Профессор давно уже заметил одну изумительную особенность, свойственную всем теи, но больше всего — людям пожилого возраста. Эта особенность заключалась в улавливании чужих мыслей. Почти всегда профессор получал ответ раньше, чем он успевал его оформить для слуха. Как только в его мозгу мысль, вопрос, идея сформировались, тотчас же ему тонировала ответная мысль его собеседника. У некоторых лиц эта способность достигала изумительного совершенства, и профессор часто бывал свидетелем обмена весьма сложными мыслями между двумя или даже несколькими теи при весьма незначительном участии речи.
Однажды профессор очутился далеко от дома Эйса, на берегу широкой реки.
— Ты видишь эти дома на берегу реки? — говорила профессору ответственная руководительница. — Это все «дома будущего», как их зовут. И в самом деле, разве здесь, в этих голубых домах, не готовится будущее теи? Все дома заняты детьми от двух лет и старше. До двух лет дети живут при матери безотлучно, но и здесь каждая мать и отец могут любоваться на свое чадо, сколько им угодно. Все матери, имеющие детей в «голубом доме» на воспитании, дежурят по очереди. В общем это сохраняет массу свободного времени для них. Рассказывают, что еще в незапамятные времена каждая мать была занята со своим ребенком день и ночь.
— Да, это было так, — возразил профессор. — Я помню... Скажи мне, Лес-ма, у тебя много собственных ребят?
— О, какой наивный вопрос! Конечно, только двое.
— Почему «конечно»?
— Ну, да, ведь больше нельзя иметь детей при всем желании. Одна пара родителей производит на свет всего двоих детей. Ведь на земле так тесно! Лишним теи нет места под солнцем.
И жизнерадостность, веявшая от всего существа молодой матери, вдруг исчезла, сменившись грустью.
На стене висело расписание меню. Профессор начал читать: жиров — столько-то, углеводов — столько, витаминов — столько и т. д. Питание малышей было легко для переваривания, заключая в себе, однако, все, что необходимо было для правильного физического развития. Сами малыши в это время шарами катались с веселым смехом между кустов магнолий и рододендронов, в просвете между которыми сверкала серебряная гладь широкой реки.
— Человечество должно быть прекрасным и здоровым, — продолжала между тем Лес-ма, — поэтому мужчины или женщины, имеющие какие-либо пороки, не могут иметь детей.
— Но радость материнства ведь захочет, скажем, испытать также и женщина с слегка кривым боком? Как тогда?
— И в ясный день бывают облака на небе. Путь к совершенству не всегда ведет через розы.
Куда бы профессор ни ткнулся у речного берега, всюду он слышал веселый беспечный смех детей и лишь местами раздавался детский плач. Но это не звучало диссонансом. Совершенно верно, это она правильно говорит, что путь к совершенству устлан как розами, так и терниями. И тем не менее от того, что человечество остановилось в своем количественном росте, вовсе не видно, чтобы меркла его звезда: наоборот! А что это за оживление там?
А, оказывается, очень просто: идет погрузка школьников на большое воздушное судно. Вагонетки бесшумно скользят вверх и вниз вдоль стального каната, погружая и выгружая там, наверху, веселую, смеющуюся детвору.
— Что такое готовится?
— Что, разве ты не слыхал?
Говорит старый учитель.
— Ведь у нас сегодня событие для всего треугольника: проведем практический урок метеорологии.
Чорт возьми, стоило бы посмотреть, как десятилетние карапузы будут производить измерения на высоте тысяч метров над землей! А ведь они всего два года назад вышли из «дома будущего» для поступления в школу. Что рассказывает учитель? Верно, школьники будут измерять силу ветра, давление воздуха, определять направление воздушных течений, насыщенность воздуха водяными парами, тазами, электричеством... Учитель говорит это серьезно. Дюжина руководителей на несколько тысяч детей. Надо полагать, что все это так.
Судно начало плавный и бесшумный подъем.
Профессор дошел до дому и погрузился в размышления. Видения прошлого витали перед ним. Вдруг в радиоаппарате появился световой сигнал, и затем послышался голос:
— Алло! Алло! Слушайте, слушайте, все слушайте! Сейчас будет прочитана исключительно интересная лекция о человеке каменного века, дожившем до нашего времени. Он находится сейчас во Втором секторе. Алло! Алло! Говорят с Экваториальной станции. Все слушайте!
Профессор с волнением прислушался к этому голосу, шедшему из слуховой трубы радиоприемника. Неужели сейчас о нем будет итти речь? Кто это будет говорить? Он уже больше месяца не видел Ли и лишь один раз мимоходом — Эйса.
— Алло! — опять раздалось из трубы. — Лекцию прочтет молодая студентка Ли из Второго сектора Северной гемисферы, уже около десяти лет изучающая археологию. Слушайте все — лектор рассказывает изумительные вещи.
Нечего и говорить, что и сам профессор с любопытством стал прислушиваться. Как, неужели Ли будет говорить с экватора, за тысячи миль отсюда, и он услышит ее голос? Чего достигли эти теи в течение многих веков?
Через минуту профессор услышал знакомый низкий голос Ли:
— Граждане, наперед должна сказать, что есть приемлющие мою теорию и неприемлющие ее. И в том и другом случае то, о чем я расскажу, являет собой нечто исключительное и ставит перед нами ряд вопросов, требующих своего разрешения. Мое убеждение таково, что человек каменного века действительно является остатком, живым остатком изумительно далеких времен. В самом деле, начнем с фактов. Около года тому назад воздушный аппарат моего брата потерпел аварию в Провальном заливе, о чем в свое время уже сообщалось...
Профессор слушал, затаив дыхание, описание знакомых ему событий, но все они рисовались ему теперь в несколько ином виде. Ли останавливалась на многих мелочах его личной жизни, его портрет появлялся не меньше десяти раз на экране, отдельно появлялось изображение его носа, глаз, нижней части лица и, чорт возьми, даже его большого живота! Он теперь ненавидел свой живот. Но все-таки это же бесстыдство показывать его, профессора, голым! И когда только она успела его сфотографировать? Нет, он обязательно скажет ей об этом.
Профессор долго не мог успокоиться, пока, наконец, голос Ли вновь не привлек его внимание:
«...рим научные доводы в пользу моей теории. Наука допускает, что и в те далекие времена человечество, несмотря на свой низкий уровень развития, могло знать газы, в которых организмы не подвергались разложению. Наш уважаемый геолог Мон из Двадцать восьмого сектора ясно доказывает это. Всем памятен взрыв одного баллона, который был откопан при ремонте общественного дома в родной общине Мона. При этом погибло три человека. В стальном баллоне оказался газ, который прекращал деятельность органической ткани, не нарушая ее целостности. Вспомните теперь, при каких обстоятельствах был найден наш троглодит. Он был, повидимому, выдающимся человеком своего времени, и ему была доверена какая-то исследовательская работа — я полагаю, геологическая. Произошел обвал горы, и он оказался закупоренным в пещере наедине со страшным газом, который и прекратил его жизнь. Что там был газ, это доказывается гибелью многих гоми, которые извлекли человека каменного века из его тысячелетней могилы. Мы не можем не доверять в этом случае главе племени Чону, в плену у которого так долго томились мой брат и живой ископаемый. Остается теперь только доказать возможность сохранения жизни в течение такого длинного периода. Вместе с древним исследователем были найдены некоторые другие предметы, в их числе — кусок урановой руды. Пещера, где профессор был похоронен в течение тысячелетий, заключает залежи урановой руды, это — несомненно: ведь вода, взятая в этом месте Провального залива, содержит эманацию радия. Мы знаем, что при некоторых обстоятельствах радий может поддерживать слабую жизнедеятельность тканей, не позволяя им разрушаться. Были ли эти условия там? Для меня это несомненно. Газ предохранил тело профессора от разложения, а радий в соединении с частицами газа и, может быть, иных элементов поддерживал в нем жизнь. Эта искра жизни была столь мала, что ее ни в коем случае не было бы достаточно, чтобы оживить весь организм. Это сделал Чон. Профессор Семи, знаток подводного мира, говорит, что у некоторых гоми сохранились изумительные химические познания, которым иногда и нам не мешало бы поучиться, отрешившись от нашего обычного презрения к этим вырождающимся существам. Судя по рассказам моего брата Эйса и ископаемого профессора, Чон был одним из тех, в руках которого хранятся тайны веков. Он, таким образом, вторично „родил“ человека каменного века, который уже однажды был рожден женщиной. По справедливости Чон может быть назван матерью нашего профессора. Таким образом и с этой стороны моя теория не вызывает сомнений. Теперь рассмотрим другие доказательства...»
Ли еще долго говорила, и убедительность ее была настолько неотразима, что, казалось, не может быть возражений. Но возражение нашлось: начал говорить, очевидно, неприемлющий теорию Ли.
— Для того, чтобы открывать истины, вовсе не нужно иметь такое пылкое воображение, как у Ли, — раздался его голос. — Скорее напротив. Молодая ученая уверяет, что явившийся из подводного мира человек пролежал под водой, в пещере, ни много, ни мало — 30.000 лет. Оставляя в стороне невероятность этой вещи, я прямо ставлю вопрос: может ли быть, чтобы два существа, совершенно одинаковых, попав в совершенно одинаковые условия, вдруг, ни с того, ни с сего, претерпели различную судьбу? Вспомните, что с этим так называемым профессором был найден череп другого человека. Может ли быть, чтобы один из них погиб, а другой прожил тысячи лет? С научной точки зрения это — невероятно. Мне же кажется, что если принять многое на веру из того, что здесь было рассказано, то придется допустить, что мы имеем в данном случае нечто феноменальное в области человеческой психики, своего рода атавизм. Несомненно, этот субъект — не гоми, это доказывается измерениями, но он и не теи. Мое мнение таково: психические исследования...
Это был строго научный спор, который длился очень долго и к которому, по выражению одного из участников диспута, прислушивались обе гемисферы. Профессор еще не раз увидел на экране свои губы, челюсти, лоб и этот чортов живот! Живот его часто фигурировал в споре.
— Несомненно, — уверял кто-то на далеком экваторе, — такой большой живот должен был иметь субъект, который питался растительной и животной пищей. А это было по крайней мере не меньше 25.000 лет назад. Покажите мне хоть одного теи, у которого была бы слепая кишка! А вы посмотрите на этот отросток внизу живота у профессора! Нет, это настоящий троглодит!
Профессор был изумлен: эта коварная Ли успела даже просветить его! Несомненно, это было во время сна.
Спор подходил, очевидно, к концу. Возражающих было все меньше и меньше, и теория Ли должна была одержать верх.
— Алло, друг! — услышал вдруг профессор.
Перед ним стоял Эйс, радостный и улыбавшийся. Профессор обрадовался и поразился: у Эйса были две настоящих здоровых руки! Это было невероятно, но руки были обе настоящие и вооружены пальцами, тонкими и подвижными. До сих пор профессор видел у него вместо одной руки култышку, а теперь култышка вдруг точно чудом превратилась в настоящую руку!
Профессор не мог произнести ни одного слова: так велико было его изумление.
— Настоящая? — наконец, спросил он, дотрагиваясь до руки.
— Настоящая, — со смехом ответил Эйс. — Я полагал, что ты удивишься, поэтому ничего тебе не говорил раньше.
— А если бы ногу у тебя отъел тогда тот людоед?
— И ногу бы восстановили.
— Но ведь это невероятно! И все органы можно так восстановить? Может быть, и сердце, и легкие?
— Все можно восстановить, за исключением мозговых клеток. Повидимому, сестра все-таки права: ты житель далекого прошлого, раз ты всего этого не знаешь.
— Теперь я в этом убежден окончательно: я спал 30.000 лет.
И профессор рассказал про диспут, который заканчивался сейчас на далекой Экваториальной станции. Затем он добавил:
— Я вспомнил, помнишь, того старого садовода на берегу. Он говорил, что ему двести лет. Правда ли это? Мне почему-то показалось, что между долголетием теи и твоей восстановленной рукой есть связь.
— Ты верно подметил: сходство есть. Люди живут сейчас не меньше 250 лет.
— Интересно знать, каким образом человечество добилось удлинения жизни? В мое время этот вопрос был почти безнадежным.
— Здесь большую роль сыграли три дисциплины: хирургия, химия и физиология. Я имею в виду регенерацию. Известно, что наиболее легко регенерируют низшие организмы. Инфузории, например, регенерируют целиком, часть червя в 3-4 кольца тоже восстанавливает целый индивидуум. Но уже ящерицы и особенно тритоны (теперь их — увы! — уже нет) могли восстанавливать только конечности. А человек был даже и этого лишен, но способность к регенерации была и у него, например, при заживании ран. Трудами многих поколений ученых был выяснен фактор, который задерживал регенерирующую способность у человека. Он зависит, оказывается, от особого физико-химического состояния клеток, окружающих поврежденное место, например, у места отрыва руки. Были найдены особые химические средства, которые влияли на физико-химические процессы клеток, так что теперь при повреждении органа происходит не только заживление его, но и полное восстановление, если он утрачен. Наши хирурги-химики могут уже восстанавливать такие органы, как сердце и легкие. Если орган износился или поврежден, его сейчас же начинают возобновлять, и человек приобретает совершенно новый здоровый орган. Таким образом можно возобновить всего человека, «омолодить» его. И благодаря тому, что подобное омоложение производилось в течение более чем девяти периодов, человечество обладает теперь изумительной способностью к регенерации утраченных или изношенных им частей организма, и хирургам-химикам требуется затрачивать все меньше и меньше усилий на их восстановление. Мы скоро могли бы достигнуть бессмертия, но к чему это? Человечеству мало пищи, мало воздуху, а путь на другие планеты для него закрыт. Зачем же бессмертие, если мы не можем остановить размножение? Ведь нам тогда некуда было бы деваться!
— Ага! — почти с удовольствием подумал профессор. — Хоть вы и боги, а и для вас есть невозможное.
— Сейчас размножение человечества почти приостановлено, — продолжал Эйс. — Два лица разного пола не могут произвести на свет более двух детей. А потом эта ужасная катастрофа: оледенение. Это — самая тяжелая борьба, какую когда-либо вело человечество. Даже в самые отдаленные века земной истории положение не было столь катастрофично для людей, как сейчас.
— Я часто слышал про это оледенение, но до сих пор не представляю себе, что это такое, не могу поверить. Неужели человечество вновь подвергается нашествию льдов с севера, как когда-то?
Эйс кивнул головой.
— Отправляйся со мной через неделю, если хочешь, — добавил он, — и ты увидишь лично. Мы боремся... боремся...
Итак, очевидно, случилось то, чего человечество уже давно опасалось: оледенение. Но странно, неужели могущество теи не преодолело препятствий к переселению на другие планеты?
Это был очень интересный вопрос, и профессор попросил Эйса рассказать все, что Эйс знает про судьбы человечества за 30.000 лет.