Старый нищенствующий дервиш, закутанный с головой в шерстяное покрывало, сел на берегу Скутари в большой каик и велел перевозчику везти его к сералю.
Был поздний вечер.
В ту минуту, когда лодочник уже хотел отъехать, на берегу показались два незнакомца в поношенных халатах и, подойдя к каику, тоже сели в него.
-- Вы также хотите к сералю? -- спросил их лодочник.
Один из незнакомцев молча кивнул головой и подал лодочнику несколько пиастров, полагающихся за перевоз. В эту минуту лодочник взглянул на его лицо и заметил, что на лбу у него виднелась золотая повязка.
Это был Золотая Маска!
Лодочник невольно наклонил голову и не хотел брать деньги, но Золотая Маска положил их на скамейку и, молча поклонившись в ответ на приветствие, сел рядом с дервишем, спутник его поместился по другую сторону дервиша.
Это неожиданное соседство обеспокоило Лаццаро, так как дервиш был не кто иной, как он.
Почему они сели с ним в одну лодку? Почему они сели так, что он оказался между ними? Было ли это с намерением, или, может быть, это простое совпадение?
Скоро каик достиг сераля; Лаццаро вышел на берег, Золотая Маска с товарищем тоже покинули лодку.
Тут должно было выясниться, следили они за ним или нет.
Не предчувствуя ничего хорошего, Лаццаро поспешно выскочил на берег и зашагал к находившемуся поблизости рыбному рынку, который в это время был необыкновенно оживлен.
Лаццаро смешался с толпой, думая, что Золотые Маски не решатся за ним следовать, и к величайшему своему удовольствию увидел, что его надежда оправдалась и таинственные маски исчезли.
Радуясь своей хитрости, грек пробрался через рынок и вошел в находившуюся на другой стороне его узкую пустынную улицу.
Но не успел он сделать и несколько шагов, как невольно остановился в ужасе: впереди него показался один из Золотых Масок. Он хотел бежать, но было уже поздно: другой из Золотых Масок преградил ему отступление.
-- Грек Лаццаро! -- раздался глухой голос. -- Следуй за мной!
-- Куда? -- спросил грек дерзким тоном.
-- Куда я поведу тебя! -- отвечал Золотая Маска.
-- Зачем ты меня преследуешь?
-- Ты не исполнил своего обещания!
-- Такое дело быстро не делается! Я хотел сегодня вечером привести Мансура на ваше собрание.
-- На собрание? Но разве ты знаешь, где оно бывает? -- спросил Золотая Маска.
-- Так назови мне это место. Ведь должен же я выдать вам Мансура.
-- Ты должен привести его к ограде кладбища, там тебя будут ждать.
-- Хорошо! В одну из ближайших ночей я приведу его туда.
-- Тебе дается еще три дня срока! -- сказал один из Золотых Масок.
С этими словами они оставили Лаццаро и удалились.
Три дня были подарены ему, но затем опять грозила бы верная смерть. Нечего было и думать скрыться от преследований. Лаццаро видел, что был не один, а семь Золотых Масок, а быть может, к этому тайному союзу принадлежали сотни и тысячи. Их власть была огромна и простиралась далеко за пределы Турции. Было только одно средство спастись, и Лаццаро жадно ухватился за него. Это средство -- выдать правительству места сборищ Золотых Масок. Только после уничтожения таинственного союза Лаццаро мог бы вздохнуть свободно.
Поэтому он решил следить за Золотыми Масками и, скрываясь в тени домов, осторожно следовал за ними на некотором расстоянии. Пройдя несколько улиц, Золотые Маски подошли к старинному деревянному дому и вошли в него. Лаццаро притаился вблизи, ожидая их выхода, чтобы продолжать следить за ними.
Но прошло более получаса, а Золотые Маски не показывались. Тогда Лаццаро осторожно подошел к дому, куда они скрылись, надеясь узнать, кто в нем живет и не служит ли он убежищем для Золотых Масок.
Подойдя к дому, он осторожно тронул ручку двери. Дверь отворилась. Казалось, дом был необитаем, в нем было темно и тихо. Выйдя во двор, грек, несмотря на темноту, тотчас же понял, что Золотые Маски его перехитрили, и все его труды пропали даром. Во дворе был выход на другую улицу, куда, верно, и вышли уже давно Золотые Маски.
Несмотря на поражение, Лаццаро не отказался от своего плана, он только сказал себе, что надо действовать еще хитрее и еще осторожнее.
С этими мыслями он отправился в гостиницу и лег спать, чтобы собраться с силами для предстоящей ночной работы.
На одной из лучших улиц города у Мансура-эфенди был если не роскошный, то обширный конак. В его доме не было гарема, казалось, его нисколько не интересовали красивые женщины.
Все его мысли и стремления были направлены на усиление своей власти как невидимого главы государства и соперника султана.
У него не было другой страсти, кроме громадного честолюбия, которому он приносил в жертву все.
В центре города дома расположены довольно тесно, так что конюшни Мансура находились не у его дома, а на одной из ближайших улиц, так как около дома для них места не было.
Почти каждый вечер Мансур ездил в развалины Кадри. Это случилось и в тот день, накануне которого Лаццаро безуспешно преследовал Золотых Масок.
Кучер Мансура, Гамар, закладывал лошадей, когда к нему подошел старый дервиш, закутанный с головой в темное шерстяное покрывало.
-- Ты не Гамар ли, кучер мудрого Баба-Мансура? -- спросил он, подходя к кучеру.
-- Да, -- отвечал Гамар. -- А ты, дервиш из развалин, зачем ты попал сюда?
-- Не возьмешь ли ты меня сегодня с собой? Мудрый Баба-Мансур, наверное, поедет в Кадри?
-- Я не могу никого брать, -- отвечал не очень дружелюбно кучер. -- Спроси у самого Баба-Мансура. Только не думаю, чтобы он позволил тебе. Мог дойти сюда, сумеешь и назад вернуться.
-- Хочу тебе кое-что сказать, -- сказал Лаццаро, подходя ближе к кучеру.
-- Что ты лезешь? Что тебе надо? -- вскричал тот с неудовольствием.
-- Не кричи так! Можно, право, подумать, что тебя режут! -- сказал Лаццаро, следуя за Гамаром к конюшне.
Настойчивость дервиша взбесила Тамара.
-- Ни шагу! -- вскричал он. -- Убирайся!
-- Тише! Тише! -- сказал Лаццаро, не переставая идти за кучером.
Вдруг покрывало упало с его головы, и вместо старого сгорбленного дервиша перед кучером явился высокий здоровый человек. Прежде чем он успел крикнуть, Лаццаро схватил его за горло, и началась борьба не на жизнь, а на смерть.
Это продолжалось недолго. Лаццаро с поразительной ловкостью выхватил из рук Тамара тяжелый бич и с такой силой ударил его рукояткой по голове, что тот повалился без чувств на каменный помост конюшни.
Воспользовавшись этим, Лаццаро поспешно надел кучерское платье и, сев на козлы кареты, поехал к дому Мансура.
Вскоре вышел Мансур и, сев в карету, велел везти себя в развалины.
Он не заметил обмана, и план Лаццаро пока что безусловно удавался.
Благодаря закрытой карете Мансур не видел, что кучер везет его вовсе не туда, куда было приказано. Только около кладбища Мансур заметил, что его везут не в развалины, и отворил дверцу кареты. Но было уже поздно. Лаццаро ударил лошадей, и через мгновение экипаж остановился у ограды.
-- Куда ты привез меня? -- послышался голос Майсура.
Лаццаро не отвечал.
Мансур вышел из кареты, в ту же минуту к нему подошли Золотые Маски.
Предоставив Мансура его судьбе, Лаццаро медленно отъехал, но на некотором расстоянии остановился, чтобы не терять из виду Золотых Масок.
Он увидел, как они, несмотря на сопротивление Майсура, схватили его и завязали ему глаза платком.
Тогда Лаццаро соскочил с козел и, подкравшись к Золотым Маскам, стал следить за ними, идя в нескольких шагах позади них. Наконец они исчезли в развалинах семибашенного замка. Лаццаро знал уже достаточно и, не рискуя продолжать наблюдение, вернулся к карете, все еще стоявшей у кладбища.
Тут он снова вскочил на козлы и, вернувшись к конюшням Мансура, оставил там экипаж и кучерскую одежду, а сам пошел дальше, довольный собой.
В это время очнувшийся Гамар шумел и кричал, запертый в конюшне.