ЯВЛЕНІЕ I.
АЛЕКСАНДРЪ, ПАРМЕНІОНЪ.
ПАРМЕНІОНЪ.
Повелѣніи твои исполнены. Славянамъ объявлено, что Греки желаютъ быть ихъ друзьями. Войскамъ нашимъ строго запрещено всякое непріятельское здѣсь поведеніе. Славяне пользуются совершеннымъ спокойствомъ и безопасностію. Долгъ моей къ тебѣ подчиненности....
АЛЕКСАНДРЪ.
Я увѣренъ, что твоя, ко мнѣ дружба больше нежели подчиненность въ томъ способствовали. Желаю чтобъ ты говорилъ со мною
ПАРМЕНІОНЪ.
По дружески сказать должно, что мы здѣсь не пользуемся побѣдоносными правами. Воины наши не довольны твоимъ къ Славянамъ снисхожденіемъ.
АЛЕКСАНДРЪ[съ чувствительностію.]
Мой другъ! воины всегда тишиною не довольны. Обыкши побѣждать, они всегда новыхъ побѣдъ желаютъ. Я однако чувствую, что война не есть ремесло благополучнаго состоянія, и не можетъ быть оправдана какъ только самою необходимостію.
ПАРМЕНІОНЪ.
Ты такъ говоришь какъ Аристотовъ воспитанникъ. Однако Греки, которые выбрали тебя главнымъ полководцемъ войскъ своихъ, Аристотовымъ правиламъ не слѣдуютъ. Они хотятъ чтобъ ты воевалъ и побѣждалъ всюду гдѣ ихъ оружіе можетъ дѣйствовать.
АЛЕКСАНДРЪ.
Они хотятъ чтобъ я былъ только орудіемъ ихъ успѣховъ, немысля много о слѣдствіяхъ. И какую же найду въ томъ себѣ награду!
ПАРМЕНІОНЪ.
Славу завоевателя цѣлаго Свѣта! развѣ мало?
АЛЕКСАНДРЪ.
А! мой другъ! не говори мнѣ объ ложной славѣ; потомки назовутъ меня, можетъ быть, грабителемъ. Полководцамъ оставляютъ часто славу такихъ дѣлъ, которымъ они причастны не были. Я понимаю сколько неправосудій, сколько разореній, и сколько нещастныхъ, Греки, подъ моимъ именемъ, произвесть могутъ: то ли называешь наградою?
ПАРМЕНІОНЪ.
Удовольствіе повелѣвать Грекамъ и повелѣвать цѣлому Свѣту развѣ не награда?
АЛЕКСАНДРЪ.
Мой другъ, ты ошибаешься. Должность повелителя есть бремя, а бремя не есть удовольствіе. Доволенъ я тогда только, когда не нахожу нужды подчинять людей моимъ повелѣніямъ: то есть когда люди сами чувствуютъ и исполняютъ свои должности.
ПАРМЕНІОНЪ.
Гдѣ же такіе люди?
АЛЕКСАНДРЪ.
По нравамъ Грековъ не должно судить о всѣхъ протчихъ. Посмотри на Славянъ: добронравіе, простота и вѣрность между ими предупреждаютъ повелѣнія. Природа, кажется, ошиблась произведши въ Греціи Аристидовъ и Сократовъ; здѣсь бы они гонимы не были.
ПАРМЕНІОНЪ.
Въ комъ же ты здѣсь видишь добронравіе, простоту и вѣрность?
АЛЕКСАНДРЪ.
Посмотри на Доброславу; послушай какъ она, научась отъ Славянъ разсуждаетъ. Гдѣ добродѣтели уважаются, тамъ люди не могутъ быть инаковы какъ добродѣтельны.
ПАРМЕНІОНЪ.
То есть ты плѣнился Доброславою, и думаешь что не только она, а даже и всѣ единоземцы ее привлекаютъ къ себѣ особую благосклонность?
АЛЕКСАНДРЪ.
Сожалѣю естьли они твоей не привлекаютъ.
ПАРМЕНІОНЪ.
Всѣ скажутъ, что ты влюбился въ Доброславу, и въ угожденіе ей...
АЛЕКСАНДРЪ.
Люблю Доброславу, и въ угожденіе ей и конечно всіо сдѣлаю, будучи увѣренъ что она не пожелаетъ отъ меня ни чего недостойнаго.
ПАРМЕНІОНЪ[съ усмѣшкою.]
Влюбился, влюбился.
АЛЕКСАНДРЪ.
Ты выводишь слабость изъ простаго дѣйствія правосудія.
ПАРМЕНІОНЪ.
Влюбился, влюбился.
АЛЕКСАНДРЪ.
Могу тебя увѣрить, что люблю ее не по Аѳинскимъ прихотямъ.
ПАРМЕНІОНЪ.
Влюбился, влюбился,
АЛЕКСАНДРЪ.
Люблю ее потому что она любезна, и почитаю потому что она почтенна.
ПАРМЕНІОНЪ[съ тою же усмѣшкою]
Не въ томъ ли находишь свою награду?
АЛЕКСАНДРЪ.
Правда то, что ее взоръ удобенъ дѣлать награду, и она чаятельно много облегчитъ Грековъ въ ихъ затрудненіяхъ, когда они о моихъ наградахъ помышляти будутъ.
ПАРМЕНІОНЪ.
Да ты за правду къ Доброславѣ привязался. По малой мѣрѣ не совѣтую тебѣ писать въ Аѳины, что въ Славенскѣ Воеводская дочь, которая тебѣ въ залогъ оставлена, дѣлаетъ своимъ взоромъ твою награду. Подумай, что въ Аѳинахъ о тебѣ и о твоей наградѣ заключать будутъ?
АЛЕКСАНДРЪ.
Естли станутъ выводить слѣпую страсть изъ послѣдствія моево разсужденія, о томъ я сожалѣть буду. Въ протчемъ Аѳинскинъ обычаямъ подвергаюсь я не столь много, чтобъ самые несправедливые толки могли казаться мнѣ непремѣнными законами.
ПАРМЕНІОНЪ.
Оставя толки, надобно будетъ отпустить однако Доброславу къ родственникамъ; и твоя награда можетъ прекратиться въ скоромъ времени.
АЛЕКСАНДРЪ[съ чувствительностію.]
Съ какою жестокостію выискиваешь ты всѣ причины, какія удобны погасить во мнѣ чувствительность! Я тебѣ не говорилъ, чтобъ Доброслава имѣла должность дѣлать и продолжать мою награду. Ты упреждаешь мои мысли съ такою безпокойною предусмотрительностію и съ такою заботою, какъ будто бы предложеніе ихъ могло быть страшно, или какъ будто находишь легче побѣдить свѣтъ нежели сдѣлать мою награду возможною.
ПАРМЕНІОНЪ.
Ничево нѣтъ легче какъ взять Доброславу: она въ рукахъ твоихъ; да только на что къ ней такое уваженіе?
АЛЕКСАНДРЪ.
На то, чтобъ уваженія мы сами были достойны.
ПАРМЕНІОНЪ.
Послѣ всево твоево уваженія, она тебѣ скажетъ, можетъ быть, что у нее есть полюбовникъ, которова она не захочетъ промѣнять на всю твою Грецію. Мнѣ очень хочется, чтобъ она тебѣ такое откровеніе сдѣлала. Въ ее глазахъ какой нибудь простой Славенинъ, легко покажется лутче побѣдителя Свѣта. Въ Аѳинахъ сочинятъ Епиграму на горесть твоей утраты, и Епиталамію на благополучіе того, который тебѣ предпочтенъ будетъ: тото читать будетъ забавно!
АЛЕКСАНДРЪ[съ нетерпѣніемъ.]
Опять страхъ Аѳиновъ! опять увѣщаніе чтобъ я не влюблялся! Естьлибъ я былъ склоненъ подозрѣвать друзей моихъ, то подумалъ бы, что ты имѣешь скрытыя причины приводить меня къ развратнымъ разсужденіямъ. Люблю отдавать справедливость: вотъ на чемъ основана моя къ Доброславѣ склонность... оставь меня... Дай знать Доброславѣ, что севоднишній вечеръ я у нее провести намѣренъ.
[Парменіонъ откланивается съ видомъ повиновенія, и выходя отъ Александра встрѣчается съ Потапьевною.]
ЯВЛЕНІЕ II.
АЛЕКСАНДРЪ и ПОТАПЬЕВНА.
ПОТАПЬЕВНА[къ Парменіону, почитая ево за Александра.]
Отецъ родиной, Александръ Царь Греческой! умились надъ моею бѣдностью.
ПАРМЕНІОНЪ[Показывая ей Александра.]
Вонъ, вонъ Александръ: ему кланяйся.
[Уходитъ.]
АЛЕКСАНДРЪ[вслушавшись въ рѣчи.J
[Къ Потапьевнѣ.] Ты не ошиблась: то другой Александръ такой же.
ПОТАПЬЕВНА[кланяясь ниско.]
Не прогнѣвайся родимой на простоту мою; которой изъ васъ настоящій, ты ли али другой, родиной не вѣдаю.
АЛЕКСАНДРЪ[съ усмѣшкою.]
Которой же настоящій? какъ ты думаешь?
ПОТАПЬЕВНА[пригорюнившись.]
А намъ простымъ людемъ по чему о томъ вѣдать, родимой? По мнѣ тотъ и хорошъ, которой будетъ ко мнѣ милостивъ.
АЛЕКСАНДРЪ.
Естьли ты милость заслуживаешь, то я буду къ тебѣ милостивъ.
ПОТАПЬЕВНА[утирая платкомъ слезы.]
Чѣмъ мнѣ бѣдной твою милость заслуживать, отецъ родимой? былъ у меня одинъ огородъ, да и тотъ пообломали, копусту поизвели и гряды попакостили. Не вели, родимой, огородъ обламывать, копусту изводить и гряды пакостить. Умились надъ моею бѣдностью.[ниско кланяется.]
АЛЕКСАНДРЪ.
Да кто ты?
ПОТАПЬЕВНА.
Я Потапьевна огородница[ниско кланяясь.]
АЛЕКСАНДРЪ.
Да кто твою копусту трогать осмѣлился?
ПОТАПЬЕВНА.
Они родимой.
АЛЕКСАНДРЪ.
Да кто они?
ПОТАПЬЕВНА.
А кто ихъ вѣдаетъ? не могу ихъ въ лицо признать отецъ мой. Не прогнѣвайся ты на простоту мою[ниско кланяясь.]. Не признаешь ли ты ихъ, родимой, межъ тѣми кто у тебя до копусты лакомы?
АЛЕКСАНДРЪ.
Я самъ до копусты охотникъ: можешь быть самъ ѣлъ твою копусту и тебя обидѣлъ безъ намѣренія. Вотъ тебѣ за твой убытокъ[даетъ ей кошелекъ съ деньгами]. Я прикажу развѣдать, не дѣлаютъ ли воины мой кому обиды. Будь увѣрена, что я не только не позволяю дѣлать здѣсь наглостей, а ихъ особо запрещаю.
ПОТАПЬЕВНА.
Спасиба тебѣ, родиной, что ты не даешь въ обиду меня бѣдную[считая въ кошелькѣ деньги.] Только ты далъ мнѣ на копусту много лишнева. У меня только на двадцать алтынъ убытку было. Что не моіо то не моіо. Лишнева мнѣ не надобно. Возьми, родимой, назадъ лишнее. Не вели только напредь огородъ ломать и гряды пакостить.[пригорюнившись.] Боюсь, родимой, чтобъ послѣ копусты мнѣ самой чего не досталось.
АЛЕКСАНДРЪ.
Не бойся, другъ мой. Возьми всѣ деньги за ту копусту, которую я у тебя впредь ѣсть намѣренъ. Приноси ее ко мнѣ всегда сама: увидишь, что тебя ни кто обидѣть не захочетъ. Поди и будь спокойна.
ПОТАПЬЕВНА.
Вотъ, родимой, каковъ ты милостивъ! правду про тебя сказали, что ты сынъ Юритеровъ.
АЛЕКСАНДРЪ.
Нѣтъ, голубушка, не правду сказали. Я сынъ Филиповъ, и ни въ какомъ родствѣ съ Юпитеромъ быть чести не имѣю.
ПОТАПЬЕВНА[кланяясь.]
Не прогнѣвайся, отецъ мой, на простоту мою, болтаю то что слышала.[подгорюнившихъ]. Не ужъ то не правда и то, что объ тебѣ на картинкахъ та написано?
АЛЕКСАНДРЪ.
Гдѣ ты такія картинки видѣла?
ПОТАПЬЕВНА.
Мой Власьичь, мнѣ, родимой картинки показывалъ.
АЛЕКСАНДРЪ.
А кто такой, твой Власьичь?
ПОТАПЬЕВНА.
Власьичь огородникъ мужъ мой: а онъ купилъ ихъ на торговомъ посту въ городѣ. Тамъ всіо, отецъ мой, написано: какъ ты бодро на конѣ сидѣлъ, и какъ у тебя съ царіомъ Поромъ Индѣйскимъ было побоище, и какъ онъ буловою хотѣлъ тебя ударить по головушкѣ, и какъ тебя, родимой, Богъ спасъ отъ Царя Пора Индѣйскова, и какъ онъ послѣ тебѣ покланялся, и какъ Персицкія боярыни у тебя ручки цаловали. Власъичь всіо, всіо ней мнѣ толковалъ и расказывалъ.
АЛЕКСАНДРЪ.
Не надобно, голубка, вѣрить всему тому что на картинкахъ пишется. Съ Царіомъ Поромъ Индѣйскимъ у меня не было особнова побоища; онъ мнѣ не покланялся, и Персицкія боярыни у меня рукъ не цаловали.
ПОТАПЬЕВНА[кланяясь.]
Не прогнѣвайся, отецъ мой, на простоту мою. Я вѣть не вѣдаю ты ли побилъ, родимой, али тебя побили.
АЛЕКСАНДРЪ.
Вѣдай же, что ни я ни кого не билъ, ни меня не били. Довольно было и безъ меня людей для побоища.
ПОТАПЬЕВНА[подгорюнившись.]
Благо что ты мнѣ сказалъ, родимой. Я ужъ теперь ни картинкамъ, ни Власьичу вѣришь не стану, и копусту къ тебѣ вся дни сама приносить буду. Не давай только насъ бѣдныхъ другимъ въ обиду.
АЛЕКСАНДРЪ.
Поди и будь спокойна.
ПОТАПЬЕВНА.
Буду спокойна, родимой: вели только, чтобъ другіе жили покойно и порядочно. Прости родиной.[кланяясь уходитъ].
ЯВЛЕНІЕ III.
АЛЕКСАНДРЪ[одинъ.]
Вотъ какъ простымъ и добрымъ людемъ вздорными расказами набиваютъ головы. Простодушная огородница говоритъ то что слышала: однако ее невѣденіе нравится мнѣ лучше нежели высокой разумъ во зло употребляемой. О! какъ далеки нравами отъ Славянъ Аѳиняне! другъ мой Парменіонъ иного ошибается, почитая Аѳинянъ своими добрыми учителями. Со всею своею премудростію, Аѳиняне недовольны, безпокойны и всегда нещастій опасаются. Славяне въ щастливой простотѣ своей, не разумнѣе ли мудрецовъ, которые любятъ часто химерамъ слѣдовать? Пускай Аѳиняне какъ хотятъ толкуютъ; я ставлю простоту и добронравіе выше Аѳинской премудрости.
ЯВЛЕНІЕ IV.
АЛЕКСАНДРЪ и ПАРМЕНІОНЪ.
ПАРМЕНІОНЪ[съ притворною важностію.]
Я посылалъ сказывать Доброславѣ, что тебѣ угодно провести у нее севоднишній вечеръ; посланной не могъ ее видѣть ни знать ее волю; а ее служащіе сказали только, что ей послѣ о томъ доложатъ.
АЛЕКСАНДРЪ[подумавъ нѣсколько.]
Я виноватъ передъ Доброславою: поручилъ тебѣ ее предувѣдомить, не подумавъ хорошенько какимъ образомъ то сдѣлать надлежало.... Твое присутствіе нужно въ распоряженіяхъ военныхъ; протчее и самъ разпорядить намѣренъ.[Выходитъ.]
ЯВЛЕНІЕ V.
ПАРМЕНІОНЪ и ПОТАПЬЕВНА.
ПАРМЕНІОНЪ.
Довольна ли ты, голубка, отвѣтомъ Александровымъ?
ПОТАПЬЕВНА[кланяясь.]
Довольна, довольна, родиной; онъ и денегъ мнѣ пожаловалъ; то то милостивъ!
ПАРМЕНІОНЪ.[въ сторону съ видомъ важнаго сумнѣнія.]
Нѣтъ ли у нее съ Доброславою знакомства?...[къ Потапьевнѣ] Знаешь ли ты, голубка, Доброславу?
ПОТАПЬЕВНА.
Какъ не знать, родиной? и отца и мать ее знаю. Отецъ ее нынѣ здѣсь воеводою. Я часто къ нимъ въ домъ хожу, и Доброславу еще дитятью на рукахъ нашивала. Бывало какъ увидитъ меня изъ дали, то и кричитъ кричитъ: Потапьевна, Потапьевна, Потапьевна, Потапьевна! а ужъ нынѣ, родиной, велика, велика выросла. Я и севодни къ ней забѣгала, принесла кой чево Милоглядѣ Родиновнѣ. Ты вѣть знаешь, отецъ мой, Милогляду Радимовну.
ПАРМЕНІОНЪ.
А ето такая Милогляда Радимовна?
ПОТАПЬЕВНА.
То Доброславина нянюшка, отецъ мой. Какъ. Доброславу взяли къ царю вашему, то и Милогляда Радимовна не хотѣла ее оставить. Она, родимой, мнѣ сватья доводится. Дѣда моево невѣска съ ее дѣдомъ...
ПАРМЕНІОНЪ.
Мнѣ до родства вашева нужды нѣтъ, а нужно чтобъ ты Доброславу кой о чемъ поскорѣе увѣдомила. Государь нашъ севодни вечеромъ къ ней въ гости будешь.
ПОТАПЬЕВНА.
Ладно, ладно, родимой: увѣдомлю.
ПАРМЕНІОНЪ.
Надобно чтобъ Доброслава при немъ была веселѣе, и ни на чтобы не жаловалась; слышишь Потапьевна?
ПОТАПЬЕВНА.
Ладно, ладно, родимой. Да отъ нее и завсе не услышишь жалобы. Вѣть воеводскіе дѣти, родимой, не какъ мы простые люди: не скоро свѣдаешь кручинно имъ али радостно.
ПАРМЕНІОНЪ.
Дѣвица должна украшать себя скромностью.
ПОТАПЬЕВНА.
Ладно, ладно, родимой. У насъ у Славянъ и Пословица есть: Хорошо быть дѣвкѣ въ кельѣ, скромность дѣвкѣ ожерелье.
ПАРМЕНІОНЪ.
Нѣтъ ли голубка, ей въ чемъ нужды? я могу ей дать денегъ.
ПОТАПЬЕВНА[подгорюнившись.]
Тово не смѣю сказать ей, родимой. Вѣть ты не знакомъ съ нею. Она невѣдь что подумаетъ. Деньги въ нуждѣ мы беріомъ отъ своихъ добрыхъ пріятелей, а тебя не знаемъ родимой. Хотя ты, видится, и доброй человѣкъ, только у насъ есть пословица: Не всегда къ боярамъ деньги идутъ даромъ.
ПАРМЕНІОНЪ.
Чѣмъ же ей служить можно?
ПОТАПЬЕВНА.
Она сама тебѣ лутче скажемъ, родимой, чемъ ты ей услужить можешь[кланяясь], а на мою простоту не прогнѣвайся. У насъ и пословица есть: Хорошо сказать, какъ бы не солгать.
ПАРМЕНІОНЪ[въ сторону.]
Вижу, что съ нею говорить много нечево.[къ Потапьевнѣ.] Кланяйся ей отъ меня, голубка.
ПОТАПЬЕВНА.
Ладно, ладно, поклонюсь, родимой; да какъ тебя назвать не вѣдаю.
ПАРМЕНІОНЪ.
Меня зовутъ Парменіономъ.[Уходитъ]
ЯВЛЕНІЕ VI.
ПОТАПЬЕВНА[одна въ затруднительномъ размышленіи.]
Не позабыть бы какъ назвать ево: Па... пара... Парамонъ... Парамонъ, только по отчеству какъ назвать не вѣдаю... Паранонъ... Паранонъ... авось не забуду... По своему по простому я смѣкаю, кабы боярышня, та съ Греческимъ Царіомъ поладила... то бы цѣлѣе были огороды наши... Кто вѣдаетъ? можа-быть Доброслава и на предь намъ миръ выпроситъ... а худо, худо коли война будетъ... мнѣ со Власьичемъ лутче тогда бѣжать изъ города... Не доведи Богъ до такой напасти; и головы приклонить будетъ нѣкуды... пойти было къ нимъ... Да вотъ и Доброслава и Милогляда Радимовна.
ЯВЛЕНІЕ VII.
ДОБРОСЛАВА, МИЛОГЛЯДА и ПОТАПЬЕВНА.
ПОТАПЬЕВНА[кланялсь.]
Здраствуй, боярышня.
ДОБРОСЛАВА.
Здорова, Потапьевна.
ПОТАПЬЕВHА.
Что то тебѣ севодня во снѣ грѣзилось? Надъ тобою, боярышня, рой вьется.
ДОБРОСЛАВА.
Я снамъ не вѣрю, Потапьевна, и ни что не могло мнѣ грѣзиться, по тому что я во всю ночь не заснула.
ПОТАПЬЕВНА.
И! моя матушка! да для чево же ты не спала ноченьку? таки бы почивала да почивала себѣ покойно. О чемъ тебѣ, боярышня, кручиниться? Не ужъ то Греки и тебя обидѣли?
ДОБРОСЛАВА.
И ты, такъ же какъ Милогляда, хочешь, я вижу, меня уговаривать, чтобъ я моимъ состояніемъ радовалась? такъ ли?
ПОТАПЬЕВНА.
Да для чево же, моя матушка, не радоваться, коли Богъ даетъ щастіе? Греческой-атъ бояринъ не спроста со мною долго разговаривалъ.
ДОБРОСЛАВА.
Какой бояринъ съ тобою разговаривалъ?
ПОТАПЬЕВНА.
Парамонъ, а какъ по отчеству-та и не вѣдаю, авось ты ево знаешь, моя матушка. Онъ велѣлъ тебѣ кланяться, и не вѣдь какъ просилъ сказать тебѣ, что самъ де царь Греческой сево дня въ вечеру къ тебѣ въ гости будешь, и чтобъ ты встрѣтила ево поласковѣе.
ДОБРОСЛАВА[утирая платкомъ слезы.]
Да ты какъ попала въ Греческія посланницы? Давно ли познакомилась съ Греками?
ПОТАПЬЕВНА[пригорюнясъ и унывнымъ голосомъ.]
А вотъ какъ боярышня; они прежде съ моимъ огородомъ познакомились, и правду тебѣ сказать, огородъ пообломали, копусту поизвели, и гряды попакостили.... Горько, горько было, боярышня.[плачетъ.] У меня со Власьичемъ только и живота что въ огородѣ насажено... какъ быть?... Поплакала, поплакала, пошла прямо къ самому Царю Греческому... пришла.. стоятъ ихъ двое, я и не знала которому кланяться. Поклонилась да не тому, моя матушка.... у меня и серце замерло.... Подумала какъ разгнѣвается, то и совсѣмъ огородъ отыметъ. Спасиба ему, онъ меня надоумилъ..... Показалъ мнѣ настоящова та главнова. Тому я низіохонько поклонилась и своіо горіо разсказала. Ну, онъ однако не разгнѣвался; говорилъ, говорилъ, распрашивалъ, распрашивалъ, и денегъ пожаловалъ, и копусту вся дни къ себѣ самой мнѣ приносить велѣлъ, и сказалъ ни чево де не бойся Потапьевна. О чемъ же тебѣ кручинишься, боярышня?
ДОБРОСЛАВА.
Еще было бы лутче, Потапьевна, когда бы я не была въ залогѣ у Грековъ, и когда бы они великодушіе свое не у насъ показывали.
ПОТАПЬЕВНА.
Да о чомъ тебѣ, боярышня, кручинишься?
МИЛОГЛЯДА,
Вотъ я не одна говорю тебѣ правду, боярышня, о чомъ тебѣ кручинишься? Пить ли ѣсть ли намъ нѣчево? цвѣтноль плашье износилося? Слава Богу, всево довольно; и слышишь боярышня, Самъ Царь Греческой къ намъ въ гости будетъ. Вѣть Потапьевна правду говоритъ, что надобно принять ево поласковѣе.
ДОБРОСЛАВА.
Я рада принять ево ласково, послѣ какъ онъ приметъ Пословъ отъ Государя нашего, какъ поставитъ твердой миръ со Славянами, и какъ отдаетъ меня обратно моимъ родственникамъ.
ПОТАПЬЕВНА.
По чому знать, боярышня, подъ какою звѣздою ты родилася? Можа-быть ради тебя онъ и не вѣдь что сдѣлаетъ?
ДОБРОСЛАВА[съ досадою].
Мнѣ то и прискорбно, что онъ добро дѣлаетъ для меня, а не для справедливости; мнѣ то и прискорбно, для чево онъ не такъ великодушенъ какъ я ево воображала, и что не могу любить и почитать ево какъ бы желала. Какъ ты не разсудишь тово, Потапьевна?
ПОТАПЬЕВНА[къ Милоглядѣ подгорюнившись.]
Милогляда Радимовна, растолкуй мнѣ, что такое говоритъ она по своему?
МИЛОГЛЯДА[въ недоумѣніи.]
У нее всю по своему. Слышишь, говоритъ, какъ бы тебѣ сказать Потапьевна?... Слышишь такъ какъ бы.... любить ево желаетъ, а видѣть не хочетъ.
ПОТАПЬЕВНА.
И! боярышня! чево ты не затѣваешь? Вѣть онъ свѣтъ завоевалъ, вѣть мы всѣ у нево подъ властью, и по неволѣ будешь весела какъ заставитъ.
ДОБРОСЛАВА[съ жаромъ.]
Отъ нево зависитъ сдѣлать меня довольною, благодарною и веселою, безъ всякова принужденія. Радость незаставляется. Скажите ему, что въ теперешнемъ состояніи я не желаю ево видѣть.[Утираетъ слезы.]
ПОТАПЬЕВНА.
Всіо у тебя по своему, боярышня. Лутче было бы, кабы ты насъ послушала. Знаемъ, что ты любишь себѣ ровню, да какъ же быть какъ худо приходитъ? Нужда и законъ перемѣняетъ.... Таки бы повеселѣе да поласковѣе, да и по рукамъ бы ударили....
ДОБРОСЛАВА[cъ нетерпѣніемъ.]
Долголь вамъ вздоръ выдумывать? оставьте меня плакать.[уходитъ]
ЯВЛЕНІЕ VIII.
МИЛОГЛЯДА и ПОТАПЬЕВНА.
ПОТАПЬЕВНА[унывно.]
Что ты съ нею сдѣлаетъ? горе, горе наше, Милогляда Радимовна.
МИЛОГЛЯДА[унывно.]
Какъ быть, какъ быть? ума не приложу, Потапьевна... Вотъ ужъ сколько дней горюетъ да плачетъ, какъ будто дѣло дѣлаетъ, боярышни. Только у нее на умѣ, только и рѣчей: пошли да пошли провѣдать здоровъ ли Русланъ ее возлюбленной, да относи да приноси къ нимъ грамотки, да читать да плакать, да не хотимъ ни ково видѣть, да вотъ тебѣ и дѣло ней"... Греческой-атъ царь терпитъ, терпитъ, да какъ разгнѣвается, куды мы годимся тогда Потапьевна?
МИЛОГЛЯДА и ПОТАПЬЕВНА[обѣ вмѣстѣ въ отчаяніи]
Пропали наши головушки![обѣ воютъ] у! у! у! у!....
ЯВЛЕНІЕ IX.
ТѢЖЕ и ДОКЛАДИНЪ.
ДОКЛАДИНЪ.
Милогляда Радимовна! доложи пожалуй боярышнѣ, что незнакомой бояринъ отъ царя Греческова, приказалъ провѣдать можно ли ему видѣть боярышню; онъ хочетъ говорить съ нею.
МИЛОГЛЯДА[въ горькомъ недоумѣніи къ Потапьевнѣ.]
Съ нею говорить хочетъ!... Ну что теперь сдѣлаешь, Потапьевна? Она никово видѣть не хочетъ.
ПОТАПЬЕВНА[ухватя себя за бороду въ глубокомъ размышленіи.]
Надо, надо какъ ни будь пособить дѣлу... Жаль, жаль боярышню... Послушай, Милогляда Радимовна: прими ты здѣсь посланнова, и скажись Доброславою... Посланной бояринъ ни Доброславы ни тебя не знаетъ... Всю ровно. Межъ тѣмъ можно поскорѣе сбѣгать къ Руслану... расказать ему всѣ дѣло... и выпросить отъ нево грамотку... Въ той грамоткѣ онъ напишетъ къ боярышнѣ, чтобъ она на вечеръ конечно допустила къ себѣ царя Греческова... и была бы къ нему поласковѣе... Она во всѣмъ Руслана послушаетъ, коли онъ къ ней напишетъ.
МИЛОГЛЯДА[ухватя себя за бороду въ глубокомъ недоумѣніи.]
Пошапьевна свѣтъ мой! Да какъ мнѣ сказаться боярышнею? Ну какъ бояринъ-атъ узнаешь, что и не боярышня?... По барски-та и и говоришь не горазда.
ПОТАПЬЕВНА.
А ты, Милогляда Радимовна, нарядись въ боярышнино платье, и говори съ нимъ повѣжливѣе, такъ и будешь походить на боярышню.
МИЛОГЛЯДА[попризадумавшись.]
Хорошо, Пошапьевна:, а ты стань при мнѣ, какъ будто моя мамушка, ты мнѣ въ рѣчахъ съ нимъ поможешь... Посмотримъ только заснулаль боярышня.
ПОТАПЬЕВНА.
Ладно, ладно, Милогляда Радимовна.
МИЛОГЛЯДА[оборотясь къ Докладину.]
Скажи добро пожаловать.[Милогляда и Потапьевнна уходятъ во внутреннія комнаты Доброславины, а Докладинъ выходитъ въ другую сторону.]
Конецъ перваго дѣйствія.