Цзя-сюй, девятое лето. Весною в третий месяц (Чингисхан) остановился с армией по северную сторону (от Пекина). Генералы просили его, чтобы торжество побед довершить взятием этой столицы. Но Чингисхан не согласился на это, а отправил посланника к государю нючженьскому со следующим предложением: "Теперь все твои города в Шань-дун и Хэ-бэй завоеваны мною. У тебя осталась одна только Средняя столица. Небо привело тебя в бессилие, и я подвергнул бы тебя большим опасностям, если бы не страшился небесного гнева. Теперь иду я с армией в обратный путь, хочешь ли угостить мои войска, дабы сим утишить гнев моих полководцев?" Нючжень-государь отправил посланника с предложением о мире и, усыновив дочь покойного государя, выдал ее в качестве царевны за Чингисхана; послал ему в подарок множество вещей, по 500 мальчиков и девиц и 3000 лошадей. Сверх этого отправил министра Ваньяня-фу-син проводить Чингисхана через крепость Цзюй-юн. В пятый месяц нючженьский государь перенес свой двор в Бянь, а наследника своего Шеу-чжун с министром Ваньянем-фу-син и помощником Муньянем-цзинь-чжун оставил управлять Средней столицей. В шестой месяц нючженьский генерал Чжода, убив своего начальствующего генерала, передался со всей дивизией Чингисхану, который тотчас предписал генералам Самхе, Шумуру, Минга-ню и Чжоде обложить Среднюю столицу, а сам поехал от жары к Юй-элль-ло. Осенью, в седьмой месяц, нючженьский наследник Шеу-чжун уехал в Бянь. Зимой, в десятый месяц, Мухури пошел в Ляо-дун против Лу-цзун и Цзинь-гуа в Гвао-чжоу и взял город Цзинь-чжоу. Чжан-цин, убив своего инспектора, объявил себя королем и отправил нарочного к Чингисхану, с предложением своего подданства.
ИЗ ГАН-МУ
Цзя-сюй, седьмое лето. Царства Гинь, правления Чен-ю второе лето. В третий месяц дом Гинь выдал за монгольского государя царевну, дочь покойного государя Юн-цзи. Летом, в четвертый месяц, заключил мир со монголами.
Монгольский государь по возвращении из провинции Шань-дун расположился по северную сторону Пекина. Генералы предложили ему, чтобы, пользуясь победами, взять сию столицу. Монгольский государь не послушался их. Он отправил к нючженьскому государю посланника со следующим предложением: "Твои провинции и уезды в Шань-дун и Хэ-бэй все в моей власти; у тебя остался только Пекин. Небо уже привело тебя в бессилие, и если еще буду теснить тебя, то и сам должен я опасаться небесного гнева. Теперь иду я в обратный путь, хочешь ли угостить войска, чтоб укротить гнев моих, генералов?" Гао-ци, министр нючженьский, говорил своему государю, что татаньские солдаты и лошади изнурены, и предлагал дать решительное сражение. "Невозможно, -- возразил на это Ваньянь-чен-хой {Ваньянь-чен-хой у Абулгази назван Чжинг-Чжанг.}. -- Наши войска находятся в столице; но их семейства живут по разным провинциям, трудно полагаться на их твердость. Если проиграем сражение, то не преминут разбежаться; даже и по одержании победы, также помышляя о своих семействах, могут разойтись. Спокойствие и безопасность престола зависят от этого единого предприятия. Всего лучше отправить посланника для заключения мира, и когда войска их обратно уйдут, то придумать новые меры". Нючженьский государь одобрил последнее мнение. И отправил министра Чен-хой просить о мире. Монгольский государь пожелал иметь царевну. Нючженьский государь выдал меньшую дочь покойного государя Юн-цзи и с нею послал множество золота и дорогих материй, пятьсот мальчиков, пятьсот девиц и три тысячи лошадей. Монгольский государь пошел в обратный путь. По выступлении за Цзюй-юн-гуань собрал до нескольких сот тысяч молодых мужчин и женщин, взятых в провинциях Шань-дун, Фэ-нэй и Хэ-бэй, и всех предал смерти. Нючженьский государь, по заключении мира с монголами, обнародовал в своем царстве великое прощение.
Замечание. Нючженьский двор отправил Чен-хой просить о мире; сверх этого, обещал выдать царевну и в приданое за нею золото, серебро и по 500 мальчиков и девиц. Ах, дом Нючженьский не переставал требовать от дома Сун золота и серебра {Южный Китай только в этом году отказался платить дань нюч-женям.} и вскоре засим сам обещает то же монголам! Справедливо говорится: иволга гонится за стрекозою, а самострел за нею. Страшны таинства небесных судеб!
В пятый месяц царства Гинь государь Ваньянь-сюн перенес двор в Бянь. Гвардия взбунтовалась и предалась монголам. Осенью, в седьмой месяц, монголы снова обложили Среднюю столицу.
Изнуренное состояние государства, слабость войск и истощение государственной казны не подавали никакой надежды к удержанию Пекина, почему нючженьский государь решился перенести двор в Бянь-цзин и ни от кого не принимал представлений против этого. В пятый месяц он препоручил министру, главнокомандующему Ваньянь-чен-хой, старшему помощнику министра Муянь-цзинь-чжун, вместе с наследником престола управлять в Средней столице, а сам со всем двором отправился в путь. Монгольский государь, услышав это, с гневом сказал: "По заключении мира тотчас переселяться, это значит, что он не доверяет мне и еще питает злобу. Он заключил мир в том намерении, чтобы, усыпив меня, снова помышлять о завоеваниях на юге?" Нючженьский государь по прибытии в Лян-сян приказал отобрать, у провожающей гвардии выданные ей прежде доспехи и лошадей и все возвратить во дворец. Гвардия от такой досады произвела возмущение, убила своего главноначальствующего Су-вынь и, избрав трех начальников, Чжо-ду, Бэй-шера и Чжалара, пошла обратно на север (к столице). Ваньянь-чен-хой, услышав о сем перевороте, занял с войсками переход при Лу-гэу, но Чжода разбил его и, как скоро усилился, то отправил нарочного к монголам, с предложением своего подданства.
Монгольский государь послал Минганя для подкрепления Чжоды {Вместо Чжоды и Минганя у Абулгази выставлены генералы: Чаму-ка-баядур и Мескан-баядур. Баядур есть то же, что и монгольское слово "батур", собственно батур (богатырь), означающее в переводе: рыцарь.}, и сии генералы по соединении войск их облегли Пекин. Нючженьский государь, услышав о сем, потребовал наследника к себе. Принц Ваньянь-сурэ находил это несообразным. Министр Чжугэ-гао-ци сказал на это: "Где государь находится, там и наследник должен быть. Сверх этого ручаешься ли, что спасешь столицу?" -- "За спасение столицы совершенно ручаться не могу, -- отвечал Сурэ, -- но если наследник будет здесь находиться, то все будет производимо с большею деятельностью. Если пограничные места будут защищаемы, то и для столицы мало опасности. В прошедшие времена, когда Мин-ди, государь династии Тхан, уехал в Сы-чуань, наследник оставался в Лин-ву, и присутствие его могло привязывать подданных целой империи". Его не послушали, и как скоро наследник выехал из Пекина, то вся столица пришла в большое смятение {Это происшествие у Абулгази описано иначе.}.
Монгольский генерал Мухури покорил области и провинции царства Гинь в Ляо-си.
Мухури со своими войсками осадил Северную нюч-женьскую столицу. Главнокомандующий Ин-цин противостал ему при Хо-то с 200 000 войска, но, будучи разбит, обратно ушел и заперся в городе. Генералы Ваньянь-силинь и Гао-дэ-юй убили Ин-цин и объявили генерала Илдуху главноуправляющим. Мухури отрядил генерала Ши-тьянь-сян с войсками для осады города, и Илдуху сдался. Мухури, раздраженный промедлением в сдаче, хотел разорить город, но Сяо-эсэнь сказал: "Северная столица есть важнейшая крепость в Ляо-си. Если она покорилась и разорить ее, то после этого кто пожелает покоряться?" Мухури принял совет его и предложил, чтобы Илдуху на время оставили главноуправляющим в Северной столице, а генерала Уера временным главнокомандующим. После этого нючженьские города: Шунь-чжоу, Чен-чжоу, И-чжоу и Тхун-чжоу один за другим покорились монголам.
Царства Гинь Чжан-цин, занявший Гинь-чжоу, объявил себя королем и покорился монголам.
В это же время Ши-тьянь-ин в Син-чжун-фу также покорился монголам.