ПОЗДНО! ПОЗДНО!
Когда бы мог я встретиться с самим Взглянув на боль такую, зарыдал бы сам… Е в р в а и д, Ипполит
Как шумно, как пестро на аллее! Это шум молодых голосов, это платья девушек и рубашки юношей. Идет молодая ватага. Я слышу их говор.
Два знакомых голоса приближаются ко мне. Они где-то на тропинке за этими кустами.
— Последний мяч я взяла у сетки. Он был решающий. Даже ракетка зазвенела!
Звук сломанной ветки. Шуршит трава. Голоса дальше. Потом снова ближе.
— Конечно, получила! Пишу ответ.
Юноша смеется:
— Надя! Мы учимся в одном институте, видим друг друга сто раз в день — и переписка?
— Не смейся! Все же так интересно писать то, о чем не скажешь, и говорить о том, чего не напишешь! И сегодня…
— Сегодня ты отдыхай! Завтра полуфинальная встреча. Ты должна выиграть первенство. Ты ведь лучшая теннисистка!
— Но я напишу коротенькое письмо. Совсем-совсем маленькое… микроскопическое!
— Лишь бы не такое, как то… с выдуманной подписью «Думчев».
Смех. Девушка передразнивает кого-то:
«Обещаю обогатить человечество открытиями!..»
Ушли.
Я стал читать дальше.
Думчев пишет:
«Водяной паук — аргиронета — подсказывает человечеству принцип устройства водолазного колокола.
Но в этом деле есть и другие подсказчики. Отыщите личинку мухи ильницы. У нее учитесь!
Она сама в воде, а хвост ее торчит из воды. Зачем? Чтобы дышать.
Вода поднимается — удлиняется хвост.
«Хвост» этой личинки — две воздушные трубки, два канала, покрытые прозрачной оболочкой. Эти трубки «хвоста» сворачиваются самым неожиданным образом. Здесь есть чему удивиться. И есть чему поучиться. Стройте такие же приборы и опускайтесь на дно морское!»
Моя пометка:
«Замечательно! Поучительно! Но все же поздно!
В книге, которая вышла совсем недавно о глубоководных водолазных спуска, даже прямо сопоставляется скафандр с этой личинкой.
К самым точным техническим терминам прибегает автор, сравнивая личинку и скафандр.
Он говорит о том, что хвост личинки вытягивается над водой, как перископ, и о том, что хвост этой личинки состоит из внешней прозрачной оболочки со «звездообразной втулкой» на конце и двумя воздушными трубками, по которым всасывается воздух.
В этой же книге указывается, что водолазы в скафандре пользуются тем же техническим способом всасывания воздуха, необходимого для дыхания, каким пользуется это насекомое.
Говорится и о том, что трубки хвоста личинки удивительно похожи на водолазные шланги, они не сминаются благодаря спиральной кромке, скрепляющей их цилиндрическую форму».
«Совпадение! — думаю я. — Вряд ли изобретатель скафандра обращался за советом к личинке».
На долгие десятилетия потонул Думчев в Стране Дремучих Трав, потонул в своих наблюдениях. А жизнь шла. Каждый изобретатель, создавая свое изобретение, учитывал поиски других, обменивался опытом с другими людьми, всматривался в современное состояние науки и техники. А Думчев требует: человек, учись у насекомых!
Да! Да! «Учись у паука! — утверждал Думчев. — Учись постройке мостов, учись новому способу изготовления нитей у… паука!»
Я пытался разобраться в этих тезисах Думчева.
«Паук учит строить мост без быков, — пишет Думчев. — Такой мост недорог и прочен. Мост на цепях».
Странное предложение! Ведь люди уже давно строят мосты на цепях. Без подсказа паука.
Правда, в одном справочнике я отыскал заметку, которую легко можно было принять за шутку: что действительно какой-то строитель висячего моста обратил внимание на паутину, протянутую через дорожку сада, по которому он гулял в ясный осенний день. Ему и пришла в голову мысль: не построить ли мост на железных цепях?
Дальше Думчев пишет:
«Еще в семнадцатом веке люди пытались использовать паутину для изготовления тканей. Не в этом, конечно, дело: из паутины одежды не сделаешь. Но заимствуйте у паука самый способ приготовления паутины!»
Дальше Думчев предлагал изобретателю повторить тот самый процесс прядения нити, который я наблюдал, когда попал в паутину.
Я заглянул в энциклопедию и отметил на полях конспекта Думчева: «Запоздалое предложение! В 1890 году уже была пущена фабрика искусственного шелка».
Отмечая это, я заинтересовался технологией самого процесса производства искусственного шелка. И пришел к заключению, что всё же самое сопоставление паука, или живой машины, с вискозной машиной довольно любопытно.
Это я тоже отметил на полях рукописи.
У паука капельки клейкой жидкости, выходя из трубочек на бородавках, застывают в воздухе и превращаются в нить паутины.
Повторяет ли этот процесс прядения паутины изобретатель машины? В машине жидкий раствор выдавливается из тонких капиллярных трубочек — фильер — и сразу в воздухе превращается в шелковые нити.
Я попытался точнее сопоставить эти два процесса а записал:
«Прядильная машина и паук!
У паука — паутинная бородавка. Она когда-то мне представлялась огромным наростом, из которого торчат короткие прядильные трубочки. На концах этих трубочек находятся выводные протоки паутинных выделительных желез.
У машины прядильный раствор, подающийся под давлением в тридцать-сорок атмосфер в трубопровод, выдавливается из фильер — тоненьких трубочек с отверстием от 0,05 до 0,1 миллиметра. Иногда отдельные трубочки заменены одной, на которой надет платиновый колпачок со многими отверстиями (больше пятидесяти).
У паука клейкая масса, выделяемая в виде отдельных ниточек, слипается на воздухе в одну крепкую нить.
У машины выдавленный прядильный раствор затвердевает на воздухе в тонкую нить и наматывается на шпульку (сухой способ).
У паука задняя пара ножек тянет за собой паутину, не давая ей приклеиваться к посторонним предметам.
У машины полученная нить направляется на шпульку особым эмалированным острием.
Соединение нескольких нитей в одну происходит при помощи небольших эмалированных вилок.
Да! Но этот способ производства искусственного шелка устарел. Есть множество технических новшеств. Прядильный раствор после выдавливания проходит через специальную жидкость — восстановительную ванну — и, в дальнейшем затвердевая, наматывается. Таким образом, машина человека давно «перегнала» паука! И все меньше и меньше процесс производства искусственного шелка становится похож на процесс «прядения» паука».
Но почему вдруг стало тихо в саду? Не слышно голосов. Ветер перелистывает книги и справочники.
На небе быстрые дымчатые облака плывут, сливаются. Темная туча уже застилает небо и низко ползет над землей.
Стало холодно и ветрено. Пора уходить.
В номере гостиницы я дочитал конец доклада Думчева.
Здесь Думчев доходит до очень странных положений и утверждений.
История человеческого оружия начинается, по его мнению, в Стране Дремучих Трав. Древний человек заимствовал свое оружие у насекомых.
Чтобы это доказать, Думчев устанавливает, что все виды своего вооружения человек некогда изготовил по двум принципам: по принципу режущей плоскости и по принципу острого клина.
Челюсти насекомых с зазубренными краями (принцип режущей плоскости) подсказали человеку изготовление ножа, меча и сабли.
Думчев описывает борьбу двух рогачей-оленей и говорит: рогач-олень подсказывает человеку создание копья и кинжала (принцип острого клина). Иногда человек совмещает при создании оружия эти два принципа.
Бронзовке, говорит дальше Думчев, не страшны пчелы. Пусть жалят: ее хитиновый покров неуязвим!
Человек это увидел, учел и стал думать, как изготовить щит, предохраняющий от ударов копья. Бронзовка подсказала человеку: создавай себе такую броню, как у меня!
Думчев рассказывает, как насекомое тащит, толкает, передвигает груз, во много раз превышающий вес его тела. Он говорит о том, что паук прыгун мог бы сделать прыжок в двести саженей, если бы, конечно, по своим размерам был равен тигру.
Неужели Думчев серьезно говорит о прыжках… «паука-тигра»? Ведь это идет вразрез с элементарной механикой. Как много Думчев забыл в Стране Дремучих Трав!
Я читаю дальше о выносливости насекомых.
Насекомые могут жить без пищи месяцами, замирать на годы. Паук крестовик ткет свою паутину длиной в семьдесят два метра, не принимая никакой пищи, а если добыча не попадается, он ткет в другом месте новую.
Все эти последние тезисы Думчева я не стал внимательно читать и только просмотрел. Они уже не могла изменить моего мнения.
Все советы и «откровения» Думчева запоздали.
Тезисы заканчивались таким же необычным обращением, как и начинались:
«Ученые! Не на папирусах и не на пергаментах вы сегодня пишете свои труды, а на бумаге из древесной массы.
Так не забывайте: бумажные осы подсказали человечеству, что бумагу можно готовить из дерева, а не из тряпья. И с этого дня великая экономия в расходовании средств на такую бумагу многократно увеличила распространение науки и знаний».
Так заканчивался конспект доклада Думчева.