76

щйюта. Начальвикамъ войскъ отвели n0MtIl(eHie въ домахъ и

баракахъ. Иные офицеры раскинули ce6t палатки. Но боль-

шинство провело первыя ночи подъ открытымъ небомъ. Груст-

н•Ве встхъ смотр'Вли моряки.

Тутъ же, середи двора, между солдатскими землянками,

толпились и плнные, въ разноцвмныхъ мундирахъ, и до

одного, бђльшею стоя на ногахъ, глядми въ сторону

дымящагося Севастополя.

Городь горюъ до 30-го августа. 29-го, вечеромъ, сдыша-

лись взрывы. Ночью постоянно было видно зарево.

Потомъ пошелъ дождь и пожарь сталь потухать. 30-го также

•шелъ дождь и было очень холодно и сыро.

Въ эти холодные и дождливые дни, когда мы сидтли заку-

поренные въ палаткахъ, я началь вновь мои записки, чтобы

вознаградить, по возможности, погибшее на Фрега%. Вмеръ

качалъ мою палатку, такъ что она вВно дрожала и гудзла;

дождь барабанилъ въ нее безъ умолку, но я почти не слыхалъ

ничего, предаваясь моимъ и жадно торопясь

ихъ записать. Я не видалъ, какъ леттли часы; было что-то

безсознательно-увлекательное во всей обстановк•в; и много разъ

потомъ, уже сидя въ покойныхъ креслахъ, я возвращался мы-

кь моей мокрой, гудящей палатк•В, и желалъ перест;сть

на мою тогдашнюю скрипучую скамейку и послушать этотъ

дождь и вмеръ... Отъ чего это, среди тревогъ бродячей, по-

ходной жизни, являются минуты, какихъ никогда не

высидишь въ тихомъ кабине#, среди всякихъ удобствъ и ком-

Фортовъ?..

Въ эти три дня, о которыхъ я сейчасъ сказалъ, была по-

ложена основа моимъ настоящихъ запискамъ.

Когда пожарь потухъ и дождикъ унялся, я поваль взгля-

дуть, чтђ сталось съ городомъ. Удивительное дШо•. онъ смо-