I
Вот уже пятый год, как у меня с maman идет все та же "пуническая война". Она кипятится; я упорствую. Возьмет верх тот, у кого больше темперамента...
Я употребила слово темперамент, а хорошенько не знаю, -- как бы меня определил тот, кто этим делом занимается. Впрочем, я где-то читала, что темпераментов в сущности нет, что это только так, одно слово.
Как бы там ни было, есть возможность хоть приблизительно определить, чего от себя следует ожидать. Наружность, весь склад натуры много значит. Я -- большая, широкая, полная, белокурая девушка. Во мне все крупно: и облик лица, и глаза, и рот, и руки, и талия, и походка, и манеры. Слово "крупный" употребляют теперь и в хвалебном смысле; но я описываю только свое тело.
Меня называют очень часто англичанкой, и в самом деле, когда мы живем за границей, я чувствую, что есть много общего между мной и английскими девушками. Но все-таки я вижу, как много во мне и этой русской, барской пресноты. При таком складе, как у меня, можно долго выдерживать, долго упираться; я это и делаю. Мне даже жалко становится, глядя на maman, как она, бедная, тратит по-пустому свои нервы. И будь у ней немножко больше выдержки, я была бы самое несчастное существо, замуштрованное, задерганное, донельзя раздраженное, быть может, неизлечимо-больное.