Причину прочности учреждений Петра Великого надо видеть в том, что они шли навстречу потребностям времени и, очевидно, удовлетворяли этим потребностям в течение целых двух столетий. Но неужели такое же положение можно высказать и относительно Академии наук? Неужели создание этого высшего научного органа также шло навстречу потребностям времени? Как можно разглядеть такие потребности в отсталой некультурной стране, какою принято изображать Московское государство? Не было ли учреждение Академии прихотью самодержца, придворной затеей, осуществленною в подражание европейским государям лишь для придания блеска своему двору? Если бы все это было так, если бы Академия была только придворной затеей, то, очевидно, она не просуществовала бы так долго. Надо согласиться с тем, что Московское государство перед реформой Петра отставало во многих отношениях и в особенности в научном знании от опередивших его европейских народов. Но и при такой отсталости русский народ таил в себе не задатки разложения и упадка, а силу дальнейшего развития и роста. Угадать и как-то интуитивно, непосредственно постигнуть эти таящиеся в народе силы в их скрытом состоянии есть способность исключительно даровитого ума. Петр шел навстречу этим силам, развернуться которым во всю ширь было суждено в будущем. Он вообще строил свои сооружения для неблизкого будущего.
Впрочем, и Московское государство не осталось чуждым тем рационалистическим веяниям, которыми так отличался XVII век в Европе. Идеи не сдерживаются пограничными барьерами и таможенными заставами; они передаются как бы какими-то воздушными волнами и обладают способностью заражать умы, отстоящие на далеких расстояниях друг от друга. Они начинают проникать к нам с эпохи Возрождения и Реформации, сначала в виде протестантских учений или религиозного вольнодумства. Позже приходят в Москву рационалистические идеи столь пышным цветом расцветшей на Западе политической философии; вопросы о происхождении государства, о его целях и задачах, о значении государственной власти, о взаимоотношениях власти и подданных и тому подобные решаются в духе рационалистической философии. Идеи Гоббса и Локка, Гроция и Пуффендорфа не только становятся известными, но и делаются руководящими принципами. Чтобы объяснить, например, новый изданный в 1722 году закон о престолонаследии и чтобы убедить русское общество в разумности и пользе этого закона, Феофан Прокопович, -- церковный деятель протестантствующего направления и публицист, к перу которого Петр постоянно прибегает для объяснения своих дел народным массам, -- Феофан Прокопович пишет обширный трактат со ссылками на всех корифеев современной ему западноевропейской политической философии. Эти имена были известны тогда, конечно, очень небольшому кругу лиц в России: но их идеи владеют умами уже гораздо более широкого круга, и сам Петр всецело проникнут рационалистическим духом своего времени. Он ломает старый порядок, державшийся исторической традицией, восходящей своими корнями к глубине веков и потому не всегда поддающейся разумному объяснению, и строит новый порядок, основанный на разуме. Он борется "с глупостью и недознанием невежд" и рационалистически во имя разума стремится разрешать разнообразные крупные и мелкие ежедневно возникающие перед ним вопросы, начиная от государственного строя и высших соображений внешней и внутренней политики и кончая мелочами частного житейского обихода подданных, регулируемого государством на разумных основаниях. Вместе с этим рационалистическим духом в нем в течение всей его жизни растет и развивается стремление к добытому человеческим разумом научному знанию, уважение к науке и ясное сознание ее пользы и необходимости. Необычайная любознательность проявляется у него еще в раннем детстве: он задает вопросы, для разрешения которых приходится отыскивать человека, обладающего знанием. Всем, конечно, хорошо известны рассказы о том, как вследствие переменившихся политических событий первоначальное официальное и планомерное образование Петра прервалось, и как затем он по собственной инициативе принялся за самообразование, сам под руководством знающего немца сел за геометрию и тригонометрию, чтобы уметь пользоваться астролябией, а страсть к кораблям и плаванию вызвала потребность в разнообразных отраслях точного знания, связанного с навигацией. С тех пор решительно на каждом шагу своей кипучей деятельности он ощущает необходимость и силу знания. Чтобы строить корабли на Переяславском озере и плавать на них, руководясь компасом, нужен знающий немец; чтобы наводить артиллерийские орудия и рассчитывать полет ядра, требуется вооруженный математическими знаниями немец; чтобы устроить столь им любимую "огненную потеху" -- фейерверк, следует обращаться также к знающему немцу. Начата постройка в Воронеже большого Азовского флота, предназначенного плавать по Черному морю и нанести решительный удар Турции, с которой шла тогда война. Для постройки кораблей отведены были в окрестностях Воронежа обширные леса, и для распределения лесных площадей послан был московский дворянин, человек из того чина, который, живя в Москве при дворе, должен был быть способен на все руки и уметь делать всякое дело, на которое его ни пошлют. Но дело было слишком новое, небывалое. Дворянин кое-как справился с задачей; но уже ясно почувствовалась потребность в специальных таксаторских знаниях. Окружающие родные, близкие и преданные люди, может быть, и умудренные житейским опытом, ничего не знают в тех новых областях, которыми Петр заинтересовался и которыми он увлекается. Он принужден отыскивать и приближать к себе знающих людей, и отсюда тяготение его к иностранцам и столь близкая дружба с ними. Он с юности всем своим существом ощущает силу знания и потому со всею страстностью своей натуры стремится к нему. Нарушая всякие традиции и смелой рукою ломая сдавливавший носителей верховной власти придворный этикет, он из душной и тесной обстановки Кремлевского терема вырвался на простор европейского просвещения и летит за границу, чтобы утолить все более овладевающую им жажду знания. Это чувство жажды, однако, все возрастает, и мы можем следить за его ростом при соприкосновении Петра с западноевропейским миром.