Август 1917 года.
Лондон, 6 августа. Некоторые идиоты из числа случайных английских путешественников привезли с собою в Лондон из Италии и Франции убеждение, что обе эти страны не смогут выдержать еще одну зимнюю кампанию. И вот «некое влиятельное лицо» – я его не знаю – использует эту информацию для агитации за преждевременный мир, из опасения, что позже будет хуже для нас. Как настойчивы, однако, эти евреи и другие пацифисты!
9 августа. Здесь носятся слухи, что Франция принуждена заключить мир и не может продержаться еще одну зимнюю кампанию. На самом деле пацифисты несколько дней тому назад подхватили в Париже сведения об английских жертвах и действуют ими на податливость французов, подчеркивая в то же время необходимость возможно более скорого мира в наших собственных интересах. Пацифисты, финансисты, германофилы и франкофобы проповедуют здесь в Лондоне мир почти что любою ценой, доказывал, что немцы готовы согласиться на справедливый мир.
11 августа. Гендерсон натворил недурную путаницу с рабочей конференцией. Еще накануне своей речи он знал, что нынешнее русское правительство отказалось от какой бы то ни было связи со Стокгольмской конференцией. Тем не менее, он настаивал перед рабочей конференцией на принятии предложения русских социалистов об участии в Стокгольме, на встрече там с неприятельскими делегатами и на предварительном обсуждении с ними мирных условий на основе не связывающих резолюций. Я думаю, что при таких обстоятельствах британское правительство не может дать паспорта британским делегатам. Я полагаю также, что Гендерсон не сможет оставаться членом военного кабинета. Этот джентльмен ждет, что обстоятельства совпадут с его предвзятыми взглядами. Если такого совпадения нет, то он сердится на обстоятельства, но продолжает поступать и высказываться, не меняя своих взглядов.
12 августа. Итак, Гендерсон уехал. Он сыграл весьма печальную роль. Не думаю, чтобы кабинет мог дать паспорта на Стокгольмскую конференцию. Я уверен, что французское правительство этого не сделает.
Париж, 23 августа. Я виделся с Пенлеве и просил его помочь мне в устранении создавшегося в Англии впечатления, будто здесь колеблются относительно продолжения войны. Он согласился с теми соображениями, которые я высказывал, когда мне доказывали возможность уступок. В вопросах и общей позиции Ллойд-Джорджа он заметил наклонность к сомнениям. Он намерен вновь посетить меня. Мои замечания сводились к следующему: если по окончании нынешнего наступления англичане растянут свой фронт и удержатся, то Франция будет продолжать борьбу до прибытия американцев. Я указал также, что большой вред наносят нам известные лица, распространяющиеся здесь о нежелании Англии продолжать войну и посылающие в Англию ложные сообщения о моральном состоянии французских войск, с целью доказать, что они не выдержат новой зимней кампании.
25 августа. Вчера вечером я посетил Альбера Тома. Я рассказал ему, как я отвечал у себя дома на предположение, что Франции не выдержать новой зимней кампании. Он говорит, что я высказывался правильно. Он отправляется сегодня в Англию для встречи с социалистами. Я посоветовал ему говорить очень решительно со всеми теми, кого он знает как малодушных. Я сказал ему также, что существует комбинация из финансистов, еврейских и христианских, из пацифистов но убеждению и инспирированных немцами агентов, ставящая своей целью агитацию за скорый и вследствие этого преждевременный мир. Я высмеивал идею об отделении Болгарии или Австрии от Германии путем переговоров. Никто из них не смог бы подписать и соблюдать сепаратный мир, только удары могут заставить народы сбросить своих правителей, но Турцию, пожалуй, можно было бы купить. В виду того, что папская нота[84] была германским зондом и не создала в странах Антанты той атмосферы, которой желали и ожидали ее авторы, нам предстоят дальнейшие объяснительные ноты папы, которые будут указывать, что он был неправильно понят, и что он имел в виду более благоприятные условия для Бельгии и Франции. Лучшим ответом на германо-папское предложение являются успехи французов и итальянцев и в придачу к ним наши выпады на севере. Тома верит в воскресение России. Было бы чудом, если бы она смогла сделать что-либо путное до наступления зимы.
28 августа. В Турине произошли серьезные беспорядки с участием апашей, у которых найдено было много денег. Убито 27 человек.
29 августа. Газеты ничего не сообщают о ходе междусоюзнической социалистической конференции в Лондоне.
30 августа. Я имел интересную беседу с господином Кадманом, который завтракал у меня сегодня. Французские власти знали о залежах сланца на юге, но до сих пор настолько легко было получать нефть, что они считали излишним экспериментировать со сланцами. Он пытается втолковать правительству, что недостаток тоннажа вынудит нас рационировать потребление керосина и нефти во Франции, а французскому правительству, в свою очередь, придется рационировать потребление отдельных лиц. В настоящий момент почти всякий, имеющий знакомство в учреждениях, может получить, примерно, то же количество, которое имею я, т.е. триста литров, что равняется 60 галлонам в месяц.
31 августа. Ответ Вильсона папе блистателен. Он говорит, что не может позволить себе смелости высказываться об императорах и правящих кругах центральных империй. Русские продолжают свою возню и не сражаются, чорт их возьми! Лондонская конференция междусоюзнических социалистов потерпела, по-видимому, фиаско, но переговоры, вероятно, возобновятся.