Все эта была присказка. Сказка будет впереди... Мы живем с maman постоянно на бивуаках. Вот и теперь у нас квартира взята на целую зиму, а я не знаю, проживем ли мы здесь, в Москве, больше двух месяцев...
Я сказала решительно, что не желаю больше справлять прошлогоднюю бальную службу. Было из-за этого несколько баталий, но я добилась своего. Думаю ограничиться домом сестры Саши, двумя-тремя барынями поумнее, из девиц выберу тоже двух-трех помоложе и попроще, буду много сидеть дома, приведу в порядок все мои заметки, тетради и письма.
Теперь я полная властительница двух моих комнат, куда maman не входит уже в непоказанные часы. А давно ли происходили из-за этого стычки? Года полтора тому назад, когда мы жили в По, моя приятельница, мисс Эдуардс, была поражена тем, что все входили ко мне в комнату без всякого позволения, -- и maman, и сестра Саша, и муж ее, и вся прислуга.
-- Помилуйте, -- говорила она мне, -- как вы позволяете, чтобы к вам в комнату входил прямо муж вашей сестры. Вы должны иметь свой угол, где вы полная госпожа. Ваша мать должна уважать эту внутреннюю свободу, без которой всякая девушка будет рабой своей семьи!
При всех моих вкусах к независимости, я до того времени не очень охраняла вход в мой угол. На мне еще лежал слой нашей русской распущенности; личность не сознавала еще во мне своих коренных прав. Ведь, кажется, стоит ли ссориться из-за таких пустяков; ну что за важность -- войти в комнату сестры прямо, или постучавшись? А между этим лежит целая пропасть.
Когда я приехала в Лондон и сделала визит Мисс Эдуардс, я в первый раз почувствовала, что такое -- настоящая свобода взрослой девушки. Мисс Эдуардс живет с бабушкой. Она не берет на себя тона хозяйки дома; но она -- самостоятельный человек, особливо в своих комнатах. Все дышит у нее каким-то особенным воздухом простоты, серьезности, смелости, без скуки, без претензий на эмансипацию, без малейшей резкой выходки.