I.
Подарки Артаксеркса.
На другой день утромъ, до обѣдни, Жоржъ Фруадв о, въ блузѣ и тиковыхъ панталонахъ, возбудившихъ въ такой степени негодованіе стараго мирнаго судьи, сидѣлъ одинъ въ комнатъ съ двумя кроватями, которой онъ остался единственнымъ владѣтелемъ послѣ переселенія виконта де-Ланжерака въ замокъ.
Передъ каминомъ, въ которомъ съ вечера потухъ огонь, лежало на стульяхъ платье, нашедшее такое коварное гостепріимство въ рѣкѣ; оно давно уже высохло, но владѣтель его не могъ еще рѣшиться осмотрѣть поврежденія и придумать средства къ исправленію ихъ. Мрачный и задумчивый, онъ по-временамъ бросалъ на совершенно-новое, но плачевнымъ образомъ испорченное платье взоръ бабочки, превращенной въ червяка злою шалостью школьника, и грустно смотрящей на свои валяющіяся въ пыли крылышки.
Столъ, на которомъ завтракалъ виконтъ де-Ланжеракъ, былъ заставленъ остатками уединенной, но изобильной трапезы, изъ чего можно было заключить, что и хозяйство гостинницы Коня-Патріота, подобно большей части сельскихъ гостинницъ, отличалось сельскою простотою и философскою безпечностью. На другомъ столѣ, стоявшемъ въ углубленіи другаго окна, также видны были слѣды гораздо-болѣе скромнаго обѣда, потребованнаго влюбленнымъ адвокатомъ вопреки его горести и досадѣ и изъ невольнаго повиновенія настойчивымъ требованіямъ молодаго, здороваго аппетита, еще болѣе возбужденнаго утренней охотой.
Посреди комнаты, полусонный Пирамъ, вытянувъ хвостъ и положивъ морду между передними лапами, смотрѣлъ на своего хозяина умными глазами и, казалось, раздѣлялъ печаль его, какъ никогда раздѣляли печаль кони Ипполита.
-- Несбыточныя надежды, безразсудныя намѣренія и вѣчная, безполезная борьба,-- вотъ жизнь моя! говорилъ про-себя Фруадво, въ двадцатый, быть-можетъ, разъ повторяя этотъ горькій монологъ унынія людей, недостигшихъ еще тридцатилѣтняго возраста.-- Еслибъ я послѣдовалъ своему призванію и посвятилъ себя званію моего отца, такъ составилъ бы себѣ карьеру, я въ томъ увѣренъ, ибо въ жилахъ моихъ течетъ солдатская кровь. Я уѣхалъ бы въ Африку, и еслибъ климатъ и сталь Арабовъ пощадили меня, то воротился бы съ чиномъ. Но могъ ли я воспротивиться желанію матери, и въ какое время? когда смерть мужа оставляла меня одного ей въ опору? Изъ угожденія ей, я учился правамъ; съ ними, говорятъ, можно до всего доидти. Бѣдная матушка! ей такъ часто повторили эту нелиность, что она твердо ей вѣрила. Въ своемъ заблужденіи, съ которымъ она по счастію сошла въ могилу, она придумывала для меня самую блестательную будущность. Она уже возвысила меня до совѣтника королевскаго суда въ Дижонѣ, до генеральнаго прокурора, до перваго президента; почемъ знать, быть-можетъ, до министра! По дорогѣ къ воздушнымъ замкамъ мы останавливаемся не ранѣе, какъ дошедъ до нельзя. И гдѣ же пресѣклась для меня эта обманчивая дорога? У запущеннаго захолустья, называемаго Шатожиронъ, и безвозвратно пожирающаго ежедневно всѣ способности ума моего!
Молодой адвокатъ опустилъ голову на грудь и пробылъ нѣсколько минутъ въ мрачной неподвижности.
-- Не имѣя ни протекціи, ни друзей, я однакожь боролся, продолжалъ онъ свой печальный монологъ: -- могу отдать себѣ справедливость въ томъ, что хотя всѣ покинули меня, я самъ не покидалъ себя; но могъ ли я поднять двойную тяжесть неизвѣстности и бѣдности, когда вездѣ обрушивалась вокругъ меня земля подъ рычагомъ моимъ? Гдѣ мнѣ было найдти ту точку опоры, которую требовалъ Архимедъ, чтобъ сдвинуть весь шарь земной? Еслибъ курсъ правъ, пройденный мною, не истощилъ моихъ послѣднихъ средствъ, еслибъ я могъ нанять себѣ квартиру, приличнымъ образомъ меблировать ее и купить себѣ библіотеку, -- я остался бы въ Дижонѣ и, быть-можетъ, имѣлъ бы такой же успѣхъ, какъ и многіе другіе, въ которыхъ я признаю одно только преимущество, именно: удачу;-- въ жизни вѣдь все основано на удачѣ! Но могъ ли я принимать кліентовъ на чердакѣ? Нужда заставила меня воротиться въ прежнюю мою нору, гдѣ и умру какъ заяцъ, изнуренный тщетными усиліями. Правда, въ ожиданіи развязки, я старался пріобрѣсти всю славу, какую только можно пріобрѣсти въ этомъ захолустьѣ. Я первый адвокатъ этого кантона, цвѣтъ трибунала мирнаго суда, Демосѳенъ трибунала, Миносомъ котораго г. Бобиль е! Кліенты мои платятъ очень-дурно или совсѣмъ не платятъ, но за то божатся много и вездѣ воспѣваютъ мнѣ хвалу. На тридцать лье на поверхности земнаго шара, я имѣю нѣкоторое вліяніе; и еслибъ только могъ заплатить избирательную подать, такъ отъ меня зависѣло бъ сдѣлаться дѣйствователемъ на политическомъ поприщѣ. Наконецъ, величайшая слава и высочайшее торжество мое, вопреки свирѣпымъ крикамъ и насмѣшкамъ, которыми она осыпала меня вчера, мамзель Урсула Шавле, не отказалась бы принять мою руку и сдѣлаться г-жею Фруадво!
Съ этой послѣдней мыслію Жоржъ захохоталъ съ такою горечью и ироніею, что Пирамъ всталъ съ безпокойствомъ, приблизился и положилъ морду на колѣни своего господина, какъ-бы спрашивая его о причинѣ такой неискренней веселости.
-- Мало мнѣ было страданій самолюбія и бѣдности, продолжалъ молодой адвокатъ, машинально поласкавъ вѣрную собаку:-- къ нимъ примѣшалась, къ довершенію моихъ несчастій, безразсудная страсть! Я, ничтожный сельскій адвокатъ, безъ имени и состоянія, влюбился въ кокетку, у которой теперь уже 15,000 ливровъ дохода отъ наслѣдства, оставшагося ей послѣ матери, не считая того, что достанется ей послѣ Гранперрена! Какая дерзость! какое безуміе! Но и какое наказаніе!! Я сдѣлался вчера посмѣшищемъ! Хоть бы утонулъ я! Можетъ-быть, она не отказала бы мнѣ въ слезинкѣ; но я упалъ въ воду, какъ пьяница, барахтался въ ней съ граціею подстрѣленной утки, и, наконецъ, къ довершенію позора, всплылъ, вмѣсто того, чтобъ обѣими руками ухватиться за дно, что я и сдѣлалъ бы, еслибъ не растерялся! Вотъ позоръ, который будетъ меня преслѣдовать до послѣдняго дня моей жизни! При одной мысли объ немъ, краска стыда бросается мнѣ въ лицо, и мнѣ приходитъ охота выскочить въ окно!
Фруадво всталъ и скорыми шагами началъ прохаживаться по комнатѣ.
-- И такъ, вотъ жизнь моя, продолжалъ онъ печально, садясь на прежнее мѣсто:-- справа нищета, слѣва безуміе; вездѣ униженіе, уныніе, стыдъ, позоръ! Тщетно испрашиваю я себѣ мѣстечка на солнцѣ; моя судьба жить въ тѣни, въ сырой, холодной тѣни! Куда ни обернусь, вездѣ окружаетъ меня неумолимое несчастіе. Когда простираю руки, чтобъ схватить какую-нибудь мечту, она улетаетъ отъ меня съ ироническимъ смѣхомъ; рѣшусь ли идти впередъ, мѣдная стѣна преграждаетъ мнѣ нуть съ первыхъ шаговъ; захочу ли сѣсть, всѣ мисга заняты! Жалкое существованіе, въ которомъ можетъ зачерствѣть, огрубѣть пошлое сердце, но въ которомъ для души энергической одна возможная развязка -- самоубійство! Зачѣмъ я на свѣтѣ? Кому я полезенъ? Кто вздумаетъ просить моей помощи? Кто нуждается во мнѣ? Для чего, наконецъ, въ этомъ проклятомъ свѣтѣ нуль, пылинка, называющаяся Жоржемъ Фруадво?
Въ эту минуту, бдительный Пирамъ глухо заворчалъ, и почти въ то же мгновеніе кто-то постучался въ дверь.
Полагая, что это вѣроятно опять кто-нибудь изъ нескромныхъ пріятелей, надоѣдавшихъ ему наканунѣ, огорченный любовникъ съ сердцемъ отворилъ дверь; но гнѣвъ, выразившійся на лицѣ его, внезапно превратился въ холодную вѣжливость при видѣ незнакомаго лица.
-- Почтенный сосѣдушка, сказалъ незнакомецъ для Фруадво, но знакомый намъ г. де-Буажоли:-- я узналъ о маленькомъ несчастіи, случившемся съ вами вчера, и хотя не имѣлъ еще удовольствія познакомиться съ вами, осмѣлился прійдти освѣдомиться о вашемъ здоровьи.
-- Покорно васъ благодарю, милостивый государь, сухо отвѣчалъ Фруадво:-- но вы, вѣроятно, ошиблись, потому-что я, кажется, не имѣю чести быть вашимъ сосѣдомъ.
-- Напротивъ; мы теперь ближайшіе сосѣди, потому-что я занимаю курятникъ подъ нумеромъ I, находящійся прямо противъ вашего. Насъ раздѣляетъ только корридоръ; я вижу, однакожь, прибавилъ совѣтникъ префектуры, продолжая шутить:-- что всѣ клѣтки нашего почтеннаго хозяина одинаковы, и что вездѣ господствуетъ та же пышность.
Г. де-Буажоли, подшучивая такимъ-образомъ надъ убранствомъ гостинницы, не изъявилъ ни малѣйшаго изумленія при видѣ блузы, почти негодной къ употребленію и служившей шлафрокомъ шатожиронскому Демосѳену.
-- А! такъ я имѣю честь говорить съ г. де-Буажоли? сказалъ адвокатъ, разсматривая его со вниманіемъ, походившимъ на мнительность.
-- Точно такъ, отвѣчалъ совѣтникъ, продолжая улыбаться.-- Вчера я надѣялся имѣть удовольствіе обѣдать съ вами на заводѣ, но непріятное приключеніе лишило насъ вашего общества; повѣрьте, я не менѣе другихъ сожалѣлъ объ этомъ.
Говоря такимъ-образомъ, г. де-Буажоли не вошелъ, а такъ-сказать вкрался въ комнату, не обращая вниманія на холодность, выражавшуюся на лицѣ молодаго адвоката.
-- Господинъ Фруадво! продолжалъ совѣтникъ, садясь безъ приглашенія:-- не смотря на то, что меня называютъ дипломатомъ, что, можетъ-быть, извѣстно и вамъ, я человѣкъ прямой и въ серьёзныхъ дѣлахъ стараюсь какъ-можно-болѣе удаляться отъ проселочныхъ дорогъ, и сейчасъ докажу вамъ это. Вы, вѣроятно, уже угадали, что я пришелъ сюда не только для того, чтобъ освѣдомиться о здоровьѣ человѣка, весьма-любезнаго и умнаго, въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнія, но съ которымъ я никогда еще не имѣлъ случая встрѣчаться.
Фруадво заперъ дверь, приказалъ Пираму лечь въ уголъ и сѣлъ противъ совѣтника.
-- Если у васъ есть какое-нибудь дѣло до меня, сказалъ онъ: -- говорите; я слушаю.
-- Государь мой, продолжалъ г. де-Буажоли съ видомъ нѣсколько-грубоватои откровенности: -- вы человѣкъ молодой, бѣдный и съ большими способностями; соединеніе этихъ трехъ качествъ заставило васъ присоединиться къ оппозиціи -- это весьма-естественно. Стало-быть, вы республиканецъ. Но республика вышла изъ моды, и нѣтъ никакого вѣроятія, чтобъ до истеченія столѣтія намъ пришлось опять надѣть карманьйолку и фригійскую шапку. Слѣдовательно, ваша оппозиція несвоевременна, безразсудна и безплодна; съ нею вы кромѣ раскаянія ничего не наживете. Когда вы достигнете тѣхъ лѣтъ, когда всѣ мечты и иллюзіи разомъ улетаютъ отъ насъ, достигнете, то-есть, моихъ лѣтъ, тогда поймете пустоту и ничтожество теперешнихъ вашихъ самообольщеніи и раскаетесь въ томъ, что истратили лучшіе годы своей жизни, гоняясь за ними; но тогда будетъ поздно, ибо молодость такой капиталъ, который, будучи истраченъ, уже не возвращается. Словомъ, ослѣпленные химерами, ни безкорыстія, ни поэзіи которыхъ я не намѣренъ отвергать, вы попались въ безвыходный колодезь, въ которомъ ежеминутно подвергаетесь опасности утонуть; изъ этого-то колодезя я желалъ бы вытащить васъ, и вытащу, если только вы захотите взяться за руку, которую я вамъ протягиваю.
-- Милостивый государь, отвѣчалъ Фруадво, лицо котораго во время этой тирады мало-по-малу теряло всякое выраженіе:-- все сказанное вами, вѣроятно, не что иное, какъ вступленіе, составленное по всѣмъ правиламъ риторики; потрудитесь же приступить теперь къ главному предмету и скажите, что воспослѣдуетъ за моимъ выходомъ изъ колодца оппозиціи, предположивъ, что я буду такъ благоразуменъ, что не отвергну руку помощи, которую вамъ благоугодно протянуть мнѣ?
Не замѣчая или, лучше сказать, не обращая вниманія на иронію, заключавшуюся въ этихъ словахъ, г. де-Буажоли продолжалъ:
-- Я слышалъ, что вы, г. Фруадво, человѣкъ весьма-умный, и теперь вижу, что меня не обманули. Вы идете прямо къ цѣли; впрочемъ, это мнѣ нравится, потому-что я, какъ уже говорилъ вамъ, человѣкъ прямой. Итакъ, вотъ въ чемъ дѣло: у насъ теперь есть три вакантныя мѣста: мѣсто судьи въ Лангрѣ, намѣстника въ Шароллѣ и, наконецъ, третье, мѣсто слѣдственнаго судьи въ Семюрѣ. Если вы поймете свои выгоды, въ чемъ я почти не сомнѣваюсь, то я охотно возьму на себя трудъ доставить вамъ одно изъ этихъ мѣстъ. Вы можете выбирать любое; вотъ хоть, на-примѣръ, должность намѣстника въ Шароллѣ? Это недалеко отсюда и, по способностямъ своимъ, вы вполнѣ заслуживаете мѣста въ административной службѣ.
-- Такъ вотъ что вы мнѣ предлагаете! сказалъ Фруадво поклонившись, между-тѣмъ, какъ на лицѣ его нимало не выразилось волненіе, произведенное въ немъ этимъ предложеніемъ:-- позвольте же мнѣ спросить теперь, чего вы требуете отъ меня въ замѣнъ; потому-что это, вѣроятно, не подарокъ, а взаимная услуга?
-- Я требую отъ васъ самой простой и благородной услуги.
-- Въ чемъ она состоитъ?..
-- Вотъ въ чемъ: -- впрочемъ вы, вѣроятно, уже угадали, какая это услуга.-- Г. Буассла, защитникомъ котораго вы себя объявили, не-можетъ имѣть никакой надежды на успѣхъ; въ этомъ вы сами внутренно убѣждены. Единственное слѣдствіе его кандидатства будетъ то, что г. Гранперренъ или г. де-Шатожиронъ не будутъ избраны по первой балотировкѣ; слѣдственно, непремѣнно будетъ вторая балотировка. Это обстоятельство совершенно оправдаетъ вашъ поступокъ. Сдержите слово, данное г-ну Буассла; подайте голосъ въ его пользу при первой балотировкѣ; но при второй покиньте кандидата, неимѣющаго никакихъ правъ, и подайте голосъ въ пользу г. Гранперрена; вотъ все, чего я отъ васъ требую.
-- Не болѣе! сказалъ молодой адвокатъ съ сардонической улыбкой: -- въ-самомъ-дѣлѣ, вы слишкомъ-умѣренны въ вашихъ требованіяхъ.
-- Впрочемъ, продолжалъ г. де-Буажоли, нимало не смущаясь:-- путь, который я намѣренъ открыть вамъ, совершенно согласенъ съ вашими идеями и характеромъ. Потерявъ возможность дать восторжествовать вашему кандидату, вы невольно должны будете обратиться къ тому изъ двухъ остающихся, мнѣнія котораго болѣе согласны съ вашими. Можете ли вы колебаться между маркизомъ де-Шатожирономъ, представителемъ прежнихъ идей, правъ и несправедливостей, и г. Гранперреномъ, такимъ же гражданиномъ, какъ вы, человѣкомъ нынѣшняго вѣка, обязаннымъ своимъ положеніемъ въ свѣтѣ себѣ одному, точно такъ же, какъ и вы нѣкогда самому-себѣ будете обязаны своею извѣстностью?
Жоржъ Фруадво всталъ.
-- Милостивый государь, сказалъ онъ, устремивъ на искусителя твердый и гордый взглядъ: -- еслибъ вы удовольствовались только просьбой дѣйствовать въ пользу вашего кандидата, я увидѣлъ бы въ вашемъ поступкѣ неудачную и неумѣстную попытку; но вы предлагаете мнѣ плату за мой голосъ -- это не только неловко и неумѣстно, но еще и оскорбительно!
-- Повѣрьте, я не имѣлъ ни малѣйшаго намѣренія оскорблять васъ, поспѣшно сказалъ г. де-Буажоли, нѣсколько смутившись и вставъ.
-- Можетъ-быть, возразилъ Фруадво презрительно:-- вы, можетъ-быть, думали даже оказать мнѣ услугу по вашимъ понятіямъ.
-- Точно, думалъ... и еслибъ вы позволили мнѣ объясниться...
-- Довольно, сударь, довольно! Вы думали, что меня можно подкупить, потому-что я бѣденъ; вы крѣпко ошиблись: меня можно было уговорить, но не купить.
Фруадво пошелъ къ двери и отворилъ ее.
При этомъ поступкѣ, въ значеніи котораго не было ничего двусмысленнаго, г. де-Буажоли, сжавъ узкія и блѣдныя губы съ улыбкой, полной желчи, слегка поклонился молодому адвокату и вышелъ изъ комнаты, не возражая ни слова.
-- Не-уже-ли я во мнѣніи другихъ стою еще ниже, нежели въ своемъ собственномъ? вскричалъ тогда Фруадво, съ сердцемъ захлопнувъ дверь.-- До-сихъ-поръ уважали, по-крайней-мѣрѣ, мою бѣдность... Мнѣ очень хотѣлось выбросить этого господина въ окно; счастливъ онъ, что такъ тщедушенъ! Еслибъ ко мнѣ пришелъ человѣкъ, способный защититься, такъ я ужь не отказалъ бы себѣ въ этомъ удовольствіи. Только такой отчаянный поступокъ, такое сильное потрясеніе можетъ вывести меня изъ маразма, въ который я впалъ послѣ этого глупаго приключенія. Да; я желалъ бы встрѣтить дерзкаго, котораго могъ бы проучить парой пощечинъ, прибить; я чувствую, что это было бы весьма для меня полезно!.. Хоть бы мой вчерашній виконтъ явился сюда; вотъ двуногій левъ, которому я съ особеннымъ удовольствіемъ общипалъ бы гриву и усы!
Въ ту самую минуту, когда молодой адвокатъ произнесъ это весьма-нефилантропическое желаніе, дверь отворилась, и виконтъ де-Лаижеракъ, не постучавшись, безъ церемоніи вошелъ въ комнату.