С подавлением хорасанского бунта правительственные войска получили приказание возвратиться на свои штаб-квартиры, причем им предписывалось, во избежание в дороге всяких затруднений в продовольствии, выступать отдельными отрядами, с соблюдением в этом случае известной очереди. Такое распоряжение не могло, однако же, не подать повода к некоторого рода неудовольствию между полковыми командирами и начальниками отдельных частей, из которых каждый хотел быть впереди, ибо хорошо знал, что чем позже он выступит, тем менее ему удастся поживиться на счет сельских жителей, подвергающихся, при подобном передвижении войск, как мы упомянули выше, всевозможному разорению. Не спешил один только Самсон-хан. Но равнодушие это не обошлось ему даром. Несколько офицеров и сарбазов, наскучив медленностью и боясь открыто выразить неудовольствие, составили заговор с целью лишить его жизни. Но в то самое время, когда они задумали осуществить свой замысел, Самсон-хану удалось, благодаря усердию преданных ему слуг из христиан, переодевшись в женское платье, по плоским крышам домов выбраться в город и на заранее приготовленных лошадях, с небольшой свитой, бежать в Тегеран, где он ласково был принят шахом. Вслед за ним возвратился и его полк, которому тогда же был назначен новый начальник, причем главные зачинщики заговора подверглись строгому наказанию. Что же касается Самсон-хана, то ему были отданы в командование полки Хойский и Марагский, с приказанием возвратиться в Хорасан. Спустя полгода он скончался, завещав похоронить себя в деревне Сургюль, близ Тавриза, в сооруженной им там церкви.
Самсон-хан умер 73-х лет от роду. Он был женат три раза. Первая жена его была армянкой из деревни Кизылджа, близ Салмаса. От нее он имел трех дочерей, из которых одна, Мария, вышла замуж за Скрыплева, с которым впоследствии уехала в Россию и поселилась на Лабинской линии; другая, Меври-ханум (Мавра), сочеталась браком с Аслан-ханом Ениколоповым и живет в Мараге, где муж ее состоит майором в Марагском полку. Что касается третьей дочери, то судьба ее мне не известна.
После смерти первой жены, собственноручно убитой Самсон-ханом за неверность45, он вступил во второй брак с побочной дочерью грузинского царевича Александра, Елизаветой, от которой имел сына Джебраила и дочь Анну, вышедшую за Джебраила Ениколопова и живущую ныне в Урмии, -- местопребывании ее мужа, по званию заведывающего христианским населением в Урмии, Салмасе и Курдистане. Все дети Самсон-хана крещены в православие.
Третья жена Самсон-хана была халдейка и умерла бездетною.
Самсон-хан был высокого роста и красивой наружности. Познания его были очень ограничены: умея читать на родном языке, он писал по-русски крайне неправильно; на языках же персидском и турецком, несмотря на 50-летнее пребывание в Персии, объяснялся с большими ошибками. Не могу не рассказать по этому поводу следующего забавного случая: однажды Мамед-шах исполнил какую-то просьбу Самсон-хана. Последний, желая поблагодарить его величество, вместо того, чтобы сказать "мем-нунем кыблеи-алем", то есть "доволен, средоточие вселенной", выразился "меймунем кыблеи-алем", то есть "обезьяна, средоточие вселенной!" Шах, поняв ошибку, не мог не рассмеяться, и тут же пожаловал ему за доставленное удовольствие кирманшахскую шаль.
Самсон-хан был большой хлебосол и вообще пользовался особенным уважением за свою сердечную доброту, выражавшуюся безразлично и одинаково ко всем, прибегавшим к его помощи. Как христианин, он был тверд в правилах своей веры, и редко проходил день, чтобы он не уделял времени на чтение евангелия и псалмов. Имея собственный дом в Тавризе, он устроил в одной из его комнат часовню и выписал из Трепизонда греческого священника, одной из обязанностей которого было сопровождать его во всех поездках и экспедициях. При отправлении богослужения в часовне священнику прислуживал Самсон-хан с дочерьми. К сожалению, он умер, не успев исполнить последнего христианского долга, так как священник, заболев в дороге, должен был возвратиться в Тавриз.
Самсон-хан не оставил состояния, так как во время последнего хора-санского бунта вошел в долги для уплаты жалованья своему полку; правительство же не только не возвратило его наследникам должных ему 12 тысяч червонцев, но распорядилось даже о продаже его деревни и дома в Тавризе для удовлетворения его кредиторов.
Единственный сын Самсон-хана, полковник Джебраил-хан, находится в настоящее время при шахе в качестве его адъютанта. Он, подобно отцу, три раза вступал в брак и, кроме малолетнего сына от последней жены, других детей не имеет.
...Это было летом 1853 года, в одной из окрестностей Тегерана. Солнце стояло высоко на безоблачном небе и будто обливало горячей влагой. В воздухе стояла невозмутимая тишина. Я сидел в палатке и приводил в порядок свои путевые наброски. Вдруг около меня послышались шаги. Я поднял голову: передо мной стоял высокий худощавый старик.
-- Ваше благородие! Не купите ли рыбки? Помогите бедному.
Я взял из рук его форель и сунул ему червонец.
Костюм, наружность и сам язык, на котором изъяснялся незнакомец, не могли не заинтересовать меня. Мы разговорились.
-- Кто вы такой и откуда? -- начал я.
-- Я-то? Я -- солдат, ваше благородие.
-- Как же ты сюда попал?
-- Да вот уже годов с двадцать, как бродяжничаю здесь.
-- Значит, из беглых?
-- Из них, из самых...
-- Женат или нет?
-- Семья большая.
-- Что же, и дети есть?
-- То-то, много их, всех 9 человек.
-- А жена армянка?
-- Из урмийских.
-- Полагать надо, что и веру свою забыл?
-- Ну, нет, ваше благородие, до этого не дай Бог. То уже не человек, что веру забыл. У меня вот как: коли молюсь святой иконе, то со всей семьей; сотворю крест, а жена и дети за мной; коли же кто зазевался, тут же затрещину отпускаю. Бога нешто можно забывать?
-- А что, знавал ты Самсон-хана?
-- Самсона Яковлевича-то? У него в полку служил.
-- Что ж, хороший был человек?
-- Куда хорош! Хороший человек нешто уйдет к басурманам?
-- Как? Сам же ведь ты ушел?
-- Он и сманил, будь ему не ладно.
-- Значит -- каешься?
-- Каяться-то поздненько; прошлого не вернешь...
Тут он хотел сказать еще что-то, но губы его задрожали, на глазах навернулись слезы; он отвернулся и вышел из палатки.