16.
Коренной переворотъ, измѣнившій цѣликомъ весь соціально-политическій строй Японіи, совершился, конечно, не въ одинъ годъ, хотя его и принято называть переворотомъ 1868 г. Въ 1868 г. произошло лишь окончательное низложеніе шогуна, уже раньше потерявшаго дѣйствительное значеніе. Начало его нужно отнести къ тому времени, когда дайміосы стали впервые открыто выказывать неповиновеніе шогуну, а дворъ въ Кіото явно выказалъ неодобреніе ему,-- т.-е. къ концу пятидесятыхъ годовъ. Окончаніе же его произошло лишь въ 1889 году, когда утвержденіемъ конституціи былъ завершенъ новый государственный строй Японіи. Интересно, что первый періодъ, имѣвшій цѣлью реставрацію законнаго микадо, былъ наполненъ кровопролитіемъ, носилъ революціонный характеръ; второй же, заключавшійся въ измѣненіи всѣхъ основъ государственнаго строя, протекалъ, въ общемъ совершенно мирно. Въ первомъ періодѣ во главѣ движенія стояли крупные дайніосы, имѣвшіе въ своемъ распоряженіи организованныя силы; во второмъ періодѣ они постепенно отступаютъ на второй планъ, руководство же движеніемъ переходить въ руки самураевъ, не игравшихъ первое время никакой самостоятельной роли.
Къ шестидесятымъ годамъ девятнадцатаго вѣка положеніе дѣлъ въ странѣ запуталось до послѣдней степени. Неурожаи слѣдовали за неурожаями, разоряя населеніе и истощая казну; крестьяне отвѣчали на нихъ бунтами. Дайніосы роптали и открыто ѣздили въ Кіото, пренебрегая запрещеніями шогуна. Люди всѣхъ сословій, не находившіе себѣ работы, бродили по странѣ и увеличивали смуту. Правительство бросалось во всѣ стороны, въ безплодныхъ попыткахъ заткнуть то тѣ, то другія дыры. Въ 1841 г. оно попыталось было даже уничтожить гильдіи, чтобы дать выходъ безпокойнымъ элементамъ, не находившимъ себѣ мѣста, и понизить цѣны на продукты, достигшія невѣроятной высоты. Но эта мѣра такъ противорѣчила всему крѣпостническому строю общества и вызвала такой ропотъ среди крупныхъ торговцевъ и промышленниковъ, что пришлось очень скоро отмѣнить ее. Для поправленія финансовъ оставались только новыя попытки усиленнаго выпуска денегъ, но онѣ въ итогѣ вносили еще больше смуты и безпорядка, не улучшая положенія казны.
Въ довершеніе всего уже съ начала XIX вѣка торговыя суда разныхъ европейскихъ странъ снова начинаютъ попытки завязать торговыя сношенія съ Японіей, а при неудачѣ не стѣсняются даже пускать въ ходъ силу. Съ сѣвера тревожатъ русскіе, владѣнія которыхъ подходятъ къ сѣвернымъ границамъ страны, съ востока американцы, съ юга, главнымъ образомъ, англичане. Еще въ 1805 г. русское посольство съ Рѣзановымъ во главѣ пріѣзжало въ Нагасаки и пыталось побудить правительство Японіи вступить въ договорныя отношенія съ Россіей, но попытка эта не привела ни къ чему. Предложеніе Рѣзанова было рѣшительно отклонено. Вслѣдъ затѣмъ, въ 1806 г. русскій лейтенантъ Хвостовъ съ двумя судами дѣлаетъ рядъ нападеній на Сахалинъ и Курильскіе острова, грабитъ жителей прибрежныхъ селеній, захватываетъ два японскія торговыя судна, забираетъ съ нихъ всѣ цѣнные товары и уводитъ въ плѣнъ нѣсколькихъ японцевъ. Это возбуждаетъ такой страхъ и недовѣріе въ японцахъ, что, когда четыре года, спустя къ тѣмъ же берегамъ пристаетъ уже дѣйствительно съ мирными намѣреніями капитанъ Головнинъ, они заманиваютъ его въ ловушку и берутъ въ плѣнъ.
Съ конца сороковыхъ годовъ открытіе нѣкоторыхъ китайскихъ гаваней и начавшаяся въ Калифорніи золотая горячка особенно увеличиваютъ торговое движеніе по Великому океану, отъ американскаго къ азіатскому берегу. Японскіе острова, лежащіе какъ разъ на дорогѣ, представляютъ единственную станцію, необходимую на такомъ длинномъ пути. Попытки остановокъ тамъ происходятъ чуть не ежегодно. Положеніе правительства еще ухудшается. Съ одной стороны, основной законъ Имперіи не допускаетъ присутствія иностранцевъ, населеніе относится къ нимъ съ недовѣріемъ, и гильдіи всѣми силами протестуютъ противъ ввоза иноземныхъ товаровъ. Съ другой стороны оно не имѣетъ силъ помѣшать имъ, такъ какъ у него не хватаетъ средствъ, чтобы улучшить войско и вооруженіе, и кромѣ того оно не можетъ разсчитывать на единодушную поддержку могущественныхъ дайміосовъ.
Въ 1853 году происходитъ событіе, заставляющее правительство принять хоть въ этомъ вопросѣ какое-нибудь окончательное рѣшеніе. 8-го іюля въ бухту Іедо входитъ американская военная эскадра, состоящая изъ четырехъ большихъ судовъ, подъ командой коммодора Перри. Она не проявляетъ, впрочемъ, никакихъ воинственныхъ намѣреній. Коммодоръ Перри желаетъ только передать письмо президента Соединенныхъ Штатовъ къ правителю Японіи -- шогуну. Сначала ему въ этомъ отказываютъ, такъ какъ иностранцы не имѣютъ права приставать къ японскимъ гаванямъ, и всѣ сношенія съ ними могутъ происходить только при посредствѣ голландцевъ. Но коммодоръ настаиваетъ, и его аргументы -- въ видѣ четырехъ военныхъ судовъ -- такъ убѣдительны, что не остается ничего другого, какъ принять письмо президента и обѣщать отвѣтъ на него до истеченія года. Коммодоръ Перри удовлетворяется пока этимъ и уходитъ въ Китай.
Письмо президента не заключало въ себѣ ни угрозъ, ни неисполнимыхъ требованій. Въ самой любезной формѣ оно предлагало правителю Японіи вступить въ дружественныя сношенія съ Соединенными Штатами, какъ подобаетъ двумъ сосѣднимъ странамъ. Отъ этого можетъ произойти только обоюдная выгода. Для себя Соединенные Штаты желаютъ лишь дозволенія ихъ судамъ останавливаться въ какихъ-нибудь японскихъ гаваняхъ, чтобъ возобновлять запасы угля и прѣсной воды. Пункты будущаго договора предостагиляется выработать коммодору Перри совмѣстно съ уполномоченными японскаго правительства.
Какъ ни были умѣренны желанія американцевъ, для Японіи удовлетвореніе ихъ представляло вопросъ большой важности. Допустить американцевъ въ какія-нибудь другія гавани, кромѣ Дешимы, значило впустить въ страну европейскіе товары, значило подорвать гильдіи, значило пошатнуть весь экономическій строй и, кромѣ того, нарушить всѣ традиціи.
Какъ разъ во время обсужденія всѣхъ этихъ вопросовъ, 25-го августа 1853 г. умеръ шогунъ Іеяши. Хотя бюрократическая машина была настолько налажена, что смѣна одного правителя другимъ не представляла событія особенно большой, важности, но все-таки водвореніе новаго шогуна было по традиціи связано съ большими расходами, а для казны въ то время даже такое напряженіе имѣло значеніе. Шогуномъ былъ провозглашенъ сынъ Іеяши -- Іезада.
Вслѣдъ за этимъ въ Нагасаки появилась русская эскадра адмирала Путятина, въ составѣ судовъ которой находился, между прочимъ, и фрегатъ "Паллада". Путятинъ съ своей стороны предложилъ шогуну установить дружественныя торговыя сношенія съ Россіей. Англійская эскадра, хотя и не входила въ бухты, но крейсировала въ китайскихъ водахъ, и каждый моментъ могла явиться съ подобными же требованіями.
Все это не содѣйствовало спокойному обсужденію важныхъ предложеній президента Соединенныхъ Штатовъ. Хотя иноземныя эскадры и не имѣли повидимому враждебныхъ намѣреній, но едва ли могло быть сомнѣніе, что въ случаѣ отказа онѣ пустятъ въ ходъ силу для подкрѣпленія своихъ желаній. А что могло противоставить имъ правительство шогунаУ Плохо вооруженное войско, внутреннія неурядицы и пустую казну.
13-го февраля 1854 года коммодоръ Перри явился за отвѣтомъ и естественнымъ образомъ правительство безъ дальнѣйшихъ промедленій приступило съ нимъ къ выработкѣ проекта договора, стараясь только по возможности съузить рамки правъ, даваемыхъ вновь иностранцамъ. 31-го марта проектъ былъ выработанъ и посланъ на утвержденіе въ Вашингтонъ. Договоръ состоялъ изъ ХИ статей, сущность которыхъ сводилась къ слѣдующему: Японія и Соединенные Штаты вступаютъ въ мирныя, дружественныя сношенія. Японія открываетъ для американскихъ судовъ двѣ гавани -- Шимода на восточномъ берегу Ниппона немедленно, и черезъ годъ Хакодате -- на Іезо. Въ этихъ гаваняхъ суда могутъ покупать всѣ необходимые для нихъ запасы, но исключительно черезъ правительственныхъ чиновниковъ. Торговля иностранными товарами будетъ подчинена японскимъ законамъ. Въ Шинодѣ можетъ жить американскій консулъ и агенты. Американцы, живущіе въ обоихъ указанныхъ портахъ, могутъ безпрепятственно выѣзжать за черту ихъ и подлежатъ охранѣ мѣстныхъ законовъ. Договоръ вступаетъ въ силу черезъ 18 мѣсяцевъ по подписаніи.
Немедленно по заключеніи этого договора англійскій, русскій и голландскій адмиралы явились въ Нагасаки просить и для своихъ странъ такихъ же привилегій. Отказать имъ не было ни повода, ни возможности. Напротивъ, пришлось еще къ первымъ двумъ портамъ прибавить третій -- Нагасаки.
Какъ только вѣсть о подписаніи договора распространилась, въ странѣ началось сильное волненіе. Многіе дайміосы были рѣшительно противъ допущенія иностранцевъ, другіе, особенно въ южныхъ провинціяхъ Мито, Кошу, Сатсума, Тоза и др., видѣли въ этомъ удобный предлогъ для открытаго возмущенія противъ шогуна. Какъ! Шогунъ принимаетъ такое важное рѣшеніе, нарушающее основные законы безъ вѣдома страны, безъ вѣдома законнаго монарха. Онъ ведетъ переговоры съ иностранцами отъ своего имени, не давая имъ даже заподозрить, что онъ только уполномоченный, а настоящій монархъ -- микадо. По существу во всемъ этомъ не было ничего незаконнаго, такъ какъ по смыслу закона микадо передовѣрялъ всю свою власть шогуну, и тотъ управлялъ страной совершенно самостоятельно, не испрашивая никогда разрѣшенія микадо на отдѣльные акты.
Тѣмъ не менѣе и самъ шогунъ не былъ уже въ такой мѣрѣ, какъ прежде, увѣренъ въ своей силѣ. Чтобъ заглушить неудовольствіе, онъ написалъ микадо письмо, въ которомъ сообщалъ ему о предстоящемъ черезъ 1 1/2 года открытіи гаваней и приводилъ ему свои резоны. Микадо сухо отвѣтилъ ему, что онъ можетъ поступать, какъ находитъ нужнымъ, но микадо не одобряетъ его.
Такой отвѣтъ еще болѣе возбудилъ враговъ шогуна, хотя они все еще не рѣшались дѣйствовать силой. Только споры становились все ожесточеннѣе, и лозунгъ "почитай микадо и изгоняй варваровъ" уже сталъ раздаваться то тутъ, то тамъ. До иностранцевъ тоже достигли отголоски этихъ волненій, и они впервые узнали, что шогунъ, котораго они считали полновластнымъ монархомъ, не всѣми въ Японіи признается законнымъ главою правительства. Для нихъ это имѣло большое значеніе, такъ какъ подвергало сомнѣнію заключенные ими договоры. Во всякомъ случаѣ они рѣшили дѣйствовать, не принимая этого во вниманіе. Въ августѣ 1856 года представитель Соединенныхъ Штатовъ Гаррисъ явился, какъ было условлено, въ Шимоду. Правительство, хотя и съ большими колебаніями, разрѣшило ему поселиться тамъ и даже въ слѣдующемъ году шогунъ принялъ его въ аудіенціи. Сэръ Гаррисъ понималъ шаткость положенія правительства, видѣлъ враждебное отношеніе къ иностранцамъ двора въ Кіото и торопился какъ можно скорѣе упрочить положеніе американцевъ. Пользуясь слабостью шогуна, онъ добился отъ него заключенія новыхъ торговыхъ договоръ, по которымъ права иноземныхъ купцовъ были очень расширены. Между прочимъ имъ предоставлялось право вести торговлю въ Іедо и Осакѣ. Теперь уже проявились и реальныя послѣдствія открытія портовъ, хлынули иностранные товары, производя цѣлую революцію въ цѣнахъ и разоряя мѣстныхъ купцовъ и промышленниковъ. Ропотъ сдѣлался всеобщимъ, и положеніе иностранцевъ стало довольно-таки рискованнымъ. Начались тайныя убійства пріѣзжихъ купцовъ. Правительство шогуна чувствовало всю опасность этого, но не въ силахъ было положить конецъ безпорядкамъ.
Среди всѣхъ этихъ тревогъ шогунъ Іезада, человѣкъ еще молодой и здоровый, внезапно умеръ. Прямыхъ наслѣдниковъ у него не было, и послѣ долгихъ пререканій среди самого правительства шогуномъ объявленъ былъ одинъ его родственникъ, двѣнадцатилѣтній мальчикъ. Регентомъ же до его совершеннолѣтія назначенъ былъ Ии-Камонъ-но-Ками, человѣкъ очень энергичный, сразу ставшій главой партіи шогуна. Онъ уже раньше игралъ главную роль при заключеніи вторичнаго договора съ сэромъ Гаррисомъ, и теперь его назначеніе регентомъ показалось въ Кіото прямымъ вызовомъ. Преданные микадо дайміосы собирались въ Кіото и побуждали микадо дѣйствовать рѣшительнѣе и требовать отъ шогуна изгнанія варваровъ. Но правительство зашло слишкомъ далеко, чтобы отступать назадъ, и Ни-но-Кани былъ не такой человѣкъ, чтобы признать себя побѣжденнымъ. 23-го марта 1860 года онъ былъ убитъ фанатическими приверженцами старины въ Іедо, передъ окнами дворца шогуна. Для правительства это было громаднымъ ударомъ. Его престижъ настолько упалъ, что оно не могло даже наказать его убійцъ, съ тріумфомъ понесшихъ его голову въ резиденцію провинціи Мито.
Пользуясь замѣшательствомъ, наступившимъ въ Іедо, микадо самъ назначилъ опекуномъ къ малолѣтнему шогуну одного изъ преданныхъ ему дайміосовъ.
Между Іедо и Кіото водворилось временное перемиріе. Молодой шогунъ былъ привезенъ въ Кіото и представленъ микадо; вслѣдъ затѣмъ его женили на сестрѣ микадо.
Но все это было совсѣмъ не на руку крупнымъ дайміосанъ, которые мечтали вовсе не о примиреніи между микадо и шогуномъ, а о полномъ низложеніи шогуна. Какъ только молодой шогунъ вернулся въ Іедо, между двумя правительствами снова начались недоразумѣнія. Теперь уже въ странѣ, дѣйствительно, господствовало двоевластіе, и никто не могъ разобрать хорошенько, кто можетъ повелѣвать и кто обязанъ повиноваться. Изъ обѣихъ столицъ исходили указы, часто противорѣчивые, иногда взаимно уничтожающіе другъ друга. Снова возобновились нападенія на иностранцевъ. Въ январѣ 1861 г. былъ убитъ секретарь американскаго консульства, въ іюлѣ было совершено открытое нападеніе на англійское консульство. А между тѣмъ, послѣ первыхъ пертурбацій, вызванныхъ появленіемъ иностранныхъ товаровъ, оживленіе торговли стало сказываться и положительнымъ образомъ. Пустующая казна шогуна быстро наполнялась, благодаря международной торговлѣ, развивавшейся въ его городахъ. Правительство укрѣпилось въ намѣреніи энергично защищать принятое имъ въ отношеніи иностранцевъ рѣшеніе и не обращать вниманіе на неудовольствіе въ Кіото.
Взаимныя отношенія двухъ властей снова обострились.
Въ этотъ моментъ нѣкоторые изъ дайміосовъ, опасаясь новаго усиленія шогуна, рѣшили пустить въ ходъ силу и принудить шогуна къ повиновенію. Въ Кіото съѣхалось нѣсколько крупныхъ дайміосовъ, а съ юга изъ Сатсумы тронулось цѣлое войско подъ предводительствомъ ІЛимадзы. На совѣщаніи въ Кіото рѣшено было послать Шимадзу въ Іедо и требовать отъ шогуна настоятельно изгнанія иностранцевъ. Посольство это не имѣло успѣха, правительство шогуна стояло на своемъ. Но на обратномъ пути Шимадзы случилось обстоятельство, ускорившее развязку запутавшагося узла.
Невдалекѣ отъ Іедо торжественный поѣздъ Шимадзу встрѣтилъ небольшую кавалькаду европейцевъ, катавшихся въ окрестностяхъ Іокогамы. По японскому этикету всѣ путники, встрѣчающіе поѣздъ дайміоса, должны уступать ему дорогу и сторониться. Англичане, не зная этого, спокойно продолжали путь. Но когда они поравнялись съ паланкиномъ Шимадзы, возмущенные такимъ неуваженіемъ самураи окружили ихъ, размахивая мечами, и одинъ изъ нихъ смертельно ранилъ м-ра Ричардсона. Остальные англичане отдѣлались легкими пораненіями и благополучно ускакали въ Іокогаму. Это случилось въ сентябрѣ 1862 г.
Англійское консульство немедленно потребовало отъ правительства удовлетворенія въ видѣ примѣрнаго наказанія виновнаго и денежнаго вознагражденія въ размѣрѣ 100.000 фунт. стерл. отъ правительства и такой же суммы отъ дайміоса Сатсумы. Шогунъ отвѣтилъ, что съ своей стороны онъ уплатитъ свою долю, но наказать виновнаго и взыскать пеню съ непокорнаго дайміоса онъ не въ состояніи. Послѣ долгихъ переговоровъ англійская эскадра въ составѣ семи военныхъ судовъ направилась къ Сатсумѣ и подвергла бомбардировкѣ резиденцію дайміоса -- Кагошиму, на южномъ берегу Кіу-Сіу. Всѣ новые сатсумскіе корабли были захвачены и потоплены. Требуемыя деньги послѣ того были немедленно уплочены.
Приблизительно въ это же время въ сѣверной части Кіу-Сіу произошло другое обстоятельство, тоже имѣвшее серьезныя послѣдствія. Еще на съѣздѣ дайміосовъ въ Кіото лѣтомъ 1862 года было рѣшено въ случаѣ неповиновенія шогуна изгнать собственными силами иностранцевъ. Срокомъ для исполненія этого было назначено лѣто 1863 г. Но къ этому времени микадо и большинство дайміосовъ оставили этотъ планъ, находя его во многихъ отношеніяхъ неудобнымъ, и только одинъ дайміосъ провинціи Чоши рѣшилъ за свой страхъ привести его въ исполненіе. Провинція Чоши была расположена по обѣимъ берегамъ Симоносекскаго пролива, и вотъ, когда 25-го іюня 63 года по Симоносекскому проливу проходилъ небольшой американскій торговый пароходъ, съ берега его стали обстрѣливать изъ пушекъ. Онъ успѣлъ уйти безъ большого вреда. Но черезъ нѣсколько дней то же самое произошло съ французскимъ пароходомъ, а еще черезъ день съ голландскимъ.
Какъ только вѣсть объ этомъ дошла до Іокогамы, оттуда тотчасъ же было послано американское военное судно, чтобы немедленно наказать за оскорбленіе американскаго флага. Къ нему присоединилось французское и голандское военныя суда, и соединенными силами они совершенно уничтожили береговыя укрѣпленія Симоносекскаго пролива и обратили жителей въ бѣгство. Вмѣстѣ съ этимъ иностранные консула потребовали у правительства въ вознагражденіе за убытки громадную сумму въ 3 милліона долларовъ.
Пока переговоры объ этомъ шли въ Іедо, около Кіото разыгрывался новый актъ борьбы. Родъ Чошу рѣшилъ попытаться силою принудить микадо къ болѣе рѣшительнымъ дѣйствіямъ противъ шогуна. Собравъ значительное войско не только изъ своихъ самураевъ, но и изъ бродячихъ рониновъ, дайміосъ Чошу направился къ Кіото. Но въ Іедо своевременно узнали объ этомъ и ему навстрѣчу были посланы болѣе значительныя военныя силы шогуна и нѣсколькихъ вѣрныхъ ему дайжіосовъ. Войска Чоши послѣ жестокой битвы были разбиты на голову, и бѣглецы скрылись въ своей провинціи. Враги шогуна притихли. Тайные сторонники рода Чоши были по распоряженію шогуна изгнаны изъ Кіото и лишены своихъ званій.
Почти одновременно съ неудачной битвой на сѣверѣ, на югѣ силы Чошу тоже потерпѣли большой уронъ. 5-го сентября 1864 г. соединенная эскадра, состоявшая изъ 9 англійскихъ, 4 голландскихъ, 3 французскихъ и одного американскаго судна, совершенно разгромила Симоносеки и принудила дайміоса пойти на всѣ уступки.
Двойная бомбардировка Симоносеки и Кагошимы показала дайміосамъ южныхъ провинцій все превосходство европейскаго оружія и военнаго строя. Съ этихъ поръ на югѣ началась дѣятельная подготовка къ будущимъ военнымъ дѣйствіямъ противъ шогуна, безъ которыхъ, очевидно, нельзя было обойтись. Шогунъ все еще былъ слишкомъ силенъ, чтобы его можно было низложить однимъ декретомъ микадо. Со своей стороны недовольные элементы стягивались на югъ, тамъ формировалось войско по новымъ образцамъ, спѣшно закупались и изготовлялись орудія и снаряды. Подготовлялась серьезная междоусобная война.
Всѣ эти приготовленія сильно тревожили иностранныхъ представителей. Несмотря на побѣду, одержанную шогуномъ, они чувствовали, что силы его убываютъ, и что недалеко время, когда Кіото можетъ оказаться сильнѣе его. Въ виду этого, они считали необходимымъ добиться санкціи своихъ договоровъ отъ микадо, пользуясь тѣмъ моментомъ, когда шогунъ пріобрѣлъ надъ нимъ временный перевѣсъ.
Во главѣ правительства шогуна стоялъ въ это время регентъ Хитотсубаши, смѣнившій Ни-но-Ками. Хитсотсубаши ясно понималъ всю невозможность нарушить договоры съ иностранцами и съумѣлъ убѣдить микадо не отказывать имъ въ ихъ просьбѣ, такъ какъ иначе ему же придется нести послѣдствія этого. Иностранцы могутъ направить свои силы и противъ Кіото. Микадо, лишенный поддержки своихъ друзей, согласился, и 23-го октября 1866 года далъ, наконецъ, просимую санкцію.
На югѣ, между тѣмъ, уже поднималось возстаніе. Во главѣ его стоялъ Саиго Такамори изъ рода Шимадзы. Посланныя шогуномъ войска терпѣли пораженія, и мятежники, стремившіеся возстановить власть законнаго монарха, подвигались все ближе и ближе къ сѣверу. Весь югъ страны былъ охваченъ жестокой междоусобной войной.
Въ это время, 13-го октября 1866 года, восемнадцатилѣтній шогунъ умеръ такъ же скоропостижно, какъ и его предшественникъ, не назначивъ себѣ никакого наслѣдника. Естественнымъ образомъ выборъ палъ на его родственника Хитсотсубаши, завѣдывавшаго и при жизни его всѣми дѣлами. Микадо одобрилъ этотъ выборъ, и 6-го января 1867. года Хитсотсубаши былъ провозглашенъ шогуномъ. Онъ извѣстенъ болѣе подъ китайскимъ именемъ Кепки.
Въ слѣдующемъ же мѣсяцѣ умеръ царствовавшій въ то время микадо Комеи и на престолъ вступилъ его сынъ Мутсо-Гито, царствующій въ Японіи и до сихъ поръ. Въ то время ему было 14 лѣтъ. Ко двору въ Кіото снова съѣхались главные дайміосы въ сопровожденіи лучшихъ изъ своихъ самураевъ.
Долгое время они совѣщались о томъ, какимъ способомъ положить конецъ внутреннимъ безпорядкамъ, разорявшимъ страну и обезсиливавшимъ ее въ виду болѣе сильныхъ враговъ. Наконецъ, дайміосъ Тозы предложилъ сдѣлать послѣднюю попытку окончить дѣло миромъ.
Онъ написалъ длинное и откровенное письмо шогуну, убѣждая его поступиться своею властью для блага страны. "Причина нынѣшнихъ безпорядковъ,-- писалъ онъ,-- заключается въ томъ, что управленіе исходитъ изъ двухъ центровъ, и очи, и уши страны должны быть обращены въ два противоположныя направленія. Ходъ событій привелъ къ революціи, и старая система не можетъ долѣе существовать. Вы должны вернуть власть въ руки монарха и положить тѣмъ основаніе, стоя на которомъ Японія можетъ сдѣлаться равной другимъ странамъ".
Что подѣйствовало въ данномъ случаѣ на Кеики, сознаніе ли безнадежности его положенія, или дѣйствительно желаніе блага родины, или просто личная слабость, но только, вопреки всѣмъ ожиданіямъ, онъ послѣ нѣкотораго колебанія послалъ микадо свое отреченіе. Онъ заявилъ, что отнынѣ и навсегда онъ слагаетъ съ себя званіе шогуна и передаетъ свою власть въ руки микадо. Впредь до установленія новаго управленія страной онъ предлагалъ нести на себѣ всѣ заботы на управленію дѣлами, только уже не въ качествѣ шогуна. Это произошло 19-го ноября 1867 г. Одновременно съ этимъ въ посланіи къ своимъ вассаламъ и приверженцамъ онъ объяснилъ мотивы своего поступка именно тѣми аргументами, которые приводилъ въ своемъ письмѣ дайміосъ Тозы.
Въ Кіото отреченіе шогуна произвело громадный эффектъ. Немедленно же были приняты всѣ мѣры, чтобы укрѣпить создавшееся положеніе и не дать шогуну возможности одуматься.
Дворцовая охрана, находившаяся въ рукахъ преданныхъ шогуну дайміосовъ, была передана родамъ Сатсумы, Тозы, Овари и Ечизенъ. Родъ Чошу, бывшій въ опалѣ съ 63 г., получилъ амнистію, также какъ и придворные, пострадавшіе одновременно съ нимъ. Званіе шогуна и все правительство шогуна было объявлено несуществующимъ. И наконецъ было учреждено временное правительство, состоявшее изъ придворныхъ (куге) и преданныхъ микадо дайміосовъ, вѣдавшихъ съ этого момента всѣ дѣла управленія.
Декретъ объ упраздненіи шогуната былъ подписанъ 8-го января 1868 г. Этотъ день считается поворотнымъ пунктомъ японской исторіи.
Въ Японіи съ этого момента считается новая эра, называемая эрою Меиджи (т.-е. эпоха просвѣщеннаго мира). Въ дѣйствительности новая эра наступила далеко не такъ внезапно,-- прошло еще много времени, раньше чѣмъ новое правительство совершенно обезпечило себя извнѣ и окончательно организовалось внутри.
Среди приверженцевъ шогуна вѣсть о его отреченіи вызвала неописуемое смятеніе и негодованіе. Они далеко еще не считали своего дѣла окончательно проиграннымъ, и такой преждевременный отказъ отъ борьбы казался имъ просто трусостью.
Со всѣхъ сторонъ приверженцы вогуна съѣзжались въ Осаку, куда пріѣхалъ и Кеики послѣ своего прощальнаго визита въ Кіото. Всѣми силами они старались возбудить честолюбіе Кеики и убѣдить его вернуть свои права. Въ концѣ концовъ они достигли своего. Кеики далъ имъ разрѣшеніе собрать войска и двинуться вмѣстѣ съ нимъ въ Кіото. Когда въ Кіото узнали объ этомъ, тамъ рѣшили сдѣлать еще одну миролюбивую попытку. Дайміосы Овари и Ечивена были посланы къ бывшему шогуну для переговоровъ. Они предлагали ему пріѣхать въ Кіото одному и занять мѣсто въ формируемомъ правительствѣ. Кеики соглашался, но подъ условіемъ, чтобы молодой микадо удалилъ отъ себя "дурныхъ совѣтниковъ", т.-е. это значило, чтобы онъ снова изгналъ изъ Кіото преданныхъ ему дайміосовъ и окружилъ себя сторонниками шогуна. На это посланные не могли, конечно, согласиться. Они уѣхали въ Кіото ни съ чѣмъ, и оттуда было послано предписаніе южнымъ провинціямъ послать свои войска для защиты микадо.
Встрѣча враждебныхъ силъ произошла на дорогѣ отъ Осаки къ Кіото. Войска шогуна были гораздо многочисленнѣе, но европейское оружіе и четыре года упражненій въ новыхъ военныхъ пріемахъ склонили перевѣсъ на сторону южанъ. Три дня, съ 27-го по 30-е яи, варя 69. г. длилась ожесточенная битва, и, наконецъ, войска шогуна были обращены въ безпорядочное бѣгство. Противники преслѣдовали ихъ до самой Осаки, и тамъ Кеики едва успѣлъ спастись, сѣвъ на корабль. Разбитый и уничтоженный, вернулся онъ въ Іедо. Его первый министръ настаивалъ, чтобы онъ произвелъ надъ собой харакири, чтобы спасти, по крайней мѣрѣ, честь дома Токугавы. Но онъ не согласился на это. Тогда его министръ самъ покончилъ съ собой этимъ же способомъ.
Въ Іедо къ бывшему шогуну прибыли посланные микадо самураи Катзу и Окубо. Кеики далъ имъ торжественное обѣщаніе, что не подниметъ больше меча противъ своего законнаго монарха. Съ этихъ поръ онъ удалился въ частную жизнь и не дѣлалъ больше ни одной попытки нарушить внутренній миръ въ своей родинѣ.
Но приверженцы его не такъ скоро смирились. Междоусобная война длилась еще нѣсколько мѣсяцевъ. Но войска шогуна нигдѣ не встрѣчали сочувствія и поддержки, такъ что имъ пришлось, наконецъ, удалиться на Іезо, гдѣ они провозгласили республику. 27-го іюня 69 г. силы ихъ были окончательно разбиты войсками микадо и республика уничтожена.
17.
Съ момента окончательнаго пораженія послѣднихъ сторонниковъ Кеики имя шогуна, больше двухъ вѣковъ наводившее трепетъ на страну, совершенно исчезаетъ изъ японской исторіи. Приверженцы старины еще не разъ пытаются силою остановить могучее теченіе, начавшееся въ Кіото, но они принуждены пользоваться другими лозунгами. Шогунъ умеръ и уже не можетъ воскреснуть.
Шогунъ -- вѣнецъ всего крѣпостническаго строя, шогунъ -- глаза разорительной бюрократіи, шогунъ -- деспотъ, отравившій страну ядомъ шпіонства, конечно, былъ по справедливости ненавистенъ всѣмъ просвѣщеннымъ людямъ въ Японіи. Для нихъ онъ былъ символомъ всѣхъ отрицательныхъ сторонъ ихъ строя. Пораженіе его было не толькоторжествомъ враждебныхъ ему дайміосовъ, оно было торжествомъ всѣхъ, страдавшихъ подъ гнетомъ деспотическаго строя, всѣхъ сознавшихъ вредъ его.
Между тѣмъ въ данный моментъ существованіе шогуната оказалось очень выгоднымъ для прогрессивной партіи въ Японіи. Всѣ отрицательныя стороны крѣпостничества и доспотизма были по традиціи связаны съ шогуномъ. Съ именемъ микадо связывалось представленіе о чемъ-то неопредѣленномъ, но благодѣтельномъ. Положимъ, это благо понималось различно различными элементами, ненавидѣвшими шогуна и участвовавшими въ сверженіи его. Но во всякомъ случаѣ съ понятіемъ о микадо не быта по традиціи связаны представленія объ исключительныхъ привилегіяхъ однихъ и объ крѣпостническомъ порабощенія другихъ. Съ какимъ соціально-политическимъ строемъ сольется далѣе понятіе микадо, зависѣло отъ взаимоотношенія реальныхъ интересовъ общества и отъ сознательной воли группы людей, составлявшихъ въ данный моментъ правительство.
Какъ мы уже не разъ говорили, реальные интересы различныхъ группъ населенія были или казались въ тотъ моментъ далеко не одинаковы. Въ то время какъ згоистическій интересъ однихъ требовалъ еще большей исключительности и закрѣпощенія, для другихъ не только выгодно, но прямо необходимо было уничтоженіе всѣхъ крѣпостническихъ путъ и извѣстныя гарантіи, обезпечивающія личности возможность свободнаго развитія своихъ силъ.
IІовидимому, эти интересы настолько противоположны, что столкновенія между ними должны были быть неизбѣжны. А между тѣмъ веб созиданіе новаго соціально-политическаго строя направляется съ перваго момента въ сторону раскрѣпощенія и гарантій для личности, и противоположныя тенденціи, хотя и прорываются иногда въ формѣ мѣстнаго ропота или даже бунтовъ, ни разу не получаютъ преобладанія. Въ общемъ коренное переустройство общества происходитъ совершенно мирно.
Причина этого заключается въ томъ, что измѣненіе строя въ сторону болѣе прогрессивныхъ началъ соотвѣтствовало, во-первыхъ, интересамъ громаднаго большинства населенія, а слѣдовательно внутреннимъ интересамъ всей страны; во-вторыхъ, оно обезпечивало единство государства и, слѣдовательно, его цѣлость извнѣ и, въ-третьихъ, оно соотвѣтствовало взглядамъ и идеаламъ передовой части тогдашняго общества -- лучшихъ изъ самураевъ.
Дайміосы начали борьбу съ шогуномъ ради возвращенія своихъ привилегій. Первымъ поводомъ для этой борьбы послужило допущеніе иностранцевъ, которыхъ они боялись, какъ всего новаго, могущаго подорвать основные устои выгоднаго для нихъ строя. Но какъ только они достигаютъ цѣли и свергаютъ шогуна,-- событія оказываются сильнѣе ихъ, и движеніе развивается въ направленіи прямо противоположномъ тому, о какомъ они мечтали вначалѣ.
Паденіе шогуна касалось не ихъ однихъ. Все, что было лучшаго въ странѣ, радовалось и ликовало вмѣстѣ съ ними. Нади ненавистныя оковы, связывавшія свободную мысль, и она неудержимой волной хлынула впередъ. Все, что запрещалось и преслѣдовалось прежнимъ строемъ, теперь естественнымъ образомъ казалось дозволеннымъ. Всѣ, кто прежде вынуждены были молчать, а послѣднее время съ напряженнымъ вниманіемъ всматривались въ совершающіяся событія или съ оружіемъ въ рукахъ принимали въ нихъ участіе, теперь заговорили. Переводились и печатались иностранныя сочиненія, издавались собственныя книги, брошюры, писались проекты, возникла первая японская газета. Во всѣхъ этихъ произведеніяхъ обсуждалось значеніе происшедшихъ событій, обсуждался павшій режимъ и высказывались пожеланія относительно будущаго. Вмѣстѣ съ шогуномъ подвергался безпощадной критикѣ и весь созданный имъ строй. Указывалось на вредъ крѣпостного режима, мѣшавшаго свободному развитію производительныхъ силъ страны, указывалось на опасность раздробленія ея на отдѣльныя феодальныя владѣнія съ независимыми владѣтелями во главѣ. Эти мысли и раньше были у многихъ, но только теперь онѣ властно вылились наружу и дѣйствительно охватили всѣхъ лучшихъ людей въ странѣ.
Правительство не имѣло ни силъ, ни желанія положить конецъ этому празднику освобожденной мысли.
Во-первыхъ, ему предстояло немедленно разрѣшить нѣкоторыя настоятельныя задачи, и оно не могло разрѣшить ихъ иначе, какъ въ направленіи желательномъ для прогрессивной партіи, во-вторыхъ, лучшіе изъ представителей этой партіи съ перваго же момента очутились въ рядахъ новаго правительства и очень скоро заняли въ немъ главныя мѣста.
Временное правительство, учрежденное тотчасъ же по низложеніи шогуна, т.-е. въ январѣ 1868 года, состояло изъ президента, которымъ былъ назначенъ членъ императорской фамиліи принцъ Арисугава, двухъ вице-президентовъ, тоже изъ рода микадо, 4-хъ членовъ отъ придворной знати и 6 членовъ отъ дайміосовъ. Младшими помощниками имъ были назначены самураи: Окуба, Саиго, Кидо, Гото, Хирозава, Ито, Имухе Курода.
Черезъ нѣсколько времени область вѣдѣнія верховнаго совѣта дифференцировалась, изъ него выдѣлились министерства, вѣдавшія каждое особой отраслью управленія. Членами верховнаго совѣта и министрами назначались исключительно дайміосы и придворные, самураи же не могли получать мѣста выше помощниковъ. Но при этомъ однимъ изъ первыхъ постановленій новаго правительства было, что повышенія даются только за заслуги. Къ 1871 году всѣ важнѣйшіе посты были заняты самураями, ни одинъ изъ дайміосовъ не сохранилъ своего первоначальнаго положенія. Одинъ этотъ фактъ достаточно говорить за то, на чьей сторонѣ была лучшая подготовка и способности.
Прежде всего новому правительству предстояло урегулировать свои отношенія съ иностранными державами. Пока рѣшеніе этого вопроса зависѣло отъ шогуна, дайміосы съ легкимъ сердцемъ совѣтовали ему прогнать иноземцевъ. Теперь, когда власть перешла въ ихъ руки, они убѣдились, что сдѣлать это не такъ-то легко. Во всякомъ случаѣ при теперешнемъ состояніи казны и войска и при господствующихъ еще въ странѣ безпорядкахъ объ этомъ и думать было нельзя. Напротивъ, надо было постараться убѣдить иностранныхъ представителей, что новое правительство относится къ нимъ съ полнымъ дружелюбіемъ и готово выполнить всѣ принятыя ранѣе обязательства. Въ доказательство этого рѣшено было, что молодой микадо приметъ въ аудіенціи консуловъ, и имъ было послано приглашеніе на 23-е марта.
Но если дворъ въ Кіото такъ быстро измѣнилъ свою тактику, то народъ не могъ такъ же скоро отказаться отъ своихъ предубѣжденій. Эта аудіенція сразу нарушала двѣ привычныхъ идеи,-- во-первыхъ, что иностранцы -- ненавистные варвары, во-вторыхъ, что микадо недоступенъ дли простыхъ смертныхъ, а тѣмъ болѣе для варваровъ.
Молодое правительство рѣшило съ перваго момента не давать закабалять себя отжившимъ предразсудкамъ. Аудіенція состоялась, но на пути во дворецъ на англійскаго консула напало нѣсколько фанатиковъ, не причинившихъ ему, къ счастію, серьезнаго вреда. На слѣдующій же день былъ изданъ декретъ, въ которомъ микадо заявлялъ, что всякое нападеніе на иностранцевъ есть оскорбленіе ему, такъ какъ онъ взялъ ихъ подъ свою отвѣтственность, и потому будетъ наказываться по всей строгости законовъ.
Принявъ эти первыя неотложныя мѣры, правительство рѣшило немедленно же, раньше чѣмъ приступать къ необходимымъ реформамъ, узнать мнѣніе страны, или по крайней мѣрѣ тѣхъ, кто могъ считать себя участникомъ въ переворотѣ, т.-е. дайміосовъ. Немедленно же было послано предложеніе всѣмъ дайміосамъ прислать двухъ представителей изъ каждаго хана. 17-го апрѣля 1868 г. микадо является въ верховный совѣтъ и въ присутствіи всѣхъ придворныхъ и временнаго правительства произноситъ клятву передъ богами неба и земли: "искать способныхъ людей, искоренять злоупотребленія, предоставлять каждому безъ различія классовъ устраивать жизнь согласно своему желанію, объединитъ имперію одними законами и управлять согласно съ общественнымъ мнѣніемъ" {Gourant "Okoubo", стр. 123.}.
Уже эта клятва при всей своей неопредѣленности давала почувствовать, какими идеями проникнуто новое правительство изъ какомъ направленіи оно намѣрено развивать свою дѣятельность. Несомнѣнно, что имъ руководятъ уже не реакціонные дайміосы, такъ какъ объединеніе страны подъ одними законами и разрѣшеніе всякому устраивать жизнь сообразно своимъ желаніямъ, далеко не соотвѣтствовало ихъ интересамъ. Возражать противъ этого теперь, когда отъ единства страны зависѣла ея цѣлость и независимость извнѣ, было, конечно, немыслимо.
Но микадо шелъ еще дальше. Рядомъ съ объединеніемъ страны онъ обѣщалъ управленіе ею согласно съ общественнымъ мнѣніемъ. Никакого формальнаго обѣщанія въ этомъ не было, тѣмъ не менѣе эти слова показываютъ, что рядомъ съ юнымъ микадо съ перваго дня его воцаренія стояли люди, имѣвшіе въ виду болѣе свободное государственное устройство, быть можетъ еще не принявшее въ ихъ сознаніи вполнѣ опредѣленной формы. Во главѣ этой опредѣленной прогрессивной партіи внутри самого правительства стоятъ Окубо и Кидо. Оба они люди вполнѣ подготовленные къ той выдающейся роли, которую имъ приходится теперь играть. Они хорошо изучили тяжелое положеніе своей родины и знаютъ, чего ей недостаетъ, оба получили серьезное японское образованіе и оба не чужды западно-европейской цивилизаціи, съ которой они успѣли ознакомиться со времени перваго открытія гаваней. Съ Мутсо-Гито они сблизились еще при жизни его отца. Въ то время, когда дайміосы завязали сношенія съ Кіото, они постоянно посылали туда вмѣсто себя своихъ самураевъ, выбирая, конечно, наиболѣе образованныхъ изъ нихъ. Такъ что будущая прогрессивная группа была въ постоянныхъ отношеніяхъ и завоевала довѣріе будущаго императора, когда онъ былъ еще мальчикомъ.
Съ перваго момента реставраціи всѣ усилія ихъ и окружающей ихъ группы заключаются въ томъ, чтобы дать своей странѣ такой государственный строй, при которомъ всѣ ея богатыя природныя силы могли бы свободно развиться. Потребность въ этомъ ощущалась уже давно, отъ нихъ зависѣло, насколько быстро и безболѣзненно совершитъ страна переходъ отъ старыхъ отжившихъ формъ къ новымъ назрѣвшимъ.
Положеніе этой прогрессивной группы было трудное. Сознательно на ея сторонѣ стояла лишь нѣкоторая наиболѣе просвѣщенная часть самураевъ, изъ которыхъ происходили они сами. Громадная масса населенія, въ интересахъ которой они дѣйствововали, была еще совершенно невѣжественна и не могла оказать имъ никакой поддержки. Большинство дайміосовъ и приверженныхъ имъ самураевъ были опредѣленно враждебны имъ. Юный микадо съ самаго начала сталъ на сторону молодой прогрессивной группы и тѣмъ значительно облегчилъ ея положеніе. Во всякомъ случаѣ имъ предстояла громадная работа и трудная борьба. Но они приступили къ ней съ глубокой вѣрой въ ея необходимость и съ свѣтлой надеждой на успѣхъ. Ихъ главнымъ союзникомъ должна была быть жизнь, доказывающая на дѣлѣ всю необходимость и плодотворность предпринятыхъ ими реформъ. И этотъ союзникъ ни разу не измѣнялъ имъ, несмотря на всѣ частичныя неудачи и разочарованія, постигавшія ихъ.
Первый же шагъ, предпринятый ими на встрѣчу къ общественному мнѣнію, принесъ имъ жестокое разочарованіе.-- 17-го апрѣля было торжественно открыто собраніе дайміосовъ и ихъ представителей для обсужденія важныхъ вопросовъ управленія.
Микадо снова открылъ его рѣчью, въ которой онъ давалъ слѣдующія торжественныя обѣщанія:
"1. Должно быть организовано совѣщательное собраніе, и всѣ мѣры будутъ вырабатываться согласно съ общественнымъ мнѣніемъ.
"2. Принципы политическаго и соціальнаго строя должны внимательно изучаться какъ высшими, такъ и низшими классами нашего народа.
"3. Каждый членъ общества долженъ пользоваться защитой и помощью въ достиженіи всѣхъ хорошихъ цѣлей.
"4. Всѣ нелѣпые обычаи прежнихъ временъ должны быть оставлены и въ основу дѣятельности должна быть положена справедливость и безпристрастіе.
"5. Умъ и способности должны быть привлекаемы со всѣхъ концовъ страны для прочнаго возведенія основъ государства" {D. Murray. "Japan". 1904 г. стр 380.}.
Но когда перешли къ обсужденію отдѣльныхъ вопросовъ, результатъ оказался прямо противоположный выставленнымъ въ рѣчи микадо тезисамъ. При рѣшеніи вопросовъ объ отмѣнѣ разныхъ отжившихъ обычаевъ, въ родѣ ношенія привилигерованными классами традиціонныхъ двухъ мечей и т. п., громадное большинство высказалось отрицательно, т.-е. стояло за сохраненіе ихъ. Вообще собраніе, какъ и слѣдовало ожидать по его составу, оказалось не только консервативнымъ, но прямо реакціоннымъ. Очень скоро оно было распущено, не достигнувъ никакого результата. Черезъ нѣсколько времени оно было созвано вторично при участіи чиновниковъ, но результатъ получился точь-въ-точь такой же.
Въ этомъ, конечно, не было ничего удивительнаго, такъ какъ оба раза совѣщательныя собранія состояли исключительно изъ представителей привилегированныхъ группъ населенія, которымъ вовсе не выгодно было уничтоженіе привилегій, выдѣляющихъ ихъ въ особую касту. Тѣ же классы населенія, которые были по существу наиболѣе заинтересованы въ предположенныхъ правительствомъ реформахъ, не имѣли никакихъ органовъ для заявленія своихъ желаній, и ихъ мнѣніе не могло доходить до правительства.
Прежде чѣмъ спрашивать ихъ мнѣніе, надо было дать имъ возможность сформировать его и способъ высказать его. Сколько бы правительство ни повторяло, что оно будетъ руководствоваться общественнымъ мнѣніемъ и привлекать къ управленію страной умъ и способности изъ всѣхъ классовъ общества, все это должно было остаться пустыми словами, пока общество дѣлилось на благородныхъ и неблагородныхъ, на господъ и рабовъ. До тѣхъ поръ въ странѣ не могло быть свободнаго общественнаго мнѣнія, пока земледѣлецъ или ремесленникъ долженъ былъ падать ницъ при проходѣ дайміоса, и самурай могъ за малѣйшее оскорбленіе безнаказанно срубить ему голову своимъ благороднымъ мечемъ. Прежде надо было уничтожить крѣпостническій строй, одинаково развращающій и высшихъ, и низшихъ, а потомъ уже призывать общество къ выраженію своего мнѣнія по вопросамъ государственнаго управленія. Необходимѣйшія соціальныя реформы должны предшествовать политическимъ. Молодое правительство сейчасъ же почувствовало это и отложило на нѣкоторое время обращенія къ странѣ.
Къ этому времени уже значительная часть перваго состава верховнаго совѣта измѣнилась, дайміосы почти всѣ отстранились, хотя и не безъ борьбы, а изъ придворныхъ остались только Ивакура и Санджо. Всѣ остальные были самураи. Но молодежь, окружавшая микадо, чувствовала еще на себѣ гнетъ придворной атмосферы, царившей въ Кіото и мѣшавшей имъ отдѣлаться отъ стѣснительныхъ традицій. Въ началѣ 1869 года Окубо вноситъ смѣлое предложеніе перенести столицу изъ Кіото. Монархъ долженъ стоять лицомъ къ лицу со своимъ народомъ, говоритъ онъ, а здѣсь его отдѣляетъ цѣлая стѣна придворной знати и вѣковыхъ предразсудковъ. Предложеніе это выслушивается вначалѣ съ ужасомъ. Оставить Кіото, гдѣ болѣе тысячи лѣтъ безвыѣздно жилъ микадо, это было равносильно величайшей революціи. Но Мутсо-Гито согласился. Въ Кіото это рѣшеніе произвело сильнѣйшее волненіе. Когда наступилъ день выѣзда, тысячная толпа собралась у дворца и съ рыданіями умоляла монарха не покидать священную землю. Но молодой микадо былъ непоколебимъ. Онъ приказалъ нести свои носилки, не обращая вниманія на фанатиковъ, кидавшихся подъ ноги носильщиковъ. Изъ Кіото Мутсо-Гито отправился въ Осаку, провелъ тамъ нѣсколько мѣсяцевъ, потомъ посѣтилъ Іедо и снова вернулся въ Кіото, чтобы жениться на принцессѣ Гарукѣ, нынѣшней императрицѣ Японіи. Послѣ свадьбы онъ окончательно переселился въ Іедо, переименованный съ этого момента въ Токіо.
Въ новой обстановкѣ подготовительная работа правительства пошла еще болѣе ускореннымъ темпомъ, не связанная стѣснительными рамками традиціоннаго этикета. Идеи, одушевлявшія кружокъ, работавшій въ Токіо, стали все шире распространяться въ странѣ, завоевывая все больше сторонниковъ. Даже среди дайміосовъ многіе стали приходить къ убѣжденію, что время феодализма уже прошло и что имъ не вернуть своихъ прежнихъ привилегій. Въ сущности въ экономическомъ отношеніи ихъ феодальныя владѣнія уже давно были имъ скорѣе въ тягость. Почти всѣ они были въ долгу у крупныхъ купцовъ и при современномъ положеніи хозяйства не въ силахъ были улучшить положеніе ни свое, ни народное. Кромѣ того, столкновеніе съ европейцами на югѣ показало имъ, до какой степени они безсильны въ одиночку противъ западныхъ государствъ, и убѣдило ихъ въ томъ, что объединеніе страны -- первое условіе ея силы и независимости.
Вообще одушевленіе, стремленіе на дѣлѣ послужить родинѣ коснулось и ихъ, по крайней мѣрѣ лучшихъ изъ нихъ. 5-го мая 1869 года четыре крупныхъ дайміоса Сатсумы, Чоши, Тозы и Хизенъ представили микадо заявленіе, въ которомъ они отказывались отъ всѣхъ феодальныхъ правъ на свои земли и живущее на нихъ населеніе.
Конечно, уничтоженіе остатковъ феодализма висѣло въ воздухѣ, это былъ первый необходимый шагъ къ свободному развитію страны, но все это не отнимаетъ нравственную цѣнность поступка четырехъ дайміосовъ. Они еще такъ недавно свергли ненавистную власть шогуна, что могли въ извѣстной степени считать себя хозяевами положенія и попытаться воспользоваться этимъ, чтобы хоть на время удержать за собой свои привилегіи. Можетъ быть, это и не удалось бы имъ, но, во всякомъ случаѣ, это поглотило бы много времени и силъ, а быть можетъ и много крови. Ихъ великодушный порывъ избавилъ страну отъ многихъ бѣдствій.
Примѣръ самыхъ могущественныхъ изъ дайміосовъ подѣйствовалъ заразительно и на остальныхъ. Волна великодушныхъ чувствъ поднялась въ странѣ и заставила принести эгоистическія соображенія въ жертву общему благу. 241 дайміосъ единодушно заявили микадо отказъ отъ всѣхъ своихъ феодальныхъ правъ. Только 17 человѣкъ упорно не хотѣли добровольно отказаться отъ своего положенія и ждали, пока ихъ принудили закономъ.
Казалось, что дайміосамъ было легче отказаться отъ своихъ, хотя и не всегда выгодныхъ, но, во всякомъ случаѣ, существенныхъ правъ, чѣмъ отъ внѣшнихъ привилегій, за сохраненіе которыхъ они такъ упорно стояли на собраніяхъ въ Кіото.
Теперь правительству предстояло урегулировать новый порядокъ вещей въ бывшихъ владѣніяхъ дайміосовъ. Въ теченіе года дайміосы еще оставались на мѣстахъ, управляя дѣлами. Въ это время въ Токіо вырабатывался новый порядокъ управленія. 21-го августа 1871 г. правительственнымъ декретомъ всѣ ханы были объявлены уничтоженными и страна раздѣлена на 75 провинцій или кеновъ съ правительственными чиновниками во главѣ. Дайміосамъ правительство обязалось въ вознагражденіе за понесенные ими убытки выплачивать около 1/10 части ихъ прежнихъ доходовъ. Впослѣдствіи эта рента капитализуется и имъ предлагается сначала добровольно, а потомъ и принудительно получить вмѣсто пожизненной ренты опредѣленныя суммы единовременно.
Въ томъ же самомъ году былъ изданъ еще рядъ указовъ, освободившихъ общество отъ остатковъ крѣпостничества.
Уничтожены неблагородныя и нечистыя касты и всѣ занятія признаны одинаковыми. Разрѣшены браки между лицами разныхъ сословій. Уничтожены сословныя привилегіи и всѣ подчинены однимъ и тѣмъ же законамъ. Всѣмъ людямъ разрѣшено заниматься какими угодно профессіями, въ томъ числѣ всѣми отраслями торговли и промышленности. Всѣ привилегіи гильдій такимъ образомъ были уничтожены.
Этимъ крупнымъ реформамъ, измѣнившимъ въ корнѣ весь соціальный строй, сопутствовалъ рядъ болѣе мелкихъ указовъ, уничтожавшихъ традиціонныя привилегіи высшихъ классовъ, въ родѣ ношенія двухъ мечей, установленныхъ формъ одежды и привѣтствій и т. п.
Весь этотъ рядъ крупныхъ и мелкихъ реформъ произвелъ въ странѣ цѣлую революцію, съ восторгомъ встрѣченную одними и съ глубокимъ неодобреніемъ другими. Въ самомъ началѣ семидесятыхъ годовъ реакціонные элементы на время совсѣмъ стушевываются. Могучій стихійный освободительный порывъ, разбившій подгнившіе устои прежняго строя, заставилъ ихъ примолкнуть и выжидать событій. Но какъ только жизнь входитъ постепенно въ болѣе спокойное русло, и новые порядки начинаютъ пускать корни въ жизни, такъ они наталкиваются то тутъ, то тамъ на слѣпое недовѣріе или даже на прямое сопротивленіе. Къ естественному страху передъ новизной тутъ примѣшивались и экономическія причины. Дайміосы, согласившіеся на всѣ предложенія правительства подъ вліяніямъ охватившаго ихъ одушевленія, находили теперь, что они заключили очень невыгодную сдѣлку. Обязательный выкупъ ренты на неособенно выгодныхъ условіяхъ, объявленный въ 1873 г., болѣе всего раздражилъ ихъ. На югѣ опять начинается броженіе, но на этотъ разъ уже не въ пользу микадо, а противъ него, или, лучше сказать, противъ прогрессивнаго большинства правительства. Въ 1874 году вспыхиваетъ возстаніе въ Сагѣ, въ 1876 -- въ Чошу, въ 1877 -- въ Сатсумѣ. Два послѣднія изъ нихъ отличаются особымъ ожесточеніемъ. Во главѣ ихъ стоятъ прежніе предводители южныхъ войскъ -- Ніимадзу и Саиго Такамори. Саиго уже давно отдѣлился отъ правительства, не сочувствуя его лихорадочно реформаціонной дѣятельности. Но правительство и особенно его близкій другъ Окубо были увѣрены въ его лойяльности, и Саиго былъ назначенъ главнокомандующимъ части вновь организованныхъ войскъ.
Тяжелымъ ударомъ для Окубы было извѣстіе, что на югѣ снова поднимается реакціонное знамя, и что во главѣ фанатиковъ стоитъ его другъ -- Саиго. Противъ него тотчасъ же были посланы императорскія войска подъ предводительствомъ генерала Кавамуры. 24-го сентября 1877 года произошло рѣшительное сраженіе, въ которомъ войско Саиго было разбито на голову. Самъ онъ получилъ тяжелую рану и, чтобы не достаться живымъ въ руки непріятелей, попросилъ одного своего лейтенанта отрубить ему голову.
Силы реакціи были сломлены окончательно. Больше уже она не проявлялась открыто. Только еще одинъ жестокій ударъ нанесла она прогрессивному движенію. Двое фанатическихъ приверженцевъ Саиго рѣшили отмстить правительству за его смерть. 14-го мая 1878 года въ глухомъ переулкѣ Токіо они напали на Окубо и убили его.
Для прогрессивной группы правительства это была тяжелая потеря, тѣмъ болѣе тяжелая, что незадолго передъ тѣмъ умеръ и другой выдающійся государственный дѣятель -- Кидо.
Но направленіе правительственной дѣятельности было уже твердо опредѣлено и эти печальныя потери не могли серьезно отозваться на немъ. На смѣну выбывшимъ явились другіе. Одна изъ главныхъ ролей выпала теперь на долю Ито.
Правительству предстояло еще много серьезныхъ задачъ. Оно должно было свести въ систему раздробленное ранѣе судебное законодательство, оно должно было упорядочить податную систему, оно должно было реформировать войско, оно должно было поставить на новыхъ началахъ систему народнаго образованія, и наконецъ, оно должно было завершить тотъ государственный строй, который оно имѣло въ виду съ перваго момента реставраціи.
Во все продолженіе 70-хъ и 80-хъ годовъ въ Токіо идетъ интенсивная работа, выражающаяся въ цѣломъ рядѣ мѣропріятій, направленныхъ къ упроченію новаго строя. Вводится всеобщая воинская повинность, вырабатывается новый уголовный кодексъ, вводится система подоходнаго налога, вся страна покрывается сѣтью правительственныхъ и частныхъ школъ. Но въ разгарѣ всѣхъ этихъ многообразныхъ работъ молодое правительство ни на минуту не забываетъ своей основной задачи, выставленной имъ еще въ первой торжественной рѣчи микадо. Оно не забываетъ, что дало обѣщаніе управлять страной согласно съ общественнымъ мнѣніемъ. Постепенно оно развернуло эту неопредѣленную формулу въ опредѣленное намѣреніе передать управленіе страной въ руки народа.
Еще съ 1875 года въ Токіо была образована постоянная коммиссія для выработки основъ будущей конституціи. Членами этой коммиссіи были Окубо, Кидо, Ито и Итагаки. Эта коммиссія сразу выработала нѣсколько очень существенныхъ мѣръ. Прежде всего она постановила учредить высшую судебную инстанцію -- Шипчъ-имъ и строго провести раздѣленіе судебной и административной власти на всѣхъ ихъ ступеняхъ. Далѣе она проектировала высшее законодательное учрежденіе -- Генро-имъ (сенатъ) и урегулировала съѣзды провинціальныхъ чиновниковъ.
Но самая важная реформа, предложенная ею, касалась мѣстнаго управленія. До тѣхъ поръ все провинціальное управленіе было сосредоточено въ рукахъ правительственныхъ чиновниковъ, т.-е. новое правительство опиралось въ сущности на ту же бюрократію, какъ и шогунъ. Теперь рѣшено было ввести въ провинціяхъ выборное самоуправленіе. Въ выборахъ могли принимать участіе всѣ жители провинціи, платившіе не менѣе 5 іенъ налогу. Избранные представители населенія составляли собраніе, собиравшееся разъ въ годъ, вотировавшее годовой бюджетъ провинціи и избиравшее свои постоянные органы для завѣдыванія мѣстными дѣлами. Законъ, утверждавшій это мѣстное самоуправленіе, былъ подписанъ 22-го іюля 1878 года. Съ этого момента мѣстное управленіе стало постепенно реформироваться. Все большее число функцій переходило изъ рукъ правительственныхъ чиновниковъ въ вѣдѣніе мѣстныхъ избирательныхъ органовъ.
Этотъ законъ былъ крупнымъ шагомъ на пути къ коренной реформѣ центральнаго управленія. Населеніе или, по крайней мѣрѣ, нѣкоторая его часть стала привыкать къ идеѣ самоуправленія, явились органы, которые хоть до нѣкоторой степени могли служить выразителями общественнаго мнѣнія страны.
12-го октября 1881 года правительственнымъ декретомъ было формально подтверждено обѣщаніе даровать странѣ конституцію. Съ этихъ поръ принимался рядъ подготовительныхъ мѣръ для осуществленія этого обѣщанія.
Наконецъ, 11-го февраля 1889 года микадо торжественно объявляетъ учрежденіе конституціонной формы правленія и первый присягаетъ въ вѣрности конституціи.
Немедленно же назначаются общіе выборы и въ слѣдующемъ 1890 г. открывается первая сессія японскаго парламента.
Этимъ моментомъ заканчивается "эпоха великихъ реформъ" въ Японіи. Страна окончательно входитъ въ новый фазисъ государственнаго и общественнаго развитія.
Мы перейдемъ далѣе къ характеристикѣ тѣхъ формъ, въ какія вылилась при новыхъ условіяхъ ея соціальная и политическая жизнь. Конечно, онѣ еще не могли до сихъ поръ установиться окончательно и въ новыхъ учрежденіяхъ практика показала много существенныхъ недочетовъ, но это нисколько не уменьшаетъ значенія того, что уже сдѣлано...