"Побратимъ ты мой, Иванъ Косанчичь!
Ты выглядывалъ у турка войско:
Велика ль у нихъ народу-сила?
Можно ль съ ними въ полѣ намъ схватиться?
Можно ль будетъ одолѣть ихъ въ полѣ?"
Говоритъ ему Иванъ Косанчичь:
"Побратимъ ты Милошъ мой Обиличь!
Я выглядывалъ у турка войско:
Много-много видѣлъ вражьей силы!
Кабы солью всѣ мы обратились,
На обѣдъ бы насъ не стадо туркамъ.
Я ходилъ пятнадцать цѣлыхъ сутокъ
По турецкой по несметной рати:
Не нашолъ ни счоту я, ни краю:
Какъ отъ Мрамора до Явора-Сухого,
А отъ Явора, братъ, до Сазліи,
Отъ Сазліи на Мостъ на Желѣзный,
А отъ Моста до того Звечана,
Отъ Звечана до того Чечана,
Отъ Чечана до планинъ высокихъ
Разлеглося вражеское войско.
Витязь къ витязю, къ коню конь борзый,
Пика съ пикой, точно холмъ великой,
Словно тучи бунчуковъ ихъ кучи,
А шатры матёры будто снѣжны горы!
Кабы съ неба въ нихъ ударилъ ливень --
Ни одна не пала бъ капля н а земь:
Все упало бъ на коней и войско!
Сѣлъ Муратъ на полѣ на Мазгитѣ,
Обхватилъ онъ Лабу и Ситницу."
Но еще спросилъ Ивана Милошъ:
"Ты скажи мнѣ, братъ Иванъ Косанчичь,
Гдѣ шатеръ могучаго Мурата?
Обѣщался нашему я князю,
Что пойду и заколю Мурата
И ногой ему подъ горло стану!"
Говоритъ ему Иванъ Косанчичь:
"Глупъ ты, Милошъ, глупъ и неразуменъ!
Гдѣ шатёръ могучаго Мурата?
Посреди онъ всей турецкой рати;
Хоть возьми у сокола ты крылья
И ударь ты съ неба голубого:
На тебѣ бы перьевъ не осталось!"
Сталъ тутъ Милошъ умолять Ивана:
"Ты послушай, братъ, Иванъ Косанчичь,
Не родимый, словно какъ родимый!
Ты не сказывай про это князю,
Чтобы не было ему заботы
И чтобъ войско наше не сробѣло;
А скажи ты князю рѣчь такую:
Велика у супостата сила,
Но мы съ нею можемъ потягаться,
А не то и одолѣть ихъ сможемъ.
Въ рати той не м о лодцы на службѣ,
А хаджіи *), старики сѣдые,
Да народъ рабочій, не охочій,
Что ни разу бою не видали,
А пошли затѣмъ, чтобъ прокормиться;
Да и это войско у турчина
Заболѣю равною болѣзнью,
Заболѣли у него и кони,
Заболѣли мокрецомъ и сапомъ."
Н. Бергъ.
*) Хаджа -- странникъ, бывшій на поклоненіи гробу Мохаммеда.