Вечеромъ того же дня лэди Мильдредъ принимала. Кругъ знакомыхъ у Клода былъ, какъ можно себѣ представить, весыа ограниченный. Тотъ, кто карабкается наверхъ, долженъ достичь вершины, прежде нежели можетъ помышлять объ обществѣ. Такой вечеръ, какъ онъ провелъ у лэди Мильдредъ, слушая музыкальный смѣхъ дѣвушекъ, веселую болтовню, въ ярко освѣщенныхъ комнатахъ, среди атмосферы счастія и беззаботности о завтрашнемъ днѣ, гдѣ все казалось реально, прочно и незыблемо, гдѣ ней были молоды и счастливы и всю жизнь оставались молоды и счастливы,-- наполнялъ Клода какимъ-то нравственнымъ опьянѣніемъ и восторгомъ, и сегодня вечеромъ онъ восхищался сестрой,-- которою была ему одна изъ этихъ дѣвушекъ,-- съ какимъ-то удивленіемъ, точно это былъ сонъ. Его жизнь была серьёзная жизнь человѣка, которому приходится разсчитывать только на самого себя. Свѣтъ, у котораго нѣтъ серьёзныхъ цѣлей, не принимаетъ въ свою среду такого человѣка до тѣхъ поръ, пока онъ не составитъ себѣ положенія; женщины не играютъ роли въ жизни такого человѣка, пока онъ не займетъ довольно высокую ступень въ обществѣ.
-- О чемъ вы думаете, Клодъ?-- спросила Валентина.
-- Я думалъ о контрастахъ и несообразностяхъ,-- отвѣчалъ онъ.
-- О контрастѣ между утромъ и вечеромъ? Да? Но если ни не можете забыть этихъ вещей, то вы подумаете, что мы ней смѣемся надъ нищетой. Что бы подумала и сказала Меленда, еслибы вдругъ очутилась между нами?
-- Трудно представить себѣ что-нибудь болѣе несообразное,-- засмѣялся Клодъ.
-- Я полагаю, что она спросила бы насъ, какъ можемъ мы чувствовать себя счастливыми въ тотъ самый день, когда видѣли ея квартиру и ея подругъ. И я увѣрена, что она бы не поняла, какъ можемъ мы пѣть и смѣяться, и все-таки не забывать о ней, и думать о ней. Свѣтъ тоже представляетъ свои несообразности... я думаю, оттого, что мы должны такъ многое скрывать изъ своихъ чувствъ и думъ.
На другомъ концѣ комнаты Віолета, въ центрѣ группы гостей, разговаривала съ сіяющими глазами и, повидимому, съ самымъ легкимъ сердцемъ въ мірѣ.
-- У Віолеты былъ сегодня истерическій припадокъ, когда мы вернулись домой, -- прошептала Валентина.-- Меленда ей оказалась не по силамъ. Однако она храбро выдерживаетъ свою роль, и никто не догадается объ истинѣ.
Около Віолеты, въ ея группѣ, находился Джэкъ Конейрсъ. Когда Валентина прошла по комнатѣ рядомъ съ Клодомъ, онъ быстро перевелъ глаза съ Віолеты на Валентину и затѣмъ на Клода.
Странно! дѣвушки не только были похожи между собой, но обѣ были похожи на Клода. Сегодня въ первый разъ съ тѣхъ поръ, какъ Конейрсъ узналъ объ отношеніяхъ Клода съ дочерьми леди Мильдредъ, ему представился случай сравнить дѣвушекъ другъ съ другомъ и съ братомъ. Ужъ, конечно, съ портретомъ сэра Ланселота, когда ему было двадцать-пять лѣтъ, глядѣвшимъ со стѣны въ присутствіи самой лэди Мильдредъ, обрѣтающейся въ-живыхъ, съ двумя дѣвушками и Клодомъ на лицо, у него окажется достаточно данныхъ, чтобы рѣшить задачу. Но, подобно всякому другому, приступающему къ разрѣшенію загадки, Джэкъ Конейрсъ забылъ про одну существенную вещь. А именно: если двѣ дѣвушки съ дѣтства воспитываются одинаково, однѣми и тѣми же гувернантками, пасторами и учителями, если ихъ держатъ поодаль отъ другихъ дѣвушекъ, одѣваютъ одинаковымъ образомъ, то онѣ становятся очень похожи другъ на друга. Маленькія точки соприкосновенія разростаются въ крупное сходство. Китайцы, напримѣръ, народъ крайне общественный, представляютъ для постороннихъ милліоны лицъ, похожихъ одно на другое. Часто наблюдалось, что старые мужъ и жена становятся подъ старость очень похожи другъ на друга. И если вы посмотрите на дѣвочекъ въ пріютѣ, когда онѣ живутъ подъ одной кровлей и подчиняются однимъ и тѣмъ же правиламъ и порядкамъ, то вы непремѣнно найдете, что всѣ онѣ на одно лицо.
Нѣтъ сомнѣнія, что девятнадцатилѣтная близость и дружба такъ усилили первоначальное сходство между Валентиной и Віолетой. И м-ръ Конейрсъ, будь онъ поумнѣе, сталъ бы искать не сходства, но тѣхъ пунктовъ, на которыхъ онѣ расходились. Но это ему и въ голову не пришло. Да, кромѣ того, обѣ молодыя барышни непохожи были на модели, приходившія въ его мастерскую. Онѣ не сидѣли передъ нимъ неподвижно; ему приходилось украдкой изучать ихъ черты.
Другіе глаза, кромѣ его глазъ, наблюдали и сравнивали Клода съ дѣвушками, но выносили такое же точно разочарованіе и уходили, не рѣшая загадки.
Валентина запѣла. У нея былъ сильный и густой контральто, тщательно обработанный. И кромѣ того она была музыкантша въ душѣ. Но она не могла пѣть больше одной вещи подъ-рядъ.
-- Клодъ,-- прошептала Віолета, когда пѣвица умолкла:-- поете ли вы?
-- Нѣтъ. У меня нѣтъ голоса.
-- И у меня также. Вотъ это пунктъ сходства между нами. Это -- часть нашего общаго наслѣдія. Ни голоса, ни состоянія. Но, конечно, вы умѣете рисовать и писать масляными красками?
-- Нѣтъ. Я не умѣю держать карандаша въ рукахъ и никогда не бралъ кисти въ руки.
-- А вотъ это странно, потому что это одно, что я умѣю. Въ этомъ отношеніи Валентина похожа на васъ. Полагаю, что вы не умѣете также вышивать? Я отлично вышиваю.
-- Нѣтъ, къ несчастію. Но я пишу латинскіе и греческіе стихи; быть можетъ, это относится къ вышиванію?
-- Еслибы вы писали англійскіе стихи, то я бы признала въ этомъ нашу общую черту. Но сильны ли вы въ ариѳметикѣ?
-- Нѣтъ, не очень.
-- О! какъ жаль: я очень сильна. Валентина тоже не умѣетъ сдѣлать правильнаго сложенія. Аккуратны ли вы?
-- Нѣтъ, очень неаккуратенъ.
-- Ахъ, какъ я рада! потому что я тоже самая неаккуратная особа въ мірѣ, а Валентина -- воплощенная аккуратность. Ея комната похожа на каюту корабля. Любите ли вы собакъ и животныхъ?
-- Не очень.
-- Какая жалость: я ихъ такъ люблю! Ахъ, Клодъ, какъ это досадно: въ одномъ вы похожи на меня, а въ другомъ -- на Валентину! Что вы еще знаете?
-- Я знаю два новыхъ языка и законовѣденіе. Умѣю грести, играть въ крокетъ и теннисъ...
-- Мы тоже умѣемъ играть въ теннисъ. Клодъ,-- она опять понизила голосъ,-- бросимъ искать сходство. Но, ахъ! какое ужасное мы провели утро! Мой бѣдный братъ!
Она хотѣла этимъ сказать, что если одно свиданіе съ Мелендой было такъ невыразимо тяжело, то каковы должны быть его чувства, когда онъ всю жизнь знался съ ней.
-- Что касается меня,-- отвѣчалъ онъ на ея невысказанный вопросъ,-- то Меленда всегда была моей сестрой. Я къ ней привыкъ. Но, конечно, вы ея раньше не знали.
-- Увольте насъ отъ вторичнаго свиданія, Клодъ. Я знаю, что это -- эгоизмъ съ моей: стороны. Но я не могу идти туда опять... такъ скоро.
-- Вы и не пойдете, пока сами того не пожелаете. Я боюсь, что Меленда была... очень... откровенна.
-- Она была... нестерпима.
-- Да!-- послышался голосъ Джэка Бонейрса, который былъ не громокъ, но звученъ; онъ разговаривалъ съ Валентиной.-- Да! съ тѣхъ поръ, какъ я видѣлся съ вами во Флоренціи, я былъ безусловно вынужденъ посвятить себя исключительно искусству. Всякое другое личное честолюбіе, какое я могъ бы питать, я оставилъ.
-- Въ самомъ дѣлѣ! но вѣдь нѣтъ ничего очаровательнѣе искусства, м-ръ Бонейрсъ, и ничего почтеннѣе, не правда ли?
-- Я надѣюсь, что увижу васъ и вашу сестру, въ одинъ счастливый день, въ моей мастерской, миссъ Валентина? Моя картина не будетъ окончена и готова для выставки раньше трехъ или четырехъ лѣтъ. Но друзьямъ я покажу ее раньше.
-- Я надѣюсь увидѣть ее въ академіи или въ Гросвенорѣ.
Онъ сложилъ руки и слегка вздрогнулъ.
-- Не это,-- прошепталъ онъ,-- все, только не это!
-- Клодъ,-- сказала Віолета:-- вотъ человѣкъ, который былъ очень внимателенъ къ намъ прошлой зимой во Флоренціи. Онъ, право, былъ очень для насъ полезенъ. И поровну дѣлилъ свое вниманіе между нами обѣими, чтобы не произошло ошибки.
-- Какой ошибки?
-- Ахъ, вы, глупенькій мальчикъ!-- такой, чтобы не влюбиться въ Полли? вмѣсто Беатрисы. Онъ пробылъ десять минутъ съ Валентиной, а теперь подойдетъ во мнѣ. Вѣрите вы въ него?
-- Я знавалъ его въ Кембриджѣ. Мы считали его даровитымъ..
-- Онъ постоянно говоритъ о самомъ себѣ, точно ему очень хочется, чтобы его считали даровитымъ; и... не знаю... въ немъ нѣтъ искренности. Онъ носитъ маску.
Теперь лэди Мильдредъ занялась Клодомъ.
Она всегда была очень любезна, настоящая grande dame, но никогда еще не казалась она ему любезнѣе и болѣе grande dame, чѣмъ сегодня вечеромъ.
-- Помнишь ли, Клодъ,-- спросила она его,-- тотъ день, двѣнадцать лѣтъ тому назадъ, когда я повезла тебя въ оперу и сказала, что ты можешь, если захочешь, занять мѣсто среди той публики, которую ты тамъ видѣлъ?
-- Я помню все, что вы когда-либо мнѣ говорили, лэди Мильдредъ.
-- Ну, вотъ видишь ли, время наступило тебѣ занять это мѣсто. Молодому человѣку полезно бывать въ свѣтѣ...
-- Я никогда не стремился въ свѣтъ. Мое честолюбіе заключается въ томъ, чтобы оправдать...
-- Я знаю это, Клодъ. Ты болѣе нежели оправдалъ всѣ мои ожиданія. Въ противномъ случаѣ я бы не познакомила тебя съ сестрой.
-- Но вы позволили мнѣ отвезти ихъ...
-- Да, Клодъ. Твоя сестра должна узнать своихъ родныхъ. Она не обязана, если не захочетъ, бывать въ ихъ обществѣ. Быть можетъ, она не вполнѣ оцѣнила бы тебя, еслибы не поняла, какъ много тобою сдѣлано. Я хотѣла, чтобы она гордилась тобою, Клодъ.
-- Благодарю васъ,-- отвѣчалъ онъ.
-- И ты думаешь... ты полагаешь, что личный успѣхъ и отличіе удовлетворятъ твою душу, Клодъ?
-- Разумѣется,-- отвѣчалъ онъ съ удивленіемъ: -- чего же еще можетъ пожелать человѣкъ?
-- Ты думаешь, что будешь счастливъ, когда займешь подобающее мѣсто въ обществѣ?
-- Я увѣренъ, что ничто, кромѣ этого, не можетъ меня сдѣлать счастливымъ. Почему вы меня спрашиваете объ этомъ, лэди Мильдредъ?
-- Будь счастливъ, мой милый мальчикъ, какъ тебѣ хочется. Но только не будь такъ увѣренъ, что не можетъ быть другого честолюбія для тебя.
-----
Клодъ ушелъ домой около полуночи вмѣстѣ съ Конейрсомъ. Его пріятель былъ не совсѣмъ доволенъ. Онъ ничего не открылъ и сомнѣвался въ томъ, дѣйствительно ли изъ него выйдетъ великій живописецъ.
-- Ну,-- спросилъ онъ,-- узналъ ли ты что-нибудь... то-есть правду объ этихъ молодыхъ дѣвушкахъ? Разумѣется, если это не государственная тайна.
-- Вовсе не государственная тайна. Но только мы ея не знаемъ. Лэди Мильдредъ скажетъ намъ, когда захочетъ.
Они молча курили папироски нѣкоторое время.
-- Джэкъ,-- началъ Клодъ, послѣ довольно продолжительнаго молчанія,-- я хочу поговорить съ тобой о той дѣвушкѣ, помнишь, про которую ты мнѣ разсказывалъ... про дѣвушку съ красивыми глазами и лицомъ, пригодными для модели...
-- Помню. Ну, что же?
-- Не дѣлай этого, Джэкъ. Оставь дѣвушку въ покоѣ. Я недавно былъ въ обществѣ дѣвушекъ ея класса. Твоя дѣвушка отлично могла бы быть моей сестрой. Оставь ее въ покоѣ.
-- Мой милый другъ, полмилліона дѣвушекъ, по крайней мѣрѣ... но будь по твоему. Моделей много на свѣтѣ, хотя трудно найти съ такими глазами. Но будь по твоему. И какъ будто бы дѣвушкѣ могло принести вредъ, еслибы она посвятила себя искусству!
-- Да,-- отвѣтилъ Клодъ,-- то же самое говорили на Кипрѣ, когда требовалось, чтобы дѣвушка посвятила себя Афродитѣ.
-- Еслибы дѣвушка захотѣла посидѣть передо мной, я бы ее срисовалъ. Но ты правъ, Клодъ. Было бы жалко вскружить ей голову. Она останется съ своими друзьями и своей швейной машиной. По крайней мѣрѣ, я ея отъ нихъ не оторву.