(въ 1765 году).
Ушскій Акимъ-бекъ Абдула былъ Хамискій Туркистанецъ. Служившіе при немъ были всѣ Хамискіе же Туркистанцы, которые суть рабы Исааковы, и безпрекословно исправляютъ все, что онъ ни приказываетъ. Но въ прочихъ городахъ Туркистана совершенно другія положенія существуютъ. Ихъ Беки опредѣляются правительствомъ на основаніи смѣняемыхъ чиновниковъ, и состоящіе подъ ихъ вѣдомствомъ Туркистанцы живутъ на другихъ правахъ, нежели Хамискій владѣтель съ его рабами. Абдулла, привыкшій смотрѣть, какъ Исаакъ наказывалъ Хамискихъ Туркистанцевъ, также и здѣсь началъ поступать. Будучи по природѣ безчеловѣченъ, наказывалъ ихъ плетьми. Тиранство его учинилось обыкновеннымъ на каждый день. Сверхъ сего, выдумывая разныя средства къ придиркамъ, онъ предался чрезмѣрному лихоимству. Служившіе при немъ люди наипаче своевольствовали. Утскіе Туркистанцы уже немогли переносить сего, Правитель Су-ченъ былъ безтолковъ, распутенъ и золъ, а сынъ его еще подлѣе и глупѣе. Увидя на улицѣ Туркистанскую женщину или дѣвушку нѣсколько красивую, неспросивъ даже чья она, зазывали ее въ свое присутственное мѣсто, и отецъ съ сыномъ вмѣстѣ беззаконничали. Сверхъ сего, для забавы приказывали слугамъ и солдатамъ, раздѣвшись до-нага, бѣгать съ ними въ запуски, и уже чрезъ нѣсколько декадъ или мѣсяцовъ обратно отпускали. Утскіе Туркистанцы давно хотѣли спать на кожѣ ихъ и напитаться ихъ мясомъ. Въ одно время случилась небольшая надобность отнесть вещи въ недальнее мѣсто въ городѣ же. Туркистанецъ незналъ, куда отнести, и спросилъ Акимъ-бека. Абдулла разсердился на это, и далъ ему нѣсколько десятковъ ударовъ плетью. Наказанному осталось одно средство; итти въ канцелярію къ экспедитору, и заявить знаки побоевъ. Экспедиторъ далъ ему тридцать ударовъ батогомъ за то, что онъ явился къ нему, обойдя свое начальство. Отъ сего жители взяли подозрѣніе, къ которому присоединилась обыкновенная ихъ ненависть: почему и умыслили произвести возмущеніе, но въ началѣ такихъ злоумышленниковь было не болѣе 300 человѣкъ, да и дѣло ихъ уже обнаружилось. Одинъ Typкистанецъ, узнавъ о семъ заговорѣ, донесъ Абдуллѣ во время пиршества. Абдулла, принявъ сіе за неосновательный слухъ, разсѣваемый для обольщенія народа, закричалъ и выгналъ доносчика. Въ сію самую ночь, послѣ третей стражи, Туркистанцы произвели возмущеніе. Съ начала убили Абдуллу со всѣми домашними его, а потомъ вошли въ канцелярію и убили Генерала Су-ченъ съ сыномъ и съ слугами его. Солдаты также большею частію погибли. Китайскій гарнизонъ и купцы до единаго были умерщвлены. Ближайшій къ Ушу Аксускій Генералъ Баньшаха, услышавъ о семъ переворотѣ, въ торопливости поспѣшилъ къ Ушу съ нѣсколькими сотнями Туркистанскихъ солдатъ. Ушскіе жители отворили городъ, и вышли было на встрѣчу; но Баньшаха велѣлъ палить изъ пушекъ, и городъ опять затворенъ. Предъ симъ въ городѣ число возмутившихся простиралось не свыше 400 человѣкъ; прочіе всѣ, запершись въ домахъ, не смѣли вмѣшиваться въ ихъ дѣло: но послѣ сего происшествія всѣ востали, и взбунтовавшись избрали Жумутуллу мнимымъ Акимъ-бекомъ, отворили ворота и выступили дать сраженіе. Баньшаха былъ совершенно разбитъ и бѣжалъ. Кучаскій Генералъ Абао пришелъ туда съ Туркистанскими солдатами, и также будучи разбитъ, ушелъ обратно. Помощникъ Главнокомандующаго Нашитунъ, получивъ извѣстіе о семъ переворотѣ, наскоро изъ Кашгара прибылъ въ Или. Главнокомандующій Минъ-жуй и Генералъ Юнъ-гуй, перешедшіе чрезъ Ледяную гору съ десятитысячыымъ корвусомъ Маньчжурскихъ и Китайскихъ войскъ, соединились подъ Ушемъ, и, обложивши сей городъ, донесли Двору. Баньшаха былъ казненъ за ошибки въ военныхъ распоряженіяхъ. Нашитунъ также преданъ казни по другому дѣлу. Указомъ строжайше предписано войскамъ осаждать городъ со всевозможнымъ усиліемъ. Мятежники, укрѣпившись въ городѣ, отчаянно и долго защищались. При началѣ Ушскаго возмущенія, Жеима, жена Яркянскаго Акимъ-бека Авдея, отправилась съ сыномъ своимъ Османомъ въ Кучу, гдѣ получивъ извѣстіе о возмущеніи, она явилась къ Кучаскому Генералу и сказала: "Туркистанцы вообще любятъ со стороны вмѣшиваться въ дѣла. Ушъ произвелъ возмущеніе. Яркянь гораздо многочисленнѣе сего города. Сверхъ сего тамошніе Беки и Ахуны по большой части суть люди неблагомысленные: трудно ручаться, чтобы неслучилось чего либо. Авдей слабъ и нерѣшителенъ. Опасаюсь, чтобъ другіе необольстили его. Прошу дозволить мнѣ возвратиться въ Яркянь, и вмѣстѣ съ Авдеемъ принять попеченіе о порядкѣ." Генералъ послушалъ ее, и Жеима, въ пять сутокъ проскакавши около 3000 {Это опечатка, отъ Кучи до Яркяни 1995 ли: слѣд. должно доставить около 2000.} ли, пріѣхала въ Яркянь. Во время ея прибытія жители уже волновались въ мысляхъ. Авдей, сложивъ руки, незналъ, что дѣлать: только и день и ночь крутился. Беки и Ахуны одинъ за другимъ приходили къ ней, и пересказывали о дѣлахъ Ушскихъ. Жеима двусмысленно отвѣчала и обѣщалась на другой день дать пиръ, чтобы по совѣтоваться о дѣлѣ. Когда всѣ сошлись, то Жеима вдругъ крайне разсердилась и сказала къ собранію: "Вы всѣ негодные люди. По великой милости Императора, дожили до настояаго дня; наслаждаетесь пріятностями настоящей тишины и беззаботною жизнію. Ушскіе бунтовщики съ часу на часъ ждутъ погибели, а вы хотите послѣдовать имъ. По истиннѣ, нѣтъ въ васъ ни вѣрности, ни справедливости; вы сами ищете смерти, и боитесь еще, что нескоро оную получите. Знайте, что я еще въ состояніи казнить всѣхъ васъ, и вы недумайте, чтобъ сего дня могли выдти изъ моихъ воротъ." Собраніе, нечаявшее таковаго пріема, пришло въ великій ужасъ. У всѣхъ дверей приставленъ былъ караулъ. Въ сей нечаянности незнали, что дѣлать: почему всѣ, павши на колѣни, говорили ей: "Акча! мы подлинно неимѣли намѣренія бунтовать и просимъ у тебя пощады.--"Вы недумали бушповать, сказалаимъ Жеима, кто же повѣритъ сему? Теперь вы должны выдать оружіе, храшшое въ домахъ своихъ: чѣмъ докажете, что вы подлинно неимѣете намѣренія бунтовать." Всѣ согласились на сіе, и Жеима приказала набрать большой столъ, въ продолженіе котораго еще внушала имъ о худыхъ послѣдствіяхъ возмущенія. Потомъ кроткими словами успокоила ихъ, обѣщаясь даровать имъ жизнь. Всѣ до слезъ были тронуты. Жеима приказала женщинамъ и дѣвкамъ начать пѣсни и пляску, и старалась упоить Бековъ и Ахуновъ, а между тѣмъ тайно послала преданныхъ ей отобрать въ ихъ домахъ оружіе и отнесть въ квартиру Китайскаго Генерала. Сверхъ сего лошадей изо всѣхъ домовъ велѣла отогнать за сто ли въ горы на пастьбища. Симъ образомъ прекращено было волненіе въ народѣ, Авдей, собравши днемъ всѣхъ Бековъ, находился въ канцеляріи Генерала, и уже по пробитіи первой стражи распускалъ ихъ по домамъ. Аксускіе Туркистанцы также начали обнаруживать мысли возмутительныя. Ихъ Акимъ-бекъ-Сэтанбалди въ то время возвращался отъ Двора. По прибытіи въ Су-чжеу, получилъ извѣстіе о дѣлахъ Туркистана, и въ семь сутокъ верхомъ проѣхавъ около 6,000 ли {Отъ Цзя-юй-гуань-до Аксу 5150 ли.}, прибылъ въ Аксу. Итакъ жители городскіе неcмѣли тронуться. Кучаскій Акимъ-бекъ Османъ, находясь при Генералѣ Абао, велъ войска въ Ушъ. Въ городѣ негодные люди также думали произвести возмущеніе: но, къ счастію, Ишкага-бекъ Аллеяръ строго наблюдалъ за порядкомъ. Днемъ всѣхъ Бековъ собиралъ онъ въ канцелярію Генерала, и послѣ второй стражи распустилъ по домамъ. Симъ образомъ предупредилъ всякія движенія. Туркистанцы очень недовѣрчивы и склонны къ обольщенію. Въ самое спокойное время, если старшины и Ахуны ихъ нѣсколько дней собираются въ одно мѣсто, то неминуемо возродятся въ нихъ противные замыслы, и народъ тотчасъ повинуется имъ. Впрочемъ они неимѣютъ дальнихъ способностей. Городъ Ушъ южною стороною прилегаетъ, къ горѣ, сѣверною къ большой рѣкѣ, отъ которой до стѣны городской не болѣе полули, и сіе пространство покрыто было лѣсомъ; почему съ рѣчной стороны невидно было городской стѣны; изъ пушекъ также неможно было дѣйствовать. Осада безуспѣшно продолжалась отъ четвертой до седьмой луны. Въ одну ночь городскіе жители вдругъ вырубили весь оный лѣсъ, и городская стѣна сдѣлалась открытою. Тогда Китайскія войска подступили, и столь тѣсно обложили городъ, что невозможно было выходить изъ города за дровами и водою. Въ городѣ произошло междоусобіе, и Жамутулла самъ себя предалъ смерти. Послѣ сего войска взяли городъ приступомъ. Государь приказалъ умертвить до единаго жителя за ихъ непостоянство. Послѣ сего перенесено пребываніе Главноуправляющаго въ другое мѣсто, а для населенія Уша переведены сюда Туркистанцы изъ другихь городовъ.