Намъ приходится поставить вопросъ о человѣческой практикѣ въ общемъ и въ цѣломъ. Чтобы изслѣдовать ее въ такомъ масштабѣ, надо всю ее чему-нибудь противопоставить, всю ее съ чѣмъ-нибудь сравнивать. Чему же она реально противостоитъ? Мы знаемъ это: процессамъ природы. Одна сторона представляетъ активности сознательно-цѣлесообразныя, другая -- стихійныя; такъ обѣ онѣ взаимно опредѣляются и ограничиваются.
Но недостаточно установить различія: изслѣдованіе достигаетъ своихъ цѣлей только въ обобщеніи, въ выясненіи сходствъ; а безъ этого и предѣлы различій и ихъ значеніе остаются неизвѣстными. Существуютъ ли сходства между человѣческой практикой и стихійными процессами? Несомнѣнно, да.
Человѣкъ, въ своей сознательности, часто воспроизводитъ то, что дѣлаетъ природа въ своей стихійности: пользуется методами, подобными ея методамъ, создаетъ комбинаціи, сходныя съ ея формами. Чаще всего такія совпаденія объясняются подражаніемъ человѣка природѣ; въ исторіяхъ культуры приводится масса примѣровъ этого подражанія.
Однако, если мы оставимъ въ сторонѣ попытки искусства воспроизводить внѣшнія формы нѣкоторыхъ объектовъ и процессовъ природы, а будемъ имѣть въ виду самые пріемы и способы человѣческой дѣятельности, то вопросъ о "подражаніи" оказывается неожиданно-сложнымъ. Разсмотримъ нѣсколько примѣровъ.
Методъ паруса уже нѣсколько тысячелѣтій примѣняется людьми для передвиженія. Еще гораздо раньше онъ служилъ для перемѣщенія и распространенія сѣмянъ нѣкоторыхъ растеній; а также онъ игралъ роль въ устройствѣ двигательнаго аппарата такихъ животныхъ, какъ напр., бѣлка-летяга, и затѣмъ, въ болѣе развитой формѣ,-- всѣхъ летающихъ животныхъ, птицъ, насѣкомыхъ и пр. Было ли тутъ со стороны человѣка "подражаніе"? Если и да, то совершенно иного рода, чѣмъ то прямое, болѣе или менѣе сознательное подражаніе, которое обычно подразумѣвается подъ этимъ терминомъ. Надо предположить огромную способность сравненія, обобщенія и отвлеченія у древнихъ дикарей, чтобы допустить, что они начали устраивать паруса на своихъ плотахъ и лодкахъ, руководствуясь образцами паруса въ природѣ: внѣшнее сходство здѣсь и тамъ слишкомъ мало. Но мы знаемъ, что первобытное мышленіе непосредственно, конкретно, чуждо отвлеченія; его подражательность стихійна и примитивна; она исходитъ лишь изъ очевиднаго, внѣшняго въ явленіяхъ.
Природа для защиты пластичныхъ живыхъ тканей, жидкихъ и полу-жидкихъ, пользуется методомъ "наружнаго скелета": раковина улитокъ, хитинная оболочка насѣкомыхъ, кожа У позвоночныхъ, черепъ для ихъ нѣжнаго мозга, и т. под. Тотъ же, по существу, методъ примѣняютъ люди, когда дѣлаютъ разные сосуды, посуду, ящики, и проч. Но опять-таки, принять здѣсь наивное, непосредственное подражаніе слишкомъ трудно.
Взятые примѣры еще могутъ оставлять сомнѣніе. Есть другіе случаи, гдѣ для него уже нѣтъ мѣста. Таковъ, хотя бы, "принципъ рычага". Въ нашей техникѣ его примѣненіе колоссально: вся практическая механика, отъ самой элементарной до сложнѣйшей машинной, пользуется имъ буквально на каждомъ шагу. Однако, его примѣненіе въ природѣ еще болѣе широко; онъ лежитъ въ основѣ анатоміи органовъ движенія у человѣка и у другихъ животныхъ: скелетъ, внутренній или наружный, съ его отдѣльными частями и ихъ сочлененіями. Съ увѣренностью можно признать, что эта анатомія не была моделью для подражанія людей, когда они впервые начали пользоваться принципомъ рычага: въ тѣ времена они вовсе не настолько ее знали и понимали.
Искусственный подборъ въ техникѣ разведенія домашнихъ животныхъ и культурныхъ растеній является способомъ полученія новыхъ породъ и разновидностей. Подражаніе ли это естественному подбору, образующему виды въ природѣ? Конечно, нѣтъ: естественный подборъ дѣйствуетъ такъ медленно, что люди не могли наблюдать его роли въ развитіи жизни; онъ и былъ открытъ теоретически.
Итакъ, несомнѣнно, что въ иныхъ случаяхъ -- и разумѣется, ихъ гораздо больше, чѣмъ здѣсь приведено,-- пріемы человѣческой практики совпадаютъ съ методами творчества природы помимо всякаго подражанія: люди "самостоятельно" приходили къ этимъ пріемамъ. Сознательность, идя своими путями, повторяетъ стихійность.
Старая философія даетъ готовое объясненіе такимъ фактамъ: человѣкъ самъ -- часть природы, и потому нѣтъ ничего удивительнаго, что онъ повторяетъ ее. Объясненіе вполнѣ допустимое. Но въ немъ скрыто принимается та предпосылка, что самой природѣ свойственно повторять себя, даже на столь далекихъ одинъ отъ другого ея полюсахъ, какъ сознательное и стихійное. Это приводитъ насъ къ болѣе общему вопросу -- о совпаденіяхъ въ природѣ.