В одном из салонов своего роскошного дома леди Страдфорд принимала знатного француза, которого прежде, однако, заставила довольно долго ждать счастливой минуты, когда ему можно будет увидеть ее. Это был не кто иной, как французский посланник.
-- Милости просим, маркиз, -- сказала, входя, леди Сара, протягивая гостю руку, которую тот почтительно поцеловал.
-- Я принес вам билет в ложу на скачки в Дерби, -- сказал маркиз. -- Она самая лучшая из всех.
-- Какая любезность с вашей стороны, маркиз!
-- Ваш поступок еще любезнее, -- сказал маркиз, указывая на розу, украшавшую голову леди Страдфорд. -- Или, может быть, это другая?
-- Нет, эта роза из того букета, который вы мне прислали.
-- Знаете вы, откуда она?
-- Таких нет теперь в нашем туманном Лондоне.
-- Она из моего божественного Парижа. То есть не прямо оттуда, а из моих оранжерей, которые находятся в окрестностях. Как вам понравилась вчера примадонна?
-- Я не была вчера в опере.
-- Нет? Что с вами, мой дорогой друг, вы, кажется, чем-то опечалены. Доверьте мне ваше горе, я сделаю все, чтобы утешить вас...
-- Все! -- прервала насмешливо Сара. -- Остановитесь, маркиз!
-- Как, миледи? Неужели я дал вам повод сомневаться во мне? Вы не в духе? -- продолжал маркиз. -- Это делает вас еще прекраснее, так что я безропотно покоряюсь.
-- Вы говорите "не в духе", маркиз! Я убедилась вчера, что у меня нет ни одного друга.
-- А! Теперь я понимаю. Всему виной та бумага, которую вы просили вчера. Но скажите мне, пожалуйста, зачем она вам?
-- Я держала пари.
-- Пари?
-- Ну, да!
-- С кем?
-- С одной дамой.
-- Но что это может значить -- пари о дипломатическом документе, да еще с определенным номером? Кстати, какой это номер?
-- Семьсот тринадцать.
-- Право, не часто встречаются пари о номере!
-- Номер здесь назначен совершенно случайно.
-- А! -- заметил, смеясь, маркиз. -- В таком случае мы можем смастерить этот номер семьсот тринадцать.
-- О, нет! Этого нельзя! Мне нечего и говорить после того, как вы вчера объявили мне, что я могу требовать ваше сердце, ваше состояние -- все, кроме этой бумаги. Она же нужна мне как доказательство.
-- Не будьте несправедливы, Сара! Не ворчите на меня. Что вы хотите сказать? Дело идет о пари, о доказательстве. Доказательстве чего?
-- На прошлой неделе у меня был разговор с одной дамой относительно вас.
-- Меня?
-- Да, вас! Эта дама оспаривала у меня ваше внимание. Дело дошло до пари, и я обещала доставить доказательство вашего ко мне внимания. Я должна была попросить у вас какую-нибудь бумагу из вашего архива или копию с нее. Назначен был номер семьсот тринадцать. И теперь результат этого таков, что я вижу, что ошиблась в вас, и, значит, проиграла пари.
-- Но что за странная идея пришла вам держать пари о бумаге. Отчего вы не назначили вместо этого какой-нибудь убор, экипаж лошадей?
-- О лошадях и уборах держат пари разбогатевшие лавочницы, маркиз, -- возразила оскорбленным тоном Сара. -- Для нас нужно что-нибудь не совсем обыкновенное. Теперь я знаю, что я ошиблась в вас.
-- Но, друг мой, обдумайте хорошенько...
-- К чему? -- прервала Сара. -- Разве теперь уже не все ясно?
-- Ищите какое-нибудь другое доказательство. Вы знаете, что я готов положить к вашим ногам все.
-- Все! Опять все! -- сказала с насмешливой улыбкой Сара. -- Это все, все равно что ничего. Поэтому-то я и требую от вас эту ничтожную бумагу, не имеющую никакого значения!
-- Вы называете ничтожными государственные бумаги!
-- Но ведь нужна только копия.
-- Нет! Это невозможно!..
-- Довольно, маркиз, перестаньте говорить об этом, -- прервала поспешно Сара.
-- Вы сердитесь на меня, мой друг?
-- Нет, -- сухо ответила Сара.
Маркиз пытался было продолжать разговор, но Сара ясно дала понять ему, что его присутствие для нее нисколько не приятно.
-- Я оставляю вас, миледи, надеюсь, что ваша немилость будет непродолжительна.
-- Она продолжится до тех пор, пока я буду чувствовать, что ошиблась в вас.
-- Сара!
-- Милостивый государь!
-- Я вижу, сегодня ничего нельзя от вас добиться. До свидания, мой дорогой друг!
Маркиз вышел.
-- А, ты отказал! -- прошептала Сара. -- И ты, может быть, думаешь, что я позволю тебе надоедать мне своим присутствием. О! Ты будешь жестоко наказан! Хорошо, что у меня есть еще средство добиться этой бумаги.
С этими словами Сара позвонила.
-- Заложить карету! -- приказала она вошедшему слуге и пошла в уборную, чтобы переменить туалет.
Она надела дорогой бриллиантовый убор, подарок герцога Норфолька, и оделась с роскошной простотой, отличающей аристократию.
Через несколько минут экипаж был готов, и Сара приказала везти себя к герцогу Норфольку.
Едва вошла она в приемную, как сам герцог поспешил ей навстречу.
Он был неравнодушен к прекрасной леди Страдфорд.
-- Милости просим, дорогой друг! -- сказал, он, увидев ее. -- Как я рад, что вижу вас! Я уже собирался ехать к вам, чтобы справиться о вашем здоровье.
-- О! Я знаю, что вы -- мой истинный друг, по крайней мере я надеюсь, что это так, -- сказала Сара. -- Впрочем, может быть, я ошибаюсь.
-- Что за вопрос!
-- Этот вопрос и мое неожиданное посещение -- все это следствие одного неприятного сна, который я видела в эту ночь.
-- Но что это за сон, который мог вас так обеспокоить?
-- Мне приснилось, что вы любите другую и не думаете больше обо мне.
-- Что за глупость!
-- Я не могла уснуть всю ночь. Какой-то внутренний голос говорил мне: "Ты безумна, герцог уже забыл тебя!" Но в то же время другой голос твердил: "Он любит тебя!"
-- И этот голос не лгал, моя дорогая Сара! К чему было напрасно беспокоиться, лишать себя сна! По вашему лицу видно, что вы утомлены.
-- Тогда мне пришла в голову мысль, -- продолжала Сара, -- что я должна достать доказательство безосновательности моего беспокойства. Но какого рода доказательство?
-- Доказательство моей верности вам, моя дорогая? Если оно нужно, требуйте, что хотите, я с удовольствием дам его вам.
-- Вы думаете о жертве, о драгоценностях, а я думаю о доказательстве любви, которое не имело бы никакой материальной ценности. Сегодня утром я увидела во сне...
-- Что же?
-- Число.
-- Число -- и доказательство моей любви к вам? Как связать это, мой дорогой друг?
-- Вы сейчас все узнаете, герцог. Я видела во сне число семьсот тринадцать на каком-то письме или бумаге.
-- Странный сон! Что же дальше?
-- Тогда я подумала, что я должна просить у вас как доказательство вашей любви ко мне бумагу с номером семьсот тринадцать из вашего архива.
-- Странная просьба!
-- Назовите это женским капризом, герцог, но только дайте мне это доказательство, успокойте меня! Дайте мне бумагу с номером семьсот тринадцать.
-- Но, дорогой мой друг, этого никак нельзя сделать, -- сказал герцог в сильном смущении. -- К чему вам эта ничего не значащая бумага?
-- Поэтому-то я ее и прошу, что она не имеет никакой цены.
-- Но выберите лучше какое-нибудь другое доказательство, дорогая моя Сара. Требуйте убор, который носит только королева, требуйте мое имение Рамгет, -- вскричал герцог. -- Все, все я с радостью отдам вам!
-- Я не хочу ничего другого. Я не хочу, чтобы существовала даже тень подозрения, что, требуя это доказательство, я хочу обогатиться за ваш счет, -- прервала Сара. -- Поэтому-то я и прошу именно эту бумагу.
-- Но это невозможно!
-- Неужели нельзя дать даже копию?
-- Даже и копию! Ведь содержание этих бумаг -- государственная тайна.
-- Тем более я буду настаивать на моей просьбе.
-- Но что это за странный каприз!
-- Значит, вы не хотите исполнить мою просьбу? Это подтверждает справедливость моих опасений.
-- Требуйте все, что вы хотите, но только не это!
Бледность покрыла лицо Сары.
-- Благодарю вас, герцог, -- сказала она, вставая с кресла, -- благодарю вас, теперь я знаю достаточно. Прощайте!
-- Но... прошу вас, дорогая моя Сара.
-- Леди Страдфорд! -- поправила гордо Сара.
-- Вы поймите...
-- Довольно, герцог!
-- Останьтесь хоть на одну минуту!
-- Ни одной секунды! Прощайте, герцог!
Герцог был в отчаянии.
Сара гордо и спокойно вышла из его кабинета и поспешно вернулась домой.
В этот день ее надежды дважды были обмануты. Это было невыносимо. Она считала, что ни герцог, ни маркиз не осмелятся отказать ей в просьбе, и жестоко ошиблась. Она не знала, что они не могли исполнить ее желание, не подвергая себя серьезной ответственности.
Дома Сару ожидала новая неприятность. В ее отсутствие явился адмирал Страдфорд.
Адмирал по наружности походил больше на какого-нибудь пирата, чем на морского офицера. Он давно уже должен был выйти в отставку. Причиной этого были его многочисленные неблаговидные поступки и жизнь авантюриста, которую он вел.
Густая, растрепанная борода окаймляла его обожженное солнцем лицо. Он носил еще морской мундир, но ордена и другие знаки отличия были давно уже отобраны у пего. Казалось, он никогда не был трезв. И на этот раз он был уже навеселе. Он шумел на весь дом и распоряжался, как у себя дома.
Увидев этого ненавистного ей человека, Сара побледнела. Она была подготовлена ко всему, только не к встрече с мужем.
-- Вот и опять я! -- сказал, увидев ее, адмирал. -- Тебе это не нравится? Еще бы! Ну что, есть какие-нибудь новые связи?
-- Что вам здесь надо? -- спросила Сара, овладев, наконец, собой.
-- Что мне надо в Лондоне?
-- Что вам надо в моем доме?
-- Тебя!
-- Но ведь у меня есть ваше письменное обязательство не беспокоить меня вашим присутствием, за это обязательство я заплатила вам десять тысяч фунтов.
-- Что мне за дело до этого обязательства?
Сара вздрогнула. Она догадалась, что Страдфорд успел уже пропить и растратить эти десять тысяч, а теперь вернулся, чтобы вынудить у нее новые суммы.
-- Что это значит, милостивый государь? -- спросила она. -- Мы полностью разделились, наши дороги никогда больше не сойдутся, вы это знаете. Чего же вы от меня хотите?
-- Я повторяю тебе, что мое обязательство ничего не значит. Я отказываюсь от него.
-- Я надеюсь, что это не так-то легко сделать.
-- Ты увидишь, что все возможно. Я сейчас тебе объясню.
-- Это значит, что вы снова пришли за деньгами?
-- О, не стесняйся нисколько! Твои слова ничуть меня не оскорбляют, -- сказал с насмешливой улыбкой Страдфорд. -- Моя жена не может оскорбить меня.
-- Я запрещаю вам входить в мой дом! -- вскричала с гневом Сара. -- И если вы не исполните моего требования, я вынуждена буду прибегнуть к защите именем закона.
-- Не волнуйся напрасно, дитя мое! Это все один пустые слова. Я знаю причину такого приема, и этот проклятый турок поплатится мне за это!
Сара вскочила.
-- Что вы говорите! -- вскричала она.
-- Я говорю, что переломаю ребра этому проклятому турку. -- крикнул адмирал, ударив кулаком по столу.
Сара увидела, что необходимо сделать вид, что она покоряется. Чтобы выгадать время, нужно было успокоить бешеного. К этому побуждало ее еще и то, что он угрожал единственному человеку, которого Сара Страдфорд искренне любила.
-- Я готова выслушать вас! -- сказала она, делая огромные усилия, чтобы сдержать свой гнев.
-- Вот так лучше! Ты убедилась, значит, в своем бессилии, -- засмеялся адмирал с довольным видом, -- ты видишь теперь, что против меня упорство -- плохое оружие. Тебе придется пока потерпеть мое присутствие. Я вернулся из Индии и хочу пробыть с месяц в Лондоне. Я занял четыре комнаты около желтой гостиной, надеюсь, мне этого хватит.
Сара не показала и вида, как ужасны были для нее слова мужа.
-- Я давно уже не видел Лондона, -- продолжал адмирал, -- и мне хочется пожить здесь. Кстати, моя касса совершенно пуста, кроме того, тебе предъявят завтра мои векселя, по которым надо будет заплатить.
-- Что вы хотите здесь делать?
-- Делать? Сначала я хочу немного развлечься, а потом... Да, ведь герцог Норфольк, кажется, в близких отношениях с тобой?
-- Зачем он вам нужен?
-- Я хочу ему представиться. Хорошо бы получить место с хорошим жалованием, причем такое, где можно было бы ничего не делать.
Глаза Сары внезапно блеснули -- казалось, ей пришла в голову неожиданная мысль: не попробовать ли достать эту бумагу с номером семьсот тринадцать при помощи адмирала? Нельзя ли сделать его орудием своих планов?..
Страдфорд поднялся.
-- Обед уже подан, -- сказал он, -- пойдем в столовую.
Сара, чтобы не устраивать сцены, уступила и последовала за адмиралом.
Теперь все ее мысли были заняты тем, как превратить того, кто был ей так страшен, в орудие своих замыслов.