В волнении подымался я по грязной и плохо освещенной лестнице чёрного двора.
"Как-то чувствует себя Анета одна, в моем отсутствии?.."
Со времени моего исчезновения прошло полгода... О себе я не подавал никаких вестей...
-- Бедная Анета! -- вздыхал я у дверей... -- Может быть ты уже не однажды оплакивала мой труп?.. Сколько слез пролито тобою в тоске разлуки!
Я позвонил... Квартирная хозяйка отперла дверь. И пока она удивлялась, что никого нет, -- я боком проскользнул мимо неё в коридор. Стараясь быть незамеченным, чтоб сделать жене приятный сюрприз, я вошел в свою комнату... И... и...
Не веря глазам, я отшатнулся...
Моя жена сидела за круглым столом. Рядом на кушетке расположился наглый и красивый грузин Лошакидзе, которого я десять лет тому назад выгнал из квартиры. Нахал утверждал, что он князь, когда он на самом деле был всего только агентом табачной фабрики.
Я стиснул со злобой зубы и стал около комода с мыслью:
-- Хорошо же!.. Посмотрю, голубчики, что вы будете делать!..
Грузин встревоженно подошел к двери, осмотрел везде и возвратился на свое место...
Я обратил теперь только внимание на то, что на столе горкой были сложены набитые папиросы и табак. И не понимал, что это могло значить...
Грузин как ни в чем не бывало продолжал:
-- Ваши глаза!.. О-о!.. Ваши красивые глаза!..
Анета -- потупившись -- набивала папиросы, и тонкие худые пальцы её дрожали...
Тут я уже не вытерпел... Главное -- мне показалось обидным, что оба они не обращали на меня внимания, словно меня нисколько не касалось все!
О, легкомысленные женщины!.. Как быстро вы порываете нити прошлого!..
Я с бешенством стукнул кулаком по комоду. Круглое туалетное зеркальце упало и разбилось...
-- Боже мой!.. что такое?.. -- суеверно вскрикнула жена.
Хвастунишка грузин поднялся, дрожа от страха, схватился
за кинжал, заткнутый за пояс, и пробормотал:
-- Э... э!.. Это что за дур-рачество!..
Кровь волной хлынула мне в лицо...
"Это я дурак?.. Хорошо же!.. Я покажу вам дурака!.."
Хотелось броситься на наглеца и пронзить насквозь ему сердце вместе с синим чекменем. Но я пересилил себя и только заскрежетал в ярости зубами:
-- Хор-рошо-же!.. Вы еще меня вспомните!.. Я придумаю для вас обоих такое наказание, от которого запляшут чертики в аду!..
И я крикнул:
-- Вон отсюда, мер-рзавец!..
Оба опрометью бросились в ужасе из комнаты, а следом за ними и я.