прибыл Фрунзе, эта работа усилилась.
Дезорганизованные красногвардейские части превращались в крепкие, сплоченные революционной дисциплиной полки, бригады, дивизии.
Очередной боевой задачей было успокоение Семиречья, где в течение многих месяцев бушевало контрреволюционное восстание. Желая ослабить советскую власть и подорвать доверие к ней населения Семиречья, кулаки и белогвардейцы разжигали национальную вражду между киргизами и русскими. Нужно было немедленно разоблачить гнусные козни врагов советской власти и трудового народа.
2 марта 1920 года Фрунзе и Куйбышев обратились к населению Семиречья с воззванием. В нем они призвали все враждующие народности Семиречья к примирению и дружбе.
Одновременно с этим Фрунзе и Куйбышев приказали местным органам власти в корне пресекать вражеские происки.
Организованные и усиленные советские войска успешно повели планомерное наступление против контрреволюционных шаек семиреченского кулачества. В конце марта эти шайки были разгромлены.
Однако кулаки Семиречья и после этого не захотели примириться с советской властью. Через некоторое время они возобновили борьбу. По их наущению в июне 1920 года в городе Верном взбунтовался местный гарнизон. Мятежники осадили здание областного революционного комитета, угрожая кровавой расправой с находившимися там коммунистами и советскими работниками.
Сообщение об этом очень встревожило Куйбышева и Фрунзе. Надо было немедленно подавить мятеж в городе и спасти людей, преданных советской власти.
В то время во главе Верненского областного революционного комитета стоял Дмитрий Андреевич Фурманов. Находясь в осаде с горсточкой коммунистов, он все же сумел установить и держать телеграфную связь с Фрунзе и Куйбышевым, получал от них советы и указания.
Валериан Владимирович часто подходил к прямому проводу, беседовал с Фурмановым, ласково ободрял своих верненских друзей, призывал их к стойкости:
— Всеми силами старайтесь выиграть время! Помощь вам идет. Никаких уступок мятежникам! Скажите им, что если они раскаются, то им не будет никакого наказания. Если же приказ не будет выполнен, то с мятежниками будет разговор, как с предателями и палачами Советской России…
Осажденные остались до конца верными своему долгу. Уже была занесена над ними вражеская рука. Мятежники вот-вот могли ворваться в здание обкома. Но вовремя подоспела помощь, обещанная Фрунзе и Куйбышевым. Осажденные были спасены, а мятежники сурово наказаны.
Когда пришли в Ташкент желанные вести о том, что мятежники сложили оружие, на лице Куйбышева появилась улыбка. Он еще раз вызвал по прямому проводу Фурманова, долго душевно беседовал с ним, а в заключение тепло похвалил его:
— Пользуюсь случаем заявить, что ваша работа встречена Реввоенсоветом одобрением. И за все время событий мы с удовольствием наблюдали вашу энергию и такт…
Политическое руководство Куйбышева имело большое значение и в борьбе с басмачеством в Фергане. Необходимо было не только громить басмачей, но и высвобождать из-под их влияния обманутых баями и муллами бедняков и середняков. К Куйбышеву сходились все нити руководства политической работой по ликвидации басмачества. Он писал прокламации и воззвания к населению, лично отбирал и инструктировал агитаторов *и направлял их в массы. Агитация постепенно стала подрывать корни басмаческого движения. Многие бедняки, обманом вовлеченные в банды, стали понимать, что им с басмачами не по пути, что главари басмаческих шаек, по существу, отстаивают интересы баев и духовенства. Вследствие этого многие басмаческие отряды стали редеть и распадаться.
Так же победно закончилась борьба против Сеид-Алима, эмира бухарского. Этот тиран немилосердно угнетал трудовой народ Бухары. В стране нарастало народное возмущение. Героический пример трудящихся России, сбросивших с себя вековое иго царизма, вдохновлял бухарский народ на борьбу. И он восстал против ненавистного эмира.
Но восставшим не хватало оружия. К тому же они были неопытны в военном деле. Войска эмира нанесли им тяжелое поражение.
Тогда руководители восстания послали в штаб советских войск Туркестанского фронта делегатов с просьбой поддержать народную революцию в Бухаре.
Реввоенсовет, возглавляемый Фрунзе и Куйбышевым, решил удовлетворить эту просьбу и прийти на помощь восставшему народу. Так поступили еще и потому, что, как стало известно, сам эмир Сеид-Алим, подстрекаемый империалистической Англией, готовился к нападению на Советскую Россию. Нужно было опередить его и немедленно нанести удар.
Вооруженные силы, которые советское командование могло послать в Бухару, были в четыре раза меньше, чем войска эмира. Однако Куйбышев и Фрунзе были твердо уверены в победе. Они знали, что красноармейцы будут сражаться за честь своей Родины, за освобождение трудящихся Бухары.
Предстоял трудный, утомительный поход по пескам раскаленной, безводной пустыни, где повсюду сновали шайки басмачей. Много бессонных ночей провели Фрунзе и Куйбышев, подготовляя этот поход, составляя план боевых операций.
В конце августа 1920 года, в шестидесятиградусную жару, двинулась красная конница, за нею пехота, артиллерия. Под ногами бойцов зыбучие пески. А сверху палило раскаленное солнце. По синему небу плыли и таяли белесые облака, гонимые разгоряченным ветром.
Боевые операции против войск эмира начались успешно. Ими руководил непосредственно Фрунзе, выехавший на фронт. Куйбышев же оставался в Ташкенте и оттуда оказывал всяческое содействие. Между собою Фрунзе и Куйбышев держали связь по телеграфу. 31 августа, в самый разгар боев за город и крепость Бухару, Куйбышев вызвал к прямому проводу Фрунзе:
— Здравствуйте, Михаил Васильевич! Вызвал вас, чтобы информироваться не столько в обстановке, которая вам, очевидно, недостаточно ясна за отсутствием связи, сколько о ваших впечатлениях и предположениях. Сообщаю, в Ташкенте бухарскими революционерами с нашего согласия или, вернее, при нашей инициативе арестован в консульстве бухарский консул со всеми его служащими.
— С обстановкой действительно знаком не вполне. В близлежащих районах, то есть на шахризябском и зиаэддинском направлениях, все обстоит благополучно: вероятно, Китаб занят еще вчера, но донесения не поступало, ибо идет конной почтой. Несколько озабочиваюсь обстановкой под Бухарой, где дело должно было быть решено если не в первый, то во второй день, а между прочим, до сих пор нет известий по окончательному разрешению вопроса. Вчера отдал приказ командарму I бросить на помощь что можно со стороны Чарджуя. Сегодня буду производить группировку в районе Кизил-Тепе для удара с северо-востока; сегодня же предварительно предполагаем занять район Кермине. В общем и целом операция пока что развивается успешно. Настроение твердое.
Проинформировав друг друга о положении на фронте и в крае, Фрунзе и Куйбышев договорились о плане дальнейших действий.
Их совместные усилия вскоре увенчались полным успехом. Однако победа над врагом потребовала от советских войск большого напряжения. Нестерпимый зной расслаблял тело и волю бойцов. Мучительная жажда истощала силы. Непролазные пески замедляли движение.
Но все лишения и препятствия были преодолены.
Из мертвой пустыни советские войска, наконец, спустились в цветущую долину. Показалась красочная Бухара, столица эмира. С разных сторон подошли к ней красноармейские полки, обложили ее, взяли в крепкие клещи.
Эмир со своими войсками укрылся за толстыми стенами крепости Старой Бухары. Надо было брать ее штурмом.
Свинцовым дождем из ружей и орудийными снарядами были встречены отряды штурмовиков. Целый день шла кровопролитная битва, но победа не была одержана. С рассветом второго дня штурм возобновился, но также безуспешно.
Лишь на третий день отважные саперы сумели взорвать крепостную стену. В образовавшуюся брешь прорвались конница и пехота. Разгорелись уличные бои. Дом за домом, улица за улицей приходилось очищать от озверевшей гвардии эмира. Наконец 2 сентября над крепостью взвилось красное знамя, возвестившее о полной победе.
В тот же день Фрунзе телеграфировал В. И. Ленину: «Крепость Старая Бухара взята сегодня штурмом соединенными усилиями красных бухарских и наших частей. Пал последний оплот бухарского мракобесия и черносотенства…»
За участие в организации операции и энергичное руководство переброской резервов, содействовавшие успешному исходу боевых операций под Бухарой, Куйбышев был награжден почетным оружием.
Вскоре после этого, 8 сентября, Куйбышева назначили полномочным представителем РСФСР в Бухарской Народной Советской Республике.
Теперь в Туркестане навсегда был установлен советский строй. Народы Средней Азии не только были освобождены от ненавистного гнета баев и мулл, от зверского разбоя басмачей, от порабощения англичанами-интервентами, но и впервые познали радость ленинской дружбы народов. И во всем этом большую роль сыграли Куйбышев и Фрунзе. Их усилиями в 1920 году были заложены основы среднеазиатских советских социалистических республик.
Валериан Владимирович пользовался широкой популярностью и любовью среди трудовых масс Туркестана. Мужество и мудрость Куйбышева, его забота о трудящихся Туркестана покоряли их сердца. По всем аулам и кишлакам распространялась народная молва о Прунзе-ака и Койбаши-ака: так называли дехкане Фрунзе и Куйбышева, своих спасителей и защитников от гнета баев, мулл и басмачей.
Народные певцы слагали вдохновенные песни о добрых посланцах великой партии Ленина. И часто можно было видеть, как, окружив певца на базаре или в чайхане, дехкане внимательно слушали его песню:
Мы были голодны, сиры и босы.
Земля была нашей постелью, небо — одеялом,
А пищей — утренняя роса.
Мы восстали против власти эмира и баев.
Но разве толпа ягнят может сопротивляться мяснику?
И тогда, когда мы приходили к черноте отчаянья,
Нам помог наш великий отец Ленин.
Он прислал к нам своих помощников —
Прунзе-ака и Койбаши-ака.
Прунзе-ака был полководцем, храбрым, как джульбарс,
А Койбаши-ака осушал наши слезы.
В среднеазиатских кишлаках в те годы передавалось из уст в уста сказание о человеке, который обладал удивительной способностью видеть все, видеть прошлое и будущее. Этого человека звали Койбаши-ака.
Руководствуясь ленинским наказом, Куйбышев во время своего пребывания в Туркестане всячески налаживал дружественные связи с народами соседних стран. Уже в феврале 1920 года он мог заявить, что «сейчас взаимоотношения с Китаем становятся в порядок дня и Турккомиссией предприняты меры для установления дружественных отношений с Китайским правительством».
По приглашению Комиссии ВЦИК и Совнаркома по делам Туркестана в Ташкент приезжали правительственные делегации и делегации революционных организаций Китая, Индии, Афганистана, Ирана и Турции.
Выступая на чествовании представителей Индии, Куйбышев заявил:
— Индия — скованная спящая красавица, и речи бежавших оттуда революционеров — это первый вздох, за которым последует ее пробуждение.
В своем ответном слове руководитель индийской делегации, поблагодарив за теплый, товарищеский прием, сказал:
— Мы боремся и ненавидим английское правительство, но не английский народ, ибо мы знаем, что это правительство также угнетает свой рабочий класс, как и нас.
В конце июля 1920 года Фрунзе и Куйбышев дали банкет в честь турецкой делегации, возглавляемой Джемалем-пашой. В своих приветственных речах они отметили, что победы Красной Армии над белогвардейцами и интервентами способствовали подъему освободительного движения в Турции. По поводу этого банкета газета «Известия Туркестанского краевого комитета РКП (б) и ТуркЦИК» писала:
«Знаменателен тот факт, что в бывшей колонии царской России, в Туркестане, за одним столом с одними надеждами и стремлениями встречаются представители свободной России, революционной Индии и восставшей Турции».
Выступление В. В. Куйбышева на митинге в Туркестане.