До сихъ поръ исторія ставила передъ человѣчествомъ новыя задачи только тогда, когда онѣ были уже разрѣшимы для него. Но "разрѣшимая" еще не значитъ -- легкая. Развитіе новой, универсальной науки встрѣтитъ, особенно при первыхъ обоихъ шагахъ, огромныя препятствія. Ихъ главнымъ источникомъ будетъ спеціализація.
Спеціализація оказала и продолжаетъ оказывать человѣчеству величайшія услуги въ борьбѣ съ силами и тайнами природы. Но она создала также нѣкоторыя привычки мышленія, консервативныя и прочныя, способныя въ данномъ случаѣ сыграть роль вредныхъ предразсудковъ.
Спеціализація дробитъ поле труда и мысли, чтобы лучше имъ овладѣть. Но дробленіе означаетъ суженіе этого поля для работниковъ-спеціалистовъ,-- а вмѣстѣ съ тѣмъ и ограниченіе ихъ кругозора. Лучшіе представители науки давно поняли это и не разъ указывали на отрицательную сторону спеціализаціи. Въ занимающемъ насъ вопросѣ, къ несчастью, именно эта сторона неизбѣжно выступитъ на первый планъ.
Чѣмъ больше дробились и расходились между собою спеціальности, чѣмъ болѣе обособленно онѣ жили и развивались, тѣмъ сильнѣе укоренялась въ спеціалистахъ привычка разсматривать каждую отрасль опыта, какъ особый міръ съ особыми законами, а вмѣстѣ съ тѣмъ стремленіе охранять границы этого міра, склонность заранѣе считать всякую попытку перейти ихъ или нарушить -- за ненаучную и вредную фантазію. Какъ извѣстно, именно со стороны спеціалистовъ наибольшее сопротивленіе, часто ожесточенную борьбу встрѣчали тѣ открытія, которыя основывались на перенесеніи методовъ изъ одной спеціальной отрасли въ другую,-- которыя вели къ ихъ сближенію или сліянію.
Спеціализація теперь господствующій типъ развитія: если въ наукѣ она достигнетъ, можетъ быть, крайней степени, то вѣдь и въ обыденной практикѣ -- кто не "спеціализированъ" въ томъ или иномъ смыслѣ и степени? Оттого указанныя нами привычки-предразсудки распространены повсюду. Онѣ и мѣшали до сихъ поръ часто даже замѣтить, и особенно -- изслѣдовать многочисленныя, поразительныя совпаденія организаціонныхъ формъ и методовъ въ самыхъ отдаленныхъ одна отъ другой областяхъ жизни и опыта.
"Истинный", закоренѣлый спеціалистъ, если ему скажутъ, что возможно и слѣдуетъ установить общіе законы сочетаній, равно примѣнимые ко всякимъ безъ различія элементамъ, будемъ ли мы брать за такіе элементы звѣздные міры или электроны, людей или камни, представленія или вещи,-- вѣроятно, не станетъ даже возражать на столь явную нелѣпость, а только пожметъ плечами. По онъ будетъ неправъ, этотъ почтенный "филистеръ спеціальности" (такъ ихъ назвалъ Эрнстъ Махъ, знаменитый физикъ, физіологъ и философъ). Столь явная нелѣпость на дѣлѣ возможна, и доказательства искать недалеко -- въ той же, хотя и спеціализированной, наукѣ.
Существуетъ наука -- и, какъ разъ, самая точная,-- которая даетъ законы и формулы сочетаній для какихъ угодно элементовъ вселенной. Это -- математика. Въ ея схемахъ численные символы могутъ относиться ко всякимъ безразлично объектамъ -- звѣзднымъ мірамъ или электронамъ, людямъ или вещамъ, поверхностямъ или точкамъ,-- и законы счетныхъ комбинацій остаются одни и тѣ же. Для математики всѣ объективы сравнимы, всѣ подчинены однѣмъ и тѣмъ же формуламъ, какъ величины; для новой всеобщей науки всѣ они сравнимы, всѣ подчинены однимъ формуламъ, какъ организаціонные элементы {Математика стоитъ въ особомъ отношеніи къ организаціонной наукѣ: она, въ сущности, представляетъ одинъ ея, раньше другихъ развившійся, отдѣлъ. Къ сожалѣнію, я не могу здѣсь остановиться на этомъ интересномъ и важномъ вопросѣ. Подробнѣе о немъ, какъ и о другихъ основныхъ вопросахъ "науки будущаго", говорится въ моей большой печатающейся теперь работѣ: "Всеобщая организаціонная наука", часть I.}.