Декабрь 1914 года.
2 декабря. Сегодня кабинет должен обсуждать вопрос о возвращении в Париж. С точки зрения военного положения, возвращение сейчас не более своевременно, чем шесть недель тому назад: немцы все еще находятся близ Компьена. В воздухе носятся слухи о переговорах. Говорят, будто Австрия пытается обратиться к Франции и Бельгии через Испанию, чтобы заключить мир отдельно от Германии и спасти себя от разгрома.
4 декабря. Окончательно решено, вопреки мнению Бриана, Делькассе и Мильерана, начать переезд в Париж девятого декабря – глупое решение.
Париж, 13 декабря. Грей хочет увидеться со мною, и в среду я уезжаю в Лондон с поездом 7 ч. у. Сегодня утром я виделся с Брианом. Он доволен положением на театре военных действий. Сербы, по-видимому, имели настоящий успех, а русские заявляют об успешных действиях под Краковом.
Лондон, 16 декабря. Путь от Фолькстона до Лондона продолжался два с половиной часа, и мы прибыли в 8.15 вместо ~ В Тёрф-клубе, где я ужинал, я получил печальное известие о том, что германские крейсера, пользуясь туманом, ушли после бомбардировки Скарборо и других незащищенных городов. По-видимому, нарушениям системы современного ведения войны со стороны этих гуннов нет предела.
17 декабря. По сведениям Китченера, русский верховный главнокомандующий известил Французского главнокомандующего, а наш военный атташе в России передал об этом британскому правительству, что русским недостает амуниции, вследствие чего им придется отступить даже к Бугу, что дает германцам возможность занять Варшаву. Результатом этого явится значительное усиление немцев на западном фронте с целью атаковать англо-французскую линию. Я спросил, будет ли иметь эта атака шансы на успех, так как мне дано было понять, что Жоффр и Френч уверены, что смогут сохранить нынешнее расположение. Китченер сказал, что он знает об этой уверенности, но не считает ее обоснованной. Он думает, что немцы смогут прорваться благодаря своему численному превосходству и подойти к Парижу. По его сведениям, французы смогут выставить не более миллиона с четвертью людей, тогда как немцы, заняв по отношению к русским оборонительное положение, смогут бросить на франко-английский фронт 4 000 000.
Я беседовал с Греем также о положении во Франции, об американском посредничестве, о будущей Бельгии, об Италии и т. д. Я указал на русские претензии относительно Константинополя и проливов. Грей сказал, что мы должны выполнить обещания, данные нами в 1908 г.,[35] а именно, Россия должна получить право свободного прохода своих военных судов из Черного моря в Средиземное и обратно в мирное время, в военное же время участники войны будут пользоваться равными правами. Я заметил, что в случае ухода турок из Константинополя создается положение, совершенно отличное от того, при котором давались все эти обещания; что в правах и привилегиях, предоставляемых России, нельзя отказать Румынии, имеющей границу по Черному морю, или Болгарии. Правильное решение заключалось бы в следующем: Константинополь превращается в вольный город, все форты на Дарданеллах и Босфоре разрушаются, к Дарданеллам и Босфору применяется под европейской гарантией режим Суэцкого канала. Грей сомневается в согласии России на такие условия. Вообще вопрос о распоряжении Константинополем и проливами явится камнем преткновения, когда настанет время для обсуждения подобных предметов.
Я должен встретиться с Греем, Китченером и Камбоном[36] в понедельник пополудни, так что об отъезде не может быть речи раньше вторника. На улицах Лондона очень тихо. Здесь заметно сильное разочарование, так как германские крейсера, бомбардировавшие Гартльпуль, Уитби и Скарборо, все еще не пойманы. Бомбардировка Гартльпуля может быть оправдана, так как там установлена батарея, в других же городах этого нет.
19 декабря. В здешних военных кругах существует мнение, что с русскими, поскольку речь идет о наступательных действиях с их стороны, покончено до июля. Вопрос идет о том, смогут ли англо-французские армии сопротивляться немцам, если последние перебросят значительные подкрепления с русского театра военных действий? Китченер сильно сомневается в этом.
Брайан[37] подготовляет попытку посредничества по наущению германского и австрийского послов в Вашингтоне. Вопрос в том, согласится ли с этим Вильсон. Германия якобы согласна восстановить Бельгию, уплатить ей возмещение и эвакуировать страну. В остальных отношениях повсюду должен быть восстановлен status quo.
24 декабря. Я присутствовал сегодня на совещании в министерстве иностранных дел между Греем, Китченером и Камбоном. В Лондоне получены еще худшие вести о недостаточном снабжении русской армии снарядами и ее неспособности продолжать наступательные действия. Китченер изложил свой взгляд на положение: русским придется отступить после поражения, нанесенного им немцами, и ограничиться обороной своих позиций. Это даст немцам возможность перебросить на англо-французский фронт часть своих сил, направленных сейчас против русских. Китченер считает, что переброска эта может дать около 500 000 человек. Эта цифра меньше, чем та, которая называлась 17 декабря. Если немцы будут действовать, как подобает хорошим стратегам, то они, по мнению Китченера, принудив русских к безопасной для немцев обороне, поведут наступление против французов в районе Вердена с целью прорваться к Парижу.
Париж, 25 декабря. По возвращении я нашел очень устаревшие письма – одно от Грея, от 4 декабря, другое от Мёррей-оф-Элибанка, датированное тем же числом. Грей отклоняет всякие колебания в вопросе о войне, исходящие от Китченера, или от кого бы то ни было другого: не должно быть неопределенного мира. В его письме заметна излишняя боязнь, что Франция изнемогает от напряжения продолжительной войны. Меррей пишет о жалобах прессы по поводу ошибочного утаивания несчастья с сверх-дредноутом «Audacious» и по поводу сообщения о гибели другого сверх-дредноута. Он говорит, что последняя речь германского канцлера ободрила известные малодушные круги в Англии. Он сомневается в продолжительности системы всеобщего братства в Англии.
27 декабря. Вчера я имел интересные беседы с Клемансо и Полем Камбоном. Я заверил первого, что мы непоколебимы в наших стремлениях; Клемансо желал бы японской помощи на западном фронте; Камбон предпочитает, чтобы японцы пришли по суше и помогли России в ее наступлении на Берлин; таким образом удалось бы избегнуть появления желтой расы в Западной Европе. Клемансо говорит, что главное – это вытеснить немцев из Франции и Бельгии, откуда они вывозят, или же потребляют на месте все, что только возможно, как-то: уголь, железо, сахарную свеклу, хлопок и шерсть. В некоторых местах они пускают в ход сохранившиеся фабрики, как, напр., в Рубэ и т. д. Ранней весной он ожидает большого наступления германских войск, подкрепленных пополнениями с русского театра военных действий. Он считает, что количество британских войск, сражающихся на фронте, не превосходит 70 000, и не верит, чтобы «армия Китченера» могла дать к весне больше 500 000 вполне экипированных солдат. Если Румыния и Греция и придут на помощь Сербии, это не отразится «а главной борьбе. Это будет борьба на жизнь и на смерть между Германией и союзниками. Россия не оправдала ожиданий ее французских друзей. Он относится с пренебрежением к американскому вмешательству, считая, что мир должен быть делом воюющих сторон, без какого-либо посредничества или вмешательства извне. Он уверен, что Англия легко сможет убедить Японию послать войска в Европу. Однако, поражение японского кабинета, в связи с предложенным им увеличением армии, опровергает такой взгляд. Сегодня днем я видел Делькассе. Он также очень хочет заполучить японцев, чтобы запугать немцев и убедить колеблющиеся нейтральные государства, что с Германией будет покончено, и побудить их присоединиться к союзникам.
29 декабря. Нижеследующее сообщение исходит от испанского посольства в Вене: «Австрийцы вполне понимают, что они принесены в жертву немцами и вскоре будут совершенно разбиты. Они допускают возможность потери Галиции, Боснии и Герцеговины и отделения Венгрии. Единственное, чем они, по-видимому, озабочены, – это спасение Вены. Офицеры из лучших семей не пошли на фронт, о чем свидетельствуют списки убитых и раненых. Они служат либо в автомобильных частях, либо в различных управлениях военного ведомства. Угольный и продовольственный вопросы очень обострились в Вене: угля не достать ни за какие деньги, а хлеб распределяется, каждое утро выдается по несколько унций на каждого жителя – одному лицу разрешено получать не более четверти литра молока. Военный заем потерпел полную неудачу; подписка на него достигла порядочных размеров, но подписывались большею частью банки; последние надеялись на рост вкладов, который дал бы им наличность для оплаты взятых облигаций; но на деле публика не откликнулась, и банки не смогли оплатить свою подписку. Как только австрийцы узнали, что указом в России запрещена продажа алкогольных напитков, они поняли, что будут биты. Им постоянно говорили, что произойдет то же, что и в японскую войну, когда русские генералы, после сильной выпивки, давали странные приказания, результатом которых бывала гибель тысяч людей.
В Вене думают, что Румыния нарушила свой нейтралитет и вскоре присоединится к союзникам».
31 декабря. Верховный комиссар в Египте, сэр Г. Мак-Магон, был сегодня за завтраком; в воскресенье и понедельник он был на фронте и осматривал индийские войска, потерпевшие страшные потери в боях; многие офицеры их были убиты, так что люди остались без начальников. Он виделся с Френчем и говорит, что все настроены очень уверенно, и что Френч доволен своим воскресным совещанием с Жоффром. Они считают, что военное министерство и Китченер вмешиваются слишком много; они плохо оценивают положение и недостаточно сознают, что, занимая всего только восемнадцатую или двадцатую часть всего фронта, они не могут диктовать Жоффру расположение войск. Он думает, что наша позиция по вопросу о Константинополе и проливах будет очень слабой, когда дело дойдет до обсуждения, и что мы слишком много уступаем России в этих делах, а также в Персии. После войны у нас будут нелады и затруднения с Россией, в особенности если она станет добиваться права сношений с Афганистаном.