На непривлекательной улице, что тянется вдоль Мансанареса неподалеку от улицы Толедо и площади Кабада и называется в насмешку "Маленькой Прадо", много таверн, где собираются нищие, монахи, погонщики мулов, гуляки с женщинами, нередко и преступники, скрывающиеся от наказания. Весь этот сброд постоянно кутит, поет или ведет здесь свои тайные переговоры. В некоторых из этих таверн, вечно наполненных дымом и чадом, давались так называемые ламповые балы -- название это пошло от дымных ламп, развешиваемых под потолками для освещения больших танцевальных залов.
Несмотря на свой непривлекательный вид и дурную репутацию, "Маленькая Прадо" всегда была полна народа. В боковых улицах обитало множество личностей, боявшихся дневного света и выходивших из своих трущоб только по ночам. Они-то и составляли большей частью публику "Маленькой Прадо".
В одном из углов таверны "Блестящий Щит", куда кроме нищих и ремесленников нередко захаживали и солдаты из соседних казарм, у окна сидело четверо мужчин. Они тихо разговаривали между собой, очевидно кого-то поджидая, потому что один из них, толстяк, сидевший ближе всех к окну, время от времени нетерпеливо выглядывал на улицу.
Вечер еще не наступил, поэтому народу было немного, и четверо посетителей могли спокойно поговорить, не опасаясь быть подслушанными. Трое нищих впротивоположном углу наслаждались своим пухеро [ пухеро -- любимое национальное блюдо испанцев, состоящее из мяса, обрезков колбасы и сухих бобов, сильно приправленное перцем ], а ремесленники пили вино стакан за стаканом.
-- Что, никого еще нет, Панчо? -- спросил один из четырех, обращаясь к толстяку.
-- Никого, Винцент.
-- Странно, Тито, ты же назначил этот час.
-- Так сказал полковник, -- отозвался Тито, -- он обещал прийти сюда к этому времени. Ведь ты слышал, Леон?
-- Да, -- сказал Леон, -- надо подождать!
-- А чтобы не терять бодрости, надо выпить, -- прибавил Винцент, человек лет тридцати, с желтовато-бледным лицом и всклокоченными черными бакенбардами. -- Эй, Джеронимо! Еще вина!
Хозяин, перемывавший стаканы, тотчас исполнил требование.
-- За наше товарищество и за успех сегодняшнего дела, какое бы оно ни было! -- сказал Винцент.
-- Он тебе объяснил что-нибудь, Тито?
-- Полковник сказал: "Вы смелые малые! Выпейте для храбрости, если чувствуете в ней недостаток, и тогда дело в шляпе", -- отвечал Тито, худощавый, долговязый малый с мрачным лицом.
-- Да что тут может быть? -- проворчал Леон. -- Разве захватить или совсем убрать с дороги кого-нибудь из врагов дона Карлоса!
-- Я готов исполнить приказание полковника, в чем бы оно ни состояло, -- сказал Винцент. -- Он мне нравится, под его началом, должно быть, весело служить!
-- Мои кулаки к его услугам, -- прибавил Тито.
-- Конечно, -- заметил Леон, -- если мы дали письменное обязательство, так должны повиноваться ему, только лучше бы поскорей выбраться из Мадрида.
-- И я того же мнения, -- сказал Винцент.
-- Я тоже первый раз в столице, -- прибавил Тито, -- и мне, как и вам, не нравится здесь.
-- Тише! Полковник! -- остановил их Панчо, понижая голос. -- С ним еще кто-то.
-- Кто?
-- А кто его знает, -- сказал Тито, -- верно, адъютант -- на нем старая капральская форма.
Доррегарай и Изидор зашли в таверну и подсели к ожидавшим.
-- Вас теперь пятеро, -- начал Доррегарай, убедившись сначала, что никто их не слушает. -- Вот, Изидор Тристани тоже пойдет с вами и поможет вам сегодня вечером в первой пробе.
-- За ваше здоровье, братцы! -- сказал Изидор, взяв стакан с вином, поданный хозяином. -- За наше товарищество, храбрые карлисты, ха-ха! -- Он выпил, посмеиваясь, и прибавил: -- Хорошо, только маловат стакан.
Доррегарай подал ему свой.
-- О, сохрани Бог, полковник! Сохрани Бог! -- отказался Изидор. -- Это непорядок!
-- Ну, Винцент и Тито, вы больше всех нравитесь мне, и сегодня вечером я рассчитываю главным образом на вас, -- сказал Доррегарай.
-- Мы готовы, полковник. Что прикажете?
-- Надо провести небольшое испытание, потребуется лишь хорошо прицелиться и метко выстрелить.
-- За этим дело не станет, -- сказал, смеясь, Тито.
-- А что за цель? -- спросил Винцент.
-- Экипаж. Там будет двое мужчин, стрелять надо в того, у которого густая борода.
-- А нам что прикажете делать? -- спросил Леон.
-- Вы с Панчо под руководством Изидора должны позаботиться о том, чтобы дать возможность Винценту и Тито убежать от толпы, которая поспешит на выстрел. Поняли?
-- Не трудно, -- со смехом отвечал Панчо.
-- Дело в том, братец, -- сказал Изидор, -- чтобы сбить с толку толпу.
-- Так-так, -- согласился Леон.
-- Как только Винцент и Тито выстрелят, -- продолжал Изидор, -- мы с Леоном окажемся рядом, быстро заберем у них пистолеты и спрячем под плащами, а сами примемся бегать и кричать. Они воспользуются суматохой и скроются.
-- Вы вполне можете положиться на Изидора, -- сказал Доррегарай Винценту и Тито, -- он ловок и быстр! Я сам буду недалеко и укажу вам, в кого стрелять.
-- Когда это будет?
-- Через час. Пистолеты при вас?
Винцент распахнул плащ и показал, что у него за поясом пистолет и кинжал.
-- И Тито вооружен, -- сказал он.
-- Ну, ступайте теперь разными дорогами к улице Сан-Маркоc. Встретимся там через час. Я на вас рассчитываю, -- прибавил Доррегарай и ушел.
-- Где же эта улица Сан-Маркоc? -- спросил Леон.
-- Я вас сведу туда! Идемте! -- вскричал Изидор. -- Прежде надо осмотреть местность и непременно заручиться двумя выходами на случай необходимости. Это главное.
-- Изидор прав, -- со смехом сказал толстяк Панчо, -- иметь два выхода очень важно, но во всякой улице их два, если это не тупик.
-- Ссс!.. Братец, ты меня не понял, -- сказал Изидор, выходя вместе со своими четырьмя товарищами из таверны. -- Нужна ведь еще лазейка на самый крайний случай.
-- Правда, правда! -- вскричали в голос Панчо и Леон.
Винцент и Тито пошли вперед.
-- Ну, а если попадемся? -- проговорил последний.
-- Тогда всем виселица, вместе с полковником и адъютантом! -- отвечал Винцент.
Изидор подошел к ним.
-- Пистолеты заряжены?
-- Все готово, -- отвечали они, -- но кто же тот, в кого мы должны стрелять?
Изидор пожал плечами.
-- Увидим, братец, -- тихо сказал он. -- Какой-нибудь враг дона Карлоса, от которого надо избавиться. Вот сюда, на эту улицу.
-- Далеко еще? -- спросил Винцент. -- Я не знаю ни одной улицы в Мадриде.
-- Скоро придем. Да и пора, уже совсем стемнело!
В этот момент торжественный звон множества колоколов раздался над городом, как будто специально для того, чтобы смягчить и обратить к небу этих пятерых людей, таивших в уме черные замыслы!
Но они не обратили внимания на предостережение неба и продолжали идти своей дорогой.
Вскоре они вышли на широкую улицу Сан-Маркоc, находившуюся недалеко от дворца, застроенную высокими домами и имевшую весьма непривлекательный вид. Старые дома стояли чуть в глубине улицы, а у других выдавались вперед большие балконы, бросавшие на улицу сильную тень.
В нише одной из стен стояла статуя святого, перед которым Тито, Винцент и Панчо преклонили колени.
Изидор и Леон подошли к большому дому с отворенными воротами.
-- Я, кажется, не ошибся, а это очень важно, -- сказал Изидор. -- Идем! Пора приступать к делу.
Они вошли в дом и скоро вернулись с довольными лицами.
-- Все как нельзя лучше, -- обратился Изидор к Винценту и Тито. -- Мы будем стоять около этого места! Дом имеет два выхода: один сюда, а другой в маленький переулок Кабаллерица, где находятся королевские конюшни. Леон и я возьмем у вас пистолеты, Панчо, отвлекая, побежит в сторону, а вы бегите через этот дом в переулок, там вы уже в безопасности.
В эту минуту подошел Доррегарай.
Изидор увел Леона и Панчо на другую сторону тихой, безлюдной улицы, где укрылся с ними в тени дома.
Вдали послышался шум приближавшегося экипажа.
Доррегарай с Винцентом и Тито подошли к дому с двумя выходами.
-- Готовы ли еы? -- тихо спросил карлистский полковник.
-- Да, -- отвечали оба.
-- По окончании дела встречаемся в таверне "Блестящий Щит", а ночью уедем.
-- И самое лучшее, -- пробормотал Тито, -- а теперь к делу.
-- Смотрите хорошенько, -- шепнул Доррегарай, -- вот коляска.
Открытый экипаж, далеко не пышной наружности, без форейторов и военной охраны, вывернул на улицу Сан-Маркос.
Несмотря на поздний час, можно было ясно различить сидевших в экипаже двух мужчин.
-- К делу! -- скомандовал Доррегарай. -- Цельтесь в того дона, у которого темная борода.
С этими словами он быстро пошел прочь.
Все, по-видимому, благоприятствовало попытке. Никого не было вокруг. Лишь на углу улицы несколько человек смотрели вслед экипажу, в котором король и его флигель-адъютант быстро ехали ко дворцу.
Едва они достигли середины улицы, как Тито и Винцент бросились к экипажу, выхватив пистолеты. В ту же минуту Изидор, Леон и Панчо точно из-под земли выросли около них.
Сидевшие в коляске еще не успели попять, в чем дело, как раздались два выстрела. Кучер рванул лошадей в сторону, а через минуту адъютант уже выскочил из экипажа, к которому с соседних улиц с громкими криками сбегался народ.
-- Убийство! В короля стреляют! Хватайте убийц! -- раздавалось со всех сторон.
В это время Винцент и Тито быстро скрылись в указанном им мрачном доме, а через минуту уже бежали по переулку мимо королевских конюшен. Тито успел передать свой пистолет Изидору, спрятавшему его в плаще, а Винцент в спешке бросил свой просто перед домом.
-- Убийцы там! -- крикнул Леон, бросившись в одну сторону, между тем как Панчо с таким же криком побежал в другую, чтобы сбить с толку толпу.
-- Они скрылись сюда! -- кричал Изидор, как вдруг почувствовал, что его схватили.
Экипаж короля медленно проехал мимо толпы, приветствовавшей его громкими "виват" и махавшей шляпами. Король Амедей, живой и невредимый, стоял в коляске, кланяясь на все стороны.
Выстрелы слегка задели его военную фуражку и мундир, не причинив ему самому никакого вреда.
-- Вот один из злодеев! -- кричал адъютант, держа Изидора. -- Я сам видел его у экипажа, на нем мундир прежних капралов!
-- Берите его! Где альгвазилы? -- кричали в толпе.
-- Святой Августин! -- раздался голос Изидора. -- Это ошибка, благородный дон! Я стоял, я проходил здесь случайно... Сжальтесь, я пи в чем не виноват! Убийцы скрылись, а я теперь...
-- Держите его! Обыщите! -- крикнуло несколько голосов. -- Вот пистолет, из него только что стреляли. Сюда, альгвазилы! Вот убийца! В тюрьму его!
-- Смерть ему!
Так кричали со всех сторон, и подоспевшим альгвазилам с трудом удалось уберечь арестанта от ярости толпы. Его схватили и увели.