ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НИЧЕМУ НЕ УДИВЛЯЛСЯ
Я не ждал помощи извне и не надеялся на счастливый случай, но во мне постепенно развивалось волевое упрямство, и чем труднее слагались условия жизни — тем крепче и даже умнее я чувствовал себя. М. Горький
«Выхода нет, — говорю я себе: — у нас одна пилюля. Другую я потерял. Моя здесь вина! К людям вернется изобретатель, ученый, тот, кто пробыл в Стране Дремучих Трав десятки лет, кто исследовал эту страну, кто обещает обогатить мир открытиями. А я остаюсь в Стране Дремучих Трав». Так говорю я сам себе. Но сейчас еще не настала минута, чтоб я отдал себе отчет и ощутил все значение этих слов. Потому что все кругом непрерывно " безостановочно поражает мое внимание, отвлекает, удивляет. И больше всего сам Думчев. Но не внешним видом. Я поражен вот чем.
Столько лет он ждал, звал на помощь, и когда наконец рядом с ним оказался человек, он даже не удивился.
Первые слова Думчева, обращенные ко мне, были словами человека, который давно меня знает. Точно эта диковинная Страна Дремучих Трав, где я появился, — самый обыкновенный городской бульвар: на скамейках сидят няни, они заняты своим вязаньем и поглядывают, как играют дети. И на этом бульваре он встретил меня — соседа по квартире.
Да, Думчев не удивился моему появлению в его стране и ни о чем меня не спросил. Видно, долгая жизнь здесь, в этом мире, где беспрерывно подстерегают опасности, где человеку с его гордым разумом всякий миг надо решать труднейшие задачи, — эта долгая жизнь приучила доктора Думчева ничему не удивляться.
Думчев очутился в Стране Дремучих Трав совсем один. Но высокое желание обогатить человечество новыми знаниями, сказать новое слово в науке согревало его одиночество.
В схватке человеческого разума с многообразием инстинктов обитателей этой страны победителем вышел разум. Думчев, учитывая механизм жизни насекомых, застывшие, ограниченные формы их инстинкта, не только не погиб в этой стране, но обратил силы их инстинкта на службу себе — человеку.
Какое-то особенное спокойствие, я бы сказал — страстное спокойствие, проявлялось во всех движениях этого человека.
И когда я был рядом с Думчевым, из моей души уходили страх и беспокойство. А я… я сам, верно, показался Думчеву чересчур суетливым.
У трупа убитого богомола Думчев молча и внимательно разглядывал меня, точно изучал. Я не проронил ни слова.
Наконец он заговорил, но заговорил сам с собой. Это была его привычка. Она сложилась у него за десятки лет жизни в этой стране. Говорил он очень медленно, негромко и отчетливо.
— Что ты скажешь о нем? — спросил он себя обо мне и тут же себе ответил: — Что скажу? Постараюсь насытить его знаниями, открытиями, тайнами и откровениями, поучительными для человечества. А затем отправлю его обратно… Да! Но что ты думаешь о нем самом? Ты, кажется, даже не спросил его имени. Очень уж он стрекочет! Совсем как кузнечик… Мельтешит, шумит… В каком-то ознобе. Но что с него возьмешь? Он молод. А мне… мне десятки тысяч лет. Притащил он сюда только одну пилюлю. Значит, ему и возвращаться обратно, а мне — оставаться здесь.
— Нет, нет! — вскричал я. — Та пилюля, что утеряна, — моя пилюля.
— В лаборатории я оставил три пилюли, — раздельно и четко сказал Думчев.
— Да, три! Одна подверглась химическому анализу.
— Напрасно!
— Вторая для вас.
— А третья?
Я сообщил Думчеву, как пропала у меня пилюля в схватке с пауком. Я рассказал ему, как закатали ее в огромную гору какие-то животные, закованные в броню.
Он выслушал меня внимательно и сказал:
— Эта катящаяся гора — навозный шар. Его катили жуки скарабеи. И это случилось на той стороне Великого потока?
— Да.
— Вы переправитесь со мной туда и укажете место, откуда покатили скарабеи свой навозный шар с пилюлей.
Он опять заговорил сам с собой:
— Скарабеи? Отобрать у них пилюлю?.. Что ж, человеку перехитрить зверя нетрудно. Если скарабеи катили шар-кладовую, то есть такой шар, где они откладывают яйцо — зародыш будущего потомства, то пилюля будет наша. Но если… если скарабеи катали свой шар не для потомства, а чтоб съесть этот шар, то пилюля погибла!
— Нам предстоит опасное путешествие? — спросил я.
— Безусловно! И поэтому вот эту единственную пилюлю, которую вы доставили сюда, мы спрячем в надежное место.