Новая жизнь,-- Новые нравы.-- Новые люди.-- Новыя пѣсни.
Кто не читалъ увлекательной сказки про Замарашку? Бѣдную Замарашку не любили ни мачеха, ни сестры; онѣ заставляли ее исполнять тяжелую непосильную работу, держали ее въ черномъ тѣлѣ, издѣвались надъ ней и обижали ее. И не было въ жизни беззащитной Замарашки никакой радости.
Но ее пожалѣла добрая фея-волшебница и превратила въ прекрасную принцессу. Никто не узналъ въ прекрасной принцессѣ прежнюю Замарашку, когда она явилась на пышный балъ принца. Всѣ разступались въ восхищеніи передъ ея красотой,-- даже старшія сестры ея, которыя прежде называли ее уродомъ, теперь съ завистью смотрѣли на нее. А у Замарашки было такъ весело и радостно на сердцѣ, что она забыла всѣ свои прежнія печали.
Такъ разсказываетъ сказка.
И исторія средневѣковыхъ городскихъ людей близко напоминаетъ эту сказку. Они тоже, какъ Замарашка, долгое время должны были исполнять подневольную, непосильную работу, они тоже терпѣли отъ рыцарей издѣвательства и обиды, имъ тоже мало было дано радости, въ жизни. Но прошли вѣка -- и счастье имъ улыбнулось. Благородные рыцари, прежде издѣвавшіеся надъ бѣдной и грубой жизнью горожанъ, теперь съ завистью смотрѣли на ихъ роскошныя жилища, на ихъ дорогія одежды, на ихъ тонкія яства и на всю ихъ жизнь, полную высокихъ удовольствій. Развѣ это не чудесное превращеніе, совсѣмъ какъ въ сказкѣ про Замарашку? Правда, доброй феи-волшебницы здѣсь не было: но развѣ отъ этого превращеніе дѣлается мѣнѣе чудеснымъ? И хотя оно совершилось не въ одинъ мигъ, какъ въ сказкѣ съ Замарашкой,-- а въ теченіе нѣсколькихъ столѣтій,-- но все же мы вправѣ назвать его "сказочнымъ". Ибо древняя старуха-Исторія ведетъ посвоему счетъ времени, и на ея часахъ одинъ вѣкъ все равно, что для скорой сказки-Волшебницы одинъ мигъ. Нѣсколько вѣковъ поэтому для Исторіи совсѣмъ небольшой срокъ. И когда люди успѣваютъ за такое время многое перемѣнить въ своей жизни,-- тогда строгая старуха-Исторія бываетъ очень довольна ими и говоритъ, что "это -- совсѣмъ какъ въ сказкѣ".
А средневѣковые люди въ три-четыре вѣка всю свою жизнь переустроили. Это-ли не подвигъ?
Мы вѣдь знаемъ, что еще въ одинадцатомъ столѣтіи жизнь этихъ людей была жалкой и неустроенной. Не только угнетенные простолюдины, но и сами рыцари жили тогда въ грязныхъ помѣщеніяхъ, среди убогой обстановки. Въ такомъ жилищѣ не было почти никакой мебели и утвари, скверно устроенныя печи наполняли его дымомъ, узкія окна, не имѣвшія еще стеколъ, давали мало свѣту, но за то свободно пропускали холодный вѣтеръ. И какъ эта обстановка, такъ вся жизнь людей того времени была груба и убога. Только еще въ монастырской кельѣ, за перепиской и изученіемъ книгъ, да за исполненіемъ разныхъ художественныхъ работъ люди находили высокія духовныя наслажденія; мірскіе люди не знали ихъ.
Недоступной казалась имъ поэтому утонченная жизнь арабовъ, съ которыми они тогда только познакомились. Вѣдь эта жизнь такъ мало походила на ихъ собственную! Тамъ, у арабовъ, они видѣли многолюдные богатые города съ мраморными дворцами, величественными храмами, роскошными садами, искусственными озерами и фонтанами. Тамъ они находили въ почетѣ науку и искусства: халифы (арабскіе князья) покровительствовали повсюду ученымъ, устраивали при своихъ дворцахъ громадныя библіотеки, писали сами серьезныя сочиненія. Тамъ люди жили удобно и пріятно, находя тысячи наслажденій въ своей жизни. И европейцы съ завистью смотрѣли на арабовъ; а когда странствующіе рыцари-поэты въ восторженныхъ пѣсняхъ воспѣвали утонченную жизнь Востока,-- эти пѣсни звучали въ мрачныхъ и непривѣтливыхъ стѣнахъ замка, словно волшебная сказка...
И кто бы сказалъ тогда, что городскіе люди осуществятъ и въ Европѣ эту сказку? А это такъ случилось.
Путешественники въ четырнадцатомъ и пятнадцатомъ вѣкѣ не находятъ достаточно словъ, чтобы описать богатство, величіе и красоту французскихъ, нѣмецкихъ и особенно итальянскихъ городовъ. Московскій митрополитъ Исидоръ, ѣздившій въ то время на церковный соборъ въ Италію, былъ пораженъ видѣнными на пути цвѣтущими городами. Прекрасные высокіе дома, роскошные сады, искусственные каналы, превосходно вымощенныя мостовыя, величественные храмы и гробницы -- все это вызывало въ немъ и въ его спутникахъ не меньшее удивленіе, чѣмъ самый видъ горожанъ, съ ихъ гордой осанкой, въ ихъ богатыхъ нарядахъ. "Великолѣпіе общественныхъ зданій и частныхъ домовъ и богатое убранство внутреннихъ покоевъ громко говорятъ о ростущемъ благосостояніи городовъ", разсказываетъ одинъ французскій писатель того времени, побывавшій въ нѣмецкихъ городахъ. "Я не знаю большаго наслажденія, какъ жить въ подобныхъ городахъ и принимать участіе во всѣхъ утонченныхъ развлеченіяхъ горожанъ".
Еще одинъ писатель XV-го вѣка, много гдѣ бывавшій на своемъ вѣку, такъ говоритъ про славившійся своими ремеслениками нѣмецкій городъ Нюрибергъ: "Дома тамъ -- словно княжескіе дворцы. По-истинѣ шотландскіе короли были бы рады жить такъ, какъ живутъ въ Нюрнбергѣ менѣе достаточные горожане".
Но горожане искали теперь удовольствія не только въ богатыхъ нарядахъ и роскошной домашней обстановкѣ: вмѣстѣ съ благосостояніемъ въ городахъ проснулись высшія потребности,-- любовь къ знаніямъ и искусствамъ. Повсюду устраиваются школы и университеты; повсюду пробуждается интересъ къ чтенію и спросъ на книги. "Весь свѣтъ хочетъ теперь читать и писать", съ радостнымъ изумленіемъ пишетъ одинъ писатель того времени. Людей все интересуетъ: жизнь въ чужихъ странахъ, необычайныя явленія природы, исторія прошлыхъ временъ. Они разыскиваютъ съ рвеніемъ сочиненія древнихъ ученыхъ и поэтовъ, собираютъ коллекціи всякихъ камней, устраиваютъ сады съ растеніями и животными всѣхъ странъ, наблюдаютъ за движеніемъ небесныхъ свѣтилъ,-- отдавая этому дѣлу часто всю свою жизнь и все свое состояніе.
И какъ въ былое время у арабовъ, ученые и писатели пользуются теперь повсюду великимъ почетомъ и уваженіемъ. "Кто соединилъ въ себѣ всякія знанія", говоритъ одинъ изъ великихъ итальянцевъ того времени,-- "тотъ повсюду находитъ себѣ почетный-пріемъ. Во всякомъ незнакомомъ городѣ онъ найдетъ друзей и покровителей, и гдѣ онъ ни остановится, тамъ онъ будетъ чувствовать себя будто на родинѣ". И не только горожане стараются всячески возвеличить замѣчательныхъ писателей и ученыхъ: ихъ общества ищутъ, какъ высокой чести, епископы, князья и короли. Знатные вельможи и бѣдные студенты, гоноши и дѣвушки тѣснятся вокругъ нихъ, чтобы перенять у нихъ высокую образованность.
И эти почести и славу раздѣляютъ съ писателями также строители, ваятели и художники, которые украшаютъ города чудесными зданіями, статуями и картинами. Всякій талантъ теперь высоко цѣнится и находитъ себѣ покровителей. Ни бѣдность, ни низкое происхожденіе не губятъ больше славу тѣхъ, въ душу которыхъ заронена искра Божія: про это разсказываетъ, напримѣръ, исторія бѣднаго итальянскаго пастушка Джотто. Онъ насъ козъ въ горахъ, въ окрестностяхъ Флоренціи, и чтобы разогнать свою скуку, занимался тѣмъ, что посохомъ рисовалъ своихъ козъ на пескѣ. Въ другое время на забавы крестьянскаго мальчика никто бы не обратилъ вниманіе и, выросши, онъ самъ бы забылъ про нихъ. Но теперь люди всюду умѣли открыть талантъ. Проходившій мимо художникъ заинтересовался рисунками Джотта и взялъ его съ собой во Флоренцію. Тамъ крестьянскій пастухъ перемѣнилъ посохъ на кисть и быстро изучилъ всякія искусства: онъ сдѣлался не только великимъ живописцемъ, но сталъ также знаменитъ какъ строитель, ваятель и инженеръ.
Такъ повсюду среди людей пробудилась пылкая любознательность и живой интересъ ко всему прекрасному и высокому. Дѣятельно работала теперь мысль во всѣхъ областяхъ знанія и искусства, и множество драгоцѣнныхъ открытій и изобрѣтеній прославили на вѣки то время. Впервые люди узнали тогда употребленіе компаса, который какъ бы рисовалъ моряку путь среди безбрежнаго океана; великое изобрѣтеніе Гутенберга, которое современники называли "божественнымъ",-- книгопечатаніе,-- разомъ во-стократъ увеличило съ того времени производство книгъ (прежде книги были рукописныя) и сдѣлало ихъ доступными по цѣнѣ массѣ небогатыхъ читателей. Тогда же впервые стали печатать рисунки, вырѣзывая ихъ предварительно на деревѣ и на мѣди. Очки, впервые придуманные въ Италіи и перешедшіе оттуда во всѣ другія страны, возвратили съ тѣхъ поръ ясное зрѣніе милліонамъ людей. Въ Италіи же зародилось тогда производство тонкаго фарфора. Впервые въ тѣ времена люди услышали чарующіе звуки скрипки и научились составлять масляныя краски, столь цѣнныя для художника.
И долго бы нужно было еще разсказывать, если бы захотѣть перечислить всѣ успѣхи, сдѣланные людьми того времени въ математикѣ, астрономіи, физикѣ и другихъ наукахъ. Но одинъ подвигъ, который завершилъ собой то время великихъ открытій и изобрѣтеній, мы должны здѣсь вспомнить: 12-го октября 1492 года смѣлый генуэзецъ, сынъ ткача, Христофоръ Колумбъ открылъ Новый Свѣтъ, который былъ потомъ названъ "Америкой".
Это было великое открытіе. Земля, словно по-волшебству, разомъ расширилась. Каждый день приносилъ теперь европейцамъ новыя чудеса изъ невѣдомаго міра,-- вѣсти о новыхъ людяхъ, новыхъ животныхъ, новыхъ растеніяхъ. Каждый годъ расширялъ кругъ ихъ знаній и уничтожалъ вѣковыя заблужденія -- о томъ, что земля -- плоскій кругъ, что жаркій поясъ -- необитаемъ и т. д.
Такъ міръ европейцевъ сталъ полонъ славой и доблестью. И гордые своими многочисленными успѣхами, люди стали понимать, какія богатыя силы заложены въ человѣка. Ничто больше но казалось труднымъ, всякій успѣхъ возможнымъ. "Человѣкъ все можетъ, если только онъ захочетъ!" -- говорилъ одинъ изъ великихъ сыновъ того гордаго своими подвигами времени. А другой писалъ: "Богъ создалъ человѣка, чтобы онъ познавалъ законы вселенной, восхищался ея'- красотой и преклонялся передъ ея величіемъ. Онъ возвысилъ его надъ всѣми созданіями, вложивъ въ него способность къ всестороннему безконечному развитію и совершенствованію. Онъ не привязалъ человѣка ни въ землѣ ни къ водѣ и ни къ какому краю, Онъ не обрекъ его какой-нибудь одной дѣятельности,-- Онъ оставилъ ему свободный выборъ для того, чтобы человѣкъ могъ упражнять всѣ свои силы и способности и, въ наслажденіи разностороннею дѣятельностью, постоянно возвышаться".
Такъ думали дѣятели того времени, такъ они и жили. Все знать, все умѣть, развить всѣ свои способности, пользоваться всякимъ днемъ своей жизни -- вотъ чего они добивались. Ничто не было имъ чуждо. Преданные наукѣ,-- они въ то же время высоко цѣнили и пользовались всѣми радостями и удовольствіями тогдашней жизни; посвятивъ себя высокому искусству, они однако интересовались также самыми простыми ремеслами. Все, что дѣлалъ человѣкъ, привлекало ихъ интересъ, во всякомъ знаніи и умѣніи пробовали они свои силы.
Вотъ что разсказываютъ, напримѣръ, современники про тогдашняго итальянскаго строителя Альберти.
Съ дѣтства онъ развилъ въ себѣ необычайную физическую ловкость и силу. Онъ перепрыгивалъ черезъ плечи взрослаго человѣка, металъ въ соборѣ вверхъ монету такъ, что люди теряли ее изъ виду и только слыхали, какъ она ударялась о высокіе своды купола; не было также такой дикой лошади, на которую онъ бы не рѣшился сѣсть. И ни въ чемъ остальномъ онъ не хотѣлъ отстать отъ другихъ. Безъ всякаго учителя онъ выучился музыкѣ, и однако сочиненныя имъ мелодіи приводили въ восхищеніе знатоковъ-музыкантовъ. Два года онъ изучалъ прилежно въ университетѣ законовѣдѣніе, затѣмъ съ жаромъ принялся за физику и математику, въ то же время посѣщая постоянно художниковъ, ученыхъ и всякихъ ремесленниковъ,-- вплоть до башмачника,-- для того, чтобы усвоить себѣ все ихъ знаніе и умѣніе. И всѣ эти занятія не помѣшали ему достичь большого совершенства въ живописи и ваяніи; а то, что онъ среди своихъ современниковъ былъ извѣстенъ, какъ искусный строитель,-- мы уже знаемъ. Большое удивленіе и восторгъ вызвалъ онъ также у нихъ изобрѣтеніемъ волшебнаго фонаря, который вѣдь и для насъ не потерялъ еще своей прелести.
Но всего этого неутомимому Альберти было еще недостаточно. Онъ написалъ на латинскомъ и итальянскомъ языкахъ нѣсколько цѣнныхъ книгъ по живописи, ваянію и строительству, сочинилъ множество стиховъ и разсказовъ и прославился своимъ сочиненіемъ объ обязанностяхъ отца семейства и домохозяина. И при этомъ онъ до самого конца жизни сохранилъ живую любовь къ людямъ и природѣ. У него было множество друзей среди самыхъ разнообразныхъ круговъ общества, и съ ними онъ всегда готовъ былъ подѣлиться всѣмъ, что зналъ и имѣлъ. Величественныя явленія природы всегда глубоко трогали его: при видѣ золотыхъ нивъ и зеленыхъ дубравъ, могучихъ деревъ у него текли слезы изъ глазъ. Про него даже разсказывали, что онъ оправился однажды отъ болѣзни, увидѣвъ передъ собой живописную мѣстность.
Таковъ былъ Альберти. И онъ не былъ единственнымъ или самымъ замѣчательнымъ человѣкомъ того времени. Многіе другіе посвящали себя такъ-же, какъ и онъ, разносторонней дѣятельности и при этомъ далеко превосходили его своими дарованіями. Люди открыли теперь въ себѣ богатые задатки и неисчерпаемыя силы, они научились пользоваться ими, научились наслаждаться земной жизнью и земнымъ счастьемъ.
И былъ тогда великій праздникъ на землѣ: то городскіе люди нашли свое счастье...
"Юный Читатель", NoNo 10--11, 1904