Всю ночь Реция напрасно ждала возвращения Сирры. Наконец стало рассветать. Ей нельзя было больше оставаться в сераскириате, не подвергая себя опасности быть узнанной, и поэтому она, скрепя сердце, подошла к воротам, выходившим на берег, думая через них выйти на свободу.
Солдаты, стоявшие у ворот, были очень удивлены, увидев так рано персидского торговца.
-- Как ты сюда попал? -- спросил один из них Рецию.
-- Я пришел сюда еще вчера, -- отвечала Реция, стараясь изменить голос. -- Но я опоздал и должен был заночевать во дворе.
-- Без приказания караульного офицера никого нельзя выпускать! -- сказал солдат. -- Назад!
-- Но ведь вы видите оба, что я -- персидский торговец.
-- Кто бы ты ни был, мы тебя не пропустим.
Реция увидела, что здесь ей ничего не добиться и повернула назад.
Обойдя башню, она направилась к другим воротам, выходившим на дорогу, думая тут попытать счастья.
Солдаты, стоявшие здесь, видели уже накануне персидского торговца.
-- Как? Ты уже опять пришел сюда? -- спросил один из них, обращаясь к Реции.
-- Я пришел еще вчера вечером! Я -- торговец розовым маслом.
-- Да, я тебя знаю, я купил у тебя вчера опиума. Куда же ты девал свой ящик?
-- Я сейчас расскажу тебе, что со мной случилось! Твои товарищи требовали опиума, а у меня его больше не было.
-- Как? Ты все распродал?
-- Все! Где же мне было достать опиума? "Ну, так принеси нам еще, а пока мы оставим в залог твой ящик", -- сказали твои товарищи. Я думал, что они шутят, и ждал до вечера, пока не заснул, но теперь я вижу, что они, пожалуй, и в самом деле не отдадут мне ящик, вот я и хочу сходить за опиумом.
Солдаты рассмеялись.
-- Да, ты прав! -- сказал один из них. -- Принеси-ка еще опиума, нам он тоже нужен.
-- Так выпустите меня тогда.
Солдат тотчас же отпер ворота. Реция вышла, и тяжелая дверь снова за ней захлопнулась. Она была на свободе!
Что она должна была сделать, чтобы освободить Сади и бедную Сирру?..
Но оставим пока Рецию и войдем в тюрьму, где был заключен Гассан.
Уже само свержение султана возбудило в нем страшный гнев против заговорщиков, при известии же о смерти Абдула-Азиса им овладела неописуемая ярость и бешенство, и он поклялся страшно отомстить изменникам, убийцам султана.
Его гнев и ненависть покажутся нам справедливыми, если вспомнить, что Гуссейн-Авни-паша постоянно старался показать султану свою преданность, что план передачи престола принцу Юссуфу был делом его рук, так как он надеялся выдать свою дочь за принца, и поэтому исполнение плана обещало ему неисчислимые выгоды. Когда же надежды его рухнули и брак распался, он стал злейшим врагом султана. Мансур был еще хуже его, Рашид тоже не лучше. А эти трое и были душой заговора!
Из трех друзей, казавшихся опасными заговорщикам, на свободе остался один Зора-бей, но против него они не смели действовать открыто, так как он был очень любим в лондонских дипломатических кругах, а при тяжелом положении Турции необходимо было поддерживать хорошие отношения с Англией, главным другом Турции.
Как мы уже знаем, Мурад V тотчас по восшествии на престол велел освободить принца Юссуфа и выразил желание видеть его.
Желание султана было немедленно исполнено, и принцы встретились в первый раз после перемены, происшедшей в их жизни.
Не ненависть и гнев, а только одна печаль о потере отца была на бледном лице принца Юссуфа, когда он вошел в звездный дворец Мурада.
-- Я призвал тебя к себе, -- начал Мурад, -- чтобы сказать тебе, что ты совершенно свободен и тебе нечего опасаться. Я предоставляю тебе на выбор занять один из босфорских дворцов.
-- Благодарю вас, ваше величество, за эту милость, -- отвечал Юссуф. -- У меня нет никакого желания, мне все равно, где жить!
-- От покойного султана осталось тебе в наследство несколько дворцов, они несомненно твои, и я закрепляю их за тобой. Твой цветочный дворец хорош летом, но для зимы, я думаю, тебе приятнее будет дворец Долма-Бахче, часть которого предназначена для тебя. Я надеюсь видеть тебя при моем дворе. Я хочу уничтожить прежние отношения между султаном и принцами.
-- Прием вашего величества доставляет мне большое утешение в несчастьях, которые на меня обрушились, -- сказал Юссуф, на глазах которого блеснули слезы. -- Вы можете понять всю глубину моей горести...
-- Я знаю все! Аллах свидетель, что я не виноват в случившемся, -- прервал его Мурад дрожащим от волнения голосом. -- Меня так же. как и тебя, ужаснули страшные события в Черагане! Не в моей власти было предупредить их!
-- Я не сомневался в этом ни одной минуты! -- вскричал Юссуф.
-- Может быть, у тебя есть еще какое-нибудь желание, -- продолжал султан, -- скажи мне, и я исполню его.
-- Для себя мне ничего не нужно, ваше величество, но я воспользуюсь вашей милостью для одной дорогой мне особы.
-- Мне уже давно известно твое благородное сердце, Юссуф. За кого ты просишь?
-- У меня был адъютант, которого я любил и доверял ему, как самому себе. У него было много врагов, и при перемене правления он пострадал больше всех. Он томится сейчас в каменной тюрьме сераля. Я говорю про великого шейха Гассана!
-- Тебе легко увидеть его свободным. Я сейчас сам напишу приказание освободить его, -- сказал Мурад.
С этими словами он подошел к письменному столу и, написав приказание, передал его растроганному Юссуфу.
С драгоценной бумагой в кармане поспешил принц освободить своего несчастного друга.
До сераля было далеко, и только около полуночи Юссуф добрался туда.
Султанское повеление отворило перед ним все двери, и спустя несколько минут он уже входил в тюрьму, где был заключен Гассан.
Гассан не спал. Мысли о мщении и гнев не давали ему пи минуты покоя. Только при виде входящего принца его мрачное лицо немного прояснилось.
Он вскочил, бросился навстречу Юссуфу и заключил его в свои объятья.
-- Я принес тебе свободу, Гассан-бей! -- вскричал принц, сияя радостью. -- Я пришел, чтобы вывести тебя отсюда.
Но эти слова не обрадовали Гассана. Его лицо снова омрачилось.
-- Кому обязан я этой свободой, принц? -- спросил он. -- Министрам? Изменникам?
-- Тише, Гассан! Сам султан написал повеление освободить тебя!
-- А, это другое дело! Тем людям я не хотел бы ничем быть обязанным, но от султана я могу принять свободу. Благодарю тебя за помощь, принц, освобождение даст мне возможность исполнить долг мести!
-- Что с тобой, Гассан? Твой вид и твои слова пугают меня. К чему такие мрачные мысли?
-- И ты еще спрашиваешь, Юссуф! Разве не моя обязанность наказать презренных изменников, отомстить за несчастного султана его низким врагам!
-- Это будет для тебя верной гибелью!
-- Что значит моя жизнь, Юссуф? Я с радостью пожертвую ею для мщения!
Принца ужаснули мрачные слова Гассана. Он поспешил выйти с ним из сераля, где их могли слышать приспешники заговорщиков.
-- Ты слишком возбужден, друг мой! -- сказал Юссуф, когда они вышли на дорогу. -- Пожалей себя! Не решайся на дело, которое может погубить тебя! Обещай мне...
-- Не требуй от меня никакого обещания, Юссуф, -- прервал Гассан, -- я не дам его!
-- Значить, я увидел тебя свободным только для того, чтобы лишиться тебя? Иди лучше со мной в мой цветочный дворец, и будь моим лучшим другом, как прежде.
-- Твой прекрасный дворец? Нет! Оставь меня на свободе, Юссуф.
-- Но куда же ты пойдешь?
-- На улице Мустафы есть большой хан{Xан -- гостиница.}.
-- Ты хочешь там жить?
-- Да!
-- Но отчего ты не хочешь жить со мной в моем дворце? -- спросил печально Юссуф.
-- Не сердись на меня за это принц, так будет гораздо лучше!
В это время они достигли улицы Мустафы. Принц не мог расстаться с Гассаном, ему казалось, что он теряет его навеки. Он долго ходил взад и вперед перед ханом, разговаривая с ним, пока наконец не наступило утро, и первые лучи восходящего солнца не осветили бесчисленные минареты Стамбула.
-- Теперь прощай, принц, благодарю тебя за твою любовь, за свободу, которую я получил благодаря тебе, -- сказал Гассан, прощаясь с Юссуфом.
-- Я вижу, что ты хочешь разлучиться со мной! Ты хочешь расстаться со мной навсегда! -- вскричал принц.
-- Еще нет! Решительный час пока не настал, -- отвечал твердым голосом Гассан, -- мы еще увидимся!
Они расстались. Гассан вошел в хан, а принц медленно и задумчиво пошел по пустынным еще улицам.
Это было утро того дня, когда Реция успела удачно выйти из башни сераскириата с тяжелой думой о Сирре и Сади.
Юссуф шел по узкой улице, проходившей мимо ворот сераскириата. В ту минуту, когда он был уже недалеко от них, он увидел, что ворота отворились и из них вышел какой-то человек, по-видимому, торговец-перс.
Принц не обратил бы на это внимания, если бы в жестах и походке перса не было чего-то особенного.
Уже только несколько шагов разделяли их, как вдруг перс при виде принца вздрогнул и остановился. Черты его показались Юссуфу знакомыми, несмотря на повязку, закрывавшую большую часть лица.
-- Как? Это ты, Реция! -- вскричал принц, узнавая мнимого перса. -- К чему это переодевание?
-- Тише! Заклинаю вас, ваше высочество! -- прошептала Реция умоляющим голосом, боязливо оглядываясь по сторонам, как бы опасаясь, что слова принца будут кем-нибудь услышаны. -- Аллах привел тебя сюда! -- продолжала она. -- Я в горе и опасности!
-- Что же случилось с тобой? Говори!
-- Сади-паша, мой муж, находится в башне сераскириата.
-- Твой муж? Да! Да! Теперь я вспомнил! Он свергнут, в немилости.
-- И я пробралась в башню, чтобы освободить его.
-- Какой безрассудный поступок!
-- Не укоряй меня, принц! Я сделала это для моего мужа, чтобы спасти его! В ту ужасную ночь, когда мы были разлучены, я просила, чтобы мне позволили разделить его участь, но все мои просьбы были напрасны!..
Когда Реция рассказала про свою попытку освободить Сади, принц был тронут до глубины души этой высокой, самоотверженной любовью.
-- Ты не должна падать духом! Я помогу тебе! -- сказал он мягким, ласковым голосом. -- Если я не могу назвать тебя своей, то я хочу, по крайней мере, видеть тебя счастливой. Я помогу тебе освободить Сади из этой башни.
-- Ты хочешь это сделать, принц? -- вскричала взволнованным голосом Реция. -- Как? Ты хочешь помочь мне!
-- Клянусь тебе, что сделаю все возможное, чтобы дни твоего горя скорее прошли!
-- О, тогда все будет хорошо! Если ты мне поможешь, Сади скоро будет на свободе.
-- Не очень надейся на меня! Моя власть теперь ничтожна! Но, во всяком случае, я сделаю все, что от меня зависит. Теперь посоветуемся, как нам надо действовать.
-- О, благодарю тебя, принц! Предчувствие не обмануло меня. Я всегда доверяла тебе, как другу! Твое благородное сердце победило!