Прежде чѣмъ посмотрѣть, что за ужасная сцена готовилась разыграться въ домѣ умалишенныхъ Св. Маріи, вернемся въ Америку, въ одинъ изъ отдаленныхъ кварталовъ Нью-Іорка, гдѣ находилась одинокая гостинница.
Мы уже видѣли, что оставшись вечеромъ одинъ въ гостинницѣ, Гагенъ велѣлъ затопить печку, такъ какъ было холодно, а самъ поспѣшилъ улечься спать чувствуя себя очень усталымъ. Предыдущую ночь ему почти не удалось уснуть, и поэтому онъ теперь надѣялся во снѣ почерпнуть новыя силы для предстоящей ему на другой день поѣздки.
Этотъ сонъ, по плану Джона Ралея, долженъ былъ сдѣлаться очень продолжительнымъ, тѣмъ сномъ безъ конца, который называютъ смертью.
Было десять часовъ, когда Гагенъ погасилъ лампу и полураздѣтый бросился на постель.
Въ домѣ было все тихо. Пріятная усыпляющая теплота охватила Гагена и почти въ ту æe минуту онъ уснулъ, побѣжденный усталостью.
Но этотъ сонъ продолжался не долго. Вдругъ онъ почувствовалъ, что онъ просыпается подъ вліяніемъ какого-то непонятнаго, тяжелаго чувства. Ему казалось, что его что-то душитъ... Къ счастію, онъ еще не много вдохнулъ угара и поэтому не вполнѣ лишился чувствъ, такъ что имѣлъ еще настолько силы, чтобы подняться и понять грозящую ему опасность.
Его голова болѣла невыносимо и онъ едва держался на ногахъ; онъ готовъ былъ лишиться сознанія, но чувство самосохраненія одержало верхъ. Онъ чувствовалъ, что ему необходимо выйти вонъ изъ этой комнаты, изъ этого дома, дохнуть свѣжимъ воздухомъ. Какая-то неодолимая сила влекла его отсюда, но въ тоже время онъ понималъ, что надо выйти такъ, чтобы его уходъ не былъ замѣченъ, такъ какъ онъ чувствовалъ, что угаръ былъ не случайностью невѣроятно, его пытались удушить. Онъ былъ увѣренъ, что ему грозитъ смертельная опасность, если онъ останется на ночь въ этомъ домѣ.
Не зажигая свѣчи и осторожно ступая, пробрался онъ до двери въ сосѣдней комнатѣ и началъ прислушиваться -- все было тихо по прежнему.
Время было удобно для бѣгства. Собравъ самыя необходимыя вещи и бросивъ все остальное, Гагенъ вышелъ и началъ осторожно спускаться но лѣстницѣ.
Въ ту минуту, когда онъ спустился въ сѣни, снаружи послышались чьито голоса; дверь отворилась и вошелъ Джонъ Ралей, въ сопровожденіи какого-то господина. Голосъ послѣдняго показался знакомымъ Гагену, но тутъ было не время раздумывать и припоминать и онъ едва успѣлъ скрыться подъ лѣстницей.
На его счастье, у вошедшихъ не было съ собой свѣта, только Джонъ Ралей несъ подъ полой свой потайной фонарь.
Разговоръ прекратился и оба пришедшіе начали осторожно подниматься по лѣстницѣ. Чтобы посвѣтить своему спутнику, Ралей пріоткрылъ слегка свой фонарь и освѣтилъ ступени лѣстницы, но лица обоихъ оставались въ тѣни и нельзя было узнать, кто былъ спутникъ Ралея, хотя Гагену этого очень хотѣлось, такъ какъ голосъ незнакомца показался ему похожимъ на голосъ Митнахта.
И Гагенъ не ошибся. Ночной посѣтитель былъ никто иной, какъ Митнахтъ.
-- Ну, что, мы одни? спросилъ онъ Ралея, когда тотъ вышелъ къ нему, услышавъ стукъ у дверей.
Джонъ Ралей не успѣлъ еще осмотрѣть денежную сумку Гагена, поэтому приходъ Митнахта былъ ему, видимо, непріятенъ.
-- Одни! совершенно одни, милордъ, отвѣчалъ онъ однако, съ почтительнымъ поклономъ.
-- Что, иностранецъ еще наверху?
-- Да, милордъ, онъ, кажется, только что легъ спать.
-- Мнѣ надо съ нимъ переговорить.
-- Да, милордъ, я знаю, что вы хотите ему сказать. Черезъ полчаса было бы ужь поздно, а теперь слишкомъ рано.
-- Что это значитъ? спросилъ Митнахтъ.
-- Иностранецъ хотѣлъ непремѣнно истопить печку въ своей спальнѣ, а она очень плоха, легко можно угорѣть.
Митнахтъ искоса взглянулъ на страннаго хозяина гостинницы.
-- Значитъ, онъ долженъ задохнуться? спросилъ онъ.
-- Это очень возможно! Онъ самъ того хотѣлъ! отвѣчалъ Джонъ Ралей.
-- Такъ пойдемте наверхъ.
-- Я боюсь, что теперь уже поздно, милордъ!
-- Но кто же вамъ велѣлъ сдѣлать это?
-- Самъ иностранецъ, милордъ, никто другой, какъ онъ самъ! Но я надѣялся, что это будетъ для васъ пріятно, такъ какъ я помню, вы говорили, что не можете жить вмѣстѣ съ нимъ. Но подождите еще четверть часа, тогда я схожу наверхъ и посмотрю.
-- Кто просилъ васъ мѣшать мнѣ? продолжалъ съ неудовольствіемъ Митнахтъ. Развѣ я не говорилъ вамъ, что я приду свести мои счеты съ этимъ иностранцемъ?
-- Я думалъ оказать вамъ услугу, милордъ, замѣтилъ Ралей. Я не зналъ, что вамъ это будетъ непріятно!
-- Пойдемте наверхъ! Я хочу посмотрѣть.
-- Какъ вамъ угодно! сказалъ Ралей, стараясь скрыть свое неудовольствіе. Тише, милордъ! осторожнѣе! продолжалъ онъ, вводя Митнахта въ сѣни гостинницы. Дайте мнѣ руку! Тутъ на лѣстницѣ совсѣмъ темно.
Вслѣдъ за тѣмъ, какъ мы уже видѣли, Джонъ Ралей пріоткрылъ свой фонарь и оба осторожно и медленно ступая, поднялись на лѣстницу.
-- Откройте дверь и впустите меня! приказалъ Митнахтъ, поднявшись наверхъ.
Ралей толкнулъ дверь, которая была только притворена и Митнахтъ услышалъ тяжелый запахъ угара. Въ эту же минуту Ралей открылъ свой фонарь и началъ поспѣшно оглядывать комнату, ища знакомую сумку, но ея не было нигдѣ видно.
-- Посвѣтите-ка мнѣ туда! сказалъ Митнахтъ, указывая на полу-открытую дверь въ спальню Гагена.
Джонъ Ралей подошелъ и просунулъ въ дверь руку съ фонаремъ, наводя свѣтъ его на постель. Она была пуста, хотя и видно было, что еще недавно на ней кто-нибудь лежалъ. Кое-гдѣ по комнатѣ лежали вещи Гагена, но самъ онъ исчезъ.
-- Что это значитъ! вскричалъ Митнахтъ. Постель пуста.
-- Пуста? Постель пуста? повторилъ Джонъ Ралей, входя поспѣшно въ спальню.
Одного взгляда было достаточно, чтобы убѣдиться въ справедливости словъ Митнахта.
-- Онъ убѣжалъ! вскричалъ Джонъ Ралей. Но онъ еще долженъ быть въ домѣ; когда мы вошли, я заперъ за собой дверь, раньше она была тоже заперта, значитъ ему невозможно было уйти! Пойдемте, милордъ... Мы перероемъ весь домъ, но отыщемъ его.
Джонъ Ралей былъ въ неописанномъ волненіи. Онъ чувствовалъ, что его дѣло пропало, что ему нечего болѣе разсчитывать на добычу, которую онъ уже, мысленно, считалъ въ своемъ карманѣ.
Съ фонаремъ въ рукѣ, бросился онъ обыскивать всѣ углы дома, такъ что Митнахтъ, незнакомый съ расположеніемъ дома, едва поспѣвалъ за нимъ. Но всѣ поиски были безполезны -- иностранецъ исчезъ.
Вдругъ Ралей, какъ бы припомнивъ что-нибудь, бросился сломя голову внизъ по лѣстницѣ.
-- Проклятіе! вскричалъ онъ въ бѣшенствѣ. Вторая дверь!.. Тамъ... внизу...
И онъ указалъ Митнахту на спускъ въ подвалъ, изъ котораго былъ выходъ наружу, о которомъ онъ совершенно позабылъ и оставилъ незапертымъ.
Блѣдный отъ бѣшенства, Ралей спустился въ подвалъ, Митнахтъ послѣдовалъ за нимъ. Тутъ опасенія Ралея вполнѣ подтвердились. Дверь наружу была открыта; было очевидно, что Гагенъ бѣжалъ именно этимъ путемъ.
Не говоря ни слова, Митнахтъ бросился изъ дому. Ночь была не такъ темна, какъ прошедшая, такъ что можно было видѣть вокругъ на довольно большое разстояніе.
Митнахтъ тотчасъ же замѣтилъ, вдалекѣ отъ гостинницы, человѣка, идущаго по направленію къ городу. Въ скоромъ времени онъ долженъ былъ достичь первыхъ домовъ предмѣстья.
Это не могъ быть никто иной кромѣ Гагепа и Митнахтъ, не медля ни минуты, бросился въ слѣдъ за нимъ.
Гагенъ, повидимому, не замѣчалъ, что его преслѣдуютъ, такъ какъ онъ шелъ хотя и довольно скоро, но все-таки видно было, что Митнахтъ догонитъ его раньше, чѣмъ онъ успѣетъ дойти до населеннаго мѣста.
Вскорѣ Митнахтъ былъ такъ уже близко, что Гагенъ замѣтилъ, что за нимъ идутъ и, обернувшись, тотчасъ же узналъ своего преслѣдователя.
-- Стойте! крикнулъ ему Митнахтъ. Защищайтесь!.. Теперь вамъ не уйти отъ меня! Защищайтесь же!.. Одинъ изъ насъ долженъ умереть... Я знаю, вы меня ненавидите, но моя непависть еще сильнѣе!.. Земля слишкомъ мала для насъ двоихъ!
-- Остановитесь, Митнахтъ! вскричалъ Гагенъ, видя, что тотъ бѣжитъ на него съ кинжаломъ въ рукѣ. Разъ я уже едва не сдѣлался вашей жертвой, берегитесь втораго раза!
-- Защищайтесь! крикнулъ въ бѣшенствѣ Митнахтъ. Тутъ не можетъ быть и рѣчи объ убійствѣ!.. Я вызываю васъ на поединокъ!
-- Назадъ! ни одного шага болѣе! сказалъ Гагенъ, вынимая револьверъ. Идите прочь, Митнахтъ, или а буду стрѣлять.
-- Ха, ха, ха! засмѣялся дьявольскимъ смѣхомъ Митнахтъ. Подобный случай не часто представляется... Стрѣляйте!..
-- Назадъ! Еще разъ говорю вамъ, назадъ!
Раздался выстрѣлъ, но Митнахтъ остался невредимъ.
Гагенъ выстрѣлилъ еще разъ, но хотя онъ былъ и хорошій стрѣлокъ, пуля опять пролетѣла мимо. митнахтъ, казалось, былъ заколдованъ.
Въ ту же минуту кинжалъ Митнахта вонзился въ грудь Гагена и онъ упалъ на землю, даже не вскрикнувъ.
Бросивъ взглядъ на трупъ своего врага, Митнахтъ оглянулся и видя, что вокругъ никого не видно, поспѣшно пошелъ по направленію къ городу, оставивъ Гагена лежать среди дороги.
Но вдругъ ему пришла мысль, что его врагъ, можетъ быть, только раненъ, а не убитъ. Тогда онъ вернулся и нѣсколько разъ погрузилъ свой кинжалъ въ грудь Гагена. Убѣдившись, что тотъ болѣе не шевелится, онъ оставилъ его и направился опять въ городъ.
Джонъ Ралей видѣлъ издали, какъ встрѣтились Митнахтъ и Гагенъ, даже до его слуха долетѣли нѣсколько словъ изъ ихъ разговора, но онъ не могъ разглядѣть, кто остался побѣдителемъ. Онъ услышалъ также два выстрѣла, которые очень испугали его; онъ опасался, что они могли быть услышаны на улицахъ предмѣстья полицейскими, которые конечно не замедлили бы явиться, чтобы узнать ихъ причину, а это могло имѣть для Джона Ралея непріятныя послѣдствія.
Вскорѣ за тѣмъ онъ увидѣлъ, что одинъ изъ боровшихся упалъ на землю, а другой сначала было поспѣшно удаляться, но потомъ вернулся и нагнулся надъ лежащимъ, какъ бы что-то ища на немъ.
Не былъ ли убитъ упавшій иностранецъ и не снималъ ли съ него его противникъ денежную сумку!
Это возбудило бѣшенство и алчность Ралея и, не не будучи въ состояніи выдержать долѣе, онъ бросился по дорогѣ къ мѣсту схватки. Между тѣмъ побѣдитель оставилъ опять своего лежавшаго врага и пошелъ къ городу.
Спустя нѣсколько минутъ Джонъ Ралей былъ около плававшаго въ крови Гагена. Открывъ свой потайной фонарь, онъ, при свѣтѣ его, узналъ богатаго иностранца и, поспѣшно ставъ около него на колѣни, началъ обыскивать его карманы. Но его поиски были безуспѣшны. Или Гагенъ хорошо спряталъ свои деньги или они были взяты побѣдителемъ, такъ, по крайней мѣрѣ, началъ думать Джонъ Ралей.
Вдругъ онъ прилегъ на землю около трупа, закрывъ поспѣшно свой фонарь. Ему послышались въ въ отдаленіи чьи-то голоса.
Убѣдившись, что слухъ не обманулъ его, онъ взвалилъ себѣ на плечи безчувственнаго Гагена и понесъ его назадъ въ гостинницу, чтобы тамъ въ безопасности обобрать его и скрыть его тѣло.
Положивъ Гагена на постель, которую тотъ занималъ еще такъ недавно, онъ началъ снимать съ него платье, чтобы хорошенько обыскать его.
Ему, казалось, жаль было оставить на трупѣ самую ничтожную вещь!
XXX.