Видъ легкости, примѣчаемой въ нѣкоторыхъ сочиненіяхъ, есть часто плодъ прилѣжной работы.
Гварини писалъ чрезвычайно трудно; но читая прекрасныя его стихи, можно подумать, что онъ весьма легко сочинялъ ихъ. Утверждающіе, что сіи два качества противны между собою, нимало не знаютъ разнообразія ума человѣческаго, и весьма ошибаются, думая, что одни тѣ сочиненія стоютъ большихъ трудовъ, о которыхъ читатели такого же мнѣнія, какого были нѣкогда о рѣчахъ Демосѳеновыхъ, olent lucernam, то есть пахнутъ масломъ. Но надобно знать, что свойства ума человѣческаго многоразличны. Читая такого-то писателя, тотчасъ видишь, какихъ трудовъ стоило ему его сочиненіе; и если онъ раза три или четыре поправлялъ одно и то же мѣсто, ломая надъ нимъ голову, это оное легко можно отличить отъ другихъ. Но есть писатели, которымъ самой трудъ придаетъ видъ легкости и непринужденности; и чѣмъ больше трудятся они надъ сочиненіемъ, тѣмъ легче, кажется, оно написано.
Таковъ былъ Гварини. Изъ вкуса его проистекало сужденіе, что совершенство сочиненія состоитъ въ красотахъ неискуственныхъ, то есть въ легкости и плавности, чѣмъ онъ и старался нравиться. Онъ получилъ отъ природы въ даръ чудесную разборчивость, и отличалъ въ своихъ сочиненіяхъ все, что оставалось въ нихъ неестественное и принужденное; всѣ его поправки состояли въ томъ, чтобы не видно было сихъ малѣйшихъ пятенъ въ его сочиненіяхъ. Такимъ образомъ поправляя много разъ, онъ достигалъ желаемаго, то есть давалъ видъ легкости своимъ стихотвореніямъ.
У другихъ писателей вкусъ совсѣмъ отличной. Они поставляютъ совершенство въ неестественномъ образѣ мыслить и выражаться, носящемъ на себѣ отпечатокъ труда, и глубокой думы. Имъ кажется, что они дурно выразились, если въ слогѣ ихъ нѣтъ ничего запутаннаго и надутаго, если всякой понимаетъ ихъ безъ малѣйшаго затрудненія и усилія. Они тогда только бываютъ довольны своимъ сочиненіямъ, когда не останется въ немъ ничего такого, что могло бы казаться простымъ, естественнымъ и обыкновеннымъ. Отъ того происходитъ, что чѣмъ больше трудятся они надъ сочиненіемъ, тѣмъ виднѣе употребленной ими трудъ. Не льзя не назвать его великимъ; однакожъ онъ иногда менѣе того труда, отъ котораго сочиненіе получаетъ видъ легкости. Воатюръ употребилъ немало времени на поправленіе своихъ стиховъ и писемъ, чтобъ оставить ихъ въ томъ состоянія, въ какомъ мы ихъ теперь видимъ. Защитникъ его Костаръ не говоритъ этого прямо, a намекаетъ, что находящаяся въ сочиненіяхъ его лёгкость дорого ему стоила. Вотъ, что онъ пишетъ: Воатюръ всего болѣе старался о небрежности сего рода, которая такъ пристала къ лицу прекрасной женщины или прекраснаго мущины.... Все, что ни написано имъ, кажется такъ легко, такъ просто, такъ непринужденно, что съ перваго раза всякой чувствуетъ себя способнымъ сравняться съ нимъ; и уже послѣ долговременныхъ и безполезныхъ усилій восклицаетъ: questo facile quatti'o è difficile (какая трудная легкость)! Я помню, какъ онъ однажды былъ доволенъ тѣмъ, что я принаровилъ къ нему мѣсто изъ Тасса, содержащее въ себѣ похвалу одной героинѣ Поемы:
Non so ben dire s' adorna, o se negletta,
Se caso, od arte il bel volto compose:
Di Natura, d'aiwor, del cielo ainici
Le negligerize sue sono artifici (*).
(*) Costar, dèfence des oeuvres de Voiture.
(Не льзя сказать, старалась ли она или не старалась объ украшеніи себя, случай или искусство составляли ея красоту: небрежность ея, даръ счастливой природы, любви и щедраго неба, была искуственная.)
Г. Пелиссонъ, сей искусной Знатокъ во всѣхъ произведеніяхъ ума человѣческаго, былъ совершенно увѣренъ, что писатели всего труднѣе достигнуть того, чтобъ сочиненіе его казалось какъ можно легче написаннымъ. Послушаемъ, что говоритъ онъ въ прекрасномъ своемъ предисловіи къ сочиненіямъ Сарразеня: "Два качества особенно дѣлаютъ поезію yдивительною: изобрѣтеніе, отъ котораго получила она n самое названіе свое, и легкость, безъ которой она не можетъ обойтися. Подъ симъ именемъ я не разумѣю легкости сочинять, которая иногда есть способность счастливая, но гораздо чаще несчастная. Я разумѣю здѣсь ту легкость, которую читатели находятъ въ писателѣ или въ его сочиненіяхъ, и которая во многихъ мѣстахъ стоила ему величайшихъ трудовъ, такъ что ее можно сравнить съ садами на кровляхъ домовъ; на нихъ издержаны милліоны, но при всемъ томъ они кажутся быть произведеніемъ слѣпого случая или природы.
Есть исключеніе изъ всего сказаннаго; нѣкоторые стихотворцы, какъ на пр. Овидій изъ древнихъ и Мольеръ изъ новыхъ, писали стихи съ удивительною легкостію, которую находили въ нихъ и читатели? Но согласимся съ Пелиссономъ, что легкость сія бываетъ часто опасна; о Овидій испыталъ ето на самомъ себѣ. Квинтиліанъ, сей великой учитель краснорѣчія, хочетъ, чтобъ сперва учились сочинять медленно. Писавши скоро, говоритъ онъ, иногда не научишься писать хорошо; a писавши хорошо, можно сдѣлать привычку писать скоро {Hanc morаm et solicitudinem initiis impero... Cito seribendo non sit ut cito scribatur: bene fcribendo fit ut cito. Quiatil. lib x. cap. III.}.
Впрочемъ, какъ ни опасна сія Легкость, но лучше быть ей подвержену, нежели тому чтобъ каждая строка была измарана, и чтобъ поправкамъ не было конца. Имя Бальзака находится въ спискѣ сочинителей, писавшихъ съ величайшимъ трудомъ, и ето можно тотчасъ примѣтить, читая его сочиненія. "Съ пера его ничто не стекаетъ легко и скоро, говоритъ Костаръ: ничто не приходитъ ему въ голову само собою. Вездѣ видѣнъ трудъ, и трудъ ужасной, такъ что читатели, имѣющіе нѣжной вкусъ, устаютъ на первой же страницѣ, подобно тому славному Сибариту, съ котораго потъ лилъ градомъ при одномъ взглядъ на усилія, дѣлаемыя другими. Бальзакъ и самъ признавался, что сочинять для него было то же, что рыть землю, или пилить лѣсъ. Не льзя сказать, чтобъ въ немъ не было ума удивительнаго; но онъ всегда былъ недоволенъ своими сочиненіями, подобно сему не обыкновенному человѣку, о которомъ покойной г. Лизье (de Lisieux) говаривалъ: " Прекрасныя вещи,которыми онъ даритъ публику, стоютъ ему такъ дорого, что еслибъ я былъ на его мѣстѣ,то выбралъ бы какую нибудь другую должность, чтобъ служить ближнему, и не думаю, чтобъ Богъ потребовалъ отъ меня исправленія той, a не другой {}.
Costar défense des oeuvres de Volture. Надѣюсь, что читатели простятъ мнѣ всѣ ссылки, которыми я наполнилъ статью сію. Содержаніе оной было довольно любопытно, и заслуживало, чтобъ я въ подтвержденіе сказаннаго мною сослался на нѣкоторыхъ извѣстныхъ писателей. Бель.
А мнѣ, переводчику его, остается просить прощенія у читателей за свои довольно длинныя примѣчанія, если только оныя прочитаны ими.
Публикация и перевод Николая Грамматина.
С. Петербургъ.
Февраля 2 го, 1812.
"Вѣстникъ Европы". Часть LXII, No 5, 1812